Потому договорились быстро. По настоянию князя Ярослава порешили, что сразу после весеннего сева соберутся князья с дружинами да ополчением верстах в двухстах северо-восточнее Козельска, там, где река Угра в Оку впадает. Очень уж близко было и смолянам добираться - недалеко от их границы, и черниговцам сподручно подняться до волока на Угру верховьями Десны, да и прочим тоже удобно. Киевлянам с новгород-северцами, считай, как и черниговцам, только в верховья Десны подняться, а там волок старинный до Угры. А хочешь, иди по Днепру вверх и у Дорогобужа опять же в Угру попадешь. И даже обитателям таких отдаленных мест, как Владимирско-Волынское княжество, Туровская земля, Минская или Полоцкая, особо думать о дороге не приходилось. Либо Припятью, либо Березиной, но все едино - в Днепр попадешь. Даже надрываться на веслах не надо - течение само под Киев принесет.
Да и на волоках тоже проблем никаких. У каждого из них на месте причала установлены бревна. Издали смотреть - рельсы желтые из воды на берег выглядывают, только почему-то деревянные. Каждое из них гладко выстругано, отшлифовано до блеска самими ладьями, а чтобы уж совсем легко дело шло, еще и салом густо промазано, от души. По ним ладья идет, будто по воде, разве что против течения. Тянуть же ее руками недолго - только до специальной телеги, а там закрепляй посудину получше да кати до другой реки. Обычно поутру ты к одной стороне волока подплываешь, а к вечеру течение тебя уже по другой реке вовсю несет. Это если без очереди, хотя они тоже случаются, когда несколько караванов купеческих одновременно подкатывают.
Половина всех ратей должна была в Киеве сойтись. И Мстислав Удатный, и Ярослав Всеволодович, и зять Мстислава Даниил, да и прочие князьки помельче.
Соединяясь там, у них всех вверх по Десне путь дальнейший лежал, навстречу остальным: черниговцам, новгород-северцам, смолянам да полкам новгородским. Даже дни встречи князья точно обговорили - кто подходит, когда и как.
А волок с Десны на Угру местом сбора всех пешцев определен, потому как последний он из тех, что ведут на саму Оку, а сам на чужих землях расположен, еще не рязанских - смоленских. Конным же дружинам ждать ополченцев предстояло у устья Угры, там, где она в Оку впадает. Далее же по тропе-матушке до самой Рязани путь чист.
Но главное тут - скрытность обеспечить. Об этом тоже подумали. Чтобы Константин ничего не заподозрил да не спохватился раньше времени, решено было своим дружинникам, и не только рядовым, но и тысяцким, вообще ничего не сообщать. Сказать лишь то, что задуман поход совместный. Спросят если - обмолвиться нехотя, что на Литву да немцев орденских. Больно уж те осмелели за последние годы. Про Константина же рязанского, ежели кто вопрошать учнет, отвечать, что надобно бы и с ним разобраться, но попозже, к осени ближе, когда смерды хлеб с полей уберут, чтоб было чем самим кормиться.
Когда же ладьи поплывут к месту сбора, утайка, конечно, наружу выйдет - с Оки на Литву идти так же сподручно, как на половцев через море Варяжское [55], но уже поздно будет. Лазутчики если и проведают, то в Рязань к Константину разве что на день-два раньше чужих дружин поспеют, а то и вовсе одновременно с ними. Очень рассчитывал Ярослав на эту хитрость с обманными сроками. И еще мысль у него тайная была, но о ней он и вовсе ни одной живой душе не сказал. Тут ему союзники были не нужны - один надеялся все провернуть…
У Любомира и его хозяина-купца друзей в самых разных землях хватало. Торговому люду без общения нельзя. Ты хорошему человеку выложил как на духу, на что в Киеве спрос хорош, а он тебе про Смоленск все поведал, куда ты сам плывешь. Прочие новости попутно проговариваются, как бесплатное приложение к торговым. Вот это приложение Любомир старательно запоминал, а потом и писал нехитрым шифром.
Уже через неделю после княжеского съезда грамотка в обычном деревянном ларце вместе с купцами рязанскими катила из Киева к Рязани. Никто ее особо не скрывал, потому что выглядела она обычным купеческим посланием, предназначенным для Тимофея Малого. Сообщалось в нем то, что и положено сообщать - куда какие товары лучше везти.
В грамоте рекомендовано было железа да мехов прихватить побольше, ибо спрос на них нынче по всей Руси велик, цена твердая и будет таковой до самой осени. То же самое у немцев орденских. Но у тех интерес только до лета продлится, а после весеннего сева везти туда эти товары нет никакого резона. Зато в Киеве на них устойчивый спрос до самой осени ожидается, пока урожай с полей не соберут. Далее гости иноземные непременно цену собьют, ибо зима была холодная, недород ожидается и на Угорщине, и у ляхов, и у тех же орденских немцев, и у свеев [56].
Везти же указанный товар можно любым волоком, как душе угодно, потому что в этом году вода хорошая, высокая, так что хлопот лишних не будет, какой путь ни избирай. В конце письма речь шла о всяких мелочах, совсем уж пустяшных. Так, например, сообщалось, что попробовал на днях автор письма молока кобыльего, прозываемого кумысом. Угостил его купчина, из краев половецких прибывший, а какими путями - про то не сказывал. Невзирая на то что первый раз такое испить довелось, всего две чаши осилил, а вот третью не смог, уж больно шипучее оно и в нос шибает, так что даже слова не сказать.
Ну а в самом конце шли непременные приветы. Прежде всего Любомудру с непременным обещанием, что обещанные ему седла, отделанные серебром, несмотря на дороговизну, из Угорщины привезут непременно. Тем более что гости торговые из тех краев уже в пути. Плат же особого пуха, которыми орденские немцы в том году торговали, ныне нигде отыскать не удалось, но есть надежда, что ближе к лету за ними удастся съездить. А потом шли поклоны старой тетушке Акулине…
Про тетушку Акулину и про то, чем лучше лечить ее больную спину, Константин, получивший послание, читать не стал. Это все для отвода любопытных глаз было написано, как и начало письма.
Настоящий текст начинался со слов: "Спрос же в этом году особый на…", а заканчивался, как и положено, подписью, причем имя на всякий случай было изменено, а то зачем же сам Любомир себе привет передавать будет.
Словом, не было в этом шифре ни тайных письмен, ни закорючек загадочных, ни прочих затей замысловатых. Весь он как на ладошке лежал… но для понимающего. И прочел рязанский князь следующее.
"Ополчилась на тебя вся Русь. В походе будет и Мстислав Удатный - это в его соседях Угорское королевство числится, которое Любомир иначе не назвал бы. С ним пойдет и зять его Даниил - Владимиро-Волынское княжество с ляхами граничит, которые тоже в письме прозвучали; и полоцкие князья, раз про немцев орденских упомянуто, а коль свеи названы, значит, к войску этому Новгород с Псковом и Смоленском присоединятся.
Летом они все поначалу собираются на орденских немцев сходить, да на Литву заодно. На Рязань же пойдут осенью, сразу после уборки хлебов. Где собираться будут - неизвестно пока. Но князья приведут с собой не только дружины, раз помимо мечей шубы указаны, но и пешие полки.
Задумано привлечь и половцев - это кумыс, причем сразу две орды - Котяна и Юрия Кобяковича, раз две чаши помянуты. Про волоки любые указано, без различия - значит, куда и как все это воинство подет, пока неизвестно.
Нужный человек, как уговорено, уже выехал следом за Мстиславом Удатным в Галич. Как только будут новости, он сразу известит".
И одно только оставалось непонятным Константину. То ли печалиться, что вся Русь на него поднялась и это уже твердо решено, то ли радоваться, что время тяжелой неопределенности закончилось. Уже лучше такое известие, чем совсем никакого. Опять же главное стало известно - примерное количество врагов и сроки нападения.
Сведения полученные, что и говорить, дорогого стоили. Даже очень дорогого. Такого, что никакими гривнами не оценить, потому что серебро - дело наживное, а вот жизни человеческие…
Теперь предстояло все окончательно продумать, составить какой-нибудь хитроумный план, распределить все силы и действовать. Совещание было устроено в малом составе - князь, воевода Вячеслав и Минька, который за техническое оснащение армии отвечал. Дебаты длились недолго.
– Без тщательной рекогносцировки местности говорить о чем-то конкретном бесполезно, - авторитетно заявил Вячеслав. - А с ней определиться тоже никак не получится, потому что маршрут неизвестен.
Увы, но он был прав на сто процентов, а посему решено было сделать так. Минька быстренько выезжает налаживать конвейерный метод изготовления кирпича, чтобы до осени хотя бы частично, метра на три в высоту и только со стороны суши, но одеть в каменную рубашку Коломну, Ожск и саму Рязань, а на юге - Пронск и Ряжск.
На остальные города людей уже не хватало. Откуда их взять, если по предварительным подсчетам только для стен одной Рязани требовалось примерно сорок миллионов кирпичей. Это если исходить из высоты метров в десять, примерной толщины метра в два - а тоньше никак нельзя, и по длине периметра где-то километра полтора на полтора, то есть всего шесть. А их все не только вылепить, но и просушить надо, на что дня три-четыре при хорошей погоде уйдет, да потом еще и обжечь качественно. Вот и считай.
Если же ставить хотя бы метровые стенки и высотой вполовину ниже, то тут и десяти миллионов хватит. Тоже задача тяжкая, но до осени выполнимая, если правильно организовать весь процесс. При такой толщине и высоте, да еще за счет существенного уменьшения периметра, где-то метров по пятьсот в длину и ширину, на прочие города вполне хватит по четыре миллиона кирпичей.
Пронску же легче всего. Город на скалистой подушке стоит, так что вполне можно натуральным камнем обойтись, каменоломню устроив. Там же на месте прикинуть, сколько потребуется камня. Надежда была, что останется и для Ряжска, по которому самый первый, а значит, самый тяжкий удар половцев придется. Тут же решено было ввести оплату лишь для мастеров-каменщиков, а вот на остальные грубые работы обязать поднапрячься самих жителей. В конце концов, на свою же собственную безопасность будут работать. Учебу воинскую пока проводить по плану, который еще зимой был разработан, но полки собирать не по осени, а загодя, иначе можно не успеть.
Пришлось отменить поездку Миньки на Урал с мастеровым людом и дружинниками. Не до того стало. Слишком много дел и забот. Одну Рязань, считай беззащитную совсем, подготовить к обороне - уже на месяцы задача. Ведь это хорошо, если половцы побоятся Пронск с Ряжском невзятыми оставить и будут штурмовать их до последнего, а если нет? Если они на города эти плюнут и сразу на Рязань двинутся - тогда что? Да, земляные высокие валы у нее оставались, равно как и ров, но хорошей защитой города, если нет стен, все это не назовешь.
Как ни ломал Константин голову, но без применения секретного оружия иного ответа на этот вопрос не находил. Пришлось ему, скрепя сердце, разрешить Миньке, но только тайно, под покровом ночи, и так, чтоб ни одна живая душа не видела, весь первый десяток отлитых и уже испытанных пушек из Ожска перевезти для защиты столицы. Держать их он распорядился в отдельном помещении до тех пор, пока крайняя необходимость использовать их не заставит, а вот места для их установки выбрать и подготовить надо заранее, никому ничего не говоря. Картечь тоже всю заранее заготовить и так же, как и порох, на порции отмерить, по зарядам, да за два-три дня до нападения не забыть их в мертвую кровь окунуть, чтобы любая царапина заражение вызвала смертельное.
Вот за такими мелочами весь день и прошел. Это они ведь только на первый взгляд пустяшными кажутся, а если призадуматься, то на их решение куда как больше времени уходит, чем на что-то глобальное. Да и нет в таких делах мелочей. Кажется только, что вот это - главное, а то и то - пустяк ерундовый. На деле же иная ерундовинка, вовремя не сделанная, таких бед наворотить может, что держись.
Разошлись друзья уже затемно. Но едва Константин их отпустил, как новое соображение в голову пришло. Подумал, поколебался малость, но, вздохнув, все-таки послал Епифана за воеводой. Тот еле догнал Вячеслава, который уже на коне сидел.
– И чего еще ты удумал, что так срочно с седла меня сорвал? - начал было возмущаться Вячеслав, зайдя в малую гридницу.
– С коня - не с бабы, - хмуро буркнул Константин. - Как слез, так и обратно вскарабкаешься. Да ты сядь, сядь, - махнул он ему рукой и огорошил: - А если все это - деза?
Воевода от таких слов не сел, а плюхнулся на лавку.
– Какая деза? - не понял он.
– Дезинформация, - пояснил князь.
– Костя, ты чего, перегрелся в своем тереме?! Это же тринадцатый век, а не суровые будни Великой Отечественной! Если бы Любомира вычислили, то его просто в петлю сунули бы, и всего делов. Ну, может, попытали бы малость, а потом все равно бы удавили. Никто про эту перевербовку и думать бы не стал, поверь мне.
– Я, кстати, о перевербовке и не думал, - вздохнул Константин. - Я о другом. Что если князья решили об истинных целях похода помалкивать, а всем своим пока говорить, что так, мол, и так - идем Литву бить и орденских немцев. А на самом деле они сразу на нас нацелились.
– Слушай, старик, я в географии, конечно, не силен. Знаю, что есть там юг с севером и запад с востоком, вот и все. Нам, воякам тупым, много знаний ни к чему, а то голова опухнет и фуражка не налезет, но даже этих знаний вполне хватает, чтобы понять - где мы, а где эти дикие литвины с немцами. Мы же с ними в противоположных сторонах. По-твоему, ратники такие дубовые у них, что проглотят эту липу и не засмеются. Или будут брать Рязань и удивляться, что город этот почему-то совсем на Ригу не похож, так, что ли?
– Им под самый конец можно сказать. Не горит.
– Под какой такой конец? Когда все княжество наше, виноват, твое завоюют?
– Нет, чуть раньше, когда на Угре соберутся.
– То есть ты предлагаешь из-за своей идеи, которая на девяносто пять процентов является обычным плодом чрезмерной подозрительности, плавно переходящей в надвигающуюся шизофрению, все маневры и учения отменить. Я правильно понял? - возмущенно осведомился Вячеслав.
– Я предлагаю еще раз все взвесить и обсудить.
– Хорошо, - покладисто согласился воевода. - Давай вспомним, что посланец на словах сказал.
– Ну, что литвины совсем обнаглели и орденские немцы тоже. Какой раз уже на Полоцкую землю ходят, да и на Смоленск со Псковом, и никакого сладу с ними нет.
– Эти данные достоверны?
Константин пожал плечами:
– Вообще-то, да. Там действительно война затяжная - то эти паразиты на нас прутся, то мы на них. Короче, с переменным успехом. А в этом году еще и датский король Вальдемар II [57] должен высадиться в Прибалтике.
– Ему-то какого черта там понадобилось? - удивился Вячеслав. - Где Дания, а где Прибалтика?! Или у него, как у меня, большие проблемы с географией?
– Он идет по просьбе рижского епископа Альберта, - пояснил князь. - Помочь окрестить язычников - дело богоугодное. Хотя, конечно, это так, для отмазки. На самом деле у него задумка - все поморские земли под свою руку взять.
– И как долго он этим богоугодным делом будет заниматься? - деловито осведомился Вячеслав.
– Возьмет Ревель у эстов, то есть нынешних эстонцев, заложит там замок каменный и домой двинет. Когда точно - не знаю. Потом он еще будет грызться с Альбрехтом из-за Эстонии. Там у них спорные моменты возникнут насчет…
– Это уже детали, - прервал воевода. - Ну, хорошо. С врагами все ясно. А теперь освети мне действия русских князей в эти годы. Что там говорят твои историки?
Вячеслав важно заложил ногу за ногу, изобразив внимание на лице. Видя, как Константин растерянно чешет в затылке, поинтересовался невинно:
– Знания наружу выскребаешь?
– Я тебе компьютер, что ли? - проворчал Константин. - Погоди немного, может, что и всплывет на поверхность.
– Всплывает знаешь что? - не утерпел подпустить шпильку воевода, но, заметив, что друг начал злиться, сам же ответил: - Мед, конечно. А ты о чем подумал?
– О чем и ты… вначале, - буркнул князь, но тут же его лицо осветилось улыбкой. - Кажется, вспомнил. По-моему, у Соловьева говорилось, что новгородцы в эти годы несколько раз ходили в Ливонию. Вроде бы в этом году тоже. Кажется, под Венден, - неуверенно произнес он.
– Вроде или точно? - спросил Вячеслав.
– Вроде бы… Точно!…-твердо ответил Константин. - Какой-то там успех имели, но Венден не взяли. Их полки простояли под городом и ушли обратно.
– А про полки из других княжеств ничего не говорилось у Соловьева? - продолжал выпытывать исторические данные воевода.
– Кажется, нет… - заколебался с ответом его друг.
– Кажется, - передразнил его Вячеслав, заметив назидательным тоном: - История, брат, она наука точная. Тут, сам видишь, всякие "может" да "кажется", "скорее всего" и "вроде бы" не подходят. Я, конечно, понимаю, что ты не компьютер, но я же про самое элементарное тебя спрашиваю, а ты и здесь ни в зуб ногой. У тебя чего по истории в зачетке стояло?
– Пятерка, - гордо ответил Константин.
– У меня тоже, - вздохнул Вячеслав и тут же вынес нелицеприятный приговор: - Раз оценки одинаковы, значит, и знания на одном уровне. Чего, спрашивается, я у тебя выпытать хочу, когда с тобой все ясно. Впрочем, с Прибалтикой тоже.
– И чего тебе с нею ясно?
– Все. Обстановка там сложная. Борьба идет с переменными успехами. Следовательно, какой вывод напрашивается?
– Какой?
– А такой, что, прежде чем на Рязань идти, народ решил свои тылы обезопасить, причем надежно, чтоб ни одна собака не тявкнула.
– Не складывается у тебя, - поморщился Константин. - При чем тут Мстислав Удатный со своим зятем, киевляне, а особенно черниговцы и новгород-северцы? У них-то тылы в порядке. А наш старый знакомый Ярослав и вовсе никаким боком тут не вписывается.
– Погоди, сейчас и это объясню, - задумался ненадолго Вячеслав. - Ага, значит, все это происходило примерно так. Все эти княжества просто согласились помочь. Вынужденная мера. Сам посуди, разве полоцкие князья оставят свои земля без прикрытия? Ни за что. То же самое остальные, чьи уделы с прибалтами граничат. Вот они и поставили условие - вначале давайте наши владения обезопасим, а уж потом мы с вами хоть на край света. Как тебе?
– Ну, вообще-то, все вписывается, - нехотя признал князь. - Во всяком случае, логика есть, - и честно сознался: - Но все равно какой-то червь сомнения гложет - вдруг не так все это?
– Это не червь, а самый обычный глист, - серьезным тоном заметил Вячеслав. - Его не почесыванием в затылке уничтожают, а иными, вполне доступными народными средствами. Ты, кстати, голодный, поди, сидишь?
– Ну, вообще-то да.
– Вот он тебя и гложет, - всплеснул руками воевода. - Иди отсель и немедля замори червячка, как говорят в народе. А народу, дорогой друг, надо доверять, и если оне сказал…
– А мы поступим не по-твоему и не по-моему, - перебил его Константин. - Проводи свои учения, черт с тобой. Только на самом опасном направлении и из Рязанских земель никого не трогай. Вот ты где собирался с людьми заниматься?