Что-то вроде полуразрушенной крепостной стены отделяло наши боевые порядки от зияющей дырки в горе. Отсюда начиналась суровая иерархия грубых каменных плит, восходящих к холодному порогу пещеры: гранитные ступени высотой в полметра каждая. Несколько человеческих и конских скелетов демонстративно белели в расщелинах между плитами: из трещин торчали обломанные клинки и полусгнившие бунчуки неведомых полководцев.
При всем уважении к господину Траяну не скажу, что вход в его домен выглядел гостеприимно. Даже солнце, как на грех, трусливо спряталось в свинцовую дымку: ветер сделался жестче и теперь совсем неприязненно дергал флажки на копьях и шлемах Маринкиных воинов. Витязи притихли и посуровели: сбились в устойчивый клин, немедля покрывшийся сверху чешуйками разноцветных щитов и выпустивший наружу острия долгих подрагивающих копий.
Ага, теперь я тоже услышал. Гул. Он доносился из недр пещеры.
Потоптавшись у порога, броненосный клин медленно двинулся вперед. Я поморщился. Гул тоже приближался, многоголосо звеня, как шумливая туча гремучей картечи. Застучали, сдвигаясь плотнее, широкие щиты латников в первом ряду - Маринка, как огненная фурия, вылетела из паланкина и заметалась за спинами рыцарей, звонко выкрикивая приказы. "Нефертити в треуголке… Тутанхамон в юбке", - раздраженно подумал я. Внезапно - из пещерной глубины ударило ожившей жгучей темнотой! Волна черных пятен… Нефть? Камни? Летучие мыши? Ж-ж-ж-жаххх! - рокотнуло над головой, словно прошел на бреющем темный инопланетянский назгул… это были…
Пчелы! Густой, горячий рой яростных шершней косым вихрем пронесся над головами - словно накрыло сверху бархатно-черным и яростно-золотым гудением! "Ну вот, началось", - обреченно пробормотал розовощекий парень. "Зачалось", - согласился слепой старикашка, поспешно извлекая из котомки заветные гусли. "Первая фаза битвы: появление слабейшего типа вражеских ВВС, - догадался я. - Панику сеют, перепончатокрылые твари".
Злые пчелы пронеслись мимо и по широкой дуге ушли на разворот. "Карлсоны улетели, но обещали вернуться", - вздохнул я. У меня не было стальных доспехов: оставалось только спрятать голову внутрь бочонка, под крышку с тесным отверстием…
Я не успел этого сделать, потому что заметил старушку. В самом темном углу, в предбаннике пещеры. Рослая сухощавая бабулька сидела… не на камушке. Не на табуреточке. А… на корточках, как молодой кавказец. Из-под короткого бурого подола виднелись костлявые коленки, мускулистые икры и… индейские мокасины. С тихим восхищением я разглядывал это жилистое, энергичное существо: черные с проседью патлы топорщатся, как перья у озлобленного минга. В углу рта закушена… короткая костяная трубка.
- Доброй погоды, деточки, - произнесла старушка металлическим фальцетом. - Куда путь-дорожку держите?
Броненосный клин замедлил движение, разворачиваясь к старушке правым флангом (там были, надо думать, воины с топорами).
- Дальше иттить вам никак нельзя, - продолжала старушка, имитируя на загорелом лице подобие улыбки. - Отсель Траяновой тропе начало. Смертным человечкам не можно вторгатися в польщенные врата Траяна - они запечатаны подземным зноем. Вы сгорите как соломенные куклы!
Старушка улыбалась почти беззлобно. Я бы на месте латников прислушался к ее рекомендациям. Так и есть: передний ряд Маринкиных зомби дрогнул - над частоколом блестящих шлемов скользнул быстрый вихрь ропота: "пламенные врата… подземный зной… верная гибель…"
Но - желтая огненная молния вертлявым демоном скользнула вдоль рядов… и девичий голосок феи Морганы дюжиной сладкопоющих колокольцев прозвенел в прихожей древнего славянского божка Траяна:
- Ты выжила из ума, старуха! - ласково рассмеялся волшебный голос. - Ты забыла нынешний день! Вспомни - и ужаснись!
Даже я помнил число: шестьнадесятый день травокоса…
- Нынче чудный Индрик-день! - колючим серебром прозвенел голос Потравницы. - Единственный, незаконный день лета, когда тень Индрика скользит по нутряному миру и распахивает подземельные врата вселенной! А значит - пламенные сени Траяна тожде незримо разверзаются и беспомощно стоят, холодны и разведены настежь!
Старуха мелко дернула головой: седой волной приподнялись и без того вздыбленные волосы на затылке.
- Сегодня - день открытых дверей! И вот - я пришла в гости! - расхохоталась Потравница. Весело плеснула по ветру золотистым подолом паранджи, словно примеряясь к первым тактам торжествующего фанданго. Но - замерла вдруг… И, обернувшись к войску, добавила негромко и жестко: - А теперь… вперед, мой возлюбленный. Вперед, в пещеру!
Вместо фанданго начался рок-н-ролл. Пестрая стена щитов дернулась в атаку: наперебой затрещали тетивы. Лицо индейской старухи исказилось… и железные колени разогнулись с сухим треском - как гигантская саранча, она сиганула метров на двадцать вверх, под самый потолок пещеры! Раздулось черное облако кожистых крыльев за спиной, блеснула во взгляде желтая ненависть: откуда она выхватила свои арбалеты? - по одному в каждой руке! Фр-р-р… - Жах! Жах! Черные иглы молнией просквозили воздух - я в ужасе содрогнулся: обе стрелы уже торчат из… шеи несчастного Пустолея! Несчастный коллега стоял совсем рядом, а теперь… медленно оседает на каменные плиты.
- Укрыть боянов щитами! - истерически визжит Маринка, и тут же рослый щитоносец заслоняет старого слепца; другой латник подскакивает ко мне, прикрывая бочку щитом. А безумная арбалетчица призрачной тенью мелькает высоко, под самым сводом меж сталактитовых сосулек - смеется, ведьма! Визжит, как индеец!
- Взять, достать ее! - рычит вертлявый демон в желтой парандже: арбалетчики бьют частыми плотными залпами - все мимо! "Эх, сюда бы ручной BFG-девастатор с зарядом ядрено-зеленой плазмы! - подумал я. - Один выстрел - и морщинистую шкурку можно соскабливать с потолка"…
Парни обошлись без плазмы. Чудовищная старуха замешкалась всего на миг - и жестокий залп немедля накрыл ее колючим облаком. Лопнули крылья, тут же расползаясь широкими прорехами, сухое тело мелко задергалось, и - словно тяжелый ворох тряпья обрушился на жадные копья. С лету насаживаясь на три острия, сползла вниз, цепляя по щитам костистыми лапками и… дискретно, клочьями - растаяла без следа. "Вила… настоящая вила!" - возбужденно зашумели панцирники.
Вдруг - удар черного града. Будто мелкие гнилые яблоки застучали по щитам! Это вернулись злые обдолбанные шершни. Щитоносец сбоку завыл, мотая головой, - и поделом. Шлем без личины - признак дурачины. Теперь пчелки облепили физиономию. Цирк! Арбалетчики хватаются за обожженные лица, розовощекий баюн покатился по камням… в воздухе гудит черный снег.
К счастью, Потравница умела сладить с острожалыми инсектами. Всего-то пару раз взмахнула тонкими руками над головой, распыляя невидимый порошок… Похоже на крапивное семя: воняет болотом, падалью и немочью…
Хрустя сапогами по сплошному ковру из пчелиных трупиков, броненосный клин прогремел по подземному коридору еще метров триста и остановился. Почему? Как вам ответить… Мы услышали задорный, слаженный хор старческих голосов - омерзительное гиканье приближалось… Я сразу понял: на смену пчелам приходит более серьезный противник. Так и есть: на виртуальной консоли вспыхнул приветственный транспарант: "Level 2. Welcome to Ladies’ Domain".
Вот как это было. Сразу четыре вилы, подобно небольшим истребителям, держась под потолком и виртуозно огибая скалистые выступы, на крейсерской скорости вылетели из мрака навстречу непрошеным гостям. "Баюны! Укрыть баюнов!" - взревела Маринка голосом разбуженной сирены. Поздно. Мутные тени скользнули так быстро… Две стрелы. Две краткие молнии. И - старый боян уже хрипит, с удивлением глядя на свою окровавленную бороду. Жесткое колючее оперение еще трепещет… Жаль старика. Забавно: летучие вилы в первую очередь гасят именно боянов! Неприятная тенденция.
Маринка словно услышала мои мысли. Покосилась на бочку…
- Любимый Акундин! Последи за Штефаном! - звонко прокричала она, перекрывая суетливое щелканье арбалетов. - Этот человек важнее дюжины всадников! Сохрани его, возлюбленный мой витязь!
Неведомая сила подбрасывает меня - это Акундин взваливает бочку на плечо. А сквозь стоны раненых вновь долетают осколки Маринкиной речи:
- Mein liebe Kulbitz!.. Schnell!.. Ich bitte Sie: diesenjungen Zaubersanger zu schuzten!.. Ich liebe nur Sie, Herr Baron!
Из пыльного облака выстреливает, похрустывая искрами, силуэт рыжего немецкого электровеника: фон Мракобрун подлетает к перепуганному Соловейке (некогда румяная рожа паренька раздулась от пчелиных укусов) и с ходу взваливает юного бояна на плечи, аки мешок с цементом…
- Вперед, к цветочной поляне! Уже близко! - рычит Маринка, будто в бреду. - Главное - добраться до цветущего любекса… Тогда бояны смогут зажечь волшебное солнце! Гибель, гибель Траяну!
Что ж - потери войска феи Морганы невелики: два убитых бояна да несколько раненых арбалетчиков. По "утюгам" в панцирях аэробабки вообще не стреляют. Злобные бабищи действуют, кстати говоря, строго по законам тактической игры "Whorecraft". Я даже улыбнулся: ну конечно! Старушки - это летающие монстры типа "banshee" (сила атаки - 100, защита - 10, стамина - 50, псионический фактор - 250). Осознав это, я ужаснулся. Вспомнил: в играх проклятые банши не только стреляют из арбалетов, но и…
Так и случилось. Следующий налет вражеских вил ознаменовался чудовищными потерями в Маринкином войске. Сразу две эскадрильи с воем накатили на наши боевые порядки - только на этот раз не штурмовики, а скорее… бомбардировщики. Каждая могучая старуха сжимала в объятьях кусок гранитной скалы весом не менее центнера. Хорошо что Акундин успел подхватить бочонок и отпрыгнуть к стене. Восемь тяжких валунов красиво обрушились в месиво пестрых щитов, ломких копий и таких непрочных бронзовых шлемов… Красота. Чудесная графика!
- Вперед! Не разрывать строй! - завизжала Потравница, бесстрашно прыгая через останки возлюбленных витязей. - Я уже чую аромат цветущего любекса! Мы почти у цели!
Разрозненная толпа зачарованных броненосцев, позабыв о раненых, покатилась следом - вниз по коридору. Судорожно икая, сотрясаясь в бочке в такт Акундиновым скачкам, я пытался прикинуть шансы на выживание. До следующего захода вил на бомбометание остается минуты три. Успеем пробежать еще метров двести?
Не успели.
- Стоять! - Это Потравница пламенным пятном пересекла дорогу. - Здесь обрыв!
Мой Акундин едва успел затормозить - зашатался над пропастью… К счастью, не уронил бочку. Вау! Тесный коридор неожиданно распахнулся вширь - стены расступились, и под ногами затуманилась иссиня-черная падь в искристых блестках, гулкая и холодная. Там, метрах в десяти внизу - вода! Подземное озеро с соленой водой?
На виртуальной консоли замигала пламенная надпись: "Stage 3. Welcome to the Shore of Dispair". Третий уровень… интересно, сколько их всего? Надеюсь, не больше пятидесяти…
- Любеке! Чуете сладостный смрад? - расхохоталась Потравница, огненной ведьмой танцуя у обрыва. - Цветочная поляна недалеко, на другом берегу… Это не важно. Нам потребны не цветы, а запах! Мы чуем его - и бояны могут колдовать! Время зажигать наше солнце!
- Ди Боянен!!! - взвизгнул фон Мракобрун. - Кудесникен! Арбайтен! Слюшай мой команда! Зашигайте зоненбомбен бистро-бистро, йа-йа!
- О великий Штефан, умоляю: скорее, - пробормотал, задыхаясь, рыцарь Акундин, аккуратно опуская бочку на камни возле обрыва. - Запаливайте ваше волшебное светило, добрые баюны, - иначе нам конец!
Что делать? Зажигать солнце? В игре, помнится, надо нажать кнопки Ctrl+М, после чего сверху выдвинется вспомогательная инструментальная консоль с обширным меню магических заклинаний…
- Баюны, проклятые смерды! Колдуйте же быстрее! - зашипела фея Моргана. Я вздрогнул: в ее руке тусклой струйкой стали блеснуло лезвие кинжала. - Колдуйте - или я саморучно рассеку вам глотки!
Я покосился на юного Соловейку - тот, тяжело дыша, повалился задницей на камень и извлек из-за пазухи… гусли! Поспешно закатал рукава грязной сорочки, опустил пухлые ручки на струны, и -
…О ветер-ветрило!
Спеши, господине, насильно веяти…
Удивительно, как быстро отозвалось пещерное эхо на нежный переплеск бояновых струн… Звучки рокотнули тихо, как россыпь бубенцов в дремучей траве - но гул все сильнее, и звон нарастает, и эхо рокочет и стонет в ответ… Я поежился - пронизывающий ветер потянул из черной глубины…
О ветер-ветрило!
Лети, по ковылю вой вражия развей!
Дальше я не расслышал. Ветер ревел в голос, как раненый зверь. Витязи, пригибая головы, вцепились в стены - плащи оглушительно хлопают, и бешеный вихрь срывает перья и бунчуки, мгновенно унося цветные обрывки прочь в темноту… Гаснут факелы, пуская по ветру черные хвосты дыма… мутно-желтое пятно медленно ползет над обрывом - это фея Моргана: медные волосы разметались по золоту вихрящихся одежд…
- Проклятие… холопы… остановить… - долетел слабый звон ее голоса. - Не вихрь, а солнце! Пойте о солнце, полоумные вещуны!
Ветер на мгновение застыл в воздухе - и с легким хлопком растворился в холодных завертях тишины. Витязи едва не попадали с ног: с шумом покатились с обрыва камни.
- Извиняюсь… - сказал Славейко, боязливо вжимая голову в плечи. - Забылся. Не гневайтесь, добрая господарка. Зараз будет вам солнце.
- Тебе стоит поторопиться, дружище, - не выдержал я, высовывая голову из бочки. Слепой боян не мог видеть эти подвижные тени, просквозившие туманистую муть вдали. Опять банши. Сейчас налетят и покоцают… Если юный баюн не успеет соорудить "Fireball" помощнее, можно смело надевать новенький кружевной саван, падать на спину, сучить ножками и кричать: "О-го-го!"
О светлое и тресветлое солнце!
Всем ты тепло и красно сияеши…
Сначала показалось, что Славейко разжег маленькую масляную лампу: пятнышко света, трепетно мигая, прожгло полумрак и повисло в полуметре от каменного пола. На холодные плиты упал, быстро расширяясь, дрожащий круг бледного света - мгновенно высвечивая мелкий рисунок морщин да трещин на каменных плитах. Теплые блики, весело перемигиваясь, заискрились на чешуйках доспехов. Все ярче светлое облачко плазмы - легкие оранжевые волны скользят по Маринкиной парандже, и верхняя часть ее лица под капюшоном желтеет в полумраке, как пергаментная маска. Даже латники, привыкшие к боевой магии, восхищенно перешептываются: от пламенного пятнышка ощутимо жарит огнем, как от печки! Но нет - это не факел в руках молодого бояна; его пальцы по-прежнему тихо скользят по струнам. Блаженно сожмурясь, парень смотрит в сторону…
О светлое и тресветлое солнце!
Протяни лучи свои на полки вражия гады…
Славейкино солнышко было плоское и изжелта-бледное. Неправильной формы - яйцевидный клубок нагретого газа: внутри солнечного пузыря мутно перекатываются, огнисто закипая, какие-то оранжевые, розовые сгустки энергии. И светлеет вокруг: медленно, словно выступая по очереди из мрака, прожелтели граненые основания гигантских базальтовых колонн, упертых в невидимые своды пещеры… Попадая в круг света, ожили и задрожали на стенах серебристые рудные прожилки, засуетились, разбегаясь по щелям, какие-то пауки да мокрицы. Теперь совсем отчетливо виден обрыв: мы стоим, оказывается, на небольшой площадке, нависшей над подземным озером на высоте пятого этажа. Bay! Моя бочка всего в двух шагах от края!
Латники с серыми от каменной пыли лицами, жмурясь, попятились… Огненный клубок шаровой молнии раздулся до размеров детского воздушного пузыря и тихо поплыл вдоль оледенелой каменной стены.
- Быстрее, быстрее, - сладко зашептала Потравница, приближаясь. Протянула тонкую черную руку: огненный шарик мягко скользнул ей в ладонь, как пузырь с теплой водой! Искусственное солнышко словно прилипло к этой ладони - даже изменило цвет: из солнечного золота в платиновую лунь. Жуть… пальцы Потравницы, прилипшие к поверхности шара, насквозь лучатся розовым светом: просвечивает быстрая кровь и хрупкие птичьи кости.
- Хорошо, хорошо! - шепчет Маринка. - Восхитительное, настоящее золотое яблоко богини Идунн… Теперь мне нужно второе. Твоя очередь колдовать, великий Штефан! Запевай свою песню, зажигай еще одно солнце - да погрознее, покрупнее!
Визжащие вилы-босоркани совсем близко. Собираются в стаю, виясь над водой, вспенивая желтые брызги и визжа, словно боевые обезьяны воинственного бога Раджпахмурти перед атакой.
- Братишка… А что нужно делать, чтобы зажечь такое солнышко? - тихо спросил я Славейку. Он сидит рядом - Потравница не услышит…
- Да дурное-то дело нехитрое… - выдохнул Славейко, отдуваясь и отирая пот с горячего лба (я с ужасом заметил, что кожа на его лице облупилась, как от солнечного ожога). - Вдохни побольше запаха и пой про солнце… Оно и возникнет.
- Запаха? - быстро переспросил я.
- Ага… Чуешь? - Слепой парнишка шумно втянул носом воздух и заулыбался. - Это смрад горного любистока, что растет в подземных пещерах Траяна. Мой дед называл его "дохновенной травой". Дед говорил, что только этот запах оживляет вещуньи мечты. Без него - мертвы наши песни.