- Послушайте, шевалье, - сказал Джолин Ларди, когда они шли к конюшням, - вы сильно храпите?
- Вроде бы вообще не храплю, - ответил тот. - По крайней мере, ни одна из женщин не жаловалась. А что?
- Мне генерал дал указание действовать побыстрее.
- Мой герцог сказал то же самое. Вы что‑то хотите предложить?
- Да, хочу, - сказал ему Джолин. - До Дальнеи примерно четыреста лер. Обычно туда добираются за три дня, но одвуконь можно уложиться за два.
- Все так. Вы что, хотите предложить совсем не спать и скакать ночью?
- Я не зверь, чтобы вам такое предлагать. Я хочу предложить совсем другое. Как только начнет темнеть, заезжаем в любую деревню, там ужинаем и подряжаем кого‑нибудь из мужиков везти нас по тракту всю ночь. Конечно, им мало радости не спать ночь, да еще потом полдня возвращаться, но, если хорошо заплатить, повезут как миленькие. Постелить в воз больше сена, и можно всю дорогу спать. Лер пятьдесят за ночь сэкономим. Тогда мы приедем к Рошти не к утру третьего дня, а на второй день перед ужином. Послов он, я думаю, и вечером примет, а в ночь опять уедем на телеге. Конечно, наши лошадки при этом совсем не будут отдыхать, но их недолго сменить на постоялом дворе. Только придется немного потратиться. Вы как?
- Спать и ехать? Это вы хорошо придумали, я согласен!
Первый день прошел без происшествий. Скачка по пыльному тракту, редкие встречи с купеческими обозами и одиночными всадниками и разговоры, когда они пускали коней шагом.
- Послушайте, Джолин, - сказал Ларди во время одного из таких разговоров. - Вы же жили в королевской столице. Каким ветром вас занесло к Аликсану?
- Этот ветер называется принцесса Аделла, - засмеялся шевалье. - Я в то время служил лично ей. Вы, наверное, слышали, что она была помолвлена с Аликсаном. Нет? Ну да, об этой помолвке не объявляли, но знали о ней многие. Аделла влюбилась по–настоящему и отправила меня в Ордаг присматривать, чтобы возле ее жениха вертелось как можно меньше юбок.
- Деликатное задание, - заметил Ларди. - Справились?
- Герцог сам вел себя очень осторожно и не позволял лишнего, так что для меня работы не было. Но у него нет привычки кормить бездельников, поэтому меня забрал граф Лишней. Тогда он был еще бароном.
- Мясник?
- Полно вам, шевалье, повторять чужие глупости! Никакой он не мясник. Пытки в его службе применяются редко и всегда по делу. И сам он этим никогда не занимается! Откуда о нем пошли такие слухи, я не знаю, знаю только, что он не спешит их опровергать. Во многих случаях такая репутация помогает работать.
- О, да! Страх - великая сила! - согласился Ларди. - А откуда вообще взялся ваш граф? Я знаю, что его откуда‑то вытащил на свет отец последнего герцога Олиманта. Не интересовались?
- Интересовался. Он сам на эту тему разговаривать не любит. И не потому, что всплывает его простое происхождение, просто она для него очень тяжела. Но кое‑кто в службе в курсе и не слишком держит язык за зубами, по крайней мере, среди своих. Секрета тут нет никакого, так что могу рассказать.
- Лошади отдохнули, поэтому давайте их поторопим, а на следующем отдыхе вы скоротаете путь своим рассказом.
Они проскакали десяток лер, после чего опять перешли на шаг, и Джолин, не дожидаясь просьбы попутчика, принялся рассказывать:
- Когда‑то у нашего Джока была нормальная семья. Чем он занимался, я не знаю, но работать уходил из дома, в котором оставалась его жена и две дочери пяти и тринадцати лет. Дом у него был не на окраине столицы, а ближе к центру. Однажды случилось так, что когда старшая девочка Джока отправилась в мясную лавку, ее увидели молодые дворяне из тех, которые появились на свет попустительством богов. Их было пятеро, и все были изрядно навеселе. Несмотря на свой молодой возраст, дочь Джока пришлась им по душе, и ей предложили сами знаете что, обещав щедро отсыпать серебра. Может быть, какая дура и согласилась бы, не приняв во внимание, что обслужить потребовалось бы всю пятерку, но эта была умной и смогла убежать домой и закрыть за собой калитку. Только это ее не уберегло. Пьянчуги перелезли через забор и догадались не ломиться в запертую девочкой дверь, а забраться в дом с заднего двора. Мать попыталась защитить дочерей с ножом в руках, но была убита мечом, после чего эти мерзавцы занялись дочерьми, не пожалев даже младшую. В конце кто‑то из них малость протрезвел, поэтому обеих девочек убили. Конечно, соседи видели, кто лез через забор, и слышали крики, но кому нужно чужое горе? Самому Джоку и страже потом все рассказали, но когда узнали, что один из компании является графом, взяли свои слова назад. Да и не могут простолюдины свидетельствовать против благородных. Джок похоронил семью и пошел за справедливостью к герцогу. Может быть, он бы ее и нашел, потому что случай был из ряда вон выходящий, а старый Олимант такую мерзость не спустил бы, не посмотрев на титул, но от Джока ожидали чего‑то подобного, поэтому схватили по пути и бросили в городскую тюрьму. Чиновникам в магистрате было хорошо заплачено, поэтому в нужных книгах появились записи о том, что Джок кому‑то крупно задолжал. Его дом забрали за долги, а он отсидел больше года, покрывая таким образом не полностью уплаченный долг. Перед освобождением с ним поговорили, проверяя, подействовал урок, или строптивцу нужно добавить, чтобы знал, с кем не стоит связываться. Джок дураком не был и притворился, что его сломали. Как он жил потом без дома и без работы, я не представляю, но ему удалось разыскать всех пятерых, проследить, где они обычно болтаются, и встретить тогда, когда все опять были сильно выпивши. Четверых он убил быстро, а с графом немного повозился и ушел перед самым приходом стражи, которая сбежалась на животные вопли чуть ли не со всего города. Говорят, что глядя на то, что скулило в пыли и некогда было молодым графом, половина стражников рассталась с содержимым желудков. Эта история получила большую известность и вызвала к Джоку повсеместную симпатию. Отец умершего от ран графа объявил большую награду за голову убийцы, но городское дно ею не соблазнилось. Десять лет провел Джок среди преступников разных мастей, пока на него не вышел Олимант. Отец графа к тому времени уже умер, а герцог снял с Джока все обвинения и взял его на службу, позже дав и дворянство.
- Тяжелая судьба! - сказал Ларди. - И что, он так вторично не женился?
- Нет. Вначале не мог забыть свою жену, а потом почему‑то решил, что поздно. Единственный близкий ему человек - это жена нашего герцога. Он к ней относится так, как относился бы к собственной дочери.
Когда стало смеркаться, они увидели отходившую от тракта дорогу и после недолгой скачки въехали в небольшое село в полсотни дворов. Господ накормили вкусным ужином, а потом удалось сговориться насчет воза. На летнем тракте почти не трясло, поэтому шевалье развалились на душистом сене и вскоре заснули, быстро привыкнув к скрипу тележных осей. Утром они простились с возчиком и в первом же постоялом дворе поменяли своих уставших лошадей на свежих, доплатив за голову по золотому. Полдня они скакали, временами давая отдых коням, потом пообедали в придорожном трактире и скоро увидели вдали стены и башни Дальнеи.
Он уже хотел идти на ужин, когда вошедший граф Саже сообщил о прибытии послов герцогов Лантара и Аликсана. Рошти вчера похоронил сына и находился в растерянности. Несмотря на то, что почти все его окружение подталкивало к захвату провинций Аленара, самому Рошти воевать не хотелось. В последнее время почти все дела взял на себя сын, и теперь, когда его не стало, все вдруг показалось пустым и ненужным. Если бы не семья…
- С чем они приехали? - спросил он графа.
- Не говорят, - ответил тот. - Было бы правильней отложить прием на завтра.
- Если бы сказали цель визита, может быть, я бы так и сделал, - сказал Рошти. - Я должен знать сейчас, чего от меня хотят! Вы проморгали поездку Лантара в Ордаг, поставив меня в затруднительное положение. Если Аликсан решит вмешаться и успеет подвести войска…
- Старый гриб что‑то заподозрил или просто проявил предусмотрительность и перекрыл тракт на Дальнею, - досадливо сказал Саже. - Его посты задержали моих людей, поэтому вы и узнали обо всем только сегодня утром.
- Надо смотреть на вещи трезво, - сказал Рошти. - Раз старик рванул к Аликсану, а сегодня у нас их послы, значит, о наших планах уже известно. Скорее всего, нас выдал кто‑то из окружения моего сына. Там всякой швали хватает. Эх, сын! Подставил нас, а сам умер от слабости сердца! И что теперь делать? Расчет был на то, чтобы поставить Аликсана перед фактом! Не стал бы он затевать бойню. Будет война с империей или нет, но он в нее верит! А если он успеет подвести войска, мы вообще ничего не захватим, самим бы уцелеть!
- Малыми силами он не пойдет, - спокойно сказал граф. - А большую армию пока подведешь! По–моему, нужно успокоить послов и немедленно вести армию в Алар! Если они действительно все узнали, от вас потребуют отдать и корону, и провинцию Марди! Вы к такому готовы? Лично я думаю, что у них и после этого к вам не будет веры, поэтому в покое вас все равно не оставят. Если затевать такое дело, как у нас, нужно идти до конца! А для вида согласиться с требованиями и предупредить Дорейна.
- Давайте сначала их выслушаем, - сказал Рошти. - Распорядитесь, Сандр, чтобы их допустили в кабинет.
Послов было двое, и оба были очень молоды. Одного Георг не знал, второго, кажется, видел когда‑то в свите принцессы. Особой почтительности к своей персоне он у них не увидел и нахмурился.
- Кто из вас будет говорить? - спросил присутствующий на встрече граф.
- Передайте это письмо его величеству, - сказал шевалье Ларди. - Если не возникнет вопросов, возможно, нам и говорить не придется.
Граф передал Рошти письмо, которое тот вскрыл и прочитал.
- Сведения о моих коварных замыслах, которые якобы существуют, не соответствуют действительности! - сказал Рошти. - Провинцию Марди мне отдал совет герцогов, и только он может ее у меня забрать. Если это так и будет, я ее отдам. А с герцогом Дорейном разговаривайте сами, я за ним не знаю никакой вины! Что‑то хотите добавить?
- Ничего сверх того, что написано в письме! - сказал Ларди. - И еще того, что мой герцог будет вашим ответом недоволен!
- То же самое я хочу сказать и в отношении своего герцога! - добавил Джолин.
- Я их недовольство как‑нибудь переживу, - сказал Рошти. - Если у вас все, можете убираться, я вас не держу. А с вашими хозяевами я буду разговаривать сам на совете. Вот пусть они мне тогда и объяснят, откуда взяли такие нелепые обвинения!
- Рошти отверг все обвинения, оставил без ответа предъявленные ему требования и выгнал наших послов! - двумя днями позже говорил Аленар Севоржу. - Что вы думаете по этому поводу, генерал?
- Он сам себе отрезал все пути к отступлению, - сказал Ланс. - И смерть сына на него повлияла меньше, чем я думал. На его месте я бы давал такой ответ только для того, чтобы ввести всех в заблуждение и выиграть время. А значит, его армия в ближайшие два–три дня перейдет ваши границы, герцог. В последние дни мы с генералом Морном выбирали место, где их удобнее встретить. И нашли такое место здесь! - палец генерала показал место на карте.
- Что там такого примечательного? - спросил Аленар. - На этой карте ваше место ничем не отличается от других.
- Наступающая армия, безусловно, будет двигаться вдоль тракта, - начал объяснять Севорж. - Так и быстрее всего добраться, и обозы не застрянут, ну и большинство городов и деревень расположены вдоль тракта или на небольшом удалении, так что будет где пополнять продовольствие. Это место расположено на вашей границе с небольшим заходом в провинцию Рошти. Это нам на руку: на своей территории они не будут так осторожничать. Что еще хорошо, так это то, что здесь узкое место. Узкое для армии. По обеим сторонам тракта стоит густой лес, который вырубили только шагов на пятьдесят по обе стороны от дороги.
- Значит, защищать придется фронт шириной немногим больше сотни шагов? - спросил Лантар.
- Да, и защищать его будет ваша армия. Пяти тысяч солдат будет даже слишком много для обороны такого участка. А мы перед тем, как уйти, поможем вам построить там заграждения, чтобы уменьшить потери.
- Как я понимаю, уйдете вы не обратно к себе домой?
- Вы правильно понимаете, милорд. Я выведу свою армию на тракт, пройду это узкое место лер пять в сторону Дальнеи и спрячу всех в лесу. Это идти сквозь лес тяжело, спрятаться в нем будет несложно.
- Хотите запереть войско Рошти в этом узком месте?
- Конечно, милорд. Никакой бойни не будет. Мы их окружим и заставим сдаться. Ну разве что немного постреляем для убедительности, чтобы быстрее дошло, в какой они заднице.
- Просто и убедительно! - восхитился Аленар.
- Лишние сложности только вредят делу, - сказал Севорж. - Большинство проигрывает еще до драки из‑за неосторожности, незнания обстановки или пренебрежительного отношения к противнику. Для нас главное - это уверенность Рошти в том, что войск Аликсана здесь пока еще нет. Если бы он о нас знал, он бы не наступал, а оборонялся у себя, да еще и Дорейна позвал бы. Вот это было бы неприятно. Мы и тогда победили бы, но их бы пришлось бить, да и у нас были бы потери.
- А с Дорейном как будем воевать?
- Не будем мы с ним воевать, милорд. Он, конечно, сумасброд, но не полный идиот. Как только он узнает о поражении Рошти и о том, что его границу перешли три армии общим числом восемнадцать тысяч бойцов, он капитулирует. Еще с Мехалом или Марди он, может быть, и дрался бы, понимая, что снисхождения не будет, а с вами постарается договориться. Он сам во всем виноват, и в его положении графство - это еще очень хороший выход. Иначе его ждет не только собственная смерть, но и гибель семьи, а на это он не пойдет. Герцог Аликсан хоть и мягкий человек, но в случае отсутствия примирения его семью в живых не оставит.
- Он вам отдал такой приказ? - спросил Аленар. - Он изменился. Год назад Серг сам бы взялся меня убеждать в том, что можно обойтись без крайностей.
- Мы все меняемся со временем, - философски заметил Ланс. - и герцог Аликсан в этом не исключение. У него появилась семья, которой он дорожит. А тут еще опасность новой войны. Кто же будет оставлять в живых непримиримых врагов? Рано или поздно из‑за подобной глупости придется сильно поплатиться. Он уже терял дорогих людей и знает, как это больно. Надо различать бессмысленную жестокость и печальную необходимость.
- Когда вы с Морном выводите армии?
- В ночь выходить смысла нет, больше провозимся с обустройством лагеря. Но завтра, как только рассветет, сразу же выйдем. И кавалерию пошлем вперед, чтобы заняла нужное место. Заодно начнут заготавливать колья и рыть под них ямы.
- Идите, генерал, не буду вас задерживать. Надеюсь, все получится так, как вы спланировали.
План Севоржа удалось осуществить почти без отступлений. Единственным было то, что войска Рошти все‑таки понесли заметные потери. Когда его армия втянулась в ловушку, и солдаты Севоржа начали выходить на тракт, чтобы ее замкнуть, окруженные сдались не сразу, одновременно ударив и по мешавшему им пройти вперед укреплению, и назад по выстраивающейся в боевые порядки пехоте Ланса. В обоих случаях они понесли потери в результате обстрела из луков и арбалетов и откатились назад, густо испятнав телами убитых и сам тракт, и полосы вырубки. Второй атаки не было, и вышедший на дорогу перед строем арбалетчиков Севоржа командующий сдал свою армию на милость победителей. В плен попали восемь тысяч солдат и офицеров Рошти, и еще четыре сотни были убиты. Раненых среди пленных было совсем мало. Армию Рошти разоружили, разбили на группы и отконвоировали к столице Лантара, возле которой для них уже три дня строился огороженный лагерь. Конвоированием занимались солдаты Аленара, а свою армию Севорж не задерживаясь повел к столице Рошти. Шли весь остаток дня, после чего расположились на ночевку. В поставленную штабную палатку Ланс вызвал всех старших офицеров.
- Поздравляю вас с победой! - сказал он. - Теперь эту победу нужно закрепить. Наверняка командующий армией должен был посылать Рошти гонцов. Если их не будет несколько дней, ворота столицы закроют, и город переведут на осадное положение, а потом пошлют кого‑нибудь разбираться. Сами понимаете, что это сильно осложнит нам жизнь. Стены у Дальнеи высокие, а по показаниям пленных в ней осталась тысяча солдат, да еще стража с ополчением. Мы ее возьмем в любом случае, вопрос в цене. Поэтому поступим следующим образом. Никто не берет города кавалерией, а мы с вами попробуем. Всадников у нас полторы тысячи. К завтрашнему вечеру они уже могут подойти к городу. Поведете кавалерию вы, Джордан. Вышлите впереди себя разъезды, только переоденьте солдат в обычную одежду, пусть встречные принимают их за обычных путешественников. Задача - перехватывать и задерживать всех, кто движется по тракту. Если о нас узнают, весь план пойдет насмарку. Когда прибудете на место, до темноты спрячьтесь в лесу, а потом оставьте коней под охраной и тихо подтягивайтесь к городу. С наступлением темноты начнут работать бойцы генерала Пармана. Их задача - открыть нам ворота. Кавалеристам не слишком привычен пеший бой, поэтому половину из них вооружите арбалетами. Вам нужно не захватывать Дальнею, а только удержать ворота и прилегающую к ним территорию до подхода остальной армии. С рассветом, если позволит обстановка, выведите из города две сотни бойцов и на безопасном расстоянии организуйте объезд города. Нужно, чтобы Рошти и его семья не смогли уйти. Захваченный плацдарм вам придется удерживать четыре дня, раньше пехота не подойдет. Постараемся по пути купить лошадей и прислать на подмогу лучников, но вы на это особо не рассчитывайте. Задача не очень сложная, поскольку вас там будет не меньше, чем защитников. Старайтесь держать их на расстоянии и меньше драться врукопашную. Командирам пехотных полков с завтрашнего дня организовать марш с таким расчетом, чтобы за день проходить не меньше пятидесяти лер. Всем все ясно? Тогда расходитесь и занимайтесь делом.
Четыре дня назад мимо стен столицы прошла восьмитысячная армия, построилась в колонну, заняв всю ширину тракта, и пошла вперед, поднимая за собой шлейф рыжей пыли. Рошти проводил войско, стоя на городской стене, и ушел в свои покои, откуда почти не выходил все эти дни. С женой он поругался, когда она обвинила его в том, что он готов из‑за власти, как воду, лить человеческую кровь, в том числе и кровь своей семьи. Младший сын жался к матери и испуганно отводил взгляд.