* * *
Кавказ чем-то напоминает Европу: Швейцарию, Австрию, северную Италию. К примеру, можно час, два, еще больше мчаться по русскому Северу из города в город, и не увидеть за окном автомобиля ни одного жилого огонька. А на Северном Кавказе не успел попрощаться взглядом с огоньками одного аула, как за горой сразу засветились другие. Как в Европе.
Чтобы увидеть отличия Кавказа от Европы, надо ездить по нему днем. Чем Столбов и занимался.
Сначала, как и обещал, заглянул на полдня в Сочи. Встретился с административным и строительным руководством, с общественностью. Сообщил, что Олимпиада будет в любом случае. Заодно - что Сочи остается основным курортом России, даже если президенту стало неинтересно там отдыхать. Немножко поговорил с губернатором, без особой злости: человек и так напуган. Объяснил, что реабилитироваться и сохранить пост ему можно, но, во-первых, придется завязать с семейным бизнесом, во-вторых, готовиться к выборам.
Успокоил Сочи и вертолетным прыжком преодолел горы, приземлился в ближайшей республике - Карачаево-Черкесии. По аналогии с Сочи было бы естественно посетить Домбай, Теберду. На худой конец, Архыз - с инфраструктурой бедновато, зато красота. Столбов предпочел самую середину республики, возле поселка Правокубанка, на перекрестке дорог и, само собой, на берегу Кубани. На всякий случай, хозяйственная служба захватила палатку, понятно, не армейскую, но армейской вместительности. Ее разбили на пустыре, где, несмотря на мартовскую растительную скудность, уже бродили худые, диковатые местные коровки. Выгнали их из родимого стойла, чтобы оставляли навоз где угодно, кроме хлева.
Местное начальство предупредили лишь за шесть часов до визита. Не Красноярский край - из самого дальнего угла можно доехать на автомобиле за три часа.
Когда Столбов вышел из вертолета, поле было полно народом и начальством. Начальство встречало, народ - окрестные колхозницы, дворники города Черкесска и города Карачаевска - бродили с мешками, собирая мусор. Этот мусор месяцами выбрасывал из окон машин народ, проезжавший по трассе Невинномыск - Домбай, а горный ветер разносил его по пустырю.
Когда стало понятно, что происходит, Столбов посмеялся и велел отправить дворников обратно, не забыв выплатить сверхурочные. С колхозницами немножко поговорил, потом и они отправились по домам. Дальше общался с начальством. Оно оперативно приготовило угощение из национальных блюд: свежее вареное мясо, хычины - сырные и мясные пироги, манты. Столбов угощался, не прерывая деловые разговоры, все больше о деньгах, приходящих в республику, и почему их всегда не хватает. Привел пару примеров, сказал, что предупреждение - последнее.
Прямо с порога палатки нашел средство дополнительного дохода.
- Установите десяток видеокамер на протяжении дороги и штрафуйте всех, кто мусорит на подъезде к Домбаю. Только сначала урны поставьте, да так, чтобы были видны. И дополнительный доход, и чистота.
Некоторое время спустя бывший начальник предвыборного штаба "Веры" - теперь заместитель полпреда, обратился к Столбову:
- Михаил Викторович, хотите познакомиться с уникальной личностью? Карачаево-Черкессия, как и все республики, голосовала за "Единую Россию", а вот рядом, в ауле Сары-Тюз, нашелся ваш сторонник, Хусей Чеккуев. Возглавил местный штаб и обеспечил почти треть голосов, исключительно "ножной" агитацией.
- Зови.
Скорее всего, по своему возрасту Хусей Чеккуев считался аксакалом, но бороду он брил, так что сразу не понять. Утром работал в поле, узнав, что зовут к главному начальнику страны, переоделся в костюм с галстуком - сидел, как на бюрократе со стажем.
- Расскажите, как удалось столько народу за меня сагитировать? - спросил Столбов.
- Это у нас семейная традиция, - ответил Хусей. - Видите Сары-Тюз?
Аул был виден без бинокля. Ранняя весна уже подернула его сады нежным зеленым налетом.
- А все мой прадед, Канамат Чеккуев, - сказал Хусей. - Он давно присматривался к казачьим станицам, видел, как там растут яблони. Однажды на базаре в Батал-Пашинской станице, теперь это Черкесск, продал быка и купил саженцы. Над ним смеялся весь аул: обменял быка на прутики. Прошло двадцать лет, и отростки этих прутьев у него стали просить соседи, а теперь мы продаем яблоки в Черкесске. Поэтому, когда советуют Чеккуевы, нас слушают.
- Хусей Русланович, что, по-вашему, нужно вашей республике? - спросил Столбов. Аксакал немножко подумал.
- Раньше бы я сказал: пришлите хорошее начальство. Теперь не знаю, осталось ли оно. Нужно, чтобы молодежь могла хорошие деньги заработать. Бабы, особенно старые, им Аллах велел торговать. Мужчины работать должны на земле. Смотрите: у меня шесть коровок, три бычка кормятся, барашков двадцать штук. Бычков отправляю летом на кошару, там трава, какой здесь не бывает. Царское мясо. Но если потом этого бычка хочешь отвезти в Москву, и не в Москву даже, в Ростов, по дороге так гаишники общиплют, будто барана привез. Если менты перестанут воровать, тогда будет выгодно работать в аулах как раньше, когда молодежь не уезжала.
- Скоро в Сочи будет Олимпиада. Скажите откровенно: если восстановить старую Южную военную дорогу через горы, республике это поможет? Вам продукты возить на продажу, туристы поедут в Домбай, плюс для молодежи работа близко от дома.
- Восстановить то, что было разрушено, хорошо всегда, - неторопливо ответил Хусей. - Главное, был бы порядок.
- Хорошо, постараемся, - улыбнулся Столбов. - Хусей Русланович, почему вы за меня стали агитировать?
- Надоели прежние правители - врут много. Я подумал, хуже не будет. Кстати, скоро черкесы будут с вами общаться. Вы не верьте, когда будут вам рассказывать про карачаевцев. И переспрашивайте потом у нас.
Столбов пообещал, что так и сделает.
* * *
Из "стодневного" интервью Михаила Столбова.
- Сергей Сазонов, "Гудок". Михаил Викторович, правда ли, что в Госдуме находится законопроект, позволяющий работать во властных структурах лицам с двойным гражданством?
- Да, и я буду настаивать, чтобы закон приняли. И в работе рекоров, и в работе менеджеров вообще, особая ставка будет сделана на кадры из русских бизнесменов Балтии, а также последней волны эмиграции - США, Европа, Израиль. Логика такова: это люди с западным опытом работы и нашим менталитетом. К тому же те, кто приедут из Балтии, умеют работать в условиях прессинга. Двойное гражданство придется сохранить: русские "прибалты" недоверчивы, от своего гражданства не откажутся. Профессиональные патриоты по этому поводу пищат, знаю. Но мне важнее, чтобы был восстановлен комбинат, и построено нормальное шоссе. Из-за метки в паспорте бросаться кадрами нельзя.
* * *
- Вадим Сергеевич, здесь ваххабиты есть?
- В Карачае если и есть, то немного. Народ этим не увлекается. Их зовут "евреями Кавказа" - очень себе на уме. Но расслабляться нельзя. Кавказ маленький: если в одной республике дураков дефицит, всегда из другой могут подъехать, как в Беслане.
Батяня и Кирилл Степанов беседовали на фоне затянувшегося отъезда. Вертолет с первым эшелоном президентской охраны должен был стартовать пятнадцать минут назад, успеть в Кисловодск, за полчаса до прибытия президентского борта. Но президент задержался, задержалась и охрана.
Подошел охранник, из зимовецких, протянул Батяне пакет, завернутый в полиэтилен. "Кстати, с шести утра не жрал, - понял Степанов, - если от одного запаха так уносит".
- Держи, - сказал Батяня, - местное угощение проезжему царю. Хычины.
Степанов сунул рука в пакет, вытянул гибкий круглый пирог, похожий на лепешку. Попробовал, не удержался от второго куска.
- Именно, - прошамкал Батяня набитым ртом. - Такого у метро не найдешь. Для себя готовят. Горный сыр, горная вода, горный воздух.
Следующая минута полностью ушла на хычины. Потом Батяня неожиданно сказал:
- Кирюха, ты удивляешься, или нет, что я тебя так натаскиваю на все наши дела?
Степанов, еще не прожевав до конца, сделал неопределенный жест головой: то ли понимаю, то ли нет. Из слов можно было разобрать вопрос: "Как всех?".
- Не, как всех тебя бы другие таскали. Я хочу тебя преемником назначить. На тот случай…
Степанов, еще не одолев хычин, сделал зверскую гримасу: "Да как вы могли подумать, что с вами такое может случиться? Вы ведь профи, вы, небось, пальцами пули ловить умеете!"
- Не то! - сказал Батяня. - Если меня вдруг съедят, тогда ты мой преемник. Охранник должен быть такой, которому доверяют. Тебе Викторович доверяет.
Степанов настолько был изумлен, что недоеденный хычин чуть было не вывалился у него из рук на редкую весеннюю травку. Спасла лишь команда "По коням!".
* * *
Бывший председатель Госдумы когда-то заметил, что парламент - не место для дискуссий. С не меньшим основанием он мог бы заявить, что парламент - не место для торга. А раз так, то специалисты этого жанра - мастера уговаривать депутатов на лоббистские решения - оказались невостребованными с середины нулевых. Какой смысл мельтешить по кабинетам и коридорам, покупая порознь, если можно договориться с председателем, получив гарантированное большинство? Или, тем более, какой смысл охмурять одиночек, если коллективная воля всегда окажется важнее индивидуальных договоренностей?
Поэтому парламентские лоббисты переключились на более востребованные занятия. Кто ушел в политтехнологи, кто - в юридические консультанты.
Именно к одному из таких консультантов и обратился клиент, пожелавший сохранить инкогнито.
- От вас требуется не очень простая, зато знакомая вам операция, - сказал он. - В ближайшее время в Госдуме будет поставлен на голосование важный законопроект. Ваша задача - добиться результата. Какого - будет сказано позже. А пока готовьте голосование. Вы ведь помощник депутата Кузнецова?
- Да, - ответил консультант. Пусть лоббизм и остался в прошлом, но, по старой привычке, он всегда имел зацепку, чтобы проходить в Думу и беспрепятственно общаться с ее обитателями.
- Принимайтесь за работу. Вот аванс.
Сумма, оставленная в качестве аванса, превышала иной гонорар "веселых 90-х". Все же и нефть с той поры вздорожала.
* * *
Вечерняя встреча в Кисловодске вымотала Столбова. Этот клинышек Ставропольского края, отделяющий западный Кавказ от восточного Кавказа, оказался средоточием всех региональных проблем: и гастрольный ваххабизм, и воровство, и санатории - то ли живут, то ли нет, и имущественные недоразумения, решаемые пулей в подъезде.
К тому же пообщаться с лидером страны захотели немало различных просителей. Все говорили о прошлогодней поддержке (врали!), требовали преференций и денег. Столбов смотрел в лица и видел распечатку с досье и перечнем собственности в РФ и за ее пределами.
Среди чиновной тягомотины случались интересные встречи и жесткие разговоры. К примеру, с объединенным войсковым атаманом Пироговым. Столбов выслушал, в общем-то, справедливые жалобы на вытеснение русских из станиц в той же Карачаево-Черкесии, на безработицу, пустые обещания высоких чиновников и поборы местных. Когда заговорили о возрождении традиций, сказал:
- В старой России была очень хорошая традиция: водку пить только по праздникам. Вот ее бы возродить… Сегодня днем у ваших соседей слышал такую поговорку: "Чтобы тебе пить, как карачаевец". Понял?
- Умело, что ли? - спросил атаман Пирогов.
- Нет. Карачаи пьют, когда у них большой праздник, а так, чтобы с горя или вечер свободный выдался - никогда. Нам бы не грех перенять.
- У нас еще и поминки, - вздохнул казак.
Сошлись на том, что поминки бывают не так часто. Столбов запомнил казачьи просьбы, обещал посетить Большой круг, но с условием: в казаки его не принимать - с присягой он не шутит.
Любопытный разговор вышел с муфтием-балкарцем, приехавшим в Кисловодск: посещать Нальчик Столбов не планировал. Муфтия не очень любили республиканские власти и откровенно ненавидели ваххабиты, поэтому ездил он в бронежилете и защищенном автомобиле. Со Столбовым достаточно долго говорил про ваххабитов, откуда они берутся, как сделать так, чтобы не появлялись. Пообщался и с Батяней, уже по его инициативе, говорили о разных тонкостях организации охраны определенной персоны в условиях перманентной охоты.
Уже далеко за полночь Столбов принял нарзанную ванну в старом санатории, занимавшем старинный особняк - на стенах сохранился старинный кафель с врачебными советами, в тексте - ижицы и яти. Ванна освежила тело. Зато тотчас полезли воспоминания о том, как в прошлом ноябре, за три недели до финала предвыборной кампании, он вместе с Татьяной принимал такую же ванну. И санаторий был попроще, и ванна поменьше, еле уместились. Зато было легко, весело, душу полнило ощущение безумного полета, когда по всем расчетам горючее давно кончилось, а все равно летим и, наверное, победим.
Действительно, победили. Татьяна осталась в Москве. Он за день ей так и не позвонил, она тоже. Соблюдался уговор: в таких серьезных поездках звонки только по его инициативе.
Они не поссорились. Но Столбов прекрасно понимал, какой будет тема разговора - Макс. Вот от этого-то так тоскливо на душе.
С Максом он расстался, как с рассчитанным слугой, или собакой, оставленной на даче. Вызвал в аэропорт к шести утра. Макс умудрился опоздать даже на служебной машине, видимо, чистил зубы, пока та стояла у подъезда. Времени на разговор нашлось меньше трех минут. Вроде бы и сам Макс виноват, но Столбов душой понимал: заранее прикинул его опоздание, так что подстроил ситуацию.
Сначала вручил Максу распечатку тех самых документов, присланных Доброжелателем. Спросил:
- Это правда?
- Ну да, но вообще… - пробормотал ошарашенный Макс, едва взглянул на листы.
- Никаких "но", никаких "вообще", - резко сказал Столбов. - Думаешь, я на интервью трепался?
Потом протянул конверт.
- Тут все, что был должен тебе по Зимовцу. Плюс твоя нынешняя зарплата с выходным пособием за два месяца. Все. Ты парень талантливый, не пропадешь. Можешь давать интервью: "Как я работал с президентом".
Макс продолжал что-то бормотать, как человек, которому надо сказать тысячу слов, но не связать и двух. Столбов продолжил:
- Лично я тебя забыл. Ребята, может, тебя не забудут, захотят с тобой общаться. Но имей в виду, твоя история рано или поздно вылезет, и ребятам общение с изгнанным распильщиком будет только во вред, журналисты и блогеры заклюют. Мой совет: не вреди друзьям, сам удали все контакты. Начинай заново. Прощай.
Развернулся, ушел. Чуть быстрее, чем привык ходить. Показалось, что от слов "изгнанный распильщик" Макс заплакал.
"Как он из аэропорта выберется? - некстати подумал Столбов уже в воздухе. - Небось, не знает, как такси вызвать".
У Татьяны с Максом отношения были особые. Именно по просьбе Татьяны Макс совершил в прошлом году самое важное хакерство в своей жизни, а может, и в истории России. Потому что благодаря взломанной почте, кстати, говоря, почте самого Столбова, удалось предотвратить ошибку, чуть не погубившую претендента в финале кампании.
Татьяна будет просить за Макса. Это не просто обязанность царицы - молить о милости. Это долг в полном смысле слова. Придется отказать, потому что иначе… Зачем тогда было побеждать?
Захотелось позвать Батяню, поговорить, хлопнуть полтораста расслабляющих граммов. Но без разговора о Максе не обойдется, а Батяня тоже его пожалеет. Придется разъяснять Батяне вещи, в которых он сам уверен только головой - не сердцем.
Кроме того, Батяня спит - вставать ему раньше всех. Будить начальника охраны, чтобы с ним бухнуть - не факт, что такое себе и Ельцин позволял.
Может, одному? Но тут не кремлевский кабинет, а настоящий санаторий. Вот, блин, президент России, а за водкой послать некого.
Столбов вспомнил дневное совещание в Карачае, местную поговорку: "Чтобы тебе пить, как карачаевец". Кстати, хорошая мудрость. Бухать с горя, по-русски, неправильно и опасно.
Оставалось еще одно средство - отвлечься на дела. Достал папку относящуюся к королевству Диндар. Ее прошлым вечером дал Костылев. Сказал, что информация столь серьезная, что, кроме президента, никому доверить нельзя.
Читал минут пятнадцать. Отложил, улыбнулся. Ну, хотя бы одну проблему решили.