Prague - New York 1922
- Что это такое?
- Теслектрическая динамо-машина. Конструкция подобна конструкции генератора постоянного тока, но вместо магнитов я применил чистый тунгетит, обмотки же из цинкового зимназа.
- Чистый тунгетит? Вы считаете, что нечто подобное может оказаться экономически выгодным?
Глаза Теслы загорелись - сейчас он радовался словно ребенок, было такое впечатление, что этот костлявый старец через мгновение потрет ладони и подскочит на своем стуле.
- Так не электрический ток здесь появляется, дорогой мой, не ток!
- А что же?
- Другая сила. Она свободно стекает в древесину, в многочисленные холода зимназа, в растения и животные, в кристаллические структуры. Имеются виды зимназа с высоким содержанием углерода - например, графитовый криокарбон - которые, после подключения к этой темной энергии излучают тьвет. На этом основан мой патент темнелампочки; его уже выкупила одна сибирская фабрика, вторая на подходе. Зато неконтролируемое высвобождение теслектричества вызывает резкое понижение температуры. Царь предоставил мне достаточно тунгетита, чтобы я мог экспериментировать вволю. Теперь мне уже известно, что здесь нельзя непосредственно применять законы старой физики, этот здесь "теслектрический ток" не ведет себя как электрический ток - но и на протекание жидкости это тоже до конца не похоже. Выливается, выливается, выливается; имеются такие сосуды, предметы, материалы, которые, как кажется, он никогда не заполнит до конца, стекая в них без остановки.
…И вот в таком помещении, под влиянием выхода теслектрической энергии - если затем посмотреть в таком помещении в интерферограф, вы уже не увидите растянутой полоски более светлых и более темных пятен, но две отдельные световые точки.
Какое-то время я-оно не поняло, что он, собственно, сказал. Потом схватило рюмку и выпило остаток коньяка, сразу же потянувшись к бутылке, чтобы налить еще. И, то ли рука дрожала, то ли поезд трясся на съезде в уральский перевал…
Никола Тесла приглядывался с улыбкой.
И к черту подевались все симметрии.
- Это… - откашлялось я-оно. - Это сильная посылка.
Тот вздохнул.
- Но не доказательство.
- Нет. Нельзя исключить, что эта тунгетитовая сила влияет исключительно на природу света. Ну, я знаю - возможно, выпрямляет пути Uchtquanten? Логика… это уже нечто более фундаментальное, логику невозможно свести только лишь к одному - двум физическим феноменам. Даже если и вправду ваша "теслектрическая сила" отнимает у света его волновую природу и удерживает световой квант на одном месте - до полного его существования или же полного не существования.
- Именно так я и думал. Ба, до сих пор мне и в голову не приходило, что такое однозначное "замораживание" природы света может представлять собой всего лишь побочный результат другой перемены, гораздо более глубокой - несмотря на все сибирские легенды, несмотря на все рассказы о Стране Льда. Вот только сегодня, перед обедом, когда я услышал, что вы рассказывали про лютов…
- Так.
- Меня осенило, как будто бы я сразу увидел схему готового решения, остается его только просчитать. Обычно я привык верить подобного рода откровениям; одно из них когда-то спасло мне жизнь. Ведь посмотрите: если теслектрическая сила и вправду навязывает логике двухзначность… - Тесла сгорбился, как, видно, ему случалось в моменты исключительной мыслительной деятельности, когда он отвлекался от контроля над телом. - Как вы считаете, как это способно повлиять на живые организмы? На человека?
- Понятия не имею. Все это… - Я-оно изобразило руками хаотическое движение. Правая рука столкнулась с корпусом динамо-машины, металл был холодным - не зимназо, но холод сильный; я-оно вздрогнуло, опустило руки. - Для таких вещей вообще нет слов, господин доктор, мы ломаем себе языки, ломаем умы.
- Об этом, как раз, я и спрашиваю. Ведь вы же говорили, что как раз этим и занимаетесь. Так? Так вот, голова, как это может влиять на голову? - Тесла приставил два пальца к виску, словно револьверный ствол. - Должен ли человек это вообще как-то… чувствовать?
- Вы имеете в виду жителей Сибири? Или зимовников, мартыновцев?
Тесла презрительно махнул рукой. Совершенно неожиданно он был разочарован, раздражен.
- То есть, вы не можете мне сказать. Так. Тогда прошу прощения.
Я-оно отшатнулось.
- Но что вы имеете в виду, доктор! Вы хотите узнать, как это влияет на мысли - или же о том, из чего мысли берутся? Мысли?! Ха! Да такой человек вообще не должен дышать! Господи! - Чем громче я-оно говорило, тем слова извергались быстрее, тем сильнее становилась уверенность. Я-оно облизало губы. Возвращались картинки из анатомических атласов Зыги, его слова, слова его коллег по медицинскому факультету, обрывки бесед. - Измените всего лишь один элемент, и человека уже нет. А это - это наибольшая перемена! Плоть отпала бы от костей, кровь в сосудах разложилась бы, и вообще, не было бы никаких костей, не было бы плоти, сосудов, никаких живых тканей, нечего, ничего, ничего…
Тесла уже стоял. В левом кулаке он сжимал зимназовое кольцо, которым заканчивался выходящий из теслектрической динамо-машины кабель, правой рукой схватился за заводную ручку. Провернул. Что-то в машине щелкнуло, и стальные кишки начали вращаться в бочонкообразном брюхе, закружились светлые и темные элементы. Тесла крутил все быстрее, кружение уже превысило темп, после которого человеческий глаз перестает различать движущиеся элементы и видит одно только движение, его направление и окраску. Генератор свистел и урчал. Доктор Тесла мерно вращал ручку, длинное предплечье двигалось в спокойном ритме. Он стоял, повернувшись лицом к окну, снова выпрямившись; рука с кабелем была поднята перед ним на высоту груди; провод свисал словно дохлая змея; я-оно отодвинуло колено, чтобы случайно не зацепиться за него. В горле пересохло, я-оно сглотнуло слюну, имевшую неприятный привкус коньяка. Из генератора начал исходить щиплющий нос запах. На металлическом корпусе появились капли влаги. На коже дыбились волоски, по пальцам, по небу, по языку, казалось, поползли мурашки. Я-оно растерло ладони. Они были холодными, в купе царил ужасный холод. Пришлось погреть их дыханием. Перед лицом Николы Теслы цвели седые облачка пара. Он продолжал крутить, динамка урчала, тррррррррр.
…Левая рука, та, неподвижная, она начала расплываться первой. Как будто бы кто-то затирал изображение на старой фотографии - или же, если бы пленку экспонировали слишком долго. Белая перчатка, манжет сорочки, рукав пиджака, потом и весь пиджак, затем платок на шее и голова доктора, и вторая рука, и ноги - Тесла погружался в тень, за вертикальную заслону серого полумрака, словно дрожащий воздушный мираж, только воздух дрожал не от жары, а от холода, и не в ослепительном сиянии, а в темноте, то есть в тьвете - можно было видеть его черные искры, будто бы негативы электрических разрядов, но нерезкие, медленные, движущиеся по растянутым дугам и плотными пучками, шерстистыми комками и языками черного огня: на плечах и вдоль рукавов, на волосах и на лбу, на скулах доктора Теслы - он весь уже стоял в испарениях тьвета, в отсвете ночи. Тррррррррррр. Поскольку окно находилось перед ним, свечение поблескивало у него за спиной - яркая светень высокого силуэта, намного более выразительная, чем любая тень, которая нормально отбрасывается в дневном свете. Никола Тесла распадался на свой собственный негатив и негатив негатива, расположившийся белым пятном на ковре, на двери, на стенке купе. Параболические полосы темноты начали проскакивать между телом доктора - вытянутой рукой, выпрямленным торсом, лбом - и покрывающейся инеем железной массой генератора. На бронзовой табличке уже поблескивал ледовый налет. Я-оно сунуло руки под мышки, отодвинулось вместе со стулом, лишь бы подальше от разогнавшейся динамо-машины. Тррррррррр.
…Тесла открыл рот, желая что-то сказать - вместо слов из сухих губ извлеклось облако черного, будто смола, пара.
Экспресс начал тормозить, и доктор подался назад, несмотря на широко расставленные ноги; ему пришлось опереться о столик, и он выпустил из рук кабель, выпустил заводную рукоятку. Треск генератора постепенно затих. На стеклах, позолоте, суконной обивке, металлических и деревянных экстравагантных украшениях купе класса люкс, на рюмках - везде искрился снежный осадок, будто прихваченная весенним приморозком роса.
Я-оно опустило оконное стекло, чтобы впустить в купе теплый воздух.
Тесла выпрямился, вытер платочком губы и лоб. Сняв перчатки, он тщательно вытер ладони, каждый длинный, костистый палец по отдельности.
- Тело, дорогой мой сударь, тело - это сила, мы еще не заслужили власти над нею.
Я-оно с трудом скрыло раздражение:
- Немножко гимнастики еще никому никогда не повредило.
Американец дышал легко. Во всяком случае, на уставшего он не был похож - дыхание становилось более глубоким, щеки порозовели, зрачки расширились.
- И давно вы это делаете?
- Я заметил, что это помогает мне в работе. Очищает мысли, если можно так выразиться. - Он вынул портсигар. - Имеются и другие эффекты, но их сложнее описать.
- То, что происходит с вашей тенью…
- Нет, я имел в виду состояние разума. Тело - это сила, но вот разум, топ ami, это единственная вещь, за которую человек полностью отвечает на этом свете.
- И вы не боитесь, что таким образом рискуете, что он откажет? Что вы вообще знаете об этой тунгетитовой силе?
Тесла добродушно рассмеялся.
- Дорогой мой, как-то раз я пропустил через собственную голову электрический ток с напряжением сто пятьдесят тысяч вольт. И вы считаете, будто бы мы про электрический ток знаем уже все? Эксперименты проводятся затем, чтобы узнать нечто новое; с тем, что известно, никто не экспериментирует, потому что нет никакого смысла. - Он закурил; пламя спички на мгновение вспыхнул черной кляксой, когда Тесла его задул. - Что меня беспокоит… Вот скажите, какие бы я мог провести эксперименты для проверки вашей гипотезы.
Я-оно пнуло кончиком туфли лежащий на ковре кабель.
- А что мы, собственно, знаем о связи между теслектричеством и лютами? С чего вы…
Двери купе открылись. Вошла жена - не жена, спутница Николы Теслы, молодая женщина, с которой я видел его в вагоне-ресторане. Она вошла, и сразу же за порогом остановилась, словно замороженная. Синяя юбка от английского костюма, высокий стан, серебряный медальон на жабо из ирландского гипюра, светлые волосы, заплетенные в уложенные короной косы. Сколько могло быть ей лет? Семнадцать? Несомненно, она была моложе панны Мукляновичувны.
Девушка глянула на Теслу, на динамо-машину, снова на Теслу, сжала губы…
- Кристин! - воскликнул доктор.
Та повернулась на месте и выбежала, хлопнув дверью.
Я-оно обменялось с Теслой понимающими взглядами. Он выбросил папиросу в окно, снова натянул белые перчатки, пригладил волосы. Только после того он отключил от генератора заводную ручку и кабель, снял машину со столика и уложил назад в сумку. Ему не сразу удалось попасть ключиком в отверстие замка - поезд резко тормозил, трясло все сильнее. Когда доктор перетаскивал саквояж в шкаф, я-оно поднялось с места и высунуло голову за окно.
Здесь не было никакой станции, куда не глянешь - никаких построек, во всяком случае, не по этой стороне путей; вообще никаких следов цивилизации - только горы и горная природа, дикий Урал. Солнце уже полностью вышло из-за грязных туч, и лежащий на пологих склонах лес источал буйную зелень.
Запищали тормоза, вагон еще раз дернулся вперед, и поезд остановился. Сопение локомотива и шипение пара доносилось даже сюда.
- Что случилось?
- Может какая-то авария, - сказало я-оно. - Может, что-то с рельсами. Нужно спросить у правадника.
Тесла глянул на часы, схватил трость и открыл дверь.
- Саботаж!
Я-оно вышло за ним в коридор. Из других купе тоже высыпали пассажиры, толкотня и замешательство, все расспрашивали об одном и том же. Тем временем, от проводника ни следа. Открыли окна. Сквозняк заворачивал занавески на головы выглядывающих.
- А вы, доктор, не преувеличиваете, ведь…
- Да пошевелите головой, dammit. Откуда берется зимназо? Без малейших сомнений они взорвали бы весь этот Транссибирский Экспресс.
- И себя вместе с ним? А что с зятем директора Сибирхожето?
Тесла закрыл купе на ключ.
- Потому-то, в такие минуты я больше всего опасаюсь за свои прототипы.
- На станциях… на стоянках. - Я-оно заметило сейчас пробел в размышлениях, проводимых вчера за завтраком. Во время движения любая более-менее мощная бомбовая атака будет представлять опасность для всего поезда и для всех пассажиров - но вот когда состав стоит, можно взорвать конкретный вагон. И что за этим всем следует: если заговорщики нацелились на одного человека, едущего в классе люкс - то ли на князя Блуцкого, то ли на доктора Теслу - они и вправду должны были поместить убийцу в том же классе; но если им важен вагон с оборудованием Теслы, бомбист с таким же успехом может ехать и вторым классом.
Серб с едва скрываемым отвращением защищался от напирающих тел, и сам напирал вперед.
- Прошу пропустить, прошу прощения, госпожа, извините, пажалста, excuse-moi, entschuldingen Sie, let те through, please, можно пройти, благодарю.
Никто не заметил деликатно размытых контуров силуэта доктора Теслы, когда, помогая себе тростью, тот пропихивался через толкучку, на полголовы выше всех пассажиров, они не обратили внимания на мерцающую корону тени, которую Никола Тесла отбрасывал сам на себя - дрожащий ноктореол - остаточное зрительное впечатление тьвета.
О нескольких ключевых различиях между небом Европы и небом Азии
Волк стоял на поваленном стволе дерева, высовывая треугольную морду из-за веток.
- А вдруг подойдет…
- Не подойдет, госпожа.
- Они что, не боятся людей?
- Этот не боится.
- …ружья или что-то отпугивать господа поезда…
- Животные сами способны приручаться, vous comprenez, даже самая дикая бестия в конце концов привыкнет, восход или заход солнца, проезд паровоза, лето и зима - лишь бы в этом была хоть какая-то регулярность. Природа - это крупнейший часовой механизм.
- Господин инженер, только не нужно нам этой индустриальной поэзии.
Юнал Фессар, который до сих пор с безразличной миной копался тростью в земле, внезапно поднял приличных размеров камень и бросил им в волка. Остальные пассажиры громко вскрикнули. Камень пролетел мимо зверя и ствола на добрый метр. Волк нервно вздрогнул, но с места не сдвинулся. Он лишь приоткрыл клыки и наблюдал за людьми, склонив голову налево.
Панна Елена подобрала юбку и побежала. Monsieur Верусс вместе с инженером Уайт-Гесслингом, которые стояли ближе всего, попытались было ее схватить, задержать, но девушка легко увернулась. От границы леса и лежащей на этой границе сваленной ольхи ее отделяло десять-двенадцать метров. Прежде чем кто-либо подвигся на более решительные действия, панна Мукляновичувна уже подходила к волку.
Она протянула к нему руку.
- С ума сошла! Господи помилуй, она его погладить хочет!
- Вот сейчас он ей пальчики-то и отгрызет, - буркнул под нос господин Фессар.
- Где доктор Конешин?
- Кажется, остался в поезде.
- А кто она вообще такая?
- Панна Елена Мукляновичувна, - сообщило я-оно.
А та еще и присела на поваленный ствол, склонив голову над поднятой ей навстречу мордой зверя. На его желтых клыках поблескивала слюна, вывернутые губы хищника подрагивали. Девушка протянула руку сверху, к загривку волка. Тот развернулся на месте, спрыгнул с поваленного дерева и исчез в лесу.
Инженер Уайт-Гесслинг схватился за сердце.
- Что она себе думает! Чуть удар не случился. Где ее опекун?
Я-оно начало высматривать тетку Урсулу. Высокая женщина с широкими плечами - на этой стороне путей не было никого со столь характерной фигурой. Наверняка прилегла в купе, во время обеда она жаловалась на давление.
Я-оно подошло к панне Елене, которая с невинной миной отряхивала юбку.
- Самоубийство - это смертельный грех.
- Нуу… знаете! А если бы это капитан Привеженский?
- Тогда это была бы достойная восхищения бравура. Пожалуйста.
- Благодарю.
Девушка приняла поданную ей руку. На поляну мы возвратились вместе. Когда проходили мимо Юнала Фессара, тот приподнял шляпу. Панна Елена сделала вид, будто его не замечает. Но когда увидала, что со стороны локомотива к ней присматривается князь Блуцкий в компании тайного советника Дусина и пары мужчин в ливреях княжеских слуг - приостановилась и сделала легкий книксен.
Я-оно потянуло девушку в другую сторону.
- Наверняка князь им уже наговорил… Вы думаете, он и вправду ожидает покушения? Говорили, что это случайная авария - только что еще могли они говорить? Долго здесь стоять нельзя, а то еще кто-то на нас наедет. Другое дело, что те два господина из охраны, что шатались по классу люкс, они уже с нами не едут, наверное, сошли еще вчера вечером. То есть, все выяснилось. Хотя по князю большого облегчения и не заметно… Пан Бенедикт! И что такое увлекательное вы находите в этой траве? Вы вообще меня слушаете?
- Слушаю.
- У вас имеется возможность, - шепнула Елена.
- Ммм?
- А вот и ваш волк. Ждет. Пошли.
- Что?
- Думаете, укусит? Могу поспорить, что у него и зубов почти не осталось.
Я-оно чувствовало, что щеки густо краснеют.
- Ничего, хватит.
Елена подняла голову.
- Вот уже и первые звезды показались. Гляньте, это какое созвездие?
- Не знаю, - я-оно высвободило руку. - Прошу прощения.
Вскочило на помост и скрылось внутри вагона. Идея пересидеть за закрытыми дверями до самого Иркутска снова показалась довольно привлекательной.
В перспективе вагонного коридора появилась госпожа Блютфельд. Как можно быстрее я-оно выскочило с другой стороны тамбура.