* * *
Из "стодневного" интервью Михаила Столбова.
- Александр Костеев, газета "Тюрьма и зона".
Михаил Викторович, я слышал, что вы являетесь сторонником реформы пенитенциарной системы России. В частности, уже существует программа постройки новых изоляторов временного содержания и тюрем. Так ли это и чем это обусловлено?
- Спасибо за вопрос. Все это так. Я слышал, что на одном из митингов был лозунг: "Столбов - это тюрьмы!". Я с ним согласен. Так и пишите в газетах, и показывайте по телевизору. Столбов - это хорошие, современные тюрьмы, которые являются местом наказания, изоляции, исправления, но ни в коем случае не местом подготовки новых криминальных кадров. Новые тюрьмы начали строить еще при Путине и Медведеве, но мало и медленно. Будем строить быстрее, чем школы и детские больницы. Школьник-недоучка не так опасен, как отличник тюремных университетов.
- Как выглядит современная тюрьма? Камеры на двоих, еще лучше - на одного, сносная еда, постоянное наблюдение. Найденная мобила в камере, водка и наркота - такое же ЧП, как побег, с неизбежным наказанием для тех, кто допустил. Работа - как награда, а не обязаловка. Да, такие тюрьмы будут дорогими, затратными, но на безопасности страна экономить не будет. Задача-максимум - добиться за десять лет, чтобы обычная русская зона осталась только в песнях и фильмах.
Дальше. Меняем сам принцип наказаний. Сроки сокращаем, за многие преступления сажаем на месяцы, а не на годы. Вообще, мой принцип, который, надеюсь, будет учтен в новых законах: за решеткой должны сидеть только звери, которые бросаются на людей. Не важно, для чего - убить, ограбить, изнасиловать. Зверь-рецидивист сидит пожизненно. Тот, кто ворует деньги, сидит немного, зато штраф-конфискация и серьезные ограничения на долгие годы.
- Анатолий Николаев, "FM-романс".
Как нам известно, периодически поступают предложения восстановить смертную казнь. Как вы относитесь к ним?
- Предложений достаточно, аргументы мне понятны, но минусов, считаю, больше. Главный: государство должно избегать непоправимых ошибок. Штраф можно вернуть, отсидку - компенсировать, а труп - не оживишь. У нас, при нынешней системе, ошибки тоже будут, и никуда от них не денемся. Поэтому мое мнение - пусть зверь сидит за решеткой. Для тех, кто повторяет: "Моя дочь - в земле, а этот - дышит", организуем экскурсии в изолятор, пусть посмотрит, в каких условиях этот зверь дышит. Наверное, пожалеет. И еще причина, чисто эгоистическая. Кому подписывать отказ в помиловании? Мне, президенту. Пожалейте.
* * *
В Средние века, когда фортификация на порядок превосходила осадные технологии, едва ли не треть всех замков, острогов, городов были взяты изгоном. Проще говоря, в наглую. Зевнула стража у ворот и подъемных мостов на рассвете, задремала в жаркий полдень, расслабилась на закате, и нет нужды ни в башнях на колесах, ни в катапультах, ни в наспех сколоченных лестницах. Процокал копытный галоп, взвыла запоздалый "аларм" труба часового, а враг уже в воротах. Караул стоптан, изрублен, мост опущен. Не видать твердыни даже почетной капитуляции - уже взята.
Расчет экипажей "скорой" и "аварийки" был тот же: по сигналу о том, что президентский автомобиль выехал из Кремля, рвануться к Госдуме. Не дать ни полиции, ни бесчисленным топтунам время сообразить, что-то предпринять. Отрезать президента от въезда в Думу, но и не дать никуда свернуть. И закончить едва ли не самое трудное дело, которое выпадало заезжим "ремонтникам". Дела, после которого можно или до конца дней жить, не работая, или просто - не жить.
* * *
- Кирилл Александрович, вы знаете, что президент направляется в Госдуму?
Кирилл Степанов на миг подумал: "Ага, новый статус, и уже "вы" от вчерашних равных коллег". Но мигом забыл эту мелочь. Сейчас главное другое. Прокрутить в голове положенную программу действий.
Визит - незапланированный и внезапный. Значит, комплекс мер по сокращенной программе, утвержденной еще отставным Батяней с ФСО. Но Госдума - объект категории А, объект постоянных визитов. Значит, без двух снайперов на высоте и оперативной минной проверки не обойтись. И распорядиться должен именно он!
Степанов так и делал. Распоряжался на бегу. Про себя, впервые в жизни, материл Столбова: "Забыл! Забыл о мероприятии, не сказал. А нам, всегда и во всем виноватой охране, старайся, гарантируй, сохраняй".
Еще не выбежав во внутренний двор, узнал: снайперы отбыли к объекту и группа резерва туда же. Чуть задерживается разминирование.
Столбов уже стоял возле машины. Степанов видел его утром: бодрый, невозмутимый, но с незаметным внутренним надломом. Сейчас же был весел не на показ.
- Шериф, даешь добро? - улыбнулся он.
- Сейчас, только пройдет минная проверка.
Столбову, в мыслях уже вышедшему из Думы и мчавшемуся к Татьяне, показалось, будто его ухватил за руку уличный попрошайка.
- Какая к чертям проверка? Там чисто!
- Нельзя, Михаил Викторович, по регламенту не положено, - краснея, чуть ли не заикаясь, сказал Степанов. Столбов отмахнулся от него, как от мухи, шагнул к машине.
Степанов действовал, как четыре дня назад, в перестрелке на ВДНХ. Одним прыжком очутился возле президентского шофера.
- Охрана запрещает выезд, - отчетливо произнес он.
- Поехали! - рявкнул Столбов.
- Охрана запрещает выезд! - отчеканил Степанов, и шофер отдернул руки от приборной доски, будто боясь нечаянно стартовать.
- Мать вашу! - рявкнул Столбов, выскакивая из машины. И тут появилась группа минной проверки.
Решение Степанова было мгновенным. Он приказал минерам сесть в президентский автомобиль и рвануть к Госдуме.
- Михаил Викторович, - спокойно сказал он, - вы выедете через пять минут, когда подойдет резервное авто.
- Ну ты… ну ты… - прорычал Столбов, все же сдерживая какие-то слова, а может, и действия. Степанов стоял рядом, скрестив руки на груди, готовый, в том числе, и к апперкоту. Об этом явно думал и Столбов, он даже сунул руки в карман.
Подошло резервное авто.
- Гони! - заорал Столбов.
Гнали-гнали, обогнать не смогли. Еще с полпути, со стороны Думы послышались очереди и разрывы.
- Не меньше, чем "Фагот"! - крикнул один из охранников. - Поворачивать надо!
Стрельба у Госдумы продолжалась. К небесам тянулась струя дыма от сожженной техники.
* * *
От нечего делать Татьяна задремала. Проснулась, когда солнце уже садилось. Хотела включить компьютер, посмотреть новости. Но зачем? Что она может сделать?
Чувство вины медленно переросло в обиду.
И тут позвонил Столбов.
- Танюша, у меня все нормально, - сказал он.
- Мишенька, - ответила она, сама удивляясь степени стервозности своего голоса, - то, что у тебя все нормально, я видела по телеку, когда ты парил орлом на трибуне. Но уж если я помещена под домашний арест, как опальная царица, то, пожалуйста, перечисли мне мои права. Имею ли я права гулять по лесочкам, по базарам, выезжать на богомолье и когда царь-батюшка с меня опалу снять соизволит?
- Таня, ты что? - едва ли не крикнул Столбов. Наверное, так кричит утопленник, к которому подплыла спасательная шлюпка, и спасатель вдруг взмахнул веслом, чтобы ударить его по голове.
- Ничего, - ответила Татьяна, - хочу знать свои права.
- У тебя есть право пить, есть, гулять по лесочкам, ездить на богомолье. И одна обязанность - уйти на фиг из моей жизни! - взревел Столбов.
- Псих, - прошептала Татьяна. Отложила аппарат.
Рассеянно включила телевизор. Было прямое включение, оцепление у Госдумы. Что-то догорало, всюду прикрытые брезентом фигуры.
- Итак, мы продолжаем прямой репортаж с места неудачного покушения на президента России, - сказала репортер Аня Семечкина. - Предварительный итог: не менее десяти убитых, среди них - четверо боевиков. В Москве продолжаются поиски сбежавших террористов.
Таня оцепенело глядела на экран.
* * *
Кирилл Степанов и Александр Костылев сидели перед входом в кабинет Столбова. Заходить им было не велено. Впрочем, такой привилегии - сидеть рядом с кабинетом - больше не удостоился никто.
Столбов не отрывался от компьютера. На экране было новое письмо от Доброжелателя.
"… Так что инициатором вашего появления в Госдуме по сути является исключительно г-н Луцкий. Но время мог знать только г-н Афанасьев. Выводы делайте сами".
- Сделаю, - тихо сказал Столбов, держа в руке почти полный стакан. Потом процитировал Галича: "Ну что ж, говорю, отбой, говорю, пойду, говорю, в запой, говорю. Взял и запил".
Взял и запил.
ЧАСТЬ 3
Глава 9
Николай Чалин был нестандартным доном. Настоящий "дон" - бизнесмен из Донбасса - обязан неумеренно ненавидеть "оранжевых ю-щенков" и быть умеренным патриотом России. Чалин как раз к оранжевым был равнодушен, хотя в две тысячи четвертом году отдал на борьбу с Майданом столько, сколько просили. Жаль, корм был не в коня. Зато для прославления России делал больше, чем любой российский бизнесмен. Или даже больше, чем три российских бизнесмена вместе взятые.
А началось со школьной поездки в Севастополь. Их класс поселили на берегу Камышовой бухты, и Колька однажды нашел на пляже старинную медную пуговицу. Учитель-историк сказал, что это пуговица французского солдата, времен Крымской войны. Колька сохранил пуговицу, а на следующий год здесь же, в Севастополе, выменял на трехлезвийный перочинный ножик пулю от британской винтовки. Так родилась его коллекция.
Еще до окончания института Николай имел в ней с полсотни экспонатов, от пуговиц и гильз до подзорной трубы и русского гусарского мундира той эпохи. Такие экспонаты найти на берегу было невозможно; Чалин их приобретал. Его студенческая пора совпала с эпохой, когда финансовые знания можно было в любой час проверить на практике. Чалин проверял, да так удачно, что в год получения диплома мог бы сам открыть вуз и нанять профессоров.
С той поры у него были два дома - родной Донецк и Севастополь. Уголь был востребован рынком, как и сто лет назад, Чалин менял эшелон угля на чемодан долларов с такой же легкостью и сноровкой, как ножик на пулю. К удивлению столь же успешных "донов", не спешил расстаться с дачей в Крыму, чтобы купить виллу на Кипре, а то и островок в Эгейском море. Он жил рядом с Севастополем, потому что хотел жить рядом со своей коллекцией, а везти ее за границу - не хотел.
Когда коллекция Крымской войны достигла тысячи единиц хранения, понадобилось создавать экспозицию. Чалин мелочиться не стал. Он арендовал старинный форт, принадлежавший Министерству обороны Украины. Украинские военные вывезли весь металл, оконные рамы, сантехнику времен всех советских генсеков. Пытались продать камни, но они вынесли прямые попадания гитлеровских фугасов и не поддались. Пришлось сдать форт Чалину. А он его отчистил, восстановил интерьеры XIX века, вплоть до печей, заказанных в Голландии. Так Севастополь, а значит, и Россия получили лучший музей Крымской войны.
Коллеги по бизнесу и незнакомые почемучки не успели удивиться, как Чалин принялся за новый проект. На мысе Херсонес, который так любят путать с античным городищем Херсонес, стоят развалины 35-й батареи. В июле 42 года здесь погибли и попали в плен почти сто тысяч защитников Севастополя; некоторые отстреливались без воды и пищи больше недели. Батарею - любимое место черных копателей и диггеров-экстремалов - собирались снести под гостиничный комплекс, но Чалин арендовал ее, взял под охрану, проложил дорожки, чтобы не ходить по могилам, и основал лучший в Севастополе музей Великой Отечественной войны. С бесплатным входом, бесплатными экскурсиями и бесплатными туалетами, что для Крыма казалось особо уникальным чудачеством.
Чинушам ведом лишь патриотизм собственного кармана - они получали взятки аккуратно и безропотно, лишь бы шло дело. Своим, начиная от бухгалтеров до охраны, Чалин платил хорошо, но обладал талантом видеть воровство на уровне пуговицы. Или предвидеть. Слухи о том, что воры пропадают в тайной музейной расстрельной камере, казались столь достоверными, что проверять их не хотелось.
Украинской политикой интересовался мало. Российской не интересовался вообще, пока однажды его старый друг Подольский не рассказал ему про загадочного Столбова, который решил стать лидером России.
А потом позвонил в феврале:
- Я вчера из Москвы. Поговорил с Михаилом Викторовичем, про тебя рассказал, про твои дела. Он сказал, что как только у него будет совсем безумный проект, возьмет тебя рекором.
- Я же грамадянин незалежной…
- Так для таких, как ты, и сделано исключение, чтобы можно было с чужим гражданством в России руководить. Жди предложения.
* * *
Писатель Евгений Гришковец съел собаку на боевом корабле и потом написал об этом пьесу. Блогер Данила Павлов, больше известный виртуальной общественности под ником gondonpavlon, тоже съел собаку, но на своей даче. Мотивации и таланты Гришковца и Павлова были разными, но в судьбах их было и нечто общее: непростые жизненные обстоятельства.
С Павловым было так. К нему в гости пришел друг-блогер Коля Бурматкин, известный под тремя никами сразу. Гулял по участку, увидел под навесом мангал, предложил сделать шашлык в ожидании еще одного друга - Злого Факера.
- Откуда мясцо взять? - спросил Павлов. - Сам знаешь, на какой мы мели. Хоть собаку жарь.
- Можно и собаку, - ответил Бурматкин.
Как нередко бывает с сугубо виртуальными людьми, шуточки и подначки довели до реала. Отступать не хотелось никому, и бродячий Шарик был пойман, убит, ошкурен, замаринован, зажарен, подан на стол. Характер у пса оказался мерзкий, он даже не пытался глядеть на убийц печальными собачьими глазами, но ожесточенно кусался. Все равно было противно. Разве что развеселила реакция Факера. Тот проблевался и обещал в следующий раз угостить друзей супом с котом.
- Ха, а что, есть альтернатива? - спросил Павлов.
История с собакой была символична. Последние четыре месяца друзья почти не имели доходов. Сначала проживали прежний финансовый жирок. А потом? Правильно, суп с котом.
Первый этап морального падения произошел на презентации романа Суркова, куда по старой дружбе пригласили троих блогеров. Ведь именно Сурков их нанимал, а уж они, в свою очередь, создавали бригады виртуальных бойцов с простой функцией: бродить по инету, находить врагов правительств. И травить их, начиная от ядовитых реплик до обвинения в профашистском мужеложестве.
Власть проиграла, и потребность в блогерах-бойцах отпала. Столбов в них не нуждался, а такие деятели, как Сурков, политикой больше не занимались. Это он им объяснил на презентации. Блогеры поплакали, напились, наелись и ушли, набив рюкзаки бутербродами и прочей снедью.
Однако презентации у Боброва бывали не часто, а есть хотелось. И вдруг, на очередной посиделке на даче Павлова - теперь в реале они встречались чаще, чем в инете, - Коля сообщил новость.
- Ребята, а мне утром письмо пришло. О том, что Столбов своего бывшего сисадмина турнул, который Makson.
- Не новость, - ответил Факер.
- А еще там указан его адрес - Первомайск-Московский, улица и квартира. Кстати, ехать недалеко. Прокатимся, навестим пидора, поговорим о всех прошлых гадостях. Он нам осенью крепко нервы потрепал.
- Отдача не замучает?
- Не. Он теперь без охраны. Вроде, живет один. И, кстати, если с ним поговорить об адресной инвестиции… Бабло у него точно есть, а уж кого не жалко…
Вышло, как с собакой. Шуточки и подначки перешли в разработку плана. Причем до той стадии, когда отступать западло. Решили уже на следующее утро отправиться в Первомайск.