Сеча затихала. Четыре десятка половцев валялись на берегу: кто насаженный на копье, кто пробитый стрелой, а кто изрубленный харалужным клинком. Полусотня Улеба потеряла свыше половины своих воев и дружинников; некоторые еще стонали, но большинство лежало, уткнувшись лицом в траву или скорчившись навсегда от невыносимой боли. С десяток степняков, руководимые воеводой с порубанной мордой (Улебу не удалось его достать - отбили), дугой, плечо к плечу, стояли у самого уреза воды, загородившись щитами и выставив копья. Наконечники копий угрожающе колыхались. Угроза была не пустой. Когда Вольга подошел ближе, увидел: трое русских воев лежали перед половецкой дугой неподвижно, еще один стонал, держась за живот, у кустов. Уцелевшие в схватке в нерешительности топтались поодаль.
- Нас теперь считай как их - не возьмем, - говорил Улебу Якуб, вытирая мокрое от пота лицо. - А бьются как! Никогда не видел, чтобы половцы так бились.
- Это ханские нукеры, - сказал Василько, натягивая лук. - Отборные воины. По оружию и броне видно.
Он спустил тетиву. Стрела с силой ударила в щит и, оставив в нем вмятину, отскочила.
- И щиты у них железные, - заключил Василько. - Стрела не берет.
Словно отвечая ему, над кромкой щитов возник лучник и мгновенно спустил тетиву. Дружинник рядом с Улебом со стоном схватился за простреленное плечо.
- Вот нас и поровну, - со вздохом заключил Якуб.
- Василько! Держи стрелка на стороже, как появится - бей! - приказал Улеб и повернулся к Якубу. - А если мы - на конь!
- Коням - копьем в брюхо, а нас порежут, пока будем вставать. Сам видишь, княже!
- Крикни им, чтобы сложили оружие. Скажи, что убивать не будем, возьмем в полон. Потом разменяем на наших. Слово князя.
Якуб прокричал по-кипчакски в сторону щитов. Умолк. Ему почти сразу ответили. Кричавшего не было видно, но все поняли - воевода.
- Что сказал? - нетерпеливо спросил Улеб.
- Они не боятся смерти. Им все равно умирать: нукеры не защитили своего хана, поэтому в Поле им сломают спины. Они готовы дорого продать свои жизни. Бог с ними, княже! - торопливо сказал Якуб. - Пусть остаются! Кони их наши, оружие и бронь соберем - помешать не решатся. Пусть идут в Поле пешком. Далеко не получится - кто-нибудь из наших переймет. А не переймет - свои же поганые спины сломают. Зачем нам тут гинуть? Пусть идут!
- И по дороге еще весь спалят, - сказал Вольга, шаря глазами по траве. - Пограбят, над детьми надругаются - чтоб веселее идти было, - он подобрал копье, повертел его в руках, отбросил. Взял другое, потрогал зачем-то железный шип на тупом конце (чтобы втыкать в землю на стоянке), остался доволен. Подмигнул Василько: - Сторожи лучника!
- Ты куда?! - попытался остановить его Якуб, но было уже поздно. Странно держа копье острием к себе на вытянутых руках, Вольга огромными прыжками полетел к щитам. Половцы, растерявшись поначалу от неожиданности, быстро пришли в себя; наконечники их копий угрожающе поднялись. Стрелок выглянул из-за края щитов с натянутым луком, но спустить тетиву не успел - Василько всадил ему стрелу прямо в глаз.
Вольга на бегу опустил копье и воткнул шипом в землю в двух шагах от линии щитов. Ошеломленные половцы и русские увидели, как прочное древко вознесло вверх вытянувшегося в одну линию с копьем воина, а затем перебросило его через дугу обороны. Раздался плеск - Вольга стоял по колено в реке.
Копье из рук он не выпустил и, ловко перебросив острием от себя, с силой ударил ближнего к нему половца. Тот завопил, и степняки словно очнулись. Не сговариваясь, развернулись к новой опасности, подставив русским незащищенные спины…
Когда Улеб с дружинниками подбежали к реке, четверо степняков, в том числе и воевода с рубленной мордой, лежали, пронзенные стрелами - Василько и присоединившийся к нему Михайла спускали тетивы без роздыха. Оставшиеся половцы попытались встать в круг, но не успели - в злом, скоротечном бою четверо полегли, а одного Улеб, оглушив щитом, велел вязать. Русским последняя сеча тоже стоила недешево - еще двое воев замерли неподвижно на речном берегу, почти все уцелевшие были ранены - к счастью, легко. Невредимый Вольга выбрел из воды и обессилено опустился на песок. Улеб хотел было подойти к нему, но, увидев лицо воя, не стал…
* * *
Неутомимый Василько вернулся еще засветло. Он привел с собой смердов с повозками, и те, перекрестившись при виде поля битвы, стали грузить на телеги убитых русских воев и дружинников; отдельно - раненых. Их вои Улева успели перевязать найденными в шатре и разодранными на ленты одеждами из легкой камки, с убитых русских сняли броню и оружие. Всех половцев ободрать не успели, но Вольга уже ходил в красивой ханской броне и в ханских браслетах.
За броню у него вышел спор с Якубом; тот попытался сам ободрать мертвого хана.
- Василько его убил! - настаивал Якуб, сердито отталкивая Вольгу от трупа. - Его добыча.
- Василько его только прирезал! Спросив у меня позволения добить, - не соглашался Вольга в сердцах.
Разнял их Улеб.
- Вольга его свалил, - подтвердил, подойдя. - Я видел. Что лаетесь? Вон сколько еще не ободранных…
Якуб отступил и молча смотрел, как Вольга неумело стаскивает с мертвого тела броню, снимает браслеты.
- Перстни будешь брать? - спросил, когда Вольга потащил броню к реке - отмыть кровь.
- Нет! - бросил воин на ходу.
- Твое дело, - пробормотал Якуб, подходя к трупу. Нагнулся и потащил с мертвого пальца массивный золотой перстень с большим зеленым камнем. Перстень не поддался, и Якуб, выругавшись, достал из-за голенища нож…
Когда смерды закончили работу, Улеб подошел к старшему из них и высыпал в подставленную ладонь горсть монет.
- На раненых и помин души убиенных, - сказал коротко. - Раненых свезете в Путивль.
Пожилой смерд молча поклонился и спрятал деньги в карман портов.
- Как тебя зовут? - спросил князь.
- Роман.
- Гляди, Роман, за ранеными. Скоро буду в Путивле - проверю!
- И без твоего приказа глядели, - смело возразил Роман. - Это нашу весь поганые сегодня пожгли. Что ж мы своих… Мальчик твой сказывал: вы тех побили, кто нас жег?
- Их, - подтвердил Улеб. - Вишь, лежат? Ни один не ушел. Что вот только с трупиями делать - в реку бросить или так оставить?
- Будешь ты реку поганить! - не согласился Роман. - Завтра снова приедем, закопаем, чтоб не смердели. Это наш луг, коней гоняем в ночное…
- Хитрый старичок! - заметил Якуб, когда Роман отошел. - Завтра приведет своих, сымут с побитых одежду… Тут одних сапог полсотни пар. Да и наших, наверное, разденут.
- Покойнику сапоги не нужны, - вздохнул Улеб. - Лучше так, чем гнить на лугу. Поп у них есть, спрашивал, отпоют наших по чести. А смердам одежа нужна - сам видел, как их пожгли…
Прежде чем груженные телеги отправились обратно, к Улебу подошел смерд. Был он без шапки, волосы всклокочены, сухие серые глаза смотрели дико.
- Много добычи взял, княже, - сказал хрипло. - Поделился бы!
- Что нужно? - посуровел лицом Улеб.
- Оружие. И кони.
- Зачем?
- Поганых бить.
- А может веси грабить? - встрял Якуб. - Пользуетесь тем, что князь Игорь в полоне, а поганые - у нас. Власти нету, правды нету. Слышал, княже, - обратился он к Улебу, - шайки уже на всех дорогах. Вооружились кто чем, грабят, убивают. Скоро к Путивлю приступят.
- Мы будем бить половцев, - упрямо сказал смерд. - Дай мне оружие.
- Это его жену и дочку мы видели сегодня на околице, - сказал подошедший Василько. - У него больше никого не осталось.
- Все равно не давай! - стоял на своем Якуб.
Улеб замолчал, затрудняясь принять решение. Стоявший рядом Вольга мягко взял его за руку.
- Разреши молвить, княже?..
- Что тебе? - сердито спросил Улеб, когда они отошли.
- Давай возьмем его с собой. И тех, кого приведет.
- Что с них толку? Были б княжьи или боярские - тех ратному делу с детства учат. А эти? Глухая весь у Поля, что они видели, кроме сохи? Меча сроду в руках не держали!
- Я тоже не держал.
Улеб внимательно посмотрел на него снизу вверх.
- С каким войском ты сегодня в поход выступил, княже? Сам тридцать? С каким остался? Сам восемь? Где других воев возьмешь?
- Ярославна собирает по городам и весям.
- Это когда еще соберет! А тут готовое пополнение! Коней у нас - табун! Оружие - завались! Не такие они и безрукие. Лес кругом, значит, зверя и птицу бьют. А раз так - рогатину и лук знают. И на конях ездят. Мечей им не дадим, а вот копья и шеломы…
- Бери их себе! - хмыкнул Улеб. - Будешь воеводой над смердами.
- Какой из меня воевода?
- Знатный, - твердо сказал Улеб. - Хоть ты и меча не держал… Скажешь сейчас моим воям: "Идите за мной!", они и пойдут. Меня бросят. Ты удачливый и храбрый. Они видели, как ты бился и сколько поганых уложил. Каждого десятого, коли не более. Так что бери их, Вольга!..
Смерд, когда ему все сказали, заартачился.
- Здесь будем воевать! Свои земли боронить.
- Я тебя что, в Тмутаракань зову! - озлился Улеб. - Какая разница, где поганых бить? Да и что боронить будешь - пожгли вас!
- Тогда мне одному оружие дайте! - сказал смерд. - Не то мои не поверят: подумают в холопы…
Вечером, когда князь с Вольгой сидели вдвоем у костра, Улеб спросил:
- Научишь меня арканы и копья останавливать?
- Не научу, - вздохнул Вольга. - Сам не знаю, как получается.
- А там… У тебя тоже получалось?
- Получалось. Один раз. Сегодня - второй.
Улеб снова посмотрел на серьгу в ухе воина, поблескивавшую в свете костра. Волк, поджав в прыжке передние лапы, казалось, готов был соскочить на землю. Спросил снова:
- Прыгать научишь?
- Это не трудно. Ты, княже, легкий и сильный. Сможешь…
* * *
На рассвете смерд, которого, как выяснилось, звали Микулой, привел Вольге двенадцать воев, молодых и сильных. Их прямо на лугу одели в куяки и шеломы, дали каждому щит и коня. Даже Улеб заулыбался, глядя на маленькое войско, грозно ощетинившееся копьями.
- Приказывай им, Вольга! - сказал весело. - Теперь ты воевода.
Только Якуб ворчал.
- Броня и кони из нашей добычи. Кто заплатит?
- Ярославна. Ты же знаешь, - пожал плечами Улеб. - За каждого коня, броню, копье.
- Знаю, - хмуро возразил Якуб. - По гривне за коня, по ногате за копье… Разве это цены?
- Других нет, - спокойно сказал Улеб. - И не будет. Половцы на Руси. Сколько серебра собрать надо, чтобы русский полон в Поле выкупить?
- Разменяем.
- Всех выменять на поганых, что возьмем здесь живыми, не удастся.
- Не надо было хана убивать, - вздохнул Якуб. - За него воеводу бы дали…
- Василько его прирезал! - пожал плечами Улеб. - Что мне жалуешься? О добыче печешься, а как ее до Путивля доставить? Сам говорил: шайки на дорогах! Кто такой табун оборонит? Нас восемь, половина раненые. Поклониться надо Микуле, что столько воев привел.
- Раскланялся я! - хмыкнул Якуб.
- Продадим добычу - серебро на всех! - строго сказал Улеб. - Кто сегодня в сече был. На живых и мертвых. У скольких малые дети остались…
Якуб раздосадовано махнул рукой и отошел. Князь не обратил внимания. Он с удовольствием смотрел, как новые вои Вольги быстро и умело увязывают оружие и другую добычу, грузят тюки на лошадей…
Глава шестая
Степка ускользнул удачно. Улучил время, когда мать завозилась с младшими, и шмыгнул за дверь. Васька ждал его на краю улицы, пряча руку за спиной.
- Что так долго? - спросил недовольно.
- Мамка! - односложно сказал Степка.
- А-а… - понимающе протянул Васька и, не в силах больше сдерживаться, вынул руку.
- Ух ты! - воскликнул Степка, восхищенно разглядывая черную железную полосу - заготовку для ножа.
- У бати в кузне стащил, - похвастался Васька. - У него там много - не хватится. Копать ею хорошо. Мы сегодня еще больше наконечников найдем.
Степка согласно кивнул, и они побежали к городскому валу, где вчера Васька нашел замечательное место. Работая одними черепками, они вырыли целых пять наконечников стрел и один - от сулицы. Наконечники были ржавые, но оттерли их речным песком - заблестели. Большой наконечник, от сулицы, Васька забрал себе. Степка не спорил. Хотя наконечник отрыл он, место-то было васькино. Зато ему достались три жала от стрел, одно из которых было редкое, четырехгранное. Бронебойное, как важно пояснил Васька.
Но с раскопками сегодня не получилось. На полпути мальчики заметили въезжающих в город всадников и, забыв все, закрутились вокруг. Всадники, въехав в детинец к княжеским палатам, принялись разгружать навьюченных коней (это было оружие!), и мальчики восхищенно наблюдали, как вои в куяках носят в княжескую оружейную броню, копья и кривые половецкие мечи. Один тюк развязался, Васька подскочил и вытащил кривой меч.
- Дай подержать! - попросил Степка, но Васька, жадный, не дал. Обеими руками сжимая рукоятку, махал мечом, изображая битву. Подошедший вой дал Ваське подзатыльник, отобрал меч и заново увязал тюк.
Подзатыльник нисколько не огорчил Ваську (отец бил крепче!). Вои, закончив с тюками, пошли в княжьи палаты обедать, мальчики увязались следом. Ваське удалось проскользнуть за ними, а Степку шуганули, и он долго болтался у ворот, поджидая друга. Тот вернулся не скоро и очень важный.
- Побили наши половцев! - сказал торжественно. - Это их оружие привезли. Посекли их с тысячу!
- Так уж тысячу! - не поверил Степка, завидуя другу. - Это ж сколько мечей!
- Может, менее, - не стал спорить Васька, - но все равно много. Окружили их на берегу реки, ни один не ушел. Больше всех побил поганых воевода Вольга. Он сидел за столом - высокий такой, под потолок. Знаешь, - перешел Васька на шепот, - он хорт.
- Да ну! - вздрогнул Степка.
- Ей богу! - перекрестился Васька. - Люди княжьи говорили, сам слышал. Потому половцев и побили столько, что хорт с нашими был. Он как прыгнет вверх, перевернется три раза через голову и волком обернется. Схватит поганого зубами - и сразу перекусит пополам!
- Врешь! Как он половца перекусит, когда тот в броне?
- Хорт и броню запросто разгрызет!
- Не разгрызет. Она железная.
- А я говорю: разгрызет!
- Не разгрызет!..
Кончилось все дракой. Васька, как всегда, победил. Да еще подразнил, прежде чем убежать:
- Степка - жопка! Степка - жопка!..
Степка, всхлипывая, побрел по узкой улочке. Так удачно начавшийся день пропал: и наконечников не накопали, и дома ждала сердитая мать, которая, конечно, возьмет мокрое полотенце… Тряпка, а бьет больнее ремня!
Занятый горькими мыслями, Степка не сразу услышал позади стук копыт, а когда оглянулся, всадники были рядом. Двое. Оба в красивой блестящей броне, у одного даже шлем золоченый.
- Вот кто нам покажет дорогу! - весело сказал один из всадников, нагнулся и в одно мгновение втащил Степку наверх. Посадил на конскую шею лицом к себе. Всадник оказался большущим, даже сидя, он возвышался над Степкой, как гора. От него вкусно пахло медом.
- Что такой зареванный? - спросил, улыбаясь.
- Подрался, - шмыгнул носом Степка.
- Из-за чего?
- Васька сказал, что хорт половца перекусывает пополам.
Всадник захохотал, показав ровные белые зубы. Второй засмеялся тоже.
- Я ему говорю: не может хорт так! - сказал приободренный Степка. - На половце - броня!
- Не может! - подтвердил всадник. - Уж я-то точно знаю. Железо может взять только железо.
- А он дразнится… - пожаловался Степка.
- Мы ищем человека, у которого в ухе такая же серьга, - сказал всадник и повернул голову. Серебряный волк, поджавший лапы в прыжке висел в косо срезанной мочке. Степка аж заледенел.
- Что притих? - спросил всадник. - Знаешь такого?
Степка боялся даже пошевелиться.
- Знает, но не хочет даром, - улыбнулся тот, что был в золоченом шлеме. - Путивльский отрок. Дай ему белку, Вольга!
Вольга полез в калиту и сунул что-то Степке в руку. Мальчик глянул - резана! Целая резана! Он машинально попробовал монету на зуб и торопливо сунул за щеку. Это ж как повезло! И всего лишь дорогу показать! Да он бы и даром…
Всадник не опустил его на землю, как ожидал Степка, пересадил на конской шее лицом вперед, и они поехали по узкой улице. Степка гордо посматривал по сторонам, смертельно жалея, что Васька сейчас его не видит. Васька глядел на Вольгу издалека, а он скачет с ним на одном коне. Пусть Васька держал в руке настоящий меч, но коне с воеводой он не ездил никогда! И вряд ли когда поедет!..
У ворот указанных Степкой боярских хором Вольга ссадил мальчика и властно постучал в створку ручкой кистеня. Гостей видно ждали: ворота растворились сразу же. Всадники заехали во двор, в широко распахнутый проем Степка увидел, как навстречу им спускается с крыльца кто-то коренастый, с короткой бородой клином. Коренастый улыбался, разводя руки в стороны. В левом ухе его поблескивала большая серебряная серьга.
Ворота затворились. Высокие - не влезть! Мальчик вздохнул и побежал к себе домой. Резана приятно грела щеку - вот мать обрадуется!..