- Исполню, все исполню, о мой князь… хоть и далек путь, да…
- Далек путь, - чуть успокоившись, усмехнулся Дирмунд. - И в самом деле - далек. Впрочем, думаю, Лейв с Истомой там все устроят как надо. Эх, хоть бы кто-нибудь из них был в Киеве! Нельзя: Лейв - сила, Истома - ум. Только в паре и могут работать. Хорошо, хоть есть еще Вельвед с его волхвами да корчмарь Мечислав… Эй, парень, а ну, поднимись-ка с колен! Вставай, вставай… Подойди к окну? Ты облакогонитель?
Дирмунд внимательно рассматривал молодого волхва. Длинный, весь какой-то нескладный, носатый, с реденькой узкой бородкой, он явно не производил впечатления солидного человека. Да то и не надо было друиду, вовсе - не то, другое… совсем другое.
- Так ты облакогонитель? - взглянув посланцу в глаза, еще раз повторил свой вопрос друид.
Парень вздрогнул и снова повалился на колени:
- Не погуби, отец родной, обманул я Вельведа, облакогонителем назвавшись, почета вельми хотел да власти. Чародей я, не облакогонитель, с чарой все что угодно сотворю, особливо ежели отвар какой изготовить, да и заклятья чаровные ведаю…
- Значит, чаровник… - задумчиво протянул Дирмунд. - Слушай меня, чаровник! Вернешься немедля в Киев, к Вельведу, скажешь, чтоб следил за прибывшим князем, глаз не отрывая!
- Скажу, повелитель!
- И главное, пусть сей же день пришлет мне волхва помоложе: обязательно из облакогонителей, не чаровника, не хранильника, не кобника, только облакогонителя. Найдется у него такой?
- Да есть один. - Волхв посветлел лицом. - Даже двое: один - Колимог, старый, другой совсем молодой, Велимор.
- Старый мне не нужен, а вот молодой… Надеюсь, он не жирен и в ногах быстр?
- Не жирен, повелитель! И быстр.
- Тогда ступай, - милостиво кивнул друид. - Надеюсь, ты все запомнил?
Посланец кивнул.
- И пусть Вельвед не затягивает с девами. Скоро, чай, понадобятся! - Выпроводив молодого волхва, Дирмунд сверкнул глазами и глухо рассмеялся.
Ярил Зевота целый день шатался по пристани, высмотрел, конечно, знакомого - самого князя Хельги, да не подойти было - не тот случай. Ярл все с Аскольдом-князем толковал, так, вместе, одвуконь, и поскакали на Гору, в Детинец, не удалось подойти, да и дружина вокруг опять же. А надо было подойти - на строительство задуманной заимки - да что там заимки, двора постоялого! - требовались немалые средства, а их пока не было. Даже у взятого в подельники Порубора - тоже. Не так уж и много зарабатывал он на охотах. На жизнь, конечно, хватало, на одежку красивую, но на усадьбу - вряд ли. Вот бы на Царьград с дружиной пойти! Да, риск - зато и златом-серебром к осени вполне разжиться можно. Только не в киевскую дружину пойти - много там врагов-недоброжелателей, да хоть тот же Дирмунд-князь, вот уж с кем не хотелось бы встречаться - а в дружину северную, новгородскую, что прибыла с Хельги-ярлом. Ну, или в молодшую, к Снорри. Вот и бегал Ярил у пристани, шатался, да, похоже, зря все! Прибывшие разбили шатры прямо на берегу, у ладей, видно, опасались чего-то, иль просто не предоставил им покоев в Киеве Аскольд-князь, блюдя спокойствие горожан. Даже приказал окружить пристань хорошо вооруженной стражей - чтоб к чужим никого не пропускали. Вот и бегал Зевота, шарился - звенело б в калите серебришко, уж всяко, знал бы, как подойти. Хорошо б и Вятшу с собой прихватить, а то совсем извелся парень после гибели девчонки своей, Лобзи, почернел лицом, даже кинулся было поджигать усадьбу Любомиры - еле отговорили. Любомира-то тут при чем? Не она ж Лобзю принесла в жертву. Мечислав-людин? И он вряд ли. На что ему? Мечислав уж такой пес - без своей выгоды шагу не ступит.
- Волхвы ее закрутили, - при первой же встрече высказал мысль Порубор. - Да и не только ее, многих…
- Волхвы? - Вятша поначалу не поверил, да и Ярил сомневался. Но вот когда явились с волхвования девы - Любима с Речкой, - тогда уж ясно все стало. Точно - волхвы! И направляет их Дирмунд, кому еще-то? Тут уж ни у Ярила, ни у Вятши, ни даже у Порубора сомнений не было. Встречались ранее с князем, приходилось. Лучше б никогда больше встреч таких не было.
После того, хорошенько девок порасспросив, исчез Вятша, сгинул. И ведь что самое главное: не сказал никому ничего! Даже дружку своему закадычному Порубору. Впрочем, Порубор тогда уже повел на охоту знаменитого работорговца Харинтия Гуся с приехавшим сурожским гостем - Евстафием Догоролом. Красив был сурожец, несмотря на то, что в возрасте, чернявый, глазастый, хоть и с горбом, зато веселый и историй разных знал множество. Порубору такие люди нравились, хоть и был сам скромен, дальше ехать некуда, бывало, и слова клещами не вытянешь. Может, и говорил ему что Вятша, да как теперь узнать? Ушел Порубор в леса с Харинтием и его гостем, не скоро теперь прибудет. А Вятша… Пес его знает, где этот Вятша. Месть, как видно, замыслил, только как он отомстит Дирмунду? Сам ведь знает - людской силе князь неподвластен. А может, не Дирмунду мстить решил - волхвам. Уж больно много их в Киеве последнее время, куда больше, чем всегда. Мало им капищ, так ходят по пристаням-торжищам, все чего-то вынюхивают, народ смущают.
Безуспешно попытавшись пробиться к ладьям, Ярил Зевота едва не сбил с ног молодого носатого парня, длинного и нескладного, с посохом волхва и ожерельем из птичьих костей на груди. Волхв… Волхв?
Волхв!
- Эй, кудесник! - Ярил схватил волхва за рукав. - Чудеса творить можешь ли?
Волхв обернулся:
- Смотря как заплатишь.
- Резану дам, не обижу!
- Резану? А что делать-то?
- Да глаза стражникам отвести - всего и делов.
- Глаза? Чара нужна… Нет у меня посейчас при себе чары…
- Ну, как знаешь… Я к другим пойду, к кобникам. Повыкобениваются у стражей, попляшут, я тем временем и проскочу. Да, пойду к кобникам.
- Постой! - Воровато оглянувшись, носатый понизил голос. - Посейчас не могу, спешу очень, а вот вечером… Да ты слушай! Подожди, не ходи к кобникам, они тебя обманут, да и не сотворят ничего, а чара - дело верное.
- Ладно. Встретимся у ворот, на Подоле.
Ярил проводил молодого волхва взглядом и вдруг похолодел, увидев, что его окружили колпачники - люди корчемщика Мечислава.
- Ты ли, Яриле? - сладенько улыбаясь, поинтересовался один из них, чернобородый, смуглый, с широким носом. - А пойдем-ка в корчму, отметим встречу!
Ярил было дернулся - его тут же схватили за руки и сунули под ребро нож.
- Однако идем, парень!
Встав из-за стола, Хельги поблагодарил Хаскульда за прием, за мед-пиво. Пир и в самом деле был знатен - жаренный на вертеле кабан, утки, осетр в ромейском вине, сладкие палочки из настоя лопуха, перепела, запеченные с пахучими травами, рыба - соленая, вяленая, вареная, - заварные хлеба с хрустящей корочкой, стоялые меды - липовые, клеверные, малиновые, - хмельной олус, бражица ягодная, да чего только не было! Хельги, правда, ел мало, в основном разговаривал, зато Хаснульф… Дорвался до еды воевода, будто триста лет не кормили. Ел - только кости на зубах хрустели, да летел вокруг жир. Хватал маслеными руками золотые кубки, вливал в себя мед-брагу, снова жевал и снова пил, покуда в бессилии не откинулся к стенке.
- Уфф! - еле вымолвил. - Знатная у тебя еда, Хаскульд-конунг.
Посмотрев на него, киевский князь усмехнулся:
- Во здравие дорогим гостям!
Хельги обмахнулся рукой - в горнице, несмотря на открытую дверь, было жарко. По обе стороны от двери стояла пара гридей: с этой стороны - киевские, в сенях - гости.
- Жарковато! - поблагодарив хозяина, улыбнулся ярл. - Пойду на крыльцо, подышу…
- И я туда ж посейчас выйду, - пообещал Хаскульд. - Посижу вот еще немного…
Хельги-ярл вышел - расслабленный, улыбающийся… Оказавшись в сенях, обернулся к гридям - куда и расслабленность-то вся девалась, и улыбка. Оглянувшись, нагнулся к дружинникам, шепнул строго:
- Слушайте, Дивьян, Лашк… Сейчас вас сменят, поедете по моему приказу на пристань… да чуть не доедете. Встанете у торжища, там народу много, особо приглядываться никто не будет. В переметных сумах - одежка простая, на тебя, Дивьян, как раз налезет. Скинешь кольчужку… Лашк с конями останется, а ты побежишь на Копырев конец, спросишь постоялый двор дедки Зверина…
Услыхав приближающиеся шаги, ярл поспешно вышел на крыльцо.
Лишь ближе к вечеру Хельги и обожравшийся Хаснульф в сопровождении воинов не спеша поехали к пристани. Спустились от Детинца к Подолу, закрывая от шума уши, проехали Жестянницкой улицей, свернули на Кузнецкую, потом - на Оружную, вон и торжище показалось - тоже шума хватало.
- Погоди-ка, - обернулся ярл к Хаснульфу. - А не пройтись ли нам по торжищу? Все одно до ночи долгонько еще.
Спешившись и бросив поводья гридям, Хельги быстро направился к торговым рядам, так что дружинники едва поспевали за ним. Чуть отойдя, ярл обернулся к воинам:
- Пройдитесь по краю площади, поищите наших.
- Так вон же они, княже! - вытянул руку один из гридей. - Точно, наши! Отроки, Лашк с Дивьяном.
Хельги и сам уже заметил молодых воинов, улыбнулся.
- Ну? - спросил, едва те спешились, подбежали.
- Зверина двор отыскали, - коротко доложил Дивьян. - Только нет там Порубора - хозяин говорит, в дальние леса с купцами подался, на охоты повел.
- А Любима, дева?
- Любима-дева сказывала - Ярил на пристанях живет… жил до нашего прихода, с утра на дворе появился, а сейчас где - не знает. Как придет, передаст, что спрашивали.
- Н-да, - ярл неопределенно хмыкнул. Какой-то мужик - низенького роста, чернявый, с окладистой бородой и густой, стриженной под горшок шевелюрой, подойдя ближе, вдруг низко поклонился:
- Здрав будь, не знаю, кто ты, купец али боярин.
- Считай - боярин, - усмехнулся Хельги. - Чего надобно, человече?
- От Копырева конца за отроком твоим иду, - хитро улыбнулся мужик. Дивьян конфузливо отвернулся.
- И что? - покачав головою - ох, Дивьяне, Дивьяне! - насмешливо спросил ярл.
- Отрок твой про Порубора-проводника выспрашивал, так нет его, ушел с купцами. Коли надо куда - скажи только. Проведу, не сомневайся, не хуже Порубора.
- А ты кто ж таков будешь?
- Проводник не из последних, - мужик горделиво выпятил грудь. - В Киеве меня всякий знает. Ерофей Конь кличут.
- Да не нужен мне проводник, - безразлично бросил Хельги.
- А чего ж тогда спрашивал? - удивился Ерофей Конь. - И Ярила еще, Зевоту?
- Ярила? - Ярл скосил глаза. - А он ведь тут где-то должен быть, так?
- Так, да не так, боярин! - прищурился Ерофей. - Хочешь, про Ярила поведаю?
Ярл обернулся:
- Выдать ему куну!
- Куну? - обрадованно переспросил Конь. - Вот дело! Так слушай же, - он понизил голос. - Ярила Зевоту только что при мне схватила теребень Мечислава-людина. Куда потащили, не знаю, но думаю, что в корчму. Куда ж еще-то?
Хельги задумчиво посмотрел вдаль, туда, где отливала густой синевой широкая лента Днепра. Дружинники удивленно переглядывались. Надо же - князь, а запросто разговаривает с каким-то посконным мужичагой, по виду - смердом смердейшим. Удивительно то, необычно, совсем на других князей не похоже. Князь - так гордиться должен, от посконных рыл нос воротить горделиво! А Олег что вытворяет? Самолично глаголет, не брезгует. Странный князь, странный…
Оглянувшись на дружину, ярл усмехнулся, словно подслушал их мысли. Да если б он был обычным викингом, да действовал бы с оглядкой на обычаи, да на веленье богов, разве ж добился бы всего в столь краткие сроки? Вот и сейчас - не стал бы по торжищу рыскать, не послал бы Дивьяна к Зверину. Именно Дивьяна, лесного жителя, это он там, у себя в лесах, был ловким, а тут, в большом шумном городе, терялся, дрожал, словно лист на ветру, хоть и не показывал вида. На то и рассчитывал ярл - если и не отыщет Дивьян никого, так внимание обязательно привлечет нездешностью своей, необычностью. Слишком уж таращится по сторонам парень, слишком уж скован, словно на лбу написано - чужой! Такого да не заметить кому надо? Правда, все ж таки переживал князь, посылая на постоялый двор отрока, - не забыл бы тот громко обещать резану за сведения о тех, кого ищет! Видно, не забыл… Так вот и Порубор отыскался, и Ярил Зевота. Ярил-то ярлу, пожалуй, сейчас нужнее всех - киевлянин, знает все и всех, пронырлив, нахрапист, нагл. Хитер, но ему вполне можно верить - старый знакомец, и немало чего пройдено вместе. Именно такой человек и поможет быстро разобраться в том, что творится сейчас в Киеве. Где на самом деле Дирмунд, да почему так много волхвов, да что говорят о пришельцах и почему - именно так? О том не расскажут ни самому Хельги, ни Хаснульфу, ни даже Дивьяну с Лашком. А Ярил свой, местный. Тем более - свой в кругах шпыней да татей, а уж те завсегда больше обычных людей ведают. Нужен был Ярил новгородскому князю, верный, пронырливый, хитрый, такой, что в любое игольное ушко влезет и, что самое главное, обратно вылезет. Неужто достал-таки его Мечислав? Ах, как не вовремя! Не вовремя… Не вовремя?
- Едем в шатер, - махнул дружине Хельги. - Чай, не вечер еще. Не вечер.
Проходя мимо длинного стола, Мечислав-людин внимательно осматривал корчму, тускло освещенную дрожащим пламенем дешевых сальных свечей. У стены, на лавках, вольготно расположились колпачники, сбитенщики, тати, даже головники, из тех, что орудуют ножом в темных переулках, проливая невинную кровь. Впрочем, кто ее только не проливает? Вон хоть те же волхвы, что сидели своим кругом близ очага. Облакогонители, чаровники, кобники - гремят костями на шеях, жадно заедают брагу жареным мясом, спорят о чем-то, ругаются. Все не простые волхвы - над другими начальники. Главного дожидаются, бровастого Вельведа, что, говорят, пользуется поддержкою Дирмунда-князя. Дирмунд, Дир… И что толку теперь в его поддержке, коли Аскольд давно отстранил его от власти? Все меньше бывал Дир в Киеве, все больше ошивался в лесах, и что там делал - ведали одни боги да волчьи стаи. От той деятельности Мечиславу не было ни жарко ни холодно. Аскольдовы вот доставать стали, примучивать - плати, говорят, мыто! Плати… Попробовали б они такое сказать, коли б была у Дирмунда сила! Хоть и пытается вернуть былое князь, да что-то не очень получается. То ли Хаскульд-Аскольд слишком силен, то ли сам Дир что-то не то делает. Волхвов собирает, бездельников, годных разве что на то, чтобы именем богов пудрить людям мозги. Знавал Мечислав нескольких кудесников, да хоть того же старика Колимога - тот еще выжига, за просто так слова не скажет.
И девок, говорят, охоч на моленьях тискать. Ну, девки девками, а за постой давненько не плачено! Напомнить, что ль, как придет, Вельведу? Что-то долго нет волхва… А ведь еще с предателем поговорить надо! Корчмарь ухмыльнулся - осанистый, волосатый, сильный, похожий на вставшего на дыбы медведя. Хороший подарок сделали ему сегодня колпачники, поймали, привели переветника - а и поделом тебе, Ярил, как ни бегай, а от Мечислава-людина не убежишь! Щелкнув пальцами, корчмарь подозвал служку, велел принести колпачникам еще пару кувшинов с недавно сваренным пивом. Те обрадовались, зашумели, хмель брал свое. Вот уже и затянули вразнобой песни, а самые ушлые сговариваются обмануть на колпачках не кого-нибудь, а волхвов!
- В колпачки? - переспросив, обернулся к ним молодой волхв, темненький, светлоглазый красавчик. Улыбался, а глаза смурные. Видно, тоже пьян уже изрядно. Обернулся к своим:
- Тут колпачники сыгрануть хотят!
- Охолонь, Велиморе, - строго глянул на него старик Колимог. - Подождем Вельведа-кудесника, обговорим все, а уж потом делай как знаешь.
Несолоно хлебавши колпачник - молодой хитроватый парень, примерно одного возраста с красивым волхвом - вернулся к своим.
- Не хотят, говоришь? - оглянулся на него немолодой седоватый мужик с переломанным носом, Кедрован, староста колпачной ватаги. - Инда не вечер еще… Метай, человече!
- Запросто! - Светловолосый парень с рыжей бородкой, по виду - купец не из бедных - высыпал из деревянного стаканчика кости. - Дюжина без одной!
- Моя очередь. - Кедрован загремел стаканчиком, метнул. - Дюжина!
Парень усмехнулся, швырнул на стол блестящий арабский дирхем - ногату:
- Везет тебе, человече. И говорила ведь мне матушка - не играй, сыне, в кости. Вот я и не играю.
- Как это - не играешь? - удивился колпачник. - А сейчас что же делаешь?
- Так, развлекаюсь, - широко улыбнулся парень, а глаза остались прежними, внимательными и холодными. Не нравился Кедровану такой взгляд, и пришедшие с купчиной приятели - сильные молодые парни - тоже не нравились. Ишь сидят, ухмыляются - ножей на поясах вроде бы не видать, да кто знает, что за пазухами? Умен был Кедрован, осторожен - дал отыграться купчине. Кто его знает, что за люди? Сегодня купец, завтра разбойник.
Служка с лучиной полез было зажечь потухшую свечку. Купец только бровью повел - один из его парней тут же перехватил руку с лучиной.
- Не надо, паря, и без того светло нам.
Служка пожал плечами - светло так светло. Мечислав-людин остановился возле неприметной, ведущей на задний двор двери. Вроде спокойненько все. Вон - волхвы, вон - колпачники да тати. Все свои, чужих нет, пожалуй… А это что за парни у стены? Из новых, видно? Тоже тати, известно, - разве ж простой человек сюда, в корчму, на ночь глядя зайдет?
- Здравы будьте, братие! - незаметно проскользнув к очагу, повернулся к своим бровастый кудесник - Вельвед-волхв. - Вижу, давно дожидаетесь.
Посмотрев на него, Мечислав-людин кивнул служке и вышел на задний двор. Прошелся в темноте до амбара, стукнул кулаком в дверь:
- Спишь ли, Яриле?
В амбаре зашевелились.
- Чего хотел, дядько Мечислав? - раздался изнутри глуховатый голос Зевоты.
- Убивать тебя пришел, - усмехнулся корчмарь. - За переветничество твое, за предательство!
- Нешто я тебя предал, дядько? - удивился за дверью Ярил.
- Ну, пусть не меня, князя.
- А тебе что за дело до князя? Он что, твой родич?
Мечислав промолчал, задумался. Постоял так, посмотрел на звезды. Где-то далеко за Щековицей лаяли собаки. И в самом деле, что-то расхотелось Мечиславу расправляться с Зевотою, прошла уж давно первая злость, да, честно говоря, не верилось, что и словят. Так ведь словили-таки, напрасно Ярил-дурень в Киев приперся, теперь вот что угодно с ним сделать можно. Корчмарь улыбнулся:
- Велю тебя на цепь посадить, заместо пса лютейшего. Сиди лай.
- Много ль я, на цепи сидючи, пользы тебе принесу?
- Пользы? А и что ж…
Мечислав зашевелил губами, словно бы подсчитывал что-то… а ведь и в самом деле - подсчитывал, а закончив, улыбнулся. Жаль, не видел той улыбки Ярил.
- В общем, так, Зевота, - оглянувшись на корчму - показалось, вроде как скрипнула дверь, - тихо произнес корчмарь. - Убивать я тебя не буду… пока. И на цепь не посажу, раздумал. Обидел ты меня когда-то сильно…
- То разве ж обида, дядько?
- И вот за обиду ту ты мне ответишь. Полста ногат - думаю, вполне хватит.
- Полста?! Да ты в уме ль, Мечиславе? Где ж я тебе столько наберу?
- И сроку тебе - до осени, - невозмутимо закончил корчмарь. - Где соберешь - твои заботы. И помни - я про девицу твою ведаю, ты-то, может, и убежишь, а она…
Ярил молчал.
- Выходи, - Мечислав отдернул засов. - Сейчас сведу тебя с волхвами, а дальше уж сам смекай - у них серебришко водится.