Проверили ветер и прогноз на сутки вперёд. Он оказался неутешительным. Ветер был неблагоприятным. Они специально выжидали момента, когда защитники не могли применить своё самое действенное оружие: отравляющие вещества. Теперь бороться с нашествием будет труднее.
Настораживал один момент. В отличие от предыдущей атаки они пошли на очень ограниченном участке, а не по всей длине реки. На других участках фронта было спокойно.
- Что вы думаете по этому поводу? - спросил его командующий фронтом, когда Свирский связался с ним.
- Свои выводы я смогу сделать позднее, когда рассветёт, - попытался оттянуть время он.
И тот, и другой имели опыт Средней Азии и успели столкнуться с восточным коварством. С выводами следовало подождать.
Подлетевшие вертолёты осветили реку. Сотни чёрных надувных лодок устремились к левому берегу. На каждой из них по восемь бойцов лихорадочно работали вёслами, стремясь побыстрее достичь берега, где, как они считали, им будет безопаснее, чем на открытой глади реки. Но они не знали, что на этот раз защитники решили избежать ошибок, которые были допущены при защите Дуная. Пытаться уничтожить их во время переправы - это то же самое, что бороться с тучей комаров. Было принять решение дать им накопиться на узкой полоске вдоль берега, и затем использовать против них артиллерию, где у защитников было абсолютное превосходство. Свирский перебрасывал туда миномётные батареи.
- Огонь открывать только по моей команде! - приказывал он нервничающим артиллеристам.
Генерал знал, что арабы не любят атаковать ночью. Они поднимутся лишь с первыми лучами солнца. Он взглянул на часы.
"У нас есть ещё минут сорок".
На остальных участках фронта не было признаков подготовки к нападению.
"Что они задумали? Это - отвлекающий удар? Ну, что же. Утро покажет".
Опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Укрывшись от всех, Свирский вынул пузырёк и понюхал его. Слегка отпустило, но сердце колотилось в груди, и он часто дышал. Пришлось принять вторую таблетку. Одной уже было мало.
- Почему медлите? - задал вопрос командующий фронтом через коммуникатор.
- Чем больше накопится, тем большие потери мы им сможем нанести.
- Не упустите момент!
- Начнём через десять минут.
Свирский постоянно смотрел на часы. Казалось, эти десять минут никогда не закончатся. Он представил себе, как сейчас артиллеристы сидят у миномётов в ожидании команды. Как у всех тревожно стучат сердца. А там, на кромке реки, лежит, притаившись, людская масса и молится, ожидая первых лучей солнца, чтобы бежать вперёд и убивать неверных, потому что так приказал мулла.
- Товарищ генерал! Они зашевелились. - Передал разведчик. - Похоже, что сейчас пойдут.
"Ну, что же. Я почти угадал".
Он ещё раз взглянул на часы.
- Огонь! - передал он команду.
Свирский подошёл к окну и открыл его настежь. Вдали бухнуло, потом ещё раз, а потом зачастило. В доме напротив открылась пара окон, из который выглянули испуганные обитатели, ещё не успевшие уехать в эвакуацию.
"Теперь-то быстро соберутся! Надеялись, что не случится? Обойдёт стороной? Не обойдёт! Это война не имеет конца".
Россия, Европа и США совершили непростительную ошибку и теперь за неё расплачивались. Они в течение десятилетий считали друг друга врагами. Поэтому ощетинились тысячами ракет с ядерным боеголовками, на которые были истрачены сотни миллиардов долларов. Но каждая сторона знала, что это - бессмысленное вложение в железо, которое никогда не будет применено, потому что ракеты должны стоять наготове, но не взлетать. Никогда. Они были оружием устрашения, и более ничем. Применение лишь одной из них означало ответный массированный удар и уничтожение всего человечества. Полное уничтожение всего живого. На планете Земле в живых остались бы лишь крысы и тараканы.
Из-за бессмысленной гонки с одной целью - доказать, у нас имеется самое лучшее оружие возмездия, упустили из вида опасность, которая находилась не за тысячи километров. Даже Афганистан, Ирак и Чечня ничему не научили. Враги были здесь, внутри или совсем рядом, южнее территориальных границ. Америка стала бороться с терроризмом за океаном и потерпела поражение на внутреннем фронте. Выходцы из Латинской Америки сначала потребовали для себя политической власти, а белые американцы не захотели её отдавать. Опыт с избранным с таким пафосом чёрнокожим президентом, который привёл страну к экономическому краху и взрыву чёрного сепаратизма, отбил у них охоту делиться властью с кем-либо. Тогда на помощь пришли южные братья, которых подтолкнули наркобароны, и которые двинулись в массовом порядке через границу на север, потому что там можно было грабить и потом обменивать награбленное на наркотики. И огромные ракеты, способные уничтожить жизнь на другом континенте, оказались бесполезными и не могли противостоять человеческой массе, которая двигалась, подгоняемая голодом и наркотиками. Плюс многолетняя привычка американцев жить за счёт остального мира создала иллюзию исключительности. Для большинства стало казаться, что их должны защищать кто угодно, только не они сами. Америка повторила ошибки Римской империи. Они слишком ожирели, чтобы драться. Только на римлян пошли варвары с севера, а на Северную Америку - с юга.
Стареющая Европа слишком долго принимала молодую кровь в надежде, что те будут обеспечивать им комфортную старость. Не получилось. Теперь приходилось превращать стадионы в концентрационные лагеря для мусульман. Тысячи оставшихся на свободе молодых людей превращали себя в ходячие бомбы и с криками "Аллах акбар" взрывались, стараясь унести с собой жизни как можно большего числа европейцев.
Россия тоже не избежала навязанной ей гонки и слишком долго производила огромные ракеты и строила атомные подводные лодки. И те, и другие сейчас ржавели, постепенно превращаясь в металлолом.
Между тем, первые лучи солнца осветили небо. Канонада продолжалась. Миномёты уже били полчаса, превращая людские тела в ошмётки мяса, разбросанные по берегу реки. И никакая сила, даже Аллах, не заставит сейчас оставшихся в живых оторваться от земли. Наоборот. Они будут вжиматься, кричать, молиться до тех пор, пока с неба не свалится гремящий металл, который унесёт их в небытие. Такова сила артиллерии.
- Хватит! - сказал сам себе генерал, отошёл от окна и отдал приказ о прекращении обстрела.
Огонь будет перенесён на другой берег реки, а на кромку берега, перепаханную взрывами, придёт цепочка солдат, которые будут из автоматов добивать тех, кто ещё мог шевелиться. В этой войне не брали пленных.
Глава 4
В ту ночь они отбились. На следующую арабы попытались переправиться на другом участке реки, но с тем же результатом.
- Это - отвлекающие удары, - с уверенностью докладывал Свирский командующему фронтом. - Они пойдут в другом месте.
Командующий согласился. Спутниковая разведка также подтверждала это предположение, и он не стал перебрасывать на Одесский участок резервы, на что надеялись нападавшие.
- Ведите оборону имеющимися силами и средствами! - последовал приказ.
А в конце добавил:
- И продолжайте эвакуацию населения города и области! Не снижайте темпов!
С началом боёв количество желающих покинуть город значительно возросло. Поезда уходили переполненными. Те, у кого сохранились автомашины, и кто смог достать бензин, загружали их домашним скарбом, и изрядно просевшие машины медленно тянулись из города на север, в сторону Киева. Но не все стремились покинуть Одессу. В одной из церквей появился проповедник - отец Мирослав, который с якобы чудотворной иконой обходил границы города и внушал толпам поклонников чудовищную смесь из библии и собственных предсказаний об идущем на помощь святом воинстве, предводимом Иисусом Христом и прочие сказки. Ему верили, молились день и ночь и не собирались в эвакуацию. Никакие аргументы не действовали. Но остальных ночные бои заставили задуматься.
- Почему командующий настаивает на продолжении эвакуации? - спрашивал генерал Воронина. - Сейчас непосредственной угрозы городу нет.
Полковник пожал плечами.
- Поезда приходят регулярно. Мы получили график на следующую неделю. Их количество даже увеличится за счет составов, которые перебросят из России.
Что-то не сходилось. Оба военных знали о напряжённой обстановке с подвижным составом на железных дорогах, который давно выработал свой ресурс и только чудом не разваливался на ходу. Подача такого количества составов в Одессу вызывал вопрос: почему. Может быть, они чего-то не знали?
Но их беседу прервал звук сирены и затем взрывы в отдалении. В очередной раз одиночный самолёт прорывался на низкой высоте к городу, чтобы сбросить пару бомб. Результативность подобных рейдов была незначительной, и они, в основном, были рассчитаны на психологический эффект. На коммуникаторе появился доклад о том, что бомбы легли в районе складов на Пересыпи и не причинили особого вреда.
- А они ни разу не пытались бомбить порт, - задумчиво сказал Воронин. - И вокзал тоже, хотя эти цели более видимые, чем склады на Пересыпи. И железную дорогу не бомбят. И на порт Ильичёвск не было ни одного налёта.
Генералу тоже показался странным выбор целей.
- Знаете, когда я учился в академии, нам рассказывали, что немцы, наступая летом 41-го года, никогда не бомбили дороги, а только обочины, где войска прятались от налётов. Зачем разрушать пути, по которым им самим придётся двигаться?
Подобная ассоциация вызывала неприятное ощущение. Угнетало чувство неопределённости. Но они знали, что задавать вопросы наверх было бессмысленно. На войне каждому офицеру отмеривается та часть информации, которая соответствует его уровню. Большего ему знать не положено. Их уровень, очевидно, не соответствовал, чтобы им давали какие-то разъяснения.
На третью ночь они пошли на молдавском участке. Там опять применили тактику массированной переправы на большой протяжённости реки, оправдавшую себя на Дунае. Их сбрасывали в реку в одном месте, а они накапливались в другом.
На второй день был получен приказ перебросить туда с Одесского направления всю артиллерию. На третий - почти всю бронетехнику и большинство воинских частей. У генерала остались лишь силы самообороны, набранные из местных жителей от пятидесяти лет и старше. Все сплошные сержанты. Им платили хоть немного больше, чем рядовому составу. А эти деньги и продуктовые пайки в большинстве случаев были единственным доходом в семьях.
Пришёл попрощаться начмед. Госпиталь тоже перебрасывали в зону боёв. Там было много раненых.
- Я проинструктировал майора, который остаётся за начальника, и у него будут все лекарства, которые вам необходимы.
В Одессе в распоряжении генерала оставался лишь минимальный состав медперсонала.
- А после того, как закончатся бои, вам необходимо лечь в госпиталь.
Свирский и сам об этом знал. Но закончатся ли? Пока обстановка была напряжённой.
- Когда вы отбываете, Михаил Ильич?
- Сегодня ночью.
- Ну, что же. Когда всё закончится, ждём вас обратно.
- Знаете, вряд ли. Я ухожу в отставку. Вчистую. Уже давно полагается. Отслужил своё.
Генерал никогда не задумывался, сколько лет полковнику. Знал лишь, что тот был хирургом и в своё время помотался по Дальнему Востоку. Сейчас уже не оперировал, но был хорошим организатором.
- И что же вы будете делать?
- Будем с женой пробираться к своим. Внуки в этом году идут в армию, а мы их ещё не видели.
В Израиль действительно приходилось "пробираться" через Европу. Туда ходили караваны грузовых судов из Италии в сопровождении военных кораблей. Авиарейсы давно отменили. Не хватало топлива.
"Ему хотя бы есть к кому ехать. А куда поеду я?"
У него никого не осталось на этом свете.
- А Галина Алексеевна? - вспомнил генерал о матери Оксаны.
Они виделись совсем редко. Она всё время пропадала ни работе, и Свирский мог её понять.
- Она уезжает с госпиталем. Могла бы и не ехать, но сама захотела.
Они помолчали. Генерал видел его только на обследованиях и на совещаниях, у полковника всегда был образцовый порядок. И только сейчас Свирский понял, что они теряют толкового и дисциплинированного офицера.
Начмед начал подниматься с места. Генерал тоже встал. Нужно было что-то сказать.
- Ну, что же! Если не увидимся, то счастливого пути. С вами было легко служить.
Получилось как-то казённо.
- Взаимно.
Оба стояли, разделённые столом. Свирский подал руку. Начмед ответил на рукопожатие и развернулся, чтобы уйти.
- Михаил Ильич! Спасибо вам за всё.
Полковник кивнул головой и направился к двери.
- И берегите себя!
Всё-таки он уезжал на фронт.
Глава 5
Коммуникатор замигал тревожным красным глазом, и тут же раздался звук зуммера. Было воскресенье, обеденное время. На их участке было спокойно, и Свирский отдыхал дома. Становилось всё труднее и труднее держаться на ногах в течение всего дня.
Генерал взглянул на дисплей. Это был командующий фронтом. У него неприятно сжалось сердце. На молдавским направлении шли упорные бои, и звонок в Одессу в такой напряжённый момент мог означать только неприятности.
- Познакомьтесь с информацией, которую я вам отправил! - без обиняков сказал командующий, когда Свирский представился.
Возник сигнал о том, что связь закончилась. Командующий не стал дожидаться ответа.
Это было плохим признаком!
Генерал стал переключаться на текстовые сообщения. В глазах потемнело, и подступила тошнота. Он передохнул минуту и заставил себя прочитать полученный текст. Только что спутниковая разведка засекла передвижение флотилии судов вдоль болгарского и румынского берега в сторону черноморского побережья Союзного государства. Корабли начали движение ещё ночью и шли, прижимаясь к берегу, поэтому их не заметили радары. С утра стояла сплошная облачность, и спутники тоже ничего не обнаружили. Лишь днём пролетавший на низкой высоте спутник с инфракрасным разрешением сделал через облачность снимки десятков судов, которые длинной вереницей шли уже в районе Констанцы.
"К ночи будут здесь", - автоматически отметил мозг.
Пальцы плохо слушались, когда он набирал номер дежурного, чтобы объявить боевую тревогу. По воскресеньям треть состава территориальных частей отпускалась по домам, а к оставшимся в казармы приезжали родственники, которые ещё остались в Одессе и в области.
"Вот почему у нас было так тихо в последние дни".
Когда он прибыл в штаб, Воронин, вызванный по тревоге, уже находился в комнате оперативного командования.
- У нас есть план обороны от атаки с моря? - спросил он полковника, хотя заранее знал ответ.
- Так точно! Но он был разработан с учётом полного состава воинских частей укрепрайона. Сейчас можно считать, что он не выполним.
У них забрали на молдавское направление все боеспособные части и артиллерию. Генерал мысленно прикидывал, сколько потребуется времени, чтобы перебросить части береговой обороны из Николаева и из Крыма.
- Что-то произошло? - спросил Воронин, о котором генерал почти забыл.
Отвечать не хотелось, но пришлось.
- Они идут с моря. Где остальные офицеры?
Транспорт в городе давно не ходил, и членов штаба собирали высланные за ними машины. Было воскресенье.
Новых сообщений из штаба фронта не поступало. Облачность мешала разведке со спутников. Генерал рассматривал карту западной части Чёрного моря, оценивая, в чём он нуждался для обороны города и области. Положение выглядело критическим. Исходя из расстояний, помощь он мог получить только к утру, а десант будет возле города уже ночью. Нужно было срочно предпринимать меры. Свирский связался с командующим.
После краткого доклада генерал спросил:
- Когда я могу рассчитывать на подход кораблей из Севастополя?
- Они не выйдут.
Голос у командующего был усталым.
- Оценка снимков показала, что суда сопровождает эскадра боевых кораблей, и было принято решение не ввязываться в морское сражение.
Свирский всё понял. Корабли черноморского флота были построены более пятидесяти лет назад и представляли собой проржавевшие корыта по сравнению с теми судами, которые в своё время Америка успела оснастить флоты арабских государств, когда те ещё существовали на карте мира. Теперь они достались фундаменталистам. Поэтому просто решили не рисковать.
- Удары будет наносить авиация. Самолёты готовятся к вылету с крымских авиабаз.
- А авиация с николаевского аэродрома?
- Самолёты задействованы на молдавском направлении. Мы не можем распылять авиацию.
Свирский во время разговора неотрывно глядел на карту, и тяжёлое чувство овладевало им.
- Кроме того, в ваше распоряжение из Крыма перебрасывается вертолётное соединение.
- Прошу перебросить войсковые резервы и в первую очередь из Николаева.
Там находился штаб мобильной бригады береговой обороны, части которой располагались вдоль 100 километровой береговой полосы.
- Я уже запросил Москву.
Бригада находилась в подчинении Черноморского военного округа, а не фронта.
- Какое принято решение?
- Я ещё не получил ответа.
Было воскресенье.
- Другие резервы?
- Других не будет. У меня их нет.
На молдавском направлении шли тяжёлые бои.
- Когда поступит текущая информация о движении десантных судов?
- Спутник будет пролетать над акваторией Чёрного моря ночью.
Оба замолчали. Генерал подавил в себе желание возмутиться. Он был дисциплинированным военным. Фактически его оставляли один на один с десантом. Если они станут высаживаться, то Николаевская бригада просто физически не успеет подойти к ночи. И он был уверен, что авиации не удастся уничтожить все суда. Их было слишком много, и они шли под прикрытием боевых кораблей, вооружённых средствами ПВО.
- И ещё, - донёсся голос командующего. - Я выслал к вам фельдкурьера с пакетом. Прочитайте немедленно и после этого свяжитесь со мной! Эта информация только для вас.
С подобным он ещё не встречался. Все приказы, распоряжения и оперативная информация вот уже много лет поступали через электронные средства связи.
В комнате оперативного командования Воронин оторвался от карт и вопросительно взглянул на Свирского. Генерал промолчал. Он выслал из комнаты присутствующих офицеров и только тогда начал:
- Похоже, что мы остаёмся одни. С авиацией, но без войск.
- Но это же…
- Знаю. Всех, кто способен держать оружие, сконцентрировать в городе! По берегу - только разведка. Что с вагонами?
- Только что поступило сообщение, что ночью прибудут два состава с товарными вагонами в дополнение к имеющемуся пассажирскому.
У генерала было плохое предчувствие.
- Всех, оставшихся в городе - в эвакуацию! Комендант лично отвечает!
Воронин внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.
- Ваша семья уже уехала?
- Ещё нет. Планировали сегодняшним поездом.
- Тогда позаботьтесь, чтобы они не пропустили. Завтра может быть поздно.