Мы вышли к стене метров пятидесяти высотой, вполне проходимой. Мне здесь почему-то сразу не по нравилось.
- Если мы вскарабкаемся наверх, то дальше будет довольно гладкая дорога, и мы без труда выйдем на маршрут, - сказал Уолтер.
- Почему ты так думаешь?
- Мне так кажется… Точнее, вижу. Ну что, наверх?
- Не знаю, - пожал я плечами.
Я почувствовал, как петля-удавка на моей шее сжалась чуть туже. Это длилось всего лишь миг, и на это время я потерял ориентацию, ноги мои чуть не подкосились. Уф, повезло! Если бы это случилось, когда я карабкался по стене, мог бы не удержаться, рухнуть вниз и растянуться, истекая кровью, на острых осколках стеклянистых камней. Но пугало даже не это. Какая-то мерзкая, тёмная и бесформенная масса придвинулась ещё на шаг ближе Будто рядом со мной шарили щупальца невидимого гигантского осьминога, пытаясь найти меня. Да, именно меня. Почему-то я приглянулся этой дряни больше других.
- Мне здесь не по себе, Уолт.
- Это почему же, братец Лис? - язвительно скривился Уолтер. Он пытался всем своим видом показать, что я несу чушь, хотя у нас не принято легкомысленно относиться к чужим опасениям.
- Не знаю, братец Кролик.
- Видишь опасность?
- Какое-то давление, которое я не могу идентифицировать.
- Связано с этим божественным местечком?
- Затрудняюсь сказать точно.
- Ничего не ощущаю, - после нескольких секунд молчания заключил Уолтер. Никакой опасности. А я сене сильнее тебя.
Он был прав Действительно, как сене он на две головы выше, чем я. В его словах проскальзывали некоторое самодовольство и излишняя самоуверенность. Для Уолтера это вполне естественно. До Асгарда он был звездой видеоформализованной поэзии последней волны. Его лицо не сходило с экранов СТ, у него были толпы ненормальных поклонников и поклонниц. В одной из восторженных статей, посвящённых его творчеству, отмечалось, что в его текстах прослеживается поистине пророческий дар, приводилось несколько примеров, когда он предсказал, правда, в туманной манере видеоформатов, вполне реальные события, которые произошли в своё время. Эти факты воспринимались всеми как необычные совпадения, забавные казусы. Мол, чего только не бывает. Когда появилась нашумевшая видеопоэма "Сказ о небесном граде", то эксперты-суперы зашевелились. Ещё бы! В произведении более-менее точно описывался Асгард Поднялся немыслимый переполох Первая мысль у всех была, что произошла утечка информации и кто-то через известного поэта-видеоформа затеял с суперами хитрую игру. В процессе расследования выяснилось, что никакой утечки не было, просто Уолтер обладает способностями к выходу на космические и локальные информполя. Он честно считал, что возникающие в его сознании картинки - плод его творческой фантазии. Однажды к нему пришли послы из Асгарда.
Это был единственный случай, когда житель Асгарда до инициации был профессиональным поэтом. Завихрения в мозгах и недостатки в характере, свойственные его коллегам по перу, остались у него и по сей день.
Иногда он впадал в депрессию и ныл, что с удовольствием вернул бы старые времена и смылся бы из Асгарда. Но это невозможно. Супер никогда не сможет жить по старому, и Уолт прекрасно понимал это. Четырнадцать лет назад он исчез из большого мира. Якобы утонул во время отдыха на Азорских островах. Тело его не было найдено, возникло немало слухов, сплетен, последовало одиннадцать попыток самоубийства обезумевших от горя поклонников, три из них - удачные.
Уолтер снова осмотрелся, уселся на камень, закрыв ладонями глаза, застыл, как изваяние, на минуту, потом тряхнул головой и резюмировал:
- Снова попробовал - ничего не чую. Всё здесь чисто, братец Лис. Надо быстрее закругляться Оставь пустые домыслы - они бесплодны.
- Оставь надежду всяк сюда входящий, - буркнул я наобум.
- В МОБС теперь изучают Данте?
- В МОБС много чего изучают. Правда, твои видеоформы там особой популярностью не пользуются, - усмехнулся я.
- Это скорее идёт в ущерб не моей популярности, а репутации МОБС. Но не время для слов. Нас ждут подвиги, мой необразованный коллега.
Подъём, как я и думал с самого начала, оказался несложным, но нудным. Года два назад, если бы кто-то предложил мне забраться по такой стенке, я бы только рассмеялся, поскольку воспринял бы эту идею как идиотскую и невыполнимую. Никогда до Асгарда я не увлекался скалолазанием, мои навыки ограничивались лишь минимумом, необходимым для работы с альпинистским снаряжением при проведении тактических операций. Но с той поры я многому научился и теперь бодро карабкался вверх У Уолта получалось гораздо лучше Он любил показуху и пользовался всяким случаем, чтобы продемонстрировать своё превосходство Он обогнал меня на треть стены и проорал сверху:
- Я, пожалуй, вздремну немного, пока ты лезешь… Может, бросить верёвку?
- Не стоит, - зло ответил я.
Уолт скрылся из вида. Я прибавил ходу. До верха оставались считанные метры, и тут в глазах опять потемнело, шею сдавило ещё сильнее, чем несколько минут назад внизу Я изо всех сил вцепился в камни, чтобы не сорваться. Но не это было худшим. Мерзкая масса "осьминога" придвинулась ещё ближе, теперь она была где-то очень близко - рукой подать. Я слышал тяжёлую, шаркающую поступь смерти.
- Уолт!
Вместо громкого крика из моего горла вырвался лишь жалкий сип. Уолтер не услышал меня. У нас оставались какие-то секунды Я знал, что мой напарник не чувствует ничего, сидит сейчас на камне и любуется пейзажем, стихоплёт несчастный! Ему нужно было прислушаться к моим словам. А мне настоять на своём.
Стальные пальцы отпустили мою шею, и я во весь голос заорал:
- Уолт, двигай оттуда1
Лёгкий хлопок, надо мной будто пронёсся лёгкий порыв ветра, не ощутимый кожей, но проникающий куда-то внутрь и отдающийся там. Поздно!
- Уолтер, где ты, черти тебя возьми!
Ответа не было. Наверху творилось что-то отвратительное и бесповоротное. Я рванулся и на одном дыхании преодолел оставшиеся метры. Всё, добрался. Я стоял на коленях, ободранные пальцы кровоточили. Передо мной простиралась ровная площадка метров триста в поперечнике, усеянная большими круглыми валунами. Уолтера не было нигде.
Шатаясь, я встал, сдавил пальцами затылок, в который будто загнали раскалённую иглу. Со звоном в воздухе лопнула струна. Сначала я не понял, что это означает. Но потом пришло знание. Я ужаснулся Оборвалась серебряная нить, связывающая душу Уолтера с этим миром. Душа его устремилась в какие-то иные реальности.
- Уолтер, где ты? - в отчаянии крикнул я, понимая, что это бесполезно.
Я ещё раз огляделся. Уолтер мёртв - это ясно, но трупа нигде не видно. Упасть вниз так, чтобы я этого не заметил, он не мог. Распылён на атомы боевым взрывом? Провалился в какую-нибудь пустоту? Унесён птицей Рух? Я повернул ладони вверх, сконцентрировал внимание В голове поплыло зыбкое марево, которое постепенно прояснялось, открывая знание. Никаких пустот в земле нет Последнее живое существо, которое здесь было, - это горный козёл, забредший случайно два дня назад Техногенных объектов в обозримом прошлом не было Следов каких-либо энергетических воздействий тоже не ощущалось. Ни на камнях, ни на земле, вообще нигде нет информационного следа, который должен был оставить Уолтер. Будто и не было его на этой площадке. Один к одному та же ситуация, которую описывали Чаев и Лика. От шести разведчиков, исчезнувших на Акаре, тоже не осталось никаких следов.
Я стал тщательно осматривать площадку. Метрах в двадцати от обрыва лежал трёхметровый шершавый валун, поросший вонючим жёлтым мхом. Около него что-то белело. Я нагнулся и тут же отпрянул. Это были три окровавленных пальца.
***
Когда я вернулся в лагерь, там все уже знали, что произошло несчастье. Импульс от обрыва одного звена пробежал по всей цепочке. Каждый из нас ощутил ни с чем не сравнимое зловещее дыхание смерти.
- Как это произошло? - сухо спросил Герт.
- Не знаю.
Я подробно рассказал обо всём. Мой рассказ ничего не прояснял, а только запутывал. Все знали, что будут потери, что на Землю вернётся только половина группы, даже меньше. Но одно - знать о чём-то абстрактно, и совсем другое, когда открывается страшный счёт. И когда чувствуешь, что смерть, только что схватившая добычу, уже занесла косу для следующего Удара. Никто не знал, с какой стороны ждать очередной беды.
- Уолтера взяла в свои объятия чужая земля. Да будет она ему пухом, как говорят в России, - произнёс Одзуки. - Подождём, кто будет следующим.
- Не обязательно говорить об этом вслух, - угрюмо проворчал Герт. Привычные бравада и ирония слетели с него, он, по-моему, только теперь по-настоящему начал осознавать, насколько тяжек крест командира в таком мероприятии, как наше.
- Что есть слова, как не сотрясение воздуха. Воин должен уметь смотреть в глаза смерти, и тогда страх, неуверенность растворяются в синей дымке, а на их место приходят кремень и железо, - продекламировал Одзуки.
- Брось ты свои самурайские штучки, - раздражённо отмахнулся Герт. - Надо почтить память Уолта. Он был нашим братом.
Мы уселись на земле друг против друга, положив руки на колени. Шесть человек - ослабленный, но всё ещё очень сильный Круг. Наша энергия била в такт с тонкими энергиями Акары, и каждый из нас отдавал часть своей Силы душе Уолтера, отправившейся в нелёгкое путешествие. Над шестёркой взметнулся невидимый взору обычного человека смерч. Шелест, а потом тишина - посылка принята. Голова гудела, меня пробирал противный простудный озноб - так бывает всегда, когда отдаёшь часть своей энергии. Вскоре я пришёл в норму.
Мы выполнили свой долг перед погибшим другом.
- Пусть там будут поля твои зелены, а ветры ласковы. Рано или поздно мы снова встретимся, - произнёс Одзуки.
- Что теперь? - спросил я. - Мы пойдём к месту гибели Уолтера?
- Да, - кивнул Герт. - Там есть проход. И мы сможем попытаться вместе выяснить то, что осталось скрытым от твоего взора.
- А ненужный риск? - подал голос вечно недовольный Ковальский. - Кто может гарантировать, что эта опасность снова не поджидает нас?
Я мог гарантировать. "Осьминог" ушёл оттуда. Он ударит где-то в другом месте. Но спорить я не стал.
- Прошлый опыт показывает, что эта пакость не приходит два раза на одно место, - отмахнулся Герт. - Ещё возражения имеются?
Молчание сошло за согласие.
- Мы идём туда, - подвёл итог Герт.
Как я и ожидал, ничего нового мы не обнаружили. Зато обогнули все препятствия и снова вышли на основной маршрут. Шаг за шагом, километр за километром мы приближались к вражеской цитадели. Во второй половине дня мы наткнулись на очередной пункт контроля, установленный рагнитами. И опять Антон вовремя почувствовал его присутствие.
- На том склоне нас засекут. Зона контроля проходит ста метрами ниже того уровня, где мы находимся, - пояснил он.
- Значит, можно даже посмотреть на этот агрегат? - спросил я.
- Вон с той точки. - Антон указал рукой. - И осторожно.
Мы подошли к месту, где склон резко уходил вниз. Я нацепил квантовые очки-бинокль. В них хорошо была видна расположенная в нескольких километрах от нас трёхметровой высоты белая пирамида, утыканная штырями. По поводу рагнитов и их техники я перелопатил гору информации. Но одно дело - прилежно изучать нудные отчёты и просматривать СТ-графии, и совсем другое - видеть перед собой творение нечеловеческих рук. Я почувствовал болезненно-жадное любопытство и даже страх. Но страх не перед рагнитами, а перед безднами пространства, разделяющими нас, наши культуры, традиции, мироощущение. И ещё я ощутил отвращение и к нам, и к ним. Отвращение оттого, что двум цивилизациям нужно было преодолеть долгие световые годы, встретиться на чужой для обеих планете и всё для того, чтобы в ярости уничтожить друг друга.
- Непонятно, - сказал Герт. - Зачем рагниты бросились устанавливать везде контрольные устройства? Раньше они не слишком этим увлекались.
- Может, набрели на следы наших прошлых групп? - предположил я
- Исключено. Хотя… Если это так - они наготове. "Пирамиды" - это ещё полбеды. Их легче засечь. Хуже, если они разбросали "глаза" - небольшие системы, считывающие и передающие в форт визуальную информацию.
- Думаешь, Антон не различит их?
- Различу, - отмахнулся Антон. - Большой аппарат, маленький - всё равно на фоне полного отсутствия технической активности засечь его не так уж трудно. Если умеешь, конечно.
- Достаточно пропустить один, - вздохнул Герт. - Ну что, опять в обход? Если эта чёртова аппаратура и дальше везде понатыкана, то мы можем исчерпать весь резерв времени и напрочь выбиться из графика.
Квантовый бинокль был ещё на мне. Я осмотрелся, прикидывая, как бы лучше обогнуть зону контроля. Где-то в километре от того места, где мы остановились, среди скальных обломков, напоминавших зубы гигантского зверя, который затаился на время, а потом воспрянет и стряхнёт с себя груз гор, я заметил какое-то движение.
- Гляди, - толкнул я в бок Герта. Он всмотрелся туда, куда я ему указал. В том месте на какую-то секунду возник и тут же исчез силуэт.
- Видел?
- Вроде бы да. Горный козёл или пантера?
- Ничего подобного. Я успел прощупать его. Это человек.
- Если это рагнит, - поморщился, как от зубной боли, Герт, - жди теперь звено боевых глайдеров.
- Если только они не захотят поиграть с нами в кошки-мышки, - заметил Антон.
- Эти не захотят, - возразил Герт. - У них очень силён рефлекс хищников-убийц. Если они видят добычу, то должны сразу же вцепиться в неё.
- Утром я уже видел нечто подобное. Я рассказал о своём утреннем видении.
- Почему же ты сразу не доложил обо всём? - недовольно осведомился Герт.
- Я сказал Маклину. Но он ничего не почувствовал. Я решил, что мне или показалось, или я видел астральный объект.
- Ты делаешь ошибки. С Уолтером ты тоже что-то почувствовал и не настоял на своём. Он мог бы быть жив… А, ладно, теперь ничего уже не изменишь. Но учтите все - положение осложняется. Если есть хоть малейшие опасения, ощущения, идеи - тут же доводить их до меня и до всех. Ясно?
- Куда уж яснее.
Как обычно, обходной путь оказался тяжелее прямого. Пропасти, крутые склоны, камни, вырывающиеся из-под ног и вызывающие камнепады, и ещё масса подобных удовольствий. Мы всё больше забирали вправо и всё больше теряли времени. Если так пойдёт дальше, опасения Герта насчёт того, что мы выбьемся из графика, оправдаются. Тогда по прибытии на место нам останется только прослезиться и помахать платочком вслед улетающему "Изумрудному страннику".
В одном месте на гребне горы осторожный Ковальский наступил на карниз и вместе с куском породы ухнул вниз с двухсотметровой высоты. И надо же - как раз перед этим, посчитав, что участок не особенно опасный, он отстегнул страховку, мешающую его движениям. Тут бы ему и пришёл конец, если бы он не успел среагировать и переместиться на три метра в сторону - на выступ. Перемещение отняло у него уйму сил, и нам пришлось задержаться для того, чтобы привести его в порядок.
Время шло, солнце начало свой путь к изрезанному горными пиками горизонту, а мы всё никак не могли завершить этот обход Мы опять упёрлись в стену высотой метров в триста, вроде той, которую нам пришлось обходить утром, что для Уолтера закончилось весьма печально. Эта стена, правда, была не столь устрашающей на вид, поменьше, но всё равно - сюрприз не из числа приятных.
- Ну и что теперь? - обвёл нас глазами Герт.
- Ещё один крюк - мы опять потеряем уйму времени, - сказал Антон.
- Надо штурмовать. Быстрее получится, - вздохнул Ковальский.
- Может, образуем Круг и переместим одного на вершину, а он кинет нам верёвку? - предложил Одзуки.
- Это отнимет уйму сил, - отрицательно покачал головой Герт. - Если будем так разбрасываться, то к форту дойдём как варёные курицы, и рагнитам останется только разложить нас по тарелкам. Решено - штурмуем. Идём двойками. Первая Маклин и Аргунов. Вторая - я и Одзуки. Третья - Мечислав и Антон. Кто против? Тогда пошли.
Маклин был лучшим альпинистом среди нас всех. Непонятно, откуда взялись у негра такие способности к скалолазанию, но получалось это дело у него отлично, Ему приходилось сдерживать себя, потому что его напарник, то есть я, медленно тащился следом. Пару раз нам пришлось преодолевать отрицательный уклон - это когда скала наползает на тебя. Раньше альпинисты пользовались стальными крюками, теперь же применяются вакуум-контактёры с пластиковым наполнителем, от электрического импульса намертво приваривающиеся к скале. Их прозвали "липучками". Их можно было отключать и использовать заново, так что места они занимали немного.
Один раз я всё-таки навернулся. Разбитые ещё утром пальцы нащупали неровности на стене, но я не рассчитал, и руки соскользнули. Боль от ушибов и ссадин, ужас падения, потом резкий рывок, сбивший дыхание, - первая "липучка" вылетела вместе с увесистым камнем, просвистевшим в десяти сантиметрах от моего шлема… Если не выдержат остальные, то лететь мне добрую сотню метров. И перемещение ничем не поможет - просто я буду лететь с такой же скоростью, но на пару метров правее. А ещё я увлеку за собой Маклина, который в последние секунды своей жизни проклянёт себя за то, что связался с таким увальнем и неумёхой, как я.
Толчок. Вторая "липучка". Она выдержала! Удар был сильным, но не опасным. Маклин начал подтягивать меня вверх, и некоторое время я болтался, как мешок, что в общем-то выглядело довольно унизительно, но чем-то было даже приятно после изнурительного карабкания по стене Наконец я сумел зацепиться за карниз и снова распластался на камне.
- Тебе нравится летать, как птица? - осведомился Маклин сверху.
- Нравится. Мне не нравится падать, как топор.
- Тогда держись крепче.
- Да я и так почти что врос в эту несчастную скалу!
Мы достигли следующего карниза - слишком узкого, чтобы на нём можно было устроить чаепитие, но достаточно широкого, чтобы немного передохнуть, прижавшись к стене.
- Неужели есть ненормальные энтузиасты, занимающиеся альпинизмом в своё свободное время2 - покачал я головой.
- Это самый величественный, мужественный и красивый спорт, - возразил Маклин.
- Как говорил один наш писатель: "Рождённый ползать - летать не может". Я бы всему этому предпочёл вечер у горящего камина и стаканчик доброго вина.
- Рагниты поднесут тебе стаканчик вина, если мы тут рассиживаться будем. Пошли!
Оставалась примерно четверть пути, притом не самая трудная. Маклин выбрал направление вдоль едва заметного, наискось уходящего вверх выступа и забрал на несколько метров вправо. Я отстал от него. Это и спасло меня, иначе накрыло бы нас обоих.