Газета была доставлена в шесть утра рейсом "Люфтганзы". "Франкфуртер Цайтунг". Райс внимательно изучил первую страницу. Фон Ширах под домашним арестом, - наверняка его уже нет в живых. Очень скверно. Геринг отсиживается в учебном центре Люфтваффе в окружении ветеранов, верных своему Толстяку. Вот уж к кому никогда не пробраться даже убийце из СД. А что там с доктором Геббельсом?
Наверняка он находится в самом центре Берлина. Как всегда, надеется на собственные ловкость и умение выкрутиться из любой ситуации. "Если Гейдрих отправит спецподразделение с заданием прикончить его, - подумал Райс, - докторишка не только всех уговорит, но и, будьте уверены, перетянет на свою сторону. Предоставит им посты в Министерстве Пропаганды и Народного Просвещения".
Он представил доктора Геббельса в апартаментах ослепительной кинозвезды, беспечно равнодушного к грохоту кованых сапог частей Вермахта, марширующих по улицам Берлина. Этот карлик неустрашим. Геббельс, как всегда, иронично ухмыляется, не забывая поглаживать левой рукой бюст очаровательной дамы, в то время как его правая составляет ежедневную передовицу для "Ангрифф"…
Мысли Райса прервал осторожный стук в дверь.
- Прошу прощения, - извинился секретарь, - снова звонит Крайц фон Мере.
Райс подошел к рабочему столу и снял трубку.
- Райс слушает.
Шеф местного отделения СД говорил, как всегда, с грубым баварским акцентом.
- Есть ли новости об этом типе из Абвера?
Застигнутый врасплох, Райс силился сообразить,
о ком говорит Крайц фон Мере.
- Э-э-э… - протянул он. - Насколько мне известно, на Тихоокеанском побережье сейчас находятся три или четыре "типа" из Абвера.
- Речь идет о прилетевшем рейсом "Люфтганзы" на прошлой неделе.
- Ага, - тихо произнес Райс. Придерживая плечом трубку, достал портсигар. - Этот у нас не появлялся.
- Чем он занят?
- Видит Бог, мне неизвестно. Наверное, об этом лучше спросить у Канариса.
- Я бы хотел, чтобы вы позвонили в МИД и попросили их связаться с Рейхсканцелярией. Пусть оттуда обратятся в Адмиралтейство и потребуют, чтобы Абвер или отозвал своих людей, или проинформировал нас о том, чем они тут занимаются.
- А сами вы не можете сделать этого?
- Сейчас везде царит паника.
"Они потеряли его, - догадался Райс. - Кто-то из штаба Гейдриха приказал местному отделению СД не спускать с него глаз, а он удрал. И теперь они жаждут, чтобы я их выручил".
- Если он здесь объявится, - сказал Райс, - я прикажу заняться им. Можете не сомневаться. - Оба прекрасно знали: вероятность его появления здесь ничтожна.
- Бесспорно, у него фальшивые документы, - продолжал Крайц фон Мере. - Мы его, естественно, не знаем. Известно лишь, что внешность у него аристократическая. Потомок старинного прусского рода, приверженного монархическим идеям. Возраст - около сорока. Звание - капитан. Настоящее имя - Рудольф Вегенер. Вероятно, поддерживал фон Папена в "Системцайт". - Райс уселся поудобнее за столом, вслушиваясь в монотонный голос Крайца фон Мере.
- По мне, единственное средство избавиться от этих монархических паразитов - урезание бюджета Военно-Морского флота, чтобы они уже там не могли позволить себе…
В конце концов Рай с у кое-как удалось закончить разговор. Но, когда он вернулся к завтраку, оказалось, булочки уже остыли. За кофе он продолжил чтение газеты.
"Этому нет конца, - думал он. - СД работает в три смены. Им ничего не стоит позвонить и в три часа ночи".
Секретарь Пфердхуф заглянул в кабинет и, увидев, что консул закончил разговор по телефону, сообщил:
- Звонили из Сакраменто. Они очень обеспокоены. Утверждают, будто на улицах Сан-Франциско разбойничает какой-то еврей.
Оба расхохотались.
- Ладно, - ответил Райс. - Скажите, пусть они там успокоятся и, как обычно, перешлют нам документы. Что еще?
- Вы ознакомились с телеграммами соболезнования?
- Пришли новые?
- Да, несколько. Они будут на моем столе, - на тот случай, если вы захотите их просмотреть. Ответы я уже отправил.
- Я сегодня должен выступать на встрече с бизнесменами. В час дня.
- Я вам напомню, - сказал Пфердхуф.
Райс откинулся на стуле.
- Хотите пари?
- Только, умоляю, не об исходе партийных споров.
- Я и так знаю: победит этот живодер.
- Гейдрих зашел слишком далеко, - помедлив, сказал Пфердхуф. - Эти люди никогда не получат доступа к непосредственному контролю над партией, поскольку их все боятся. Жирные партийные караси трясутся при одной мысли об этоМчКоалиция может сформироваться менее, чем за полчаса, - стоит только первому автомобилю СС выехать с Принц-Альбрехт-штрасее. Туда войдут все крупные промышленники с Круппом и Тиссеном во главе… - Он замолчал, так как в этот момент в кабинет вошел шифровальщик с пакетом.
Райс протянул руку, и секретарь подал ему конверт. Срочная радиограмма, уже дешифрованная и отпечатанная.
Закончив чтение, он увидел, что Пфердхуф еще находится в кабинете. Смяв конверт, Райс бросил его в массивную керамическую пепельницу и поджег.
- Кажется, сюда прибывает инкогнито японский генерал, - сообщил он. - Тедеки. Сходите, пожалуйста, в библиотеку и раздобудьте какой-нибудь японский военный журнал с его фото. Разумеется, сделать это нужно осторожно. Не думаю, чтобы у нас что-то на негоимелось. - Он уже шагнул в сторону закрытой картотеки, но передумал. - Раздобудьте, какую только сможете, информацию. Статистические данные. К ним, вероятно, имеется доступ в библиотеках. Этот Тедеки несколько лет назад возглавлял Генеральный штаб. Вы что-нибудь о нем знаете?
- Очень мало, - сказал Пфердхуф. - Крепкий старикан. Сейчас ему, должно быть, под восемьдесят. Кажется, в свое время он ратовал за развертывание японской космической программы.
- Но безуспешно, - заметил Райс.
- Не удивлюсь, если узнаю, что он приезжает сюда в чисто оздоровительных целях. Многих старых японских военных привлекает здешний госпиталь, оснащенный немецким медицинским оборудованием, недоступным на родине. Естественно, это не афишируется: патриотические убеждения и так далее… Я думаю, кому-то из наших следует подежурить в госпитале "Ю. С.", на случай, если Берлин прикажет не спускать с генерала глаз.
Райс согласно кивнул. Старый генерал, возможно, замешан и в торговых спекуляциях, которых в Сан-Франциско хоть отбавляй. Его старые связи могли здорово пригодиться уже теперь, на пенсии. Если, конечно, это действительно так. В шифрограмме он назван генералом, но отнюдь не генералом в отставке.
- Как только добудете фото, - приказал он, - распечатанные копии направьте нашим людям на аэродром и в порт. Может, он уже здесь. Вам известно, сколько такое сообщение идет до нас. Конечно, окажись генерал в Сан-Франциско, все претензии Берлин предъявит нам. Следовало-де перехватить его еще до того, как из Берлина отправили депешу.
Пфердхуф проговорил:
- Я заверю время получения шифрограммы из Берлина. В случае каких-либо осложнений мы сможем опираться на доказательства. С точностью до одного часа.
Райс поблагодарил его. В Берлине любили перекладывать ответственность на других. На этот счет у него имелся немалый опыт. Такого рода неприятности происходили слишком часто.
- На всякий случай, - попросил он, - отправьте ответ на шифрограмму. Сообщите примерно следующее: "Ваши инструкции сильно запоздали. Интересующая вас личность уже находится в нашей сфере. Вероятность перехвата ничтожна". Добротно и достаточно туманно сформулируйте что-нибудь в этом роде и отправьте. Надеюсь, вы меня понимаете.
Пфердхуф кивнул:
- Отправлю немедленно. Дату и время отправления зафиксирую. - Дверь за секретарем закрылась.
"Приходится быть начеку, - подумал Райс. - Не то через пару дней можно очутиться консулом на каком-нибудь Богом забытом островке у побережья Южной Африки, в обществе своры черномазых. А там, - не успеешь оглянуться, как у тебя уже и черная любовница, и десяток негритят бегают вокруг с воплями "папа"".
Он вернулся к столику и закурил египетскую сигару.
Похоже, его все же оставили в покое. Он извлек из портфеля книгу, которую читал в последнее время. Поудобнее устроился в кресле и принялся читать с того места, на котором остановился в прошлый раз.
"…неужели и впрямь бродил он когда-то по этим тихим улочкам? Как далеки сегодня Тиргартен и беспечное спокойствие того летнего утра. Все это осталось в какой-то другой жизни. И этот давно позабытый вкус мороженого… Теперь им приходилось питаться одной травой, да и то не всегда досыта! "Боже! - взмолился он. - Да кончится ли это когда-нибудь?" Громадные английские танки без устали шли один за другим. Рухнул еще один дом - не разобрать, какой: жилой или магазин, а может быть, школа, - его стены распались и осыпались потоком обломков. Под руинами осталась горстка погребенных заживо, не успевших издать даже предсмертного вопля. Смерть неспешно и методично простирала свои крылья над живыми и искалеченными, над горами трупов, уже начавших разлагаться. Гниющий и распадающийся труп Берлина еще тянул к небу слепые остовы своих башен, но и они. скоро исчезнут бесследно, как эта безвестная постройка…
Юноша увидел, что его руки покрылись черной копотью - смесь сажи пожарищ и сгоревшей человеческой плоти - конечный продукт распада жизненного цикла. "Тут все смешалось", - подумал он, отряхиваясь. Он - больше не пытался рассуждать, им прочно овладело единственное ощущение, если в этом хаосе воплей и взрывов человеческие проявления возможны вообще. Ощущение голода. Шесть дней они питались одной травой, но теперь исчезла и она. Газоны превратились в сплошную воронку. Перед ним возникли нечеткие контуры каких-то жалких человеческих фигурок, они замерли в безмолвной неподвижности и так же безмолвно исчезли: седая старуха в платке и с пустой корзинкой, надетой на руку… однорукий мужчина с глазами, пустыми, как ее корзинка. Девушка. Все они исчезли в хаосе искромсанных деревьев…
А кошмар продолжался.
"Да кончится ли это когда-нибудь? - снова спросил себя юноша. - А если да, то что же дальше? Разве эти станут теперь кормить нас?.."
- Freiherr, - услышал Райс голос Пфердхуфа. - Прошу прощения, что отвлекаю вас. Всего пару слов.
Райс подхватился и захлопнул книгу:
- Разумеется.
"Как оо пишет, - думал он. - Поистине нечто захватывающее. Описание штурма Берлина англичанами настолько выразительно, будто это происходило на самом деле. Бррр…" - его даже передернуло.
"Поразительное свойство литературы, даже самой низкопробной, рассчитанной на массового читателя, так воздействовать на воображение. Не удивительно, что эта книга запрещена в пределах Рейха. Я сделал бы то же". Теперь он уже пожалел, что принялся за чтение, но, увы, - поздно. Придется дочитывать.
Секретарь доложил:
- Здесь какие-то моряки с немецкого судна.
- Ладно. - Райс энергично поднялся и вышел в приемную. Все трое - светловолосые, с простыми взволнованными лицами.
- Хайль Гитлер! - Райс вскинул правую руку в приветствии и одарил их скупой улыбкой.
- Хайль! - выкрикнули они в ответ и принялись совать ему документы.
Заверив бумаги, консул тотчас вернулся в кабинет.
И вновь раскрыл "Тучнеет саранча".
Взгляд случайно задержался на странице, где речь шла о Гитлере. Он не смог оторваться и принялся читать прямо с этого места. Уши его пылали.
"Послевоенный суд над Гитлером, - сообразил Райс. - Боже милостивый! Гитлер - в руках Союзников. Вместе с Геббельсом, Герингом и остальными. И все это происходит в Мюнхене. Гитлер отвечает на вопросы представителя обвинения от США".
"… мгновение спустя всем показалось, будто воскрес из небытия древний, неистово злобный дух. Трясущееся дряблое тело выпрямилось, голова запрокинулась. Сочащиеся слюной губы шевельнулись, исторгая лязгающий полушепот:
- Deutche, hier stehe ich. - Зал заседания зашумел. Повсюду напряженные лица: русские, американцы, англичане, немцы. "Да, - подумал Карл. - Вот оно… Кое-что становится очевидным… они не просто победили, самое главное, они разоблачили этого сверхчеловека, показали, чего он стоит на самом деле. Только…"
- Freiherr…
Райс увидел, что секретарь снова находится в кабинете.
- Я занят, - рассерженно бросил он и захлопнул книгу. - Господи, дадут мне дочитать книгу или нет!
"Это безнадежно", - подумал он.
- Из Берлина поступила новая шифрограмма, - сообщил Пфердхуф. - Я взглянул на то, что уже дешифровано. Это касается политической ситуации.
- Что там? - пробормотал Райс, массируя виски.
- По радио с неожиданной речью выступил доктор Геббельс, - взволнованно сообщил секретарь. - Мы должны подготовить текст выступления и обеспечить его публикацию в местных газетах.
- Ну хорошо, хорошо, - согласился Райс.
Как только секретарь удалился, Райс вновь раскрыл книгу. "Загляну-ка я еще раз, будь что будет…" - он быстро пролистал прочитанное.
"…Карл мрачно размышлял, созерцая покрытый государственным флагом гроб: "Он лежит здесь и теперь-то уж мертв по-настоящему. И никаким адским силам не воскресить этого человека (а может, недочеловека?), которому он слепо верил, которого обожествлял… до самой смерти. Адольф Гитлер скончался, но он-то, Карл, жив. Что-то подсказывало ему: он не отправится следом, - будет жить. И восстанавливать. Нам всем предстоит восстановление. Мы обязаны совершить это.
Как далеко, как жутко далеко завела его магия Вождя. Что это было на самом деле? Как понимать все теперь, когда проставлена последняя точка невероятного жизненного пути, этого странствия из австрийского захолустья и затхлой нищеты, из кошмарного окопного существования, сквозь политические интриги, - к созданию партии и посту канцлера, к чему-то, что почти уже было мировым господством?"
Теперь-то Карл знал: это Блеф. Адольф Гитлер их дурачил. Водил за нос при помощи пустых фраз.
Однако не все потеряно. Мы все же раскусили твой блеф, Адольф. И ты предстал, наконец, в своем подлинном облике. Как и твоя нацистская партия, и эта жуткая эпоха истребления и маниакальных бредней, - теперь-то уже видно, что это было на самом деле.
Карл повернулся и пошел прочь от гроба…"
Райс закрыл книгу и минуту сидел неподвижно. Вопреки обыкновению, он почувствовал, что возмущен. "Надо как следует нажать на японцев, - подумал он. - Чтобы они запретили эту проклятую книжонку. В сущности, с их стороны это вполне осознанное действие. Иначе давным-давно арестовали бы этого… как его там… Абендсена. Они обладают достаточным влиянием на Среднем Западе.
Однако, чем он так возмущен? Тем, что Гитлер якобы низложен и мертв, что, по этой фантазии Абендсена, партия и Германия пали?.. Нет. Во всем этом каким-то непостижимым образом оказалось больше достоверности и глубинного смысла, чем в самой действительности, - во всем этом мире германской гегемонии".
"Как такое возможно вообще? - задался вопросом Райс. - И все ли дело только в писательском таланте этого человека?
У этих романистов всегда полно выдумок и всяких штучек. Взять хотя бы доктора Геббельса. Он ведь тоже начинал с сочинения романов. Они все взывают к самым низменным инстинктам, таящимся в каждом из нас, даже под самой благопристойной внешностью. О да, настоящий писатель, он отлично изучил людей, ему известны их самые потаенные мысли, он знает, какие они трусливые и как легко предают из простой корысти. Стоит такому подуть в свою дуду, - и успех гарантирован".
"А как он сыграл на моих чувствах, - продолжал рассуждать Райс. - Он и не пытался взывать к моему разуму. Наверняка все это щедро оплачено: за ним стоит кто-то с большими деньгами. Несомненно, этот "кто-то" подговорил, как следует научил, о чем написать. За большие деньги они вам состряпают еще и не такую дрянь, вывалят на вас содержимое выгребной ямы, и, будьте уверены, публика серьезно воспримет эту вонючую мешанину".
Райс посмотрел на обложку. Омаха, штат Небраска. Последний оплот плутократического книгоиздания США, в былые времена сосредоточенного в самом центре Нью-Йорка и финансируемого еврейским капиталом или находящегося на содержании у коммунистов…
А может, этот Абендсен еврей? Они не сдались и все еще пытаются отравить нас своей стряпней. - Он с силой захлопнул книжку. - Настоящая его фамилия наверняка Абендштейн. Недаром СД уже занялась этим делом.
И здесь целесообразно одно: отправить кого-нибудь в Скалистые горы с визитом к герру Абендштейну. Интересно, Крайц фон Мере уже получил соответствующие инструкции? Наверняка нет, с учетом всей этой неразберихи в Берлине.
"Однако, - подумал Райс, - сколь опасна эта книга. Вот, если бы однажды обнаружили "того Абендштейна подвешенным к люстре, - это мигом отрезвило бы всех, кто подвержен влиянию книжонки. И последнее слово осталось бы за нами. Мы дописали бы, так сказать, постскриптум.
Несомненно, все это должен выполнить белый. Интересно, чем сейчас занят Скорцени?"
Погрузившись в размышления, Раис перечитал текст на обложке. А этот жидяра отлично забаррикадировался в своем Высоком Замке. Да, тут без дураков. Тому, кто пройдет туда и уберет его хозяине, отступать будет некуда.
А может, все это уже ни к чему? В конце концов, книга-то уже издана. Поздно. К тому же здесь японская зона. Япошки поднимут страшный шум.
Однако, если все устроить половчее и как следует направить…
Барон Гуго Райс сделал пометку в блокноте: следует представить материалы по этому делу бригаденфюреру СС Отто Скорцени, а еще лучше - Отто Олендорфу из III Отдела Главного Управления Имперской безопасности, где он, кажется, руководит спецгруппой Д.
Внезапно он ощутил приступ бешенства. "Я-то думал, со всем этим покончено, а оно, похоже, будет тянуться бесконечно. Война давно закончилась и, думалось, наконец-то воцарится спокойствие. А тут это африканское фиаско, сумасшедший Зейсс-Инкварт, попытки реализовать идеи Розенберга…
Этот Хоуп со своим анекдотом про марсиан прав. Марс действительно населен евреями. Они отыщутся и там, - пусть даже двухголовые и ростом в тридцать сантиметров, - все равно это будут жиды.
Ладно, у него есть свои обязанности. Времени на какие-то безумные авантюры с отправкой спецгруппы к Абендсену попросту нет. И так по горло всяких дел, вроде визирования документов немецких моряков или ответов на шифрограммы. Пусть кто-нибудь другой и где-нибудь повыше займется этим проектом… В конце концов, это их прямая обязанность.
К тому же, если инициатива будет исходить от него, а все в конечном счете завершится скандалом, нетрудно представить, где он очутится. В лучшем случае, под превентивным арестом в каком-нибудь Генерал-Губернаторстве, а то и в газовой камере, в которой живо дадут попробовать "Циклон Б"".