- Продолжаем Галича, - прозвенел в ответ Паша, - "Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы, не бойтесь мора и глада, а бойтесь единственно только того, кто скажет: "Я знаю, как надо"". Кстати, скажи, как близкая к телу: когда за эту песню будут сажать?
- И мне это интересно, - заметила Альдога.
* * *
- Вот ты как думаешь, что сейчас нужнее всего для России?
- Большой скачок, - ответил Костылев, не задумываясь. - Понимаете, Михаил Викторович, самое опасное для нас - это повторить ошибку коммунистов и начать догонять всех, кто нас опередил. Да, по стали и углю мы после войны догнали Америку. Но к тому времени Америка передала выплавку стали другим странам и создала персональный компьютер. Поэтому нужно играть на опережение.
- Правильно, - согласился Столбов. - А ты чего не играешь на опережение?
Костылев не понял.
- Застой в процессе, - пояснил Столбов, указывая на рюмки. Костылев кивнул, наполнил их коньяком. Себе постарался налить поменьше.
Сидели в президентском кабинете. Резервная бутылка виски так и оказалась невостребованной, генерал космических сил удовлетворился президентским коньяком. Закусывали классическими сухофруктами и орешками.
- Давай о России говорить, - с самого начала предложил Столбов.
- О прошлом или настоящем? - уточнил Костылев.
- О прошлом - надоело, о настоящем - неохота, особенно сегодня. Давай о будущем, о звездных дорогах.
- Давайте, - охотно подхватил Костылев. И начал излагать свое видение ближайшего будущего.
- Если мы хотим оказаться впереди, то должны не бежать следом, а обгонять. Это как в игре "Цивилизация" - технология будущего номер один, два и т. д.
- Играл, помню, - сказал Столбов. - Только тут вот какая штука, Саня. В этой цивилизейшен, если помнишь, перескакивать было нельзя от технологии А к технологии С без промежуточного этапа - технологии В.
- А мы должны научиться, - ответил Костылев. - Ведь Россия при Петре Первом обогнала Европу, миновав несколько стадий развития.
- Петр воевал, то с турками, то со шведами, - напомнил Столбов.
- И мы должны, - непринужденно ответил молодой генерал. - Помните, когда Пушкин сравнивал Николая Первого с Петром: "Россию вдруг он оживил, войной, надеждою, трудами"? Нам тоже война нужна, чтобы слегка встряхнуться. Мобилизовать, для начала, мозги.
- С кем воевать будем? - заинтересовался Столбов.
- С кем попроще. К примеру, в Приднестровье. Конечно, лучше в Прибалтике, но это чуть опаснее, нужны хорошие разведданные о том, как отреагирует НАТО. А в Приднестровье просто. Сначала - инцидент. Обстрел приднестровского села, непременно гибель двух мирных семей. Пожар с разрушениями, зафиксированный со спутника. Одновременно уничтожение автомобиля местной полиции и обстрел, хотя бы с ранениями, патруля наших миротворцев. МИД и Минобороны действуют согласованно, динамику не теряют, уже через сорок восемь часов наши танки плюс приднестровские войска идут на Кишинев и берут город. Перебрасываем войска на захваченные аэродромы и берем под контроль всю территорию Молдавии за пару дней.
- А как возникнет инцидент?
- Технически это не трудно. Вы же сами должны знать, есть и спецслужбы, и спецподразделения. Была бы политическая воля.
- Ну, хорошо, победили. Дальше что?
- Самое главное. Сухопутной и морской границы с подконтрольной территорией у нас нет. Украина захочет преференции за право транзита грузов и людей. Что мы должны сделать? Придется наладить воздушный мост, чтобы вся местная экономика функционировала благодаря транспортной авиации. Тяжелое авиастроение получит такой импульс, какого не было полвека. Вообще, Молдова - не обязательно. Можно и Крым, но тут не хотелось бы мелочиться, от Украины можно взять и побольше. Можно и Балтию, но тут уже самолеты не нужны.
- А почему именно самолеты?
- Чтобы с одной стороны развивался авиакосмический комплекс. Ну, тут, извините, я лоббист своего болота. А еще важнее, чтобы в телеящике, каждый день в новостях: десятки "Русланов" летят и везут грузы. Вроде берлинского воздушного моста тысяча девятьсот сорок восьмого года. Америкосы сухое молоко и картошку везли в Берлин, супер реклама своим ВВС и авиапрому вообще. Нам тоже нужна мощная патриотическая телекартинка, чтобы детишки сами хотели оказаться в пилотской кабине. Или проектировать новые самолеты. Ну, и заодно докажем миру, что мы - сверхдержава. Потому что только сверхдержава способна создать воздушный мост.
- А последствия просчитаем? Санкции, к примеру, - поинтересовался Столбов. Генерал звездных войск махнул рукой:
- До конца с Западом не поссоримся все равно. Есть нефть и газ, другие ресурсы. Покупали у Сталина, купят и у нас. Мелкие санкции будут, хорошо, чтобы нам на пользу. В идеале, здорово, если бы ЕС запретил нашим гражданам, всем, а не только чиновникам, ездить в Европу. А если такого подарка не дождемся, подсуетиться придется самим. К примеру, всем не прошедшим военные сборы - запрет на выезд.
"Приятно послушать, - подумал Столбов, - бухтит за державу. Нет, чтобы о различных мелких выгодах, как прочие собеседники за последние сутки".
- Наливай. Идея интересная, но я думаю, с внешними заморочками торопиться не надо. Сейчас главное, Россию укрепить внутри. А это можно и без войны. Ну, давай, космонавт, за мирное звездное небо над головой.
* * *
Запись в ЖЖ блогера zloyfaker.
"Итак, в нашем парламенте произошел акт спонтанного группового неверия. Даже самому народному президенту за всю историю России было бы хорошо помнить народную мудрость: гни-гни, да не перегни. Очередной перегиб, или загиб, как хотите, вызвал в народной памяти горбачевские антиалкогольные эксперименты, и последовала отдача.
Лично я бы посоветовал зрителям российской трагикомедии запастись не только попкорном и сушеной воблой, но и валидолом. Памятный всем ЕБН, несмотря на свой тяжелый запойный характер, почти полгода бодался с парламентом, пока не прибег к танкам. Господин МВС вряд ли столь же выдержан. Не удивлюсь, если пулеметные очереди и разрывы раздадутся у стен Госдумы уже завтра".
* * *
Татьяне хотелось плакать. Останавливали, пожалуй, лишь две причины: кто здесь ее поймет? И вторая: постоянная необходимость защищаться - а для этого надо быть сильной. Не столько полемизировать, сколько делать замечания: "Я же беременная женщина! Не можете курить на площадке, так хотя бы курите в вытяжку над плитой". Нет же, обязательно надо протянуть дрожащую руку к газовой плите, прикурить от синего цветка, дойти до стола, стряхнуть пепел в первое попавшееся блюдце.
Кстати, раньше такого не было. Соблюдалось определенное джентльменство: если присутствует хотя бы одна дама - всем дымить на лестнице.
Многое, очень многое изменилось. Немало джентльменов покинули кухонные тусовки. Кто-то поселился в дальних краях и общается с друзьями в ЖЖ. Кто-то ушел в мейнстрим, в карьеру. Кто-то - из жизни, от инфаркта или колес бешеной тачки, когда похмельным утром, покачиваясь, переходил трассу.
А может, и это не главное. Она захотела вернуться в прошлое, когда под щемящие песни и вино, казалось, так мало было нужно, чтобы произошло чудо: хорошие люди однажды не струсят и выйдут на площадь в назначенный час, полковник Васин наконец-то потушит горящий поезд, спящая красавица - Родина-уродина - наконец-то нас полюбит, сволочи покаются, и к власти придет добрый и хороший народ. И жизнь наладится, оставшись такой же душевной, как при социализме, и станет такой же комфортной, как положено при капитализме.
Мечты не сбылись, а жизнь наладилась, но как-то странно. Выпивать стало можно в заведениях, споры, точнее, срач, продолжились в ЖЖ. Выйти на площадь в назначенный час было не так просто, как в 90-е, но относительно безопасно: больше 15 суток за это не давали. Заодно выяснилось, что на кухне самое естественное занятие - готовить пищу. Остались такие вот редкие заповедники, как у Горыныча. И кто сказал, что в них сохраняются самые лучшие представители вымирающих видов?
Между тем, Паша опять закатил монолог. Причем настолько серьезный, что даже гитару отложил.
- Ну что за вечная российская невезуха? Меченый дурашка Горбачев. Потом демократ-алкоголик Ельцин. Потом, по его протекции, застенчивый гопник-дзюдоист и собеседник Ганди - Путин. Потом президент-твиттер, любитель "Дип перпла" Медведев. И на кого мы променяли эту интеллигенцию? На фюрера с армейским ежиком, на все три ипостаси шварцевского дракона?
- Паша, заткни фонтан, - с тихой тоской сказала Татьяна.
- Я бы не сказал, что все так плохо, - заметил Комарицин. - Как говорится, в каждом свинстве можно найти кусок ветчины. Именно Миша Столбов - встряска, которая так необходима сегодняшней России. Маленькая проверка на жизнеспособность. Подозреваю, что она закончится печально, но лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
- Ага. Значит, все в канализационном болоте, но нашелся один мудрец и погнал волну. Кем был Путин? Директором большого хосписа по имени Россия. Комфортные условия, привычные слова, никаких резких движений и планов на будущее. Ну да, олимпиада, потом чемпионат. Это как в хоспис или какой-нибудь инвалидник приходят артисты мирового балета или цирка - пусть порадуется доходяга. И тут явился новый клоун-директор. Хоспису построиться! Марш-бросок на три километра. Вызывай следом труповозку, падаль с обочины подбирать!
Таня сделала то, что ожидала от себя меньше всего. Вылила на Пашу и его гитару кружку с чаем. Встала, извинилась перед Горынычем, направилась к дверям.
Сзади слышались рык и борьба. "Ты что, идиот, она же беременная!" - "А, пришибу, вместе с наследным кронпринцем!".
Не торопясь оделась и вышла в ветреную темень. Ветер был резок и мокр: то ли поднялся за полночь, то ли раньше не замечала…
Дошла до перекрестка, только тогда заплакала. Сквозь слезы заметила-расслышала, как рядом остановилась машина. Из нее вышел Батяня.
- Татьяна Анатольевна, зря вы так, - сказал он.
* * *
Генерал космических войск сошел с орбиты во втором часу. Не то, чтобы упал лицом в лимонные дольки, но очень уж было видно, что застолье ему в тягость.
Столбов распорядился отправить бедняжку домой, потом включил обычную связь. Отозвался лишь на Батяню.
- Все в порядке, Михаил Викторович, - сказал тот. - Нашлась, жива, здорова, невредима. Возвращаемся первым же бортом из Питера.
- Спасибо, - ответил президент. - Прости, что заставил побегать, как маленького.
Батяня ответил что-то про службу и дружбу. Столбов поблагодарил еще раз.
Просматривая прочие контакты, заметил, что Луцкий пытался связаться с ним четыре раза. Ему звонить не стал.
Допивать одному не было желания. Сел в кресло, опять посмотрел на трубку. Татьяна тоже пыталась позвонить, но говорить с ней не хотелось. Спать не хотелось тоже. В голову лезли все гадости прошедшего дня.
Оживил дремлющий компьютер - посмотреть набросок речи, написанной для утреннего выступления на Конгрессе. Тихий звоночек обозначил новую почту.
"Что это, объяснение думской провокации? Или рассказ о том, кто подбил Таньку совершить дурость?" - подумал, увидев привычный обратный адрес.
Оказалось, не то и не то.
"Я ждал достаточно долго и надеялся, что начальник вашей личной охраны сам расскажет вам о маленьких, или не очень маленьких преференциях, которые он научился извлекать из своего нового положения…"
- так начал свое послание Доброжелатель.
Глава 8
* * *
Русский народ не всегда и не весь жил в России. Бесследно, безвестно исчезал полон, взятый степняками. Когда держава окрепла и сняла степной аркан с шеи народа, сама так прижала своих сыновей, что те уже добровольно потянулись за рубеж. Уходили раскольники, уходили казаки-некрасовцы. Струйками утекали за океан - недаром среди фигур Статуи Свободы стоит и православный поп.
Потом начался XX век и за рубеж хлынули - целые потоки. Осколки Белой армии, вообще, все, кто не признал красных. Впервые от страны отделились куски с русскими общинами: Польша, Финляндия. Потом - Война и вторая волна эмиграции, от полицая-расстрельщика до дуры-девки, переспавшей с фрицем и не хотевшей узнать, что ей за это будет. Ну, и не все пленные решились на эксперимент "встреча с Родиной".
Прошло двадцать лет, и подоспела большая третья волна. Литераторы, евреи, евреи-литераторы и прочий народ, разочарованный в скорейшем построении коммунизма. А там недалеко и до 90-х годов, когда случилась вещь, в истории России и вовсе небывалая: целые края, города, населенные русскими, вдруг стали заграницей, и в эмигранты против воли были записаны миллионы человек.
Чуть позже нашлись люди, частично энтузиасты, частично - бюрократы, решившие объединить русских от Эстонии до Австралии. Так возник Всемирный конгресс соотечественников.
* * *
Можно ли запретить себе видеть сны? Если очень захотелось - то да. Именно так и поступил, вернее, поступал Иван. Уж слишком хорошо он помнил о своей мечте. Поэтому он спал и нарочно не видел во сне сбывшуюся мечту - домик среди ароматных можжевельников и полоску прибоя.
Будущее было под запретом. Но совсем без снов спать не смог. Поэтому видел прошлое. Причем не давнее, военное, с тревогами, потерями и работой, которую сделаешь несмотря ни на что. А более-менее недавнее. Безнадежную и при этом выигранную битву прошлой осени. Суету нынешней думской работы. И, конечно же, лица. Совещания, переговоры, встречи, перешедшие в разговор.
Под утро, среди круговерти и калейдоскопа лиц, мелькнуло одно и запомнилось. Да так крепко - не растворилось в новых снах. Хотя видел это лицо мельком. Этот человек, Олег Делягин, депутатский помощник, пытался подкатиться через него к Столбову - очередная челобитная от кооператива "Мельница", насчет капиталов. Делягин считался грамотный переговорщиком, но ничего не вышло: Иван сразу переадресовал его к фонду "Возвращение", сказал, что занят другими делами и никого к Столбову "подводить" не собирается.
Уже не во сне, а проснувшись, подумал: "В январе был решительнее, когда отказывал".
Еще чуть позже понял, где недавно видел этого человека - в компании Крамина. Именно тогда, когда получил предложение, от которого не смог отказаться.
* * *
- Ну что, дорогие мои, хорошие. Очень хорошо, что мы здесь встретились. Во всем остальном поводов для радости не очень много. Место встречи - наша замечательная Москва - по многим параметрам относится к мировым столицам. К чему можно отнести большинство остальных территорий России, многие из вас видели сами. Была недавно такая дурацкая привычка у чиновников: человек решил вернуться в Россию из Риги или Ташкента, а ему предлагают поселок, в котором канализационные люки на металлолом сданы. И человек уезжает обратно в Ригу, подальше от такой России.
Ну, конечно, самый беспросветный алкогольный маразм в прошлом. Но кризис, что начал съедать Россию еще при Советах, никуда не ушел. Русское население неторопливо вымирает, поселки и города пустеют. Есть отдельные очаги, оазисы и так далее. Но большинство населения юного возраста не понимает, чем ему заниматься, если не ехать в Москву, или дальше, в эмиграцию. И есть у меня неприятное предчувствие - в этот зал оно не придет.
Если у нового президента сложился свой стиль - опоздание не больше минуты, то он его соблюл. Вошел в самый большой зал Кремля ровно в десять утра и одну минуту. Бодрый, крепкий, свежий, упругий, на трибуну чуть не взлетел.
От этой-то бодрости и казались его слова особенно страшными.
- Сейчас у России лет двадцать-тридцать передышки, без внешних проблем, если, конечно, не будет форс-мажора. Потом - война за русское наследство. Не за русский народ, он никому нужен, ни в рабы, ни на органы для трансплантаций. За территорию, за ресурсы, за то, чтобы территория не досталась кому-нибудь другому. Значит, надо успеть научиться жить на своей родной земле, сохранить старые города и хотя бы те села, какие можно. Дело трудное и делать его придется нашему поколению.
Оглядел зал. Патриарх, министры, генералы, генералы от искусства, люди бизнеса. В задних рядах затерялись те, кто когда-то захотел вернуться в Россию из Таллинна и попал в поселок с пропитыми люками и пробитыми дверями подъездов. Понятно, вернулся, в Таллинн. Но все равно сейчас приехал на Конгресс. Вдруг Родина возьмет, да и скажет: "Вы нам нужны не только, чтобы закрыть очередную программу, задуманную для распила".
Большинство, конечно, кто из России, кто из ближних зарубежий, кто из совсем дальнего, настроены на привычный сюжет Конгресса. Долгие разговоры, о проблемах, но еще больше - о духовности, об упадке нравов, которые если и сохранились, то или в русской общине за океаном, или в такой сельской глуши, где год скачи, до океана не доедешь. О том, что надобно сосредоточиться на духовном. Вот сидит в первом ряду великий режиссер, недавно снявший очередной фильм: "Комбриг Котов: Загробные мытарства". Будет нужно - и очередной манифест настрочит, лишь бы был шанс возглавить комиссию по духовным совершенствованиям.
- Поэтому обращаюсь, в первую очередь, к зарубежным соотечественникам. Мы нуждаемся в вашей помощи. Вообще, помощи всех, кто может помочь. Не деньгами - они всегда нужны, но сейчас в России с ними более-менее неплохо. Нужны люди с опытом организаторской работы. И в бизнесе, и в общественных делах. Знаю, многие пробовали, многие разочаровались. Пожалуйста, попробуйте еще раз. Помогите сделать жизнь цивилизованной! Чиновники-воры хоть на время присмирели, работать будет легче. Помогите нашим менеджерам и управленцам, которые лучше всего научились объяснять, почему так сделать в России невозможно. Должности будут, зовем!
Под конец не то, чтобы завелся, но самого унесло волной драйва. Услышал аплодисменты, улыбнулся, сошел с трибуны. На минуту из головы исчезла память о разговорах этого утра. Обо всем, что он сказал за полчаса до того, как бодро взлетел на трибуну Всемирного конгресса соотечественников.