- Думаешь, почему меня нанял "Фольксваген"? Все дело в моем послужном списке. В свое время мы выстояли в бою против коммандос полковника Хассельдена. - Черные глаза его недобро блеснули, он криво улыбнулся Юлиане. - Угадай-ка, кто управился с самим полковником? В конце войны мы окружили их на берегу Нила: его и еще четырех из Пустынного Дивизиона. Дело происходило через несколько месяцев после окончания Каирской кампании. Они напали на нас ночью, чтобы добыть бензин. А я тогда стоял на часах и не увидел подкравшегося Хассельдена, который, чтобы его не заметили, вымазался сажей: и лицо и руки… На этот раз они обошлись без проволоки - одни гранаты и автоматические пистолеты. Поэтому и шуму наделали много. Полковник пытался меня задушить, но я с ним управился. - Джо со смехом посмотрел на нее. - Давай, собирайся. Скажи им там, в клубе, что берешь на несколько дней отпуск. Позвони туда.
Рассказ Джо нисколько не убедил ее. "А может, он и вовсе не бывал в Северной Африке? И не воевал на стороне стран Оси и вообще не принимал участия в военных действиях? Какие еще грабители? - удивилась она. Ей ни разу не приходилось слышать, чтобы хоть один грузовик, следовавший с Восточного побережья через Кэнон-сити, конвоировал профессиональный охранник из бывших солдат. И… жил ли он в США, или все это - выдумка от начала и до конца, с тем чтобы проще подцепить ее, заинтересовать и увлечь его романтическим прошлым?"
"А если он сумасшедший? Ирония судьбы, - думал она. - И ей всерьез придется продемонстрировать то, что уже столько раз она имитировала на тренировках, то есть применить дзюдо по-настоящему, в целях самообороны? Только вот что защищать? Может, жизнь? Впрочем, вероятнее всего, он заурядный макаронник, парень на побегушках, одержимый манией выдавать себя за кого-то другого; ему хочется шикарной жизни, сорить деньгами и притворяться аристократом, а затем вернуться в свое обыденное существование? И женщина необходима ему только для этого?"
- Хорошо, - сказала она, - я позвоню в клуб.
Выходя в переднюю, она подумала, что он обязательно купит ей дорогое платье, а потом снимет номер в приличном отеле. Мечта каждого мужчины: хоть раз в жизни провести время в обществе шикарно одетой женщины, даже если роскошную одежду придется покупать ему самому. Эта поездка наверняка мечта всей жизни Джо Чинанделла. Ну и шустрый же он… Она готова поклясться: Джо правильно угадал ее невротический страх перед мужчинами. Фрэнк это тоже знал. Поэтому они и расстались, а она до сих пор ощущает беспокойство и недоверие.
Вернувшись в комнату, она застала Джо за чтением. Позабыв обо всем на свете, напряженно сморщив лоб, он погрузился в чтение "Саранчи".
- Слушай, ты же обещал дать почитать это мне, - сказала она.
- Ладно, попозже, когда я буду за рулем, - ответил он, не поднимая головы.
- Ты - за рулем? Это же моя машина!
Он ничего не ответил, поглощенный чтением.
Стоявший у кассы Роберт Чилдан поднял глаза и увидел входящего в магазин высокого худого брюнета, од этого в вышедший из моды костюм и с плетеной корзинкой в руках. Совсем как бродячий торговец, только без обязательной улыбки, напротив, его загорелое лицо сохраняло угрюмое, с оттенком упрямства, выражение. "Да нет, скорее он похож на сантехника или электрика", - подумал Чилдан.
Закончив обслуживать и проводив до дверей клиента, Чилдан обратился к странному посетителю:
- Вы кого-нибудь представляете?
- Бижутерия "Эдфрэнк", - буркнул незнакомец и поставил корзинку на пол.
- Никогда не приходилось слышать, - Чилдан подошел поближе, а мужчина тем временем нерешительно приоткрыл крышку корзинки.
- Вот, прошу. Ручная чеканка. Все вещи уникальные. Каждая - в оригинальном исполнении. Латунь, медь, серебро. Есть даже нержавеющая сталь.
Чилдан заглянул в корзинку. "Так, понятно, металл на черном бархате. Что ж, довольно необычно…"
- Нет, благодарю вас, мне это не подходит.
- Но это же именно изделия современных американских художественных ремесел…
Покачав головой, Чилдан вернулся к кассе.
Где-то еще с минуту мужчина копался в корзинке. Однако выставить что-либо на стойку он не пытался, да и прятать оказалось нечего. Похоже, он просто не знал, что ему делать дальше. Чилдан равнодушно наблюдал за ним, сложив за спиной руки, и размышлял о своем. В два часа он экспонирует старинные кубки. А в три из университетской лаборатории должна прибыть очередная партия предметов и результаты экспертизы на аутентичность. В последнее время он старался подвергать проверке все большее количество предметов. А все началось с той отвратительной истории с поддельным "Кольтом-44".
- Это - не гальваническое покрытие, - сказал визитер с плетеной корзинкой, показывая ему запонку. - Настоящая литая медь.
Чилдан молча кивнул. Он знал: этот тип проторчит здесь от силы минуту-две, перекладывая образцы, и, в конце концов, уберется.
Зазвонил телефон. Чилдан поднял трубку. Клиент интересовался, как обстоят дела с очень старинным и ценным креслом-качалкой, которое Чилдан принял на реставрацию. Заказ до сих пор не выполнен, и ему на ходу пришлось придумывать что-то убедительное. Глядя сквозь стекло витрины на оживленную улицу, он чувствовал Себя уверенно и спокойно. Наконец клиент смягчился и дал себя уговорить. "Да, тут все однозначно, - подумал он, положив трубку. - Афера с "Кольтом" - хорошая встряска". Он уже не относился к своим приобретениям с прежним благодушием. Одна-единственная информация произвела переворот. Это напоминает период, когда ребенок начинает осознавать себя. "Несомненно, - философствовал он, - это свидетельство нашей тесной взаимосвязи с прошлым: огромную роль тут играет не столько история Соединенных Штатов, сколько наш собственный жизненный путь. Аналогично тому, как если бы кто-то усомнился в подлинности вашей метрики или в отцовстве".
К примеру, он не смог бы теперь с достоверностью вспомнить Рузвельта. Так, некий синтетический образ, сформировавшийся под воздействием многочисленных разговоров, слухов и сплетен. Некий миф, исподволь растворенный в мозговой субстанции. Подобно легендам о Хэппелуайте или Чиппендейле. Или наподобие феномена "здесь обедал Авраам Линкольн". "Видите, он пользовался вот этими вилкой, ложкой и ножом. Конечно, теперь это отнюдь не очевидно, но тем не менее факт".
Коммивояжер прервал его размышления.
- Мы можем работать и по заказам. Если у кого-либо из ваших клиентов возникнут собственные идеи… - Голос его охрип и он откашлялся, не отрывая взгляда от Чилдана. Затем растерянно посмотрел на образец, который держал в руках. Он явно не знал, как побыстрее закончить разговор.
Чилдан улыбался.
"Меня это не касается. Пусть сам решает, как ему убраться отсюда - мне наплевать: сохранит он свое лицо или нет. Я понимаю, сложившаяся ситуация для него весьма непростая, но кто виноват, что он выбрал профессию коммивояжера? В жизни каждого из нас - свой крест. Взять хотя бы меня. Целый день приходится пресмыкаться перед японцами, такими, например, как Тагоми. Одной интонацией подобные люди способны унизить человека и надолго отравить ему жизнь.
А ведь этот тип, похоже, совершенно неопытен. Новичок. К нему следует приглядеться получше. Может, и удастся кое-что заполучить для комиссионной продажи. Определенно стоит попробовать".
- Хэлло, вы меня слышите?
Мужчина быстро поднял голову и впился в Чилдана взглядом.
- Кажется, у меня выдалась свободная минутка, - сказал Чилдан. - Ничего пока обещать не могу, но вы можете что-нибудь из своих вещей разложить вот здесь. - Он указал на стойки с галстуками. - Отодвиньте это.
Согласно кивнув, мужчина принялся освобождать место на прилавке. Вновь раскрыл корзинку и возобновил свои манипуляции с образцами.
"Теперь-то он выложит все, - подумал Чилдан. - И будет старательно раскладывать по крайней мере полчаса. Он начнет любоваться своим хозяйством, перекладывая предметы с места на место, пока не уложит все, как, по его мнению, следует. И при этом будет страстно надеяться. Богу молиться. Станет украдкой поглядывать на меня, в надежде определить, заинтересовался ли я. Хотя бы немного".
В магазин вошли посетители, и Чилдану пришлось заняться ими. Всецело поглощенный клиентами, он на какое-то время начисто позабыл о странном мужчине с корзинкой. Между тем последний, по-видимому, постепенно сориентировался в обстановке и предпринимал попытки обратить на себя внимание. Чилдану тем временем удалось продать мисочку для бритья, почти убедить клиентов в целесообразности покупки вязаного коврика и получить задаток за афганский ковер. Время шло. Покупатели, наконец, покинули магазин. Коллекция ювелирных изделий, разложенная на подставках, обтянутых черным бархатом, занимала большую часть прилавка.
Роберт Чилдан медленно, как бы нехотя, подошел и, закурив "Страну Улыбок", принялся раскачиваться и вполголоса мурлыкать что-то под нос. Коммивояжер замер в ожидании.
Наконец Чилдан показал на брошку:
- Вот это, пожалуй, мне нравится.
- Прекрасная вещь, - поспешно подтвердил коммивояжер. - И качество исполнения соответствующее: ни малейшей шероховатости; все изделие отполировано специальной пастой. К тому же, со временем вещь не потемнеет, так как ее поверхность обработана полимерным лаком, как известно, одним из лучших.
Чилдан слегка наклонил голову.
- При изготовлении бижутерии, - продолжал коммивояжер, - использована самая надежная технология, насколько мне известно, никем еще не применяемая. И никакого серийного литья - только пайка и сварка индивидуальных и оригинальных элементов из металла.
В конечном счете Чилдан отобрал два браслета и две броши. Подержал их с минуту в руках и отложил в сторону.
Лицо коммивояжера дрогнуло: появилась надежда.
Присмотревшись к ценнику на колье, Чилдан проговорил:
- Так это…
- Розничная цена. При оптовой закупке скидка составляет пятьдесят процентов. Если же размер заключенной сделки превысит, скажем, сто долларов, то последует еще два процента скидки дополнительно.
Одну за другой Чилдан отобрал несколько вещиц. По мере того, как владелец магазина откладывал заинтересовавшие его предметы, воодушевление Эда росло. Речь его стала отрывистой, временами он повторялся и, забывшись, бормотал нечто совсем невразумительное. "Э, да он, видно, в полной уверенности, что сделка состоялась?" - предположил Чилдан, однако ничем не выдал себя. Развлечение с отбором образцов продолжалось.
- О, это особенно удачный экземпляр! - воскликнул Эд, когда внимание Чилдана задержалось на массивной подвеске. - Думаю, вы отобрали лучшие образцы. Наиболее удачные. - Он заулыбался. - У вас отличный вкус. - Глаза его бегали. Мысленно он уже пытался прикинуть сумму, вырученную за отобранные предметы.
- Одно из наших главных правил гласит, - сказал Чилдан, - что неопробированный товар принимается исключительно на комиссию.
Несколько секунд торговец, казалось, не мог прийти в себя. Он умолк и в полной прострации глядел прямо перед собой.
Чилдан улыбался.
- На комиссию? - только и смог выговорить, наконец, торговец.
- Может, вы предпочитаете забрать все это обратно?
Запинаясь, мужчина проговорил:
- Так, значит, я должен оставить товар, а деньги получу позже, если…
- Вы получите две трети продажной стоимости, то есть заработаете гораздо больше. Разумеется, придется подождать, но… - Чилдан пожал плечами. - Впрочем, решать вам. Возможно, я смогу выставить в витрине хотя бы часть этих предметов. Если товар будет пользоваться спросом, то, ну, скажем, через месяц, произведем окончательный расчет наличными.
Какое-то время оба молчали.
- Это все, что вас заинтересовало? - вполголоса осведомился Эд, имея в виду отобранные. предметы.
- Да, это можете оставить. Сейчас я выпишу квитанцию.
Через несколько минут он вернулся.
- Перед тем, как вы подпишете, - сказал Чилдан, вручая Эду листочек со стандартным текстом, - хочу вам напомнить следующее: если товар сдается на комиссию, магазин не несет ответственности за пропажу или кражу вещей. "Магазину не придется отвечать ни за один из выставленных предметов. При возвращении нераспроданного недостающее можно списать на кражи, - не без удовольствия отметил Чилдан. - Ведь в магазинах воровство процветает. И основным предметом кражи, как правило, являются мелочи типа бижутерии".
Роберт Чилдан, таким образом, ничем не рисковал. Ему не пришлось платить вперед, и наличные, естественно, остались в обороте. Если товар пойдет - он с прибылью, если нет, - он попросту все вернет, или, по крайней мере, то, что останется…
К тому же все это растягивается на неопределенное время.
Чилдан заполнил квитанцию, расписался и отдал коммивояжеру.
- Позвоните мне где-то через месяц, - сказал он. - Я вам сообщу, как пошел товар.
С отобранной бижутерией Чилдан удалился в подсобное помещение, предоставив коммивояжеру возможность упаковать оставшиеся предметы.
"Не верилось, что он сразу же согласится, - подумал он, - Впрочем, никогда не знаешь наверняка, где найдешь, а где - потеряешь. Потому-то попытка и не лишена смысла".
Когда он вернулся, коммивояжер уже заканчивал упаковывать вещи в корзинку. Затем приблизился, держа что-то в руке.
- Что-нибудь еще? - осведомился Чилдан, уже просматривающий корреспонденцию.
- Я хотел бы оставить визитку. - Он положил перед Чилданом странного вида, красную с серым картонку. - "Эдфранк. Производство ювелирных изделий".
Чилдан кивнул, вежливо улыбнулся и вернулся к своим делам.
Когда он снова поднял глаза, магазин был пуст. Коммивояжер ушел. Чилдан бросил пятицентовик в настенный распределитель и с чашкой горячего чая вернулся к столу.
"Интересно, найдутся ли покупатели? Маловероятно. Но сделано неплохо. И главное - ни на что не похоже. - Чилдан еще раз внимательно осмотрел одну из брошек. - Орнамент весьма оригинальный. Сразу видно - работа профессионала".
Ему пришла идея заменить ярлычки новыми - с гораздо более высокими ценами. А в качестве аргумента сослаться на то, что это - ручная работа, и изделия носят уникальный характер, а кроме того, они миниатюрны и выполнены в оригинальном стиле. Словом - подлинные произведения искусства. "Творения исключительной художественной ценности, которые будут всегда с вами - на лацкане или манжетах".
Однако где-то в глубине сознания проступало нечто более важное: торговля такими вещами сводит на нет проблему аутентичности! А ведь это, пожалуй, именно тот вопрос, из-за неразрешимости которого однажды может рухнуть вся американская торговля антиквариатом. Конечно, не сегодня и не завтра, но, кто знает, как все обернется…
Не время ставить на одну лошадку. Недавний визит того еврейского мошенника - серьезное предостережение. Если потихоньку скупать новые изделия, не имеющие отношения к антиквариату, и создать запас произведений современного искусства, не претендующих на историчность, в один прекрасный день может оказаться, что он обставил всех своих конкурентов. Самое забавное, пока это ровным счетом ничего ему не стоит…
Откинувшись вместе со стулом так, что спинка уперлась в стенку, Чилдан продолжал пить чай и размышлять.
Грядут великие перемены. И к ним необходимо подготовиться и самому измениться заблаговременно. В противном случае - он пойдет ко дну.
"Таков закон выживания, - думал он. - Необходимо постоянно держать под контролем малейшие изменения ситуации и действовать соответственно. В общем, находиться в необходимое время в нужном месте и делать то, что надлежит.
Быть "инь". Люди Востока знают, что это такое. Из их лукавых и смышленых черных глаз так и струится "инь"…
Внезапно в голову пришла настолько удачная мысль, что он даже подскочил на стуле. Теперь он знал, как убить двух зайцев. "Необходимо немедленно упаковать лучшие образцы бижутерии, убрав, разумеется, ценники… Брошку, подвеску и какой-нибудь браслетик. Словом, непременно самое красивое. Часа в два закрыть магазин и заглянуть в дом Касура. Господин, то есть Пол, в это время, конечно, на работе. Но госпожа Касура - Бетти - она-то уж обязательно должна быть дома".
Лучшей рекламы для его магазина, чем эти оригинальные изделия художественных ремесел, - сегодня вряд ли сыщешь. "Я преподнесу их сам, дабы впоследствии выведать через Бетти мнение высшего света. Это же лучший способ создать новинкам рынок!.. "Посмотрите, какая прелесть, чудесно, не правда ли? В моем магазине имеется самый широкий выбор, прошу вас как-нибудь заглянуть". И так далее в том же духе… "А вот это - только для тебя, Бетти…"
Его охватила дрожь. Они будут одни в доме. Пол на работе и - какой прекрасный повод!
Идея казалась безупречной.
Чилдан извлек коробочку, нашел ленточки, оберточную бумагу и принялся аккуратно упаковывать подарок для госпожи Касура.
"Очаровательная смуглая брюнетка в шелковом одеянии и туфельках на высоком каблуке… Да-а-а… А не слишком ли это смело с моей стороны? - подумал он. - Полу может не понравиться визит, нанесенный в его отсутствие. Естественно, между ними может возникнуть недоразумение. А может, сделать как-то по-другому? Занести отобранные вещицы ему в бюро? Пусть сам и вручит сувенир Бетти. И ничто не омрачит их отношений. А завтра я позвоню Бетти и узнаю ее мнение. Да, несомненно, это лучший вариант!"
Фрэнк Фринк, увидев компаньона, уныло бредущего по тротуару, понял: дела их неважные.
- Ну, что случилось? - спросил он Эда, забирая корзинку и укладывая ее в пикап. - Господи Иисусе, да ты пропадал целых полтора часа! Неужели столько времени потребовалось, чтобы отказать?
- Да не отказал он, - ответил совершенно измученный Эд, усаживаясь в машину.
- Так что же? - Фрэнк приоткрыл крышку корзинки и заметил, что недостает многих предметов, а точнее - лучших образцов. - О, да он забрал порядочно. Ну, рассказывай же.
- Комиссионка, - бросил Эд.
- И ты согласился? - Фрэнк не поверил. - Мы же с тобой договаривались…
- Сам не знаю, как это получилось…
- Господи, Боже мой…
- Ты уж прости… Он отобрал так много… и мне показалось, он обязательно купит…
10
Последние две недели оказались самыми тяжелыми для господина Бэйнса. Каждый день ровно в полдень он звонил в Торговую Миссию и осведомлялся, не приехал ли почтенный старый господин. И неизменно получал отрицательный ответ. Голос господина Тагоми с каждым днем становился суше и официальнее. Собираясь позвонить, наверное, уже в шестнадцатый раз, Бэйнс подумал: рано или поздно он услышит, что господин Тагоми ушел по делам и просил его больше не беспокоить.
Что же могло случиться? Где господин Ятабе?
"В общем, ситуация могла развиваться так, - рассуждал он. - Смерть Мартина Бормана привела в сильное замешательство определенные круги в Токио. Новые инструкции застали господина Ятабе, несомненно, уже в пути; возможно, он получил приказ возвращаться для дополнительных консультаций".
"Неудача, - подумал Бэйнс, - а может, сейчас уже и трагедия".