Глава 20
Зина ещё не уехала в отпуск, а я уже держал в руках отпечатанную в трёх экземплярах повесть "Знак беды". Ну что ж, теперь можно и в Москву наведаться. Как раз накануне я получил десять авторских экземпляров номера "Юности", где с нескрываемым удовольствием прочитал на титульном листе свою фамилию и сноску на первую часть повести "Печальный детектив".
Валя на радостях тут же похвалилась перед Ринатом и его женой, пришлось подписывать им один из экземпляров. А ещё один Валентина на следующий день отнесла своему начальству, несмотря на мои возражения.
– А чего тут стесняться?! – искренне недоумевала она. – Гордиться, наоборот, нужно, а он стесняется… Кстати, Ленка письмо прислала из Самарканда, нормально добрались, жалеет, что могилу какого-то Тамерлана вскрыли ещё при Сталине. В местной чайхане уже плов попробовали, пишет – пальчики оближешь, переписала у повара рецепт, в письме его и прислала.
– О-о, плов я с огромным удовольствием отведал бы хоть сейчас.
– Действительно, давненько я его не делала… При тебе, кажется, плов ещё ни разу, верно? Вот как раз по этому самаркандскому рецепту можно и сготовить в это воскресенье.
– Отлично, жду воскресенья! А ты когда мою новую книгу читать будешь? Хочется услышать от тебя оценку моих трудов.
– О войне книга-то? Небось стрельба одна? Нет? Ну, давай сегодня вечером почитаю…
Плов Валя начала готовить с раннего утра воскресенья, но попробовал я его только вечером, и он действительно был выше всяких похвал. А воскресным утром я отправился искать артефакты. Просто накануне я подумал, что в выходной не мешало бы наконец съездить на место будущих раскопок Белорыбкина, сделать рекогносцировку на местности, и лучшего времени, чем последний день недели, пожалуй, и не найти.
На всякий случай из овощного магазина прихватил штыковую лопату, хотя прекрасно понимал, что одной лопатой там много не накопаешь. Геннадий Николаевич вон с целой армией студентов туда мотался, и не один год, так что относительно своих возможностей я не обольщался. Но прикинуть, что к чему, было нужно.
Я визуально примерно помнил, как добраться до древнего городища буртас, которые в 1237 году преградили путь Золотой Орде ценой собственной жизни. Но в глубине души я опасался, что в это время там всё может выглядеть по-другому, а потому вполне мог заплутать. На моё счастье, если впоследствии ландшафт и менялся, то не так уж и сильно. Встретив по пути одинокого грибника, я благополучно миновал вброд ручей и поднялся на крутой холм с плоской вершиной, поросшей высокой травой и березами. Похоже, чёрные копатели, о которых рассказывал Белорыбкин, доберутся сюда намного позже.
Меня охватило странное чувство. Вот стою я посреди леса, слушаю, как шумят деревья, и невольно задумываюсь о том, что ведь раньше-то никакого леса здесь не было, а были поля, где жители городища возделывали рожь и ячмень. Вдали виднелись луга, где они пасли своих бурёнок. Что вот здесь в маленьких и тесных избушках они сплетничали, шили себе порты, любились на горячих печках, стояли дозором на башнях… А потом пришёл Батый.
– Ну и что дальше? – спросил я сам себя, стряхивая оцепенение.
Наугад ткнул лезвием лопаты в податливую землю. Штык ушёл наполовину. Надавил подошвой ботинка, погрузив лезвие на полную длину. С комьями земли выкорчевал корни какого-то цветка, смахивающего на сорняк, и пару жирных червей.
"Был бы рыбак – в самый раз. А так вы мне даром не нужны, ползите, куда хотите".
Отошёл метров на пять, копнул снова. И вновь ничего. Закралась мысль, что, может, я местом ошибся… Да нет, не может быть, точно помню этот ручей и холм. Да и дорога к ручью практически не изменилась: сначала грунтовка, потом просто тропинка. Ходят же кто-то местные к ручью за водой, не иначе.
Или всё же стоит копнуть поглубже? Ведь прошло семьсот лет, как-никак, не город, конечно, где культурные слои по метру в сто лет накапливаются, но тем не менее. Выбрал ещё одно место, примерно в той точке, где позднее Белорыбкиным будет реконструирована одна из хижин. Я даже табличку помнил, указывающую якобы на место, где когда-то находился дом зажиточного селянина. Ну, с Богом…
Я очертил примерный квадрат пять на пять метров и принялся копать углубление. Делал это методично, по всему периметру. Вот земли стало меньше на пятнадцать сантиметров, вот на тридцать, а вот и где-то на полметра…
В этот момент лезвие лопаты обо что-то чиркнуло. Я тут же замер и присел на корточки, просеивая землю между пальцев. Интересно, что это такое? Камешек? Нет, похоже… Похоже на здорово заржавевший наконечник стрелы.
Эх, вот бы Ленку сюда, в самый раз студентке историко-археологического! Практика, что называется, под самым носом, и не нужно ни в какие самарканды ездить. Ну ничего, если дело пойдёт, то в следующий раз обязательно её сюда притащу. Глядишь, ещё и дипломную напишет по этому городищу.
Воодушевлённый первой находкой, я заработал с удвоенной энергией. Вскоре штык лопаты снова обо что-то задел. Я принялся аккуратно отбрасывать землю, и стало обнажаться почерневшее то ли от времени, а может, и от огня бревно. Ну точно, какое-то древнее строение! Очень вероятно, что дом того самого зажиточного селянина.
Через час или полтора, взмокший, уже сбегавший ополоснуться к ручью и работавший без майки, я вырыл внушительных размеров яму, обкапывая сложенные в стены брёвна. Правда, из четырёх стен остались только две, да и в тех изрядно трухлявые брёвна лежали вкривь и вкось. Ещё пару раз попались наконечники стрел, затем подвернулось проржавевшее лезвие боевого топора. Но главная находка поджидала меня, когда я докопал до угла древнего жилища и обнаружил там треснувший пополам глиняный горшок. Аккуратно раскрыв половинки горшка, я занялся изучением его содержимого. Воображение заранее рисовало несметные сокровища в виде золотых монет и украшений с самоцветами, однако горшок был чуть менее половины наполнен какими-то почерневшими от времени безделушками.
Я кое-как очистил одну из них, и оказалось, что это отлитая из бронзы миниатюрная маска то ли какого-то божества, то ли животного. Моих исторических знаний не хватило, чтобы верно идентифицировать эту маску. Ну ничего страшного, найдутся, дай бог, специалисты по этому вопросу. Оставлять себе находки я пока не планировал. Навару с них никакого, а мороки полно. Легче отнести в краеведческий музей, пусть там умники разбираются. Но открытие буртасского поселения я всё же припишу себе, простите уж Христа ради, Геннадий Николаевич.
Я провозился ещё с час, пока стрелка на циферблате "Командирских", подаренных мне Валей, не подползла к 3 часам дня. Последний автобус из Золотарёвки в Пензу уходит в четыре, поэтому нужно поторопиться, если я не хочу топать почти тридцать километров на своих двоих. Ещё не факт, что удастся добраться автостопом.
Быстро собрал находки в рюкзак, который резко потяжелел килограммов на семь-восемь, закинул его на плечи, схватил лопату и двинулся обратно. На автобус я успел, заплатил за проезд 12 копеек и устроился в углу, поставив рюкзак с лопатой между ног. Вполне мог сойти за дачника, наверняка так многие пассажиры и подумали, когда я остановил автобус на трассе в нескольких километрах от Золотарёвки.
В понедельник прямо с утра я направился в краеведческий музей, к директору Александру Васильевичу Сергееву.
"Надо же, – подумал, – имя и отчество точно как у Тюстина. Может, и нужно было к Тюстину идти?"
Но Сергеев, когда я вывалил на стол перед ним свои находки, тут же принялся названивать домой своему сотруднику, специалисту по археологии Сурского края Михаилу Полесских. Память тут же выдала, что именно он ещё до Белорыбкина пытался что-то найти как раз в районе Золотарёвки, но почему-то открытие городища больше связывают с именем Геннадия Николаевича.
– Михаил Романович сейчас раскапывает древнее поселение в Ахунах, – слушая длинные гудки, пояснил Сергеев. – Надеюсь, ещё не успел укатить к своим студентам. Они там вообще решили палаточный лагерь разбить. А Полесских человек уже немолодой, возраст к семидесяти приближается, ему ночевать в палатке как-то уже не с руки… Алё, Михаил Романович, доброе утро! Да, я это… Тут у меня молодой человек в кабинете, только что целый рюкзак притащил с археологическими находками. Может, подъедете посмотрите сами? Через сколько? Двадцать минут? Хорошо, ждём.
Михаил Полесских оказался загорелым, не по годам бодрым стариком. Ворвавшись в кабинет директора, он буквально мимоходом пожал руку мне и Сергееву и тут же кинулся к разложенным на столе артефактам.
– Так, так, так… Угу, явно XII–XIII век, мокша или буртасы. Очень интересно… А где вы это нашли? Под Золотарёвкой? А я ведь планировал туда отправиться или в этом, или в следующем году. Получается, что вы меня опередили.
Если Полесских и был расстроен, то никак этого не выдал. Напротив, буквально лучился оптимизмом и заставил меня выложить всё, что я знал о городище.
– Кто же вас надоумил-то там копать?
– Прочитал как-то о раскопках на том месте археолога Фёдора Чекалина в конце прошлого века. Вот и подумал, может, стоит попробовать.
– А вы по образованию, наверное, историк?
Хм, так-то оно так, историк в чистом виде, вот только в этой реальности я грузчик, а заодно и писатель. Как же лучше себя представить?
– Вообще-то я книги пишу, а заодно увлекаюсь историей родного края, – выдал я почти правдивую версию.
– Ну что ж, похвально, похвально… А знаете что, мы в Ахунах с ребятами с истфака практически всё уже раскопали, почему бы через недельку, скажем, не перебазироваться к Золотарёвке? А ваше имя, само собой, будет всячески фигурировать при упоминании буртасского городища.
– Да я не против, бога ради. Наоборот, всячески поддерживаю, вы всё же профессионал в этом вопросе, а я так, любитель. И со своими студентами накопаете куда больше, чем я в одиночку. А я буду в свободное время помогать, чем смогу. Кстати, может, в газету дать статейку об открытии древнего поселения?
– М-м-м… Пожалуй, я бы не торопился, а то набегут любопытные, – заволновался Сергеев.
– Так ведь по-любому местные пронюхают, слухи пойдут. А так, если придать огласку, глядишь, власти примут деятельное участие, позаботятся, чтобы посторонние там не шастали.
– И верно, как-то я не подумал. А давайте я прямо сейчас наберу редактора "Пензенской правды" Вениамина Ивановича Лысова, пусть он кого-нибудь к нам пришлёт.
Переговоры по телефону много времени не заняли. Редактор пообещал отправить свободного на тот момент журналиста, Владимира Мышинского. А поскольку краеведческий музей и редакция находились буквально в двух шагах друг от друга, то уже через пять минут в кабинет директора вошёл высокий, чуть ли не под два метра, мужчина лет сорока, густыми бровями напоминавший одновременно и рок-певца Бутусова, и Леонида Ильича Брежнева.
Ему объяснили, в чём дело, указав на меня как на главного виновника торжества.
– Значит, всё это вы нашли? А как вас зовут? Ага… Сергей Андреевич, если не затруднит, расскажите, как вы обнаружили городище?
Пришлось в который уже раз за утро пересказывать историю моего интереса и похода к Золотарёвке. Владимир Сергеевич всё записывал в блокнот, высунув от усердия кончик языка. Закончив, ещё раз с интересом осмотрел разложенную на директорском столе экспозицию.
– Если вы не против, я позвоню в редакцию, чтобы прислали фотокорреспондента. Надо всё это обязательно запечатлеть.
Возражающих не нашлось, и вскоре наша компания пополнилась ещё одним участником.
– Женя, нужно сфотографировать вот этого товарища и его находки, – командовал Мышинский. – И ещё обязательно каждый экспонат в отдельности… Что значит плёнки жалко?! Ну не каждый, а хотя бы чтобы крупным планом можно было разглядеть экспонаты в газете.
Когда фотокорреспондент закончил работу, сфотографировав в том числе и меня с обломком татарской сабли в руках, допрос с пристрастием продолжился.
– Сергей Андреевич, скажите, где вы работаете… Грузчиком в овощном?! Серьёзно? А, ещё и книги пишете! Совсем интересно… И где печатались? В "Юности" повесть вышла? А что за повесть? Ага… Что вы говорите? Пишете историческую повесть о Пензе? И у нас ваши стихи выходили? Когда вы только всё успеваете?! Ну что ж, завтрашний номер у нас уже практически свёрстан, а на среду можно попробовать поставить материал на археологическую тему.
Дальше "акула пера" поинтересовался у краеведов, когда планируется "выезд на природу", то бишь на раскопки. Выяснив, что как только – так сразу, Мышинский договорился с Сергеевым держать связь. А мне на прощание сказал, что тема "грузчик-писатель-поэт-краевед" – это вообще золотая жила для журналиста, побольше бы таких людей, и попросил, чтобы я дал ему номер хотя бы рабочего телефона. А мне что, жалко? Я ведь так и задумывал – достичь известности как можно быстрее. Как бы не пришлось сворачивать производство пакетов, а то ведь не приведи бог пронюхают, кому не надо, – срама не оберёшься. Мне же нужен образ трудящегося с чистыми и светлыми помыслами. Хотя вроде и не спекулянт, с одной стороны, ЧП сам организовал. Но не плачу налоги – это уже с другой стороны. А налоги для Советского государства – понятие святое. В общем, надо крепко подумать над своим будущим.
Глава 21
"Настоящее археологическое открытие совершил житель нашего города Сергей Губернский. Как-то в руки ему попалась статья о раскопках в районе поселка Золотарёвка, которые ещё в прошлом веке проводил наш земляк, сын крепостного крестьянина, ставший впоследствии известным археологом, Фёдор Фёдорович Чекалин. К сожалению, тогда царское правительство не было заинтересовано в популяризации подобного рода исследований. И неудивительно, что изыскания Чекалина практически канули в Лету, будучи забытыми на многие десятилетия.
Но, к счастью, есть такие непоседливые люди, как грузчик в овощном магазине Сергей Губернский. Да-да, не удивляйтесь, вот такие в нашей Пензе работают грузчики, настоящие патриоты родного края. Движимый инстинктом первооткрывателя, Губернский отправился в лесной массив недалеко от рабочего посёлка Золотарёвка Пензенского района. Не имея специального образования, с одной лопатой, можно сказать, наугад выбрав место, Сергей приступил к раскопкам.
– Сначала мне ничего не попадалось, в какой-то момент даже появилась мысль отказаться от, казалось бы, бесперспективного занятия, – признаётся доморощенный археолог. – Потом я подумал, что за столько веков следы древнего поселения могли скрыться под метровыми слоями земли. Решил обозначить квадрат размером где-то пять на пять метров и углубиться хотя бы на метр. Моя задумка принесла результат. Сначала мне попался ржавый наконечник стрелы, а затем находки стали встречаться одна за другой.
Таким образом, Сергей обнаружил не один десяток предметов оружия и быта, относящихся примерно к XIII веку нашей эры. По словам научного сотрудника Пензенского краеведческого музея Михаила Полесских, не исключено, что на этом месте находилось довольно крупное поселение с мощной крепостью в центре и большим посадом вокруг. До X века эти места населяли мордовские племена, затем селение, скорее всего, захватили буртасы, а позже оно вошло в состав Волжской Булгарии.
– Есть все основания предполагать, что здесь произошла битва между буртасами и войсками хана Батыя, двигавшимися на Русь, – утверждает краевед. – Уже в ближайшее время мы планируем организовать экспедицию с целью провести более тщательные раскопки на месте древнего городища, открытого товарищем Губернским. Пока же найденные им экспонаты будут тщательно изучены, а затем займут достойное место в экспозиции краеведческого музея.
Дорогие наши читатели, мы будем, что называется, держать руку на пульсе и обязательно поведаем вам, как продвигаются раскопки, уже в ближайших номерах нашей газеты.
В. Мышинский".
Валентина аккуратно сложила свежий выпуск "Пензенской правды" пополам и с победным видом оглядела собравшихся на общей кухне. Здесь помимо меня так же находились Ринат с Айгуль, их отпрыски и даже Анна Павловна, выковырянная неугомонной Валей из её комнатушки. Всё это только ради того, чтобы прочитать вслух свежую статью обо мне и показать мою чёрно-белую фотографию.
– Какой молодец! Егет солтаны! – подытожил Ринат на русском и татарском, с чувством пожимая мне руку. – Это дело нужно отметить.
Тут же на стол все выставили свои припасы, включая Валину бутылку "Столичной". Разве что Анне Павловне было нечего предложить, но от неё, собственно, никаких разносолов никто и не ждал.
Я был несколько смущён происходящими событиями, но в то же время, чёрт возьми, всё это было весьма приятно для моего ещё неокрепшего самолюбия. Валя на радостях скупила десяток номеров газеты в ближайшем киоске "Союзпечати". Заявила, что один экземпляр отправит родителям, а заодно напишет в письме обо мне более подробно, а второй – дочке в Самарканд. Я посоветовал Вале в письме Лене приписать, что, если у неё до первого семестра будет свободное время, пусть приезжает, и мы вместе съездим на раскопки. Заверил, что мою протеже Полесских просто обязан принять с распростёртыми объятиями.
На следующий день в магазин позвонили из приёмной директора "Плодовощторга" и попросили снизойти до посещения их скромной обители. То бишь директорского кабинета. И чем раньше, тем лучше. Догадываясь, что вызов "на ковёр", скорее, всего связан с газетной статьёй, Валя велела срочно идти домой переодеваться и потом топать в контору.
Через полтора часа я уже стучался в приёмную директора "Плодовощторга" Ивана Степановича Чистякова. Секретарша меня сразу провела в солидно обставленный кабинет с массивным столом зелёного сукна у дальней стены, за которым восседал усатый коренастый мужчина в возрасте за пятьдесят с орденской планкой на левом лацкане пиджака. Он символизировал собой этакую монументальность, казалось, что это кряжистое дерево, вросшее в своё кресло. На директорском столе, словно напоказ, лежал свежий номер "Пензенской правды" и журнал "Юность", в котором вышла первая часть повести, украденной мною у Виктора Астафьева.
– Так вот он каков, наш самородок! Наконец-то довелось с вами познакомиться.
Голос у директора оказался басовитым, а рукопожатие крепким. Усадил на стул с мягкой обивкой, сам вновь уселся в своё кресло.
– Ну, рассказывайте о себе, Сергей Андреевич. А то ведь история вашего появления у нас прямо-таки обросла самыми фантастическими слухами.
Выслушав пересказанную мной уже в надцатый раз историю, покачал головой: