И я совершенно не удивился, когда лезвие Кунды полоснуло-таки по правому плечу ит-Башшара, и Пояс Пустыни, прервавшись на полувзмахе, вылетел из ослабевших пальцев и, ударившись об одну из колонн, упал на пол.
Зато я удивился тому, что сделал в следующее мгновение я сам.
Моя левая рука выхватила из-за пояса Обломка, и я швырнул его в Фаризу. То ли мне попросту повезло, то ли Обломок оказался мастером почище метательных ножей из Фумэна - но он ударил Фаризу точно в запястье, и Кунда Вонг - уже готовая опуститься на бритую макушку Эмраха - последовала за Поясом Пустыни, рухнув прямо на него и громко лязгнув от возмущения и обиды.
В два прыжка я оказался рядом с бойцами и первым делом поднял умницу Дзюттэ.
Обнаженный Единорог уже чутко подрагивал в руке аль-Мутанабби.
- Прекратить! - загремел я на весь зал. - Все, хватит! Наигрались…
Я переоценил свои способности отдавать приказы. И недооценил змея гордыни, свившего свои кольца в Эмрахе и Фаризе. Потому что Фариза, вооруженная только своим дурным характером, кинулась на меня, и я едва успел оттолкнуть ее, помня о Блистающих у меня в руках, но совершенно забыв о латных перчатках - так что несчастная Фариза, задохнувшись, отлетела назад и была поймана недремлющим Косом за отворот халата.
Эмрах, чья рана оказалась неопасной, уже успел к тому времени поднять Маскина, и мне пришлось уходить от них на шаг, потом еще на один шаг; а после опомнившиеся Тусклые кинулись на помощь Тринадцатому, но их встретил Кос с Заррахидом в одной руке и с Саем - в другой, Асахиро с Но-дачи и рычащая Фариза с дымящейся жаровней в руках…
Последней, по-моему, было все равно с кем драться, лишь бы драться. Я, конечно, имею в виду Фаризу, а не жаровню.
- Не убивайте! Не убивайте их! - надсадно кричал я, принимая на Обломка чей-то меч и чувствуя, что шут с трудом удерживается, чтоб не сломать изумленно скрежещущий клинок. - Не убивайте…
По панцирю вскользь прошлось острие копья, я подпрыгнул, пропуская чужой топор, мелькнувший у самого пола; дальше я увидел совсем незнакомое лицо, потом второе - и обе мои руки в наручах и латных перчатках опустились на эти лица.
Да, чуть не забыл - вдоль предплечья правой еще лежал Дзюттэ.
- Не убивайте! - еще раз крикнул я и оказалось, что я кричу в полной тишине.
Ну не то чтобы совсем в полной - но все-таки…
У моих ног стонали двое неудачливых батинитов - тот, по кому попала рука с Дзю, стонал значительно громче - чуть поодаль Кос сидел верхом на еще одном пострадавшем за истину Батин, запрокидывая ему голову при помощи Заррахида; острием Сая ан-Танья легонько покалывал своего подопечного в затылок.
Асахиро с Но загнали сразу троих в угол между стеной и крайней колонной - вся троица была вооружена короткими Блистающими (пара кинжалов и один широкий меч локтя в полтора), так что длины Но-дачи и выражения лица Асахиро вполне хватало, чтобы никто и не пытался покинуть спасительный угол.
Хуже пришлось тому ревнителю Сокровенной Тайны, по кому попала жаровня Фаризы. Впрочем, нет - хуже всех пришлось жаровне, чинить которую сейчас не взялся бы и самый трудолюбивый мастер.
Еще четверо батинитов, тяжело дыша, сгрудились поодаль, но нападать не пытались. Я оглядел валявшихся на полу Блистающих, отметил, что все они живы, и перевел взгляд на старика и седую женщину.
Они по-прежнему не двигались с места.
И все так же неподвижно наблюдали за происходящим двуручная секира-юэ и двухконечное копье.
Потом высокий человек переглянулся с женщиной и шагнул ко мне.
Я крепче сжал рукоять Единорога.
Это было неправильно - но так я лучше слышал за двоих.
- Я рад познакомиться с Высшим Чэном Анкором, более известным как Чэн-в-Перчатке, - с еле заметной усмешкой в голосе сказал старик. - Также я рад познакомиться с его достойными спутниками. Меня зовут Вардан Сач-Камал. Я - Сайид-на, Глава Учения Батин.
- Я рад познакомиться с Мэйланьским Единорогом, - приветливо произнес Блистающий-Юэ, склоняя волнистое лезвие, которым оканчивалось его древко.
- Если не ошибаюсь, вы родич Скользящего Перста? Очень, очень известное семейство… Также приветствую ваших уважаемых спутников. Я - Юэ Сач-Камал, которого немногие зовут Одним.
- Рады познакомиться? - недоверчиво спросили мы с Единорогом. - В самом деле? Даже при этих обстоятельствах?!
- Именно при этих обстоятельствах, - кивнули Вардан Сач-Камал и Юэ Сач-Камал.
- Тогда ждите нас в гости ежедневно, - как бы невзначай заявил Дзюттэ.
- Дзю! - предостерегающе свистнул Единорог.
- А что? - удивился Обломок. - Сами сказали - рады, мол, познакомиться… Не лишать же их такой радости?! Эй, Сай, толкни Коса, пусть слезет с этого… с самого радостного.
6
Обиженные судьбой и нами батиниты, постанывая, медленно поднимались с пола, выбирались из угла и нагибались за своими разбросанными Блистающими. На нас доблестные воины старались лишний раз не смотреть. Я подозревал, что им было стыдно. Один из них, гибкий светловолосый юноша, перевязывал плечо ит-Башшару, разорвав на полосы свою нижнюю рубаху. Я был прав - рана Эмраха оказалась болезненной, но не опасной, и Эмрах то и дело кривился и шипел сквозь зубы.
Ко мне подошла растрепанная Фариза, на ходу вставляя в ножны подобранную Кунду.
- Почему ты не дал мне добить его? - даже не зло, а как-то удивленно спросила она.
- Хватит, - повернулся я к Фаризе. - Хватит смертей. Хватит Шулмы. Раньше вы убивали, чтоб научить других. А этих, - я кивнул на батинитов, - этих учить уже не надо. Сами выучились… или выучатся. Так что - хватит.
- Он сам напросился! - запальчиво, но не совсем уверенно выкрикнула Фариза. - Он сам…
- Хватит! - отрезал я, и Фариза неожиданно умолкла.
- Ты не прав, - вмешался в наш разговор Вардан Сач-Камал, Сайид-на. - Жертва Прошлым богам в любом случае должна быть принесена. Я не в обиде на тебя за случившееся - но поединок будет продолжен. Такова истина Батин.
Фариза победно усмехнулась. Еще бы, просто бальзам на ее кроткую душу…
- Эмрах не в состоянии продолжать, - возразил я. - Он ранен.
- Тогда мы - ты и я - выставим новых бойцов, - мягкость Вардана была сродни мягкости тигриной лапы перед ударом.
- А если я откажусь?
- Тогда мы будем биться с тобой. Сайид-на и Чэн-в-Перчатке.
Я ничего не успел ответить - потому что в следующий момент по подземному залу прокатился долгий, густой и чистый звук гонга.
И еще раз.
И еще.
Я догадался, что это значит. Там, наверху, кто-то стучал по нужной опоре беседки.
- Это еще кто? - изумленно спросил тот из батинитов, кто перевязывал ит-Башшара; то же самое спросил его короткий и широкий меч.
- Очередные взыскующие истины Батин, - ответил Обломок, и мне осталось лишь повторить его слова.
- Откройте, - невозмутимо приказал старый Вардан. - Если они знают место, время и условный знак - мы должны их впустить.
Светловолосый юноша подошел к дальней стене и к чему-то прикоснулся. Сверху послышался негромкий скрежет, и вскоре по лестнице затопали шаги.
…Их было четверо. Четверо людей. Блистающих - больше.
Мой родич Лян Анкор-Кун с мечом Дан Гьеном по прозвищу Скользящий Перст. Чернобородый гигант Чандра-Дэв (я сразу вспомнил великана Андхаку) - только вместо палицы Конец мира у Чандры на поясе висел его фамильный прямой меч Кханда Вьячасена.
Лян и Чандра; Кханда и Скользящий Перст… старейшины родов людей и Блистающих.
Входящие в Совет Высших Мэйланя.
Третьей была совершенно измученная женщина неопределенного возраста в запыленной и местами порванной одежде. Из ее кожаной перевязи крест-накрест выглядывали рукояти восьми метательных ножей.
Ножей должно было быть десять. Но два кармана пустовали.
Ну а четвертой… Четвертой была неугомонная Матушка Ци собственной персоной со своим замечательным Чань-бо, свободным от тряпок!
Весьма любопытная компания!
- Зачем вы явились? - глухо спросил Вардан Сач-Камал. - Не вовремя пришло вам это в голову!.. ибо сегодня ночь жертвы Прошлым богам.
- Жертва принесена! - резко прервал его Лян Анкор-Кун, и я невольно вздрогнул. Я и не предполагал, что Лян умеет ТАК говорить.
- Жертва, старик, как бы ты ни называл ее, уже принесена! Ниру, расскажи им…
Измученная женщина обвела нас взглядом - признаюсь, мне стало не по себе - и вдруг из этих остановившихся глаз обильно хлынули слезы.
- Я… я видела, - захлебываясь рыданиями, бормотала она. - Они… они всех убили! Всех! И сожгли… деревню… я видела, я все видела!.. Я была на скалах… двое пришли в скалы за мной. Это не люди! Это бешеные волки! Я убила двоих… волков, не людей!.. лошадь… лошадь…
И она буквально сползла на пол по полированной стене, закрыв лицо руками.
Матушка Ци тут же бросилась к ней и начала успокаивать, а Чандра-Дэв выступил вперед, обнажив меч Кханду.
- Эта женщина - знахарка из деревни Сунь-Цзя на северо-западной границе Мэйланя, что в дне пути от песков Кулхан. Сегодня вечером она объявилась у моего дома. Я знаю ее - она вылечила моего сына от падучей. Говорит, сутки скакала, загнала коня - но добралась. Во дворец идти не решилась - побоялась, что не пустят на ночь глядя. Вот и пришла к первому из старейшин Совета, кого знала. То есть ко мне.
Чандра нервно облизал губы.
- Какие-то… чужаки (наверное, сперва он хотел сказать "люди") уничтожили ее деревню. Всю. Жителей убили, дома сожгли. Понравившееся оружие унесли, остальное сломали и утопили в колодце. Ниру в скалах собирала целебные травы - и оттуда видела это. Ее муж и сын погибли. Двое чужих забрались в скалы, она метнула в них ножи, забрала одну лошадь и поскакала в Мэйлань…
"Она смогла убить! - думал я. - Ну да… она же видела гибель деревни… а метательные ножи - они вообще не Беседуют, они Говорят по очереди, а на турнирах летят свободно - и в полете Мастерство Контроля совсем другое… Но - она сумела!.. чему ты радуешься, Чэн-дурак?! Чему ты радуешься?!.."
- …они пришли ко мне за советом, - это говорил уже мой родич Лян. - А какой я им мог дать совет?! И тогда я вспомнил о тебе, Чэн. Ты уже сталкивался с людьми… с людьми, которые убивают. И я подумал… подумал, что ты возможно - возможно! - найдешь нужное решение. Дома мы тебя не застали, а у ворот встретили Матушку Ци…
- И в итоге нам пришлось ей все рассказать, - хмуро пробормотал Чандра, косясь на старуху. - Иначе бы не отвязалась! Впрочем, она и так не отвязалась…
Ах, как я понимал Чандру!
- Вовремя меня встретили благородные господа! - немедленно подала голос Матушка Ци. - Вот уж вовремя… иначе кто бы им дорогу сюда показал? - а я сама-то дороги не знала, откуда мне дороги всякие знать, к разным залам тайным, где многое по ночам творится… да только сердце бабке подсказывало, сердце глупой вещало, куда господин Чэн отправился, сердце подсказывало-вещало, вот и вела я, дура старая, и показывала…
- И вела, и показывала, - подтвердил мрачный Чандра. - И откуда только знала?!..
Похоже, источник осведомленности Матушки Ци оставался загадкой для всех, а старуха отнюдь не спешила просветить собравшихся на этот счет.
Я посмотрел на источник - на Чань-бо, невинно мерцающего лопатой-лезвием и полумесяцем. Видимо, старейшины-Блистающие не хотели, чтобы в роду их Придатков сохранялось знание о клятвопреступлении - а старейшины-люди и вовсе мечтали стереть память об этом - так что ни Лян, ни Чандра-Дэв о тайном зале и жертве Прошлым богам знать ничего не знали (в отличии от Кханды и Скользящего Перста).
А если и знали - то так, как знают легенду.
Другое дело - Чань-бо, если его и впрямь оставили молчаливым свидетелем, следящим за самоубийствами старейшин-Блистающих. Тогда в роду его Придатков сохранялось и знание, и память, и все, что нужно!.. не зря старуха прошлым эмирата интересуется…
Или остается предположить, что Матушке Ци второй век пошел. Хорошо сохранилась, однако, больше семидесяти никак не дать!..
- Это Шулма, - негромко, но так, чтобы все слышали, сказал Асахиро Ли.
- Это Шулма, - так же негромко прозвенел Но-дачи.
Мало кто из людей и Блистающих понял их. Одни не знали. А другие, возможно, делали вид, что не знают.
И тут заговорил старый Вардан Сач-Камал, Сайид-на, Глава Учения Батин.
- Люди отвергли Истину. Люди перестали приносить жертвы Прошлым богам. Люди - забыли. Поэтому Прошлые боги сами напомнили о себе. Нет, Чэн-в-Перчатке, мы не сойдемся с тобой в поединке, ибо жертва принесена. Большая жертва. Первая из многих, заставляющих нас повернуться лицом к Истине…
- Хорошо, Сайид-на, - кивнул я, думая о своем. - Жертвы, жертвы… много будет жертв. Чтобы их было меньше, я должен встретиться с Истиной лицом к лицу. Поэтому я попрошу тебя об одной услуге. Не сочти за труд и поставь свою секиру вон в тот угол… Ладно?
Сач-Камал удивленно посмотрел на меня, но, тем не менее, степенно прошел в указанный угол и аккуратно прислонил к стене свою двуручную секиру.
Я посмотрел на седую женщину с копьем, которая так за все это время и не двинулась с места.
- А вы - свое копье. Прошу вас!
Женщина молча оказалась в углу - я позавидовал мягкости и скрытности ее скользящего шага - и поставила копье рядом с секирой Сач-Камала.
- Теперь вы, господа! - обернулся к родичу Ляну и Чандре-Дэву.
Те переглянулись, пожали плечами но отнесли мечи туда, куда было указано.
- Матушка Ци, будьте любезны, присоедините к ним свой Чань-бо!
Старуха повиновалась молча - за что я был ей безмерно благодарен.
Так, вроде бы все… без Но, Кунды и Сая я вполне обойдусь. Надо будет - позову.
Я зашел в угол - так, наверное, входят в клетку с пятнистым чаушем - где угрюмо выстроились Блистающие и Тусклые, и опустился на холодный пол. Моя правая рука лежала на рукояти Единорога. За поясом устроилась Дзюттэ.
"Единорог, давай ты, - подумал я. - Если будет надо, я поддержу, но не будем их смущать и отвлекать от главного."
"Хорошо, Чэн", - был ответ.
И, отрешившись на время от мира людей, я вошел в мир Блистающих.
- Вы посмели явиться сюда! - услышал я гневный лязг, не предвещающий ничего хорошего, и понял, что это Юэ Сач-Камал. - Вы, предатели и клятвопреступники, посмели вновь прийти в этот зал!
Кханда Вьячасена и Скользящий Перст понуро молчали.
- Все вы тут хороши! - бесцеремонно перебил его Обломок. - Посмели, явились… И вообще, сожженная деревня - это ваша работа!
- Наша? - искренне удивилось копье.
- А по какому праву, - упав на пол, загремел Юэ Сач-Камал, - заговорил ты, незваный гость, нарушая разговор Старейших?!
Кханда торопливо упал рядом с Сач-Камалом и звенящим шепотом что-то сообщил ему. Единорог-Я успел разобрать всего несколько слов - "Кабирский Палач" да "фарр-ла - Кабир" - после чего Кханда умолк, а Сач-Камал налился багровыми отблесками.
- Мы не имеем к сожжению деревни никакого отношения, - произнес он после долгой паузы.
- Не имеете? - вмешался Единорог-Я. - А Чинкуэда? Один из…
- Одна, - уточнил Юэ Сач-Камал.
- Неважно! Одна из вас! Ведь ты не станешь этого отрицать?
- Не стану, - к Юэ вернулась его прежняя невозмутимость. - Чинкуэда Кехая по прозвищу Змея Шэн была одной из нас и одной из выживших после подлого побоища…
Все-таки не преминул лишний раз уколоть!
- И это вы заслали ее в Шулму! - перебил его Единорог-Я. - Чтобы на клинках Диких Лезвий Шулмы в эмират вернулась Истина Батин! Разве не так?!
- Не так, - с некоторым удивлением ответил Юэ. - Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Да, Чинкуэда Кехая была среди нас троих, среди тех, кто спасся, когда эти, - он гневно сверкнул в сторону старейшин, - предали нас. Но мы не преступаем своих клятв! Мы не нарушаем Закон. И за это время мы ни разу не приносили жертв Прошлым богам. Мы искали тех, кто захочет последовать за нами. Нас должно было снова стать Двенадцать и Один! Но…
Он на миг замолчал.
- Но Чинкуэде, Змее Шэн, это пришлось не по нраву. Она жаждала мести, и это растравляло ей душу. И она убила двоих старейшин Совета, когда те ехали в Верхний Вэй. Двузубец Ма, Язык кобры, упал с подпиленного Придатком Чинкуэды бревна в реку Цун-ли, а кинжал Ландинг Терус не выдержал боя со Змеей Шэн. И мы изгнали Чинкуэду. С того дня она со своими Придатками обитала где-то на солончаках…
- Мы ничего с тех пор не знаем о Змее Шэн, - сказало двухконечное копье.
- Мы не знаем, что такое Шулма, - сказал Юэ Сач-Камал.
- Мы не знаем, что произошло в сожженной деревне, - сказали они оба.
И я им поверил.
Сразу.
Безоговорочно.
- Вы узнаете, - ответил Единорог-Я.