Вообще с религией в городе была своеобразная ситуация. Кроме Лавры в городе функционировал еще ряд православных церквей, а еще несколько возобновили свою работу после прихода американцев. Тамошние священники занимали разные позиции по отношению к новой власти – от полного всестороннего признания до такого же, как у "монахов", холодного отчуждения. Зато сильно поднялись старообрядцы. Для них время было вполне подходящее. Как выяснил Джекоб, старообрядцы не жаловали никакую мирскую власть. А защищаться они умели и сами.
По рассказам местных, главный центр старообрядцев находился где-то на берегу Невы в районе новостроек. Как и ребята из Лавры, они превратили место своего обитания в крепость. Вот только были они куда более агрессивны, нежели православные. Как говорили, приближаться к их укреплениям было очень небезопасно. Могли попросту пристрелить и имени не спросить.
Кроме того, развелось множество апокалипсических сект. Что, в общем, понятно. В представлении жителей Санкт-Петербурга, Апокалипсис если еще и не наступил, то мир находился, так сказать, на финишной прямой к этому событию. Правда, в центре их не наблюдалось. Они все ушли из города. Благо в окрестностях было полно брошенных домов, включая громадные и сильно укрепленные виллы. Сектанты тоже не слишком придерживались христианских заповедей и при появлении незнакомцев тут же открывали огонь на поражение.
Еще интереснее вышло с разными подозрительными структурами вроде "Свидетелей Иеговы" и прочих подобных, которых и до хаоса тоже хватало. В Штатах журналисты о них рассказывали всякие ужасы, что они будто бы зомбируют своих адептов насмерть. Там появилась даже профессия "депрограмматор" – эти люди за хорошие деньги приводили сектантов в норму. (Хотя Джекоб полагал, что это очередное мошенничество, нечто вроде психоанализа.) Но в Петербурге, по крайней мере, с зомбированием вышло как-то не очень. Все лидеры при первых признаках надвигающегося беспорядка сбежали, прихватив что только могли. А рядовые сектанты тут же разбрелись. Теперь лидеры, вернувшись в обозе корпуса, пытались раскрутить дело по новой. Получалось у них плохо. Какие-то успехи имелись лишь за счет гуманитарной помощи, на которую они прочно "сели".
Но самое смешное получилось с Церковью Сатаны. Ее уже после прибытия американцев легализовала всякая шпана, вроде тех, среди которых Джекоб нашел Ваську. Правда, у этих не наблюдалось уголовных примочек. Генерал Адамс скрежетал зубами, но поделать ничего не мог. Поклонники Антона ЛаВая были правильнее представителей всех конфессий. Они поддерживали американцев руками и ногами и имели с этого неплохую жизнь. Правда, делать все равно ничего не хотели.
…Колонна прижалась к огромному бетонному зданию гостиницы, широко огибая подходы к Лавре и всем видом демонстрируя, что не имеет желания вторгаться на чужую территорию.
Наконец поисковая экспедиция вышла к набережной Обводного канала. Зрелище открылось сильное. На той стороне, словно мрачный сказочный замок, высилась башня мукомольного завода, над которой кружились вороны. Разумеется, там не просматривалось ни одного человека.
На мосту находился блокпост, который охраняли трое солдат и с десяток бойцов полицейских сил. Их, эти силы, продолжали отчаянно набирать чуть ли не с первого дня высадки. Несмотря на рекламу, высокие заработки и непроворотные пайки, русские шли в них не слишком охотно. Точнее, шли все больше какие-то хмыри в очках, явно никогда на пушечный выстрел не приближавшиеся к армии, либо типы с откровенно уголовными рожами. Вот и эти выглядели так, что было понятно: даже монету в двадцать центов возле них без присмотра оставлять не стоит.
Джекоб сидел в головном "хаммере", оглядывая, высунувшись из люка, окрестности. Рядом находилась Васька. Он удивлялся – почему никто из начальства никогда не поинтересовался ни ее личностью, ни документами. Ее свободно всюду пропускали вместе с Джекобом, будто так и надо. А ведь они сейчас шли на боевое задание, куда посторонних стараются не пускать. Джекоб в очередной раз оказался единственным из журналистов, который попал в экспедицию.
Лейтенант Келли подошел к старшему по блокпосту – огромному чернокожему сержанту:
– Как обстановка?
– Нормально. Тихо все. Вроде как…
Парень чего-то недоговаривал – и лейтенант это заметил:
– Что там происходит, сержант?!
– Ничего такого, о чем стоило бы докладывать. Но вы бы лучше туда не ездили…
– Сержант, выражайтесь яснее!
– Я хочу до конца контракта дослужить нормально. Мне беседы с душеведами ни к чему. Да только вон те, – негр кивнул в сторону монастыря, – не советуют… Очень не советуют. А я с Юга, меня с детства приучили верить священникам.
Лейтенант внимательно посмотрел на солдата. Спиртным от него не пахло. На любителя марихуаны тоже не похож. Да и где в этом северном городе достанешь марихуану? И вообще, негр производил впечатление простодушного и честного парня. Лейтенант не стал вдаваться в дальнейшие расспросы, утешив себя тем, что эти черные с Юга все повернуты на бабушкиных сказках. Пожав плечами, он вернулся к своей машине и дал знак продолжать движение.
Как показывали люди с этого блокпоста, пропавшая машина, перебравшись через мост, ушла по узкой улице вправо. В том направлении и двинулись.
Здешние места напоминали декорации к фантастическому фильму про тяжкие последствия экологической катастрофы. Асфальт был разбит вдребезги – причем явно задолго до начала всех бурных событий. В небольшом сквере чуть не в рост человека теснились огромные растения жутковатого вида – с толстыми стеблями и огромными соцветиями в виде зонтиков. О том, что здесь когда-то кипела жизнь, напоминали разве что троллейбусные провода.
На перекрестке колонна остановилась. Лейтенант задумался. Если сопоставить время, когда патрульную машину видели на блокпосту, и время последнего выхода в эфир, получалось, что далеко "хаммер" уйти не мог. Значит, надо было начинать методично прочесывать ближние местные улицы. Двинулись по одной из них, узкой, зажатой между двумя бетонными заборами. Справа громоздился нависающий над дорогой замок мукомольной фабрики – и от этого становилось как-то не по себе. Слева тянулся унылый желтый забор здания казарменного вида, которое по карте значилось как студия "Леннаучфильм". Затем по левую руку открылась улица, но ее перегораживала невесть когда брошенная автомашина-рефрижератор, возле которой валялись какие-то разбитые ящики. Тут явно никто проехать не мог. Так что колонна двинулась прямо. Дальше снова потянулся новый, уже серый забор.
Внезапно улица стала шире – и головная машина вышла к переезду через какую-то Богом забытую железнодорожную ветку. Вот это уже был сюрреализм в полный рост. Ветка уходила в сторону недостроенных заводских корпусов. Метрах в пятидесяти над ней повисла какая-то бетонная кишка – и в сторону от ветки веером расходились заросшие травой запасные пути. Более всего Джекоба поразила одна деталь: возле переезда стояла открытая железнодорожная платформа. На ней росло дерево. Сколько ж тут эта платформа стояла? Судя по тому, что дерево вымахало метра на три, – платформу забыли задолго до того, как в России все пошло под откос. За запасными путями виднелась насквозь ржавая эстакада, тоже заросшая кустами, а дальше – безжизненные бетонные корпуса.
– Дела… – протянул Джекоб.
– Вы ищете ваш пропавший драндулет? – спросила Васька, которая тоже высунулась из люка и с любопытством оглядывалась вокруг. – Так вот он!
Джекоб поглядел туда, куда девица показывала пальцем. Это была куча какого-то мелкого металлолома. Присмотревшись, Джекоб увидел, что эта куча была цвета хаки. На здоровенную машину было не очень похоже. Однако за время знакомства с Васькой Джекоб убедился, что девица редко ошибается. Создавалось впечатление, что в этом городе она знает все. К тому же он увидел висевшие на проводах четыре "хаммеровских" колеса.
* * *
Двое разведчиков выбрались из джипа и со всеми предосторожностями приблизились к куче, осмотрели ее и вскоре принесли лейтенанту два образца. Один – металлический треугольничек со стороной около двух дюймов. Он был цвета хаки – да и невооруженным взглядом было видно, что металл тот же, что и у бортов "хаммера". Другой – такой же треугольничек из бронестекла. Более всего поражало то, что куски были идеально ровные – эдакие равносторонние фигуры из учебника геометрии. Ребра же осколков смотрелись гладкими как зеркало.
– Там полно этих кусков, – доложил один из разведчиков.
– А люди? А следы хоть какие-то остались?
– Ничего.
Все это время Джекоб загорал, высунувшись из люка. В очередной раз оглядев окружающий безрадостный пейзаж, он вдруг заметил на эстакаде нечто странное. Взяв у одного из солдат бинокль, журналист навел его на данный объект – и глаза у него стали больше линз бинокля. Джекоб сильно зажмурился и поглядел снова. Да, похоже, тот парень с блокпоста не зря предпочел помалкивать. Если он видел то же – ему пришлось бы вести беседы даже не с психологом, а с военным психиатром. Это был… В Петербурге Джекобу доводилось видеть многочисленные каменные изображения крылатых львов. Так вот, это был их, если можно так выразиться, младший родственник. Крылатый кот. Только не каменный, а живой. Размером ОНО было с обычного крупного кота серо-полосатой расцветки с мощными лапами и пушистым хвостом – эдакого уличного хулигана. В Бостоне на их улице такой же жил в рыбном магазине. Сидело ОНО, как обычно сидят коты, – кувшинчиком, подняв голову и навострив уши, обернув задние лапы хвостом. И все бы хорошо – но на спине твари торчали крылья, покрытые черно-серыми перьями… Пока Джекоб приходил в себя, создание почесало задней лапой крыло, а потом подпрыгнуло вверх и медленно пошло на бреющем в сторону одной из бетонных коробок.
– Это… Что это? – Джекоб схватил Ваську за руку.
– Да водятся такие у нас… – Девица задумчивым взглядом проводила тварь, скрывшуюся за бетонным сооружением. – Низко полетел, однако.
– К дождю? – задал глупый вопрос Джекоб.
– К какому дождю! К дождю – ласточки низко летают. А этот – к большому кирдыку. Скажи вашим, что валить надо. Сейчас начнутся песни и пляски…
И в самом деле – началось тут же, не успел журналист даже переварить сказанное. Бронетранспортер уже давно как-то хитроумно маневрировал и в этот момент оказался под бетонной кишкой. Раздался мерзкий хруст – на броню посыпались обломки, а потом из кишки хлынул мощный поток горящего бензина. Бронированная машина вспыхнула как факел. Один из "хаммеров" судорожно рванулся с места, врезался в охваченный огнем бронетранспортер и вскоре также запылал. Одновременно оборвались провода, тянувшиеся вдоль железнодорожной ветки. Они упали на командирскую машину, блеснула огромная ослепительно-белая искра, машина тоже заискрила – и стало видно, как по ее бокам течет расплавленный металл. У Джекоба успел мелькнуть идиотский вопрос: откуда в этих проводах ток? Тем более – ТАКОЙ ток, чтобы плавить броню? Они бы просто не перенесли такого напряжения – сгорели бы вмиг…
В следующую секунду водитель их машины, видимо обезумев от развернувшегося перед его глазами триллера, рванул с места и погнал "хаммер" на предельной скорости. Но понесся он не туда, откуда они приехали, а по железнодорожной колее, ведущей в какие-то индустриальные дебри. С одной стороны там виднелся бетонный забор, с другой – котлован, из которого густо торчали бетонные надолбы.
Потом… Джекоб так и не понял, что произошло. "Хаммер" тряхнуло, машина вылетела с железнодорожных путей и плюхнулась в котлован. Джекоб впоследствии так и не вспомнил – то ли он сумел выбраться на автомате, то ли его просто выбросило из люка. В памяти осталась машина, которая погружалась в ядовито-зеленую жидкость, которая растворяла металл на глазах.
И тут над головой прошло три вертолета – причем вертолеты были "свои", с белыми звездами на корпусах, – за спиной стали грохотать взрывы и встала стена огня. Дальше Джекоб все помнил отдельными кусками – с жуткими воплями бежали и падали охваченные пламенем солдаты. Они с Васькой тоже куда-то бежали по этой проклятой железнодорожной ветке между бетонными заборами. Журналист падал, поднимался, бежал дальше.
Затем он запомнил Обводный канал и мост через него – но не тот, через который они переехали, а другой, куда более мрачный, со всех сторон тут были одни угрюмые заводские корпуса, и никакого блокпоста не наблюдалось. Дальше потянулись длинные угрюмые улицы, по которым Васька тащила его за руку.
…Пришел в себя он в каком-то переулке. Огляделся – и увидел, что рядом с ним только Васька, а в двух шагах виднеется Старо-Невский. Васька толкнула его в какой-то двор с двумя деревьями в центре. Во дворе, как ни странно, было довольно людно. В глубине виднелось нечто вроде окна с притороченным к нему железным прилавком, из которого торчала широкая красная морда какого-то мужика. По двору были раскиданы ящики, возле деревьев лежала огромная резиновая шина – видимо, от трактора. Всюду сидели небритые люди с сильно помятыми лицами. Между ними стояли пластиковые бутылки, стаканы, имелась какая-то еда, в том числе американские консервы.
Увидев Джекоба и Ваську, они оторвались от своих занятий и посмотрели на них хоть и равнодушно, но в общем достаточно дружелюбно.
– Привет Америке, – сказал кто-то.
– Привет алконавтам! – бодро ответила девица и направилась к окошку.
Краснорожий мужик без вопросов выставил на металлический прилавок здоровенную пластиковую бутылку и два пластиковых же стакана.
– Чесночная! Не местное палево, эту только вчера с деревни привезли, – сказал он.
– Сколько?
– Фирма угощает! Бери, потом своим расскажешь, где надо брать настоящий продукт. Это тебе не дрянь с Владимирской. Мастер делал.
Васька вернулась к Джекобу и деловито налила жидкость в стаканы.
Журналист мысленно согласился с ней: сейчас самое лучшее было крепко выпить, чтобы прийти в себя. Он машинально глотнул – желудок обожгло, машинально сжевал протянутую Васькой дольку чеснока – и в голове несколько прояснилось. Но не совсем. Мысли крутились в темпе вальса, журналист никак не мог собрать их в кучу.
– Слушай… Что это было? Этот летучий кот… И все остальное? – наконец спросил он Ваську.
– А я знаю что ли? Там такие места… Ну, ты сам видел какие. Не фиг было туда соваться. Вот и попы вас предупреждали.
– Но… Этот кот… Ты ведь знаешь…
– Вот дурной! Что вы все, американцы, такие тупые?! Тебе же русским языком талдычат – тут у нас в городе много чего случается и встречается. Кот… Живет он тут. Мышей, наверное, ловит. Летучих. И не то еще увидишь!
Тут к ним подошел мужчина. Вид он имел достаточно благообразный – русая бородка и очки в позолоченной оправе. Судя по всему, человек уже успел побывать в местах, где солдаты НАТО раздавали гуманитарную помощь, – его цивильный, профессорский вид забавно контрастировал с серой шерстяной немецкой формой. В руках незнакомец держал стакан и был пьян в сосиску.
– Вы, молодой человек, ее послушайте. Она все правильно говорит. Ик… Тут, знаете ли, бывает разное. И чем дальше, тем больше будет этого всякого и разного.
– Но почему?
– Ну, как вам объяснить? Как сказал поэт Уильям Шекспир, распалась связь времен. Доигрались вы, американцы. И теперь… – "Профессор" глотнул из стакана – и, видимо, этот глоток его подкосил. Он сбился с темы и стал бормотать что-то ритмическое.
– Это что, стихи? – спросил Джекоб.
– Это не стихи! Это джаз! – рявкнул "профессор", свалился и захрапел.
– Ладно, пойдем отсюда, – подала голос Васька. – Твои тебя, наверное, уже с собаками ищут.
Паровоз летит, стучит шпалами
Чертом буду, не забуду
Этот паровоз!Детская народная песня
О летучем коте Джекоб по понятным причинам никому не рассказал. Впрочем, никто его особо и не расспрашивал. Дело в том, что, когда за каналом начались взрывы, кто-то из начальства сильно психанул и направил в ту сторону штурмовые вертолеты. Действовали летчики, как и положено в американской армии, более всего заботясь не о выполнении задания, а о личной безопасности. Они сильно опасались вражеских "Стингеров", поэтому не церемонились, превратили весь тот район в выжженную площадь, где и через двадцать лет даже трава расти не будет, заодно смешав с землей всех, кто еще остался к тому времени живым. В общем, благодаря стараниям Речел и ей подобных журналюг во всем оказались виноваты летчики и их безголовое начальство. Пилотов отстранили от полетов и назначили расследование, которое, разумеется, будет длиться до тех пор, пока об этом деле не позабудется, а потом спустят все на тормозах. Да и полковник, отдавший приказ о посылке вертолетов, давно и упорно копал под Адамса, регулярно писал на него доносы в Вашингтон и вообще был редкой гнидой – такие обычно делают карьеру совсем не там, где стреляют. Теперь же его карьера застопорилась надолго, если не навсегда, что, впрочем, никого в корпусе не огорчило. В общем, версия о "роковой ошибке" всех устраивала. Более всего генералу Адамсу понравилось, что единственный оказавшийся на месте событий журналист не лезет раздувать сенсацию. А что было Джекобу делать? Рассказывать про увиденные им чудеса в решете? Ага, тогда точно заинтересуются: не контузило ли там тебя, парень, на всю голову? И в результате запихнут в клинику на обследование – а потом, когда выпустят, останется лишь сочинять рекламные тексты в газете какого-нибудь Мухосранск-сити. Кому нужен сумасшедший журналист?