Бедуин воспользовался моментом и достаточно резво поскакал ко мне с футляром. Впрочем, я бы тоже, наверное, так подпрыгивала, если бы мне норовили попасть по коленкам тяжелым посохом.
- Это вам! - сунули мне в руки сафьяновый футляр, попав с третьего раза. Да и то… лишь потому, что я поймала бедуина в крепкие объятия, а Шушу отловила африканца и ультимативно предложила ему направить бурный поток энергии в благое русло. И это не о том, о чем многие бы непременно подумали! Змеелюдка просто предложила деду попрактиковаться на коврах.
- Спасибо! - с трудом отцепила я от подношения скрюченные старческие пальцы и отодвинулась.
- Открывайте и надевайте! - приосанился бедуин, кося одним глазом мне в вырез платья, а другим на ноги эльфийки. Многостаночник, вашу Машу!
- Не экономь! - предостерегла няня, оттесняя окривевшего посланца. - Косеть лучше всего от чего-то покрепче и не такого опасного для здоровья!
В то время как эта парочка выясняла: кто чего имел в виду и где этот вид у кого расположен, я открыла футляр.
Там сверкала отполированными алмазными гранями изящная витая цепочка бело-желтого золота с кулончиком из красивого радужного камня. Ожерельем я бы это не назвала, но уже где-то очень близко. Можно сказать, тепло. Вокруг камешка изогнутой волнистой формы вилась элегантная золотая оплетка, в узлах которой испускали яркие лучики мельчайшие напыленные не то стразики, не то даже фианиты или цирконы. Уж очень ярко в глаза солнечная радуга била. Но вещица явно дорогая, изящная и сама просилась в руки, излучая почти мистическое тепло.
Я взяла гладкий отполированный камешек и рассмотрела поближе.
То, что поначалу показалось мне простой оплеткой, было не то мотыльками, не то другими занятными конструкциями, крылья которых составляли сердечки. Верх, где крепилось кольцо для цепочки, опять было замысловатым не то мотыльком, не то двумя сердечками. Исполнено с огромным вкусом и любовью к своему делу. Однозначно, работа мастера.
В моих руках камешек на какую-то секунду загорелся на свету, словно алмаз. Но увы. Алмазом он не был. Мне показалось. Это была всего лишь обманка - недорогой радужный камешек наподобие тех, которые я в последнее время носила в ушах.
- Красота! - завороженно прошептала Миримэ.
- Вот это да! - Шушу попыталась обкапать подарок слюной. Но поскольку слюна была ядовитой, я отодвинулась.
- Сколько стоит? - поинтересовалась здравомыслящая Эсме.
- Что за это хотят? - нахмурилась практичная шмырг.
- Это ценный приз за переход в следующий тур, - пояснил европеец, мужественно сражаясь с африканцем за право пользования посохом и заслоняя обзор бедуину для возвращения того в деловую среду.
- Спасибо, конечно. - Я не сводила взгляда с шикарного подарка. - И что мне нужно сделать?
- Вы согласны пройти следующее испытание? - Деды прекратили интернациональный теракт и сплотили силы перед моим лицом.
- Да, - кивнула я. А что тут скажешь?..
- Тогда позвольте надеть эту вещичку на вашу лебединую шею, - выступил бедуин вперед.
- Почему это ты? - заволновался африканец.
- Потому что я старше! - объяснил дедуля, гордо выпятив грудь.
- Относительно чего? - влезла няня. - Сотворения мира?..
- Нет! - обиделся бедуин. - Я старший по званию.
- И давно?! - прищурился европеец.
Выяснения грозили перейти на новый виток разборок.
У нас были еще незаконченные дела. К тому же стоило выспаться.
Исходя из этих причин, я выхватила украшение и попыталась надеть.
Дедули, видимо, посчитали такое самоуправство ущемлением своих прав и манкированием обязанностями. Старцы дружною толпой рванули ко мне.
В результате атаки меня смели с ног и плотно утрамбовались сверху. Я начала понимать Магриэля…
Бедуин пополз дальше, старательно ставя вешки локтями и коленками. Маголику я уже сочувствовала от всей души…
Европеец из самой ни на есть северной части Финляндии остался на месте, но зато решил вдумчиво изучить свое местоположение и заерзал. Африканцу сие не понравилось, и он прекратил чужие исследования вердиктом посоха.
Но тут, слава тебе господи, вмешалась няня, быстренько раскидавшая испытателей моего хрупкого здоровья и чугунного терпения. Спасительница вовремя отскребла меня от пола.
- Ты как, ребенок? - На меня с тревогой взглянули карие глаза.
- Я люблю эльфов! - сообщила я глазам, плавая в тумане.
- Белая горячка, - констатировала орчанка. Снисходительно уточнила: - Их нельзя любить, они жесткие.
- Все равно люблю! - заупрямилась я, скребя по шее.
- А что это у вас? - полюбопытствовал африканец, подползая из дальнего угла.
- Колючка, - машинально ответила я. - Фикакуса подарила. Вроде как сувенир на память.
- В вас стреляла колючками женская особь фикакуса?!! - испуганно уточнил бедуин, сползая по шторам с карниза.
- Да, - подтвердила я. - И не в меня одну! Всем досталось.
Кувырла продемонстрировала изнанку своей перепончатой ладошки.
- Это катастрофа! - задрыгал ногами в вазе европеец. - Она же ядовитая! Вы бы все уже умерли!
- Извините, - я тоже сегодня была не в меру ядовитой, - мы об этом не знали! Нас заранее не предупредили. Иначе бы точно померли. С перепугу!
Девочки согласно покивали, выстроившись клином и потихоньку напирая на противника.
- Почему вы живы? - продолжал искренне недоумевать африканец. - Женские особи фикакуса настолько ядовиты, что убивают колючками в течение пары минут!
Натуралист проклятый! Это он нас спрашивает?!! Почему мы, такие-сякие, до сих пор не окочурились?! До-обрый дедушка! Все тут такие… добрые. Заботливые - аж жуть!
На секундочку задумалась: в самом деле, почему? И легко отыскала блондинистый ответ - потому, наверное, что зараза к заразе не липнет!
- Почему?.. - эхом греческой трагедии долдонили свое "волхвы".
- Нам за это извиниться?.. - надменно вздернула я бровь, застегивая цепочку на своей шее. На матерную конструкцию я не способна в принципе, но и смолчать в такой ситуации - прямой позор.
- Но от яда фикакусы нет противоядия!!! - напирал бедуин.
- А почему, позвольте вас спросить, во дворце спокойно разгуливает столь ядовитое существо?!! - Кувырла вспомнила, что она пострадала больше всех, и пошла в лобовую. Раз уж не умерла, то надо хоть какую-то компенсацию стребовать!
- Это безобразие!!! - громко возмущалась Шушу, поддерживая потерявшую сознание эльфийку и подпирая ослабевшую орчанку хвостом.
- Сей момент! - Деды снова собрались в одну могучую кучку. Посланники с грехом пополам сообразили: лучше сбежать, пока не поздно. Иначе сейчас будут бить! Больно и долго. Троица со всей возможной скоростью вымелась за дверь, забыв попрощаться.
- Что это было? - Лично мне этот вопрос давно не давал покоя, но только сейчас появилось время его задать.
- И кто ж его знаить! - разочарованно ответила за всех Кувырла, нервно почесываясь и разглядывая с непередаваемой гримасой опушенные колючей зеленью руки.
- И все же? - попробовала я настоять, подходя к дивану и залезая на него с ногами.
- Не о том, дева, думаешь! - наставительно подняла палец с колючками Кувырла. Вот еще один политрук на мою голову нашелся! Мало нам евнуха и прочих должностных лиц, я уж не говорю про шмырга!
- Извините, что перебиваю, - отозвалась я, потирая раненую шею. Обратилась к орке, она казалась не сильно пострадавшей: - Эсме, не поможешь вытащить колючку?
- Не вопрос! - с беззаботной улыбкой матерой садистки отозвалась орчанка и в порыве милосердия цапнула меня железной хваткой за горло.
- Хр-р-р… Пр-родолжайте, - прохрипела я Кувырле, отчетливо понимая - настал мой последний час.
- Завтра новое испытание, - ухмыльнулась бабуля и сграбастала со столика бумажку в рамочке. - Вот, "оценка способностей к развлечению". То бишь нужно спеть, сплясать и складно че-нить набазлать.
- Набаз… чего-о-о?! Что сделать? - До меня доходило туго. Правда. Во-первых, я жутко устала. Во-вторых, мне немножко перекрыли доступ кислорода к мозгу. А в-третьих, я блондинка, если кто не помнит.
- Объясняю специально для тюти Лели, - фыркнула Кувырла. - Спеть песню на тему "Как я рада быть здесь!". Повилять бедрами под музыку, плотски завлекая князя. И навесить ему на уши длинную бахрому, рассказав, что лучше тебя только ангелы, однако тела оные не имеют и в гарем не стремятся.
Я поняла: это не мой последний час - это затишье перед последним и решающим боем! Срочно зачесались руки, ртом чуть не пошла пена, а в голове стали формироваться кровожадные диэроубийственные замыслы. А, чуть не забыла - эльфоубийственные тоже!
Слава богу, меня от них отвлек вопль орчанки.
- Вот она! - радостно заорала мне на ухо Эсме.
- Ой! Первая контузия… - поведала я миру очень громко и почти безэмоционально, пытаясь попутно сообразить, слышу ли я хоть на одно ухо и берут ли инвалидок в любимые жены. Положительные ответы на оба вопроса вызывали острые сомнения.
- Я хочу есть! - приступила я к самому главному.
- А что ты любишь, ребенок? - тут же подлетела Ар'Инна с блокнотиком.
- Эльфов! - наябедничала Шушу.
- В каком виде? - деловито осведомилась няня, искоса поглядывая на Миримэ.
У меня между лопатками пробежал холодок.
Миримэ проявила мудрую осторожность и на всякий случай укрылась за спиной орчанки.
- Так в каком? - продолжила клевать меня горе-няня.
Она что, и впрямь не шутит?!
- Что значит - в каком?!! - Мои закрывшиеся было глаза широко-широко открылись. Да-а-а-а… "Долог путь до Типперэри"…
- В жареном, тушеном, отварном?.. - на полном серьезе перечислила няня под тихое хихиканье остальных.
Так она теперь, чтобы мне угодить, за эльфами и прочей потенциальной разумной "пищей" с копьем и топором охотиться станет? Мой взгляд наполнился ужасом.
- В живом! - сообщила я, успев вклиниться в опасный перечень.
Шмырг с уважением посмотрела на меня и выдала:
- Так с эльфами даже драконы не поступали!
- Я хуже дракона, - сообщила я. И попросила: - Мне бы пока салатика… перед эльфами… И фруктов.
- Бегу! - обрадовалась няня и умелась доставать прокорм на пищеблок.
Вернее, попыталась это сделать. Потому что за дверью попала в "пробку".
- Чего это вы тут выстроились, дармоеды?! - послышался гневный возглас шмырга.
- Да, дорогая! - ответила обученная часть воинства.
- Приказали! - бойко отрапортовала другая.
Несмотря на усталость, я все равно поползла к выходу - поглазеть, кто там такой говорливый, зачем мужиков тут поставили и что из этого можно извлечь.
- Э-э-э… мм! - сказал усатый страж, когда из-за дверного косяка появились пять голов, одна над другой: Кувырла, Миримэ, Эсме, Шушу и я. Один хвост. О! И еще один топор, зажатый в ладошке, утыканной маскировочными колючками.
- Правильнее говорить "Ом"! - пожалела я мужика.
- Да, дорогая! - бойко грянула обученная половина стражи.
Ар'Инна прокладывала себе дорогу локтями и громко рассказывала сказки на новый лад, используя некоторые интересные литературные приемы.
- Че-то я не поняла! - Кувырла выползла перед строем и разогнулась с некоторым трудом. - Ой, уморили старушку…
- Ом! - Усатый уставился на нее преданными глазами. И ненавязчиво попытался отодвинуться подальше от колючек.
- Говорливый какой! - едко заметила ляга. Обратилась к остальным: - А более общительные тут есть?
- Да, дорогая! - грянул стройный хор.
- Это усиленный наряд! - робко пискнули откуда-то сзади придушенным фальцетом.
- Мила-а-ай! - расчувствовалась Кувырла. - Ты вернулся! Иди ко мне, я все прощу!
Лесом рук к нам вынесло бедуина.
- Я на пять минут! - заявил дедуля, прилипая к щитам. Ага. Предусмотрительно. Типа "кто к нам с вестью придет, тот на щите и повиснет!".
- Успеешь? - игриво подмигнула Кувырла, приглаживая вздыбленную прическу.
- Не перебивать! - взвизгнул дедуля. - Мне некогда! У меня дела!
- Да ты что? - вытаращилась лягуля. - И давно?..
- Молчать!!! - рявкнул дед. - Иначе вы все познакомитесь с моим склерозом!
Ой, боюсь-боюсь… Там еще много с кем знакомиться придется. Мне уже заранее страшно.
- Кстати! - Бедуин махнул рукой.
Из-за широких спин воинского строя вышли несколько дюжих молодцов без оружия, но при полном параде. Одна часть хлопцев держала опахала, другая просто глазела по сторонам, лукаво постреливая шкодливыми глазками в сторону дам.
- Вы! - Дед ткнул в нас узловатым ссохшимся пальцем. - Подверглись внеплановому нападению!
Я с трудом подавила порыв встать по стойке "смирно" и отрапортовать: "Йес, сэр!" Видимо, перед отбытием в этот дурдом пересмотрела боевиков.
- Стесняюсь спросить… - подала дрожащий голос эльфийка.
- Стесняешься - не спрашивай! - отрезал бедуин, раздувшись от собственной важности.
- И все же, - продолжала настаивать Миримэ. - У вас и плановые нападения есть?
- У нас все есть! - брякнул дед.
Миримэ посмотрела на нас, моргнула ресницами и отправилась в обморок.
Эльфийскую деву поймал один из отряда спасения и протянул второму под вентилятор из опахал.
- Р-разумно, - пробормотала я, подавляя на корню стойкое желание почесать темечко.
- Итак, - бедуин проследил за оказанием первой помощи пострадавшим от его речи, - возвращаемся к нападению! К вам была внедрена опасная женская особь фикакуса, по внешнему виду совершенно не отличимая от мужской особи.
- Понятно. Унисекс! - кивнула я.
- Кто о чем! - поморщился вестник. - В гареме о сексе говорить неприлично!
- Опа! - вытаращилась я на него. - Во-первых, я о нем не говорила, а во-вторых - о чем тогда говорить в гареме?
- О мужчинах! - поведал нам бедуин. Все остальные, причисленные к мужскому полу, закивали в поддержку.
- То есть о мужчинах, но без секса? - уточнила я, мотая головой, будто лошадь, укушенная оводом. Соображать я перестала гораздо раньше, поэтому процесс впитывания новых познаний проходил куда легче и безболезненней.
- Да-а, - сообщили мне нестройным хором. Но потом под строгим взглядом недремлющего (или правильнее говорить - недремлющей?) шмырга опомнились и добавили: - Да, дорогая!
- О-о-ом!
- Понятно, - пожала я плечами. - Ладно, тогда будем говорить о размере достоинства!
Кто-то на этих словах поперхнулся, кто-то застонал. А бедуин чрезмерно бурно отреагировал на совершенно безобидное послание.
- Нет! - взвизгнул дед. - Это тоже неприлично!
- В смысле? - удивилась я. - Ничего не понимаю! Когда это золото стало неприличным?
- А-а-а, вы об этом… - вздымая ветер облегченным вздохом, отозвался бедуин.
- А вы о чем? - поинтересовалась я.
- А я о фикакусе! - застеснялся дедушка. - Вас хотели отравить!
- О как! - только и смогла сказать я, разглядывая, как под второй "вентилятор" укладывают орчанку.
- Да-да! - эмоционально подтвердил глашатай плохих вестей.
Где-то в задних рядах начали принимать ставки: кто упадет следующий.
Финансовая сторона моей натуры буквально исстрадалась от невозможности поучаствовать!
- Женская особь фикакуса, будем обозначать ее для краткости "фикаса", ибо научное ее название длинно, непроизносимо и никому не ведомо. Правда, особо посвященные говорят…
- Мы поняли, - прервала его я. - И что дальше с вашей фикасой?
На меня взглянули как на злейшего врага народа и продавца брома в одном лице, но все же неохотно продолжили:
- Фикаса не выносит женщин. Вернее, не так. Она их просто переваривает, предварительно отравив.
Тут влезла Шушу:
- То есть она травит, а потом жрет?
- Не совсем, - поморщился дед. - Она травит, потом ждет разложения и использует как подкормку.
- Ой, - сказала Шушу.
Первый раз в жизни я увидела белую змеелюдку. Хотя, если честно, Шушу была первой и единственной знакомой представительницей этой расы.
В углу оказания первой помощи соображали уже на троих.
- И чем она травит? - помахала я подруге в знак ободрения.
- Колючками, - просто сказал бедуин и всем оставшимся на ногах резко поплохело.
Кувырла, взглянув на свои утыканные ладошки, пошла сдаваться медбратьям сама.
Меня успела отбить няня. Приняв в мягкие объятия, шмырг возмущенно заорала:
- Ты че, пенек старый, не мог сообщить все это покультурней и помягче?!!
- Это как? - выкатил на нее "телескопы" бедуин. - "Вы только не волнуйтесь, но вас отравили и жить вам осталось минус две минуты"?
- Не знаю! - сердилась няня. - Но надо было полегче!
- Угу, - почесался дедок. - Вот только никак не возьму в толк, почему вы все живы…
- Какое упущение, - съязвила я, лихорадочно размышляя о том же. Какое-то просто фантастическое везение! Ну ладно, может, у меня иммунитет к яду как у иномирянки. А у девочек?.. Странно.
- А мужская особь ядовита? - задала главный вопрос няня.
- Нет, - покачал головой бедуин. - Более того, в период опыления рядом с мужской и женская тоже становится безвредной.
- Да здравствует секс! - оторвалась я от раздумий и мягкой груди няни.
- Это неприлично! - в очередной раз сделал мне замечание бедуин.
- Зато здорово! - подмигнула ему я, уползая в покои.
Оставшаяся часть мужчин была со мной молчаливо солидарна.
- Теперь вас будут усиленно охранять! - крикнули мне вслед. Вернее, я бы сказала - "в борозду".
Кстати, за мной потянулись остальные. Мы открыли Великий Путь Возвращения Домой и радостно следовали по нему, более не отвлекаясь ни на какие провокации.
- И к вам теперь никто и ничто не попадет! - надрывался бедуин.
- Ну-ну! - искренне усомнилась я и прикусила язык, чтобы не высказаться по этому поводу сполна.
- Изыди! - раздался вопль Шушу.
На балконе, грустно помахивая листиками, устроилась чета фикакусов. Растения сплелись в большой куст и являли собой трогательную картину семейного счастья. Бездомную, к слову, картину.
- Мириться пришли? - догадалась я.
Питомец просигнализировал о положительном ответе и принялся быстро жестикулировать, защищая возлюбленную.
- Помолчи, пожалуйста, - попросила я. - Так орешь, что голова раскалывается.
Фикакус замер.
- Мадам! - обратилась я к фикасе. - Вы обещаете мне больше не покушаться ни на чью жизнь?
Растение засмущалось и согласно кивнуло.
- Я отказываюсь мириться! - фыркнула эльфийка.
- Твое право, - пожала я плечами, слишком уставшая, чтобы спорить. - Можешь не мириться, только куда я дену эту сладкую парочку? У каждого свой крест. У меня вот такой - с листиками, колючками и ядом.
Фикакусы по стеночке пробрались к выходу и выпрыгнули за дверь. Видимо, желая одним махом покончить с неприятным делом.
Раздался грохот, а потом воцарилась гробовая тишина.
- Ну что еще? - простонала я. - Когда уже все закончится? Сколько можно! - Но все же взяла себя в немытые руки и поплелась выяснять причину.