Странно, но опять чувствовали "осьминога" только я и цитиане.
- Деваться некуда, - произнёс я через силу, будто повторяя чужие слова, приходящие со стороны. - Мы в загоне. Теперь нужно драться.
- Как драться? - спросил Герт, сжимая разрядник.
Остальные тоже изготовились к бою. Ерунда! Никакая техника, ни разрядники, ни силовые поля не могли нам помочь. И мои друзья ещё не ощущали того, что уже ощущал я. И не видели того, что видел я. А видел я синее марево, похожее на дрожащий горячий воздух над разогретым асфальтовым шоссе. Не было путей отступления. Не было спасения. Не было надежды.
Всё пошло кувырком. На нас с грохотом обрушилась та подбиравшаяся к нам тишина - если только такое сравнение можно применить, хотя оно единственное, которое описывает весь комплекс наших ощущений. На миг сошлись чувства, которые не могут сойтись, противоположности слились воедино. Затем ткань вещества и пространства начала как бы обламываться кусками, осыпаться, подобно штукатурке со стен старинного дома. Мир разваливался, как там, на утёсе. Но в то же время пещера сохраняла свой прежний вид, ровно сияли светошарики, прикреплённые к нашим комбинезонам.
Длилось всё это какую-то секунду. Затем началась расправа. Округлый булыжник метра два в диаметре вдруг превратился в шар ртути и перекатился вперёд необычайно стремительно, смертельно. В этом перетекании виделись движения хищника. Герт, обладающий потрясающей реакцией, переместился на метр и упал на колени.
Затем внезапно потёк и превратился в смертельную машину серебряный сталагмит. Он устремился к Хальмсу. Стоявший рядом с цитианином Одзуки сбил его с ног, отбросив в сторону, а сам мгновенно совершил перемещение. Тут рядом с ним расплылся кусок базальта и хищно потёк к японцу. Герт рубанул по нему из разрядника, но таинственная субстанция поглотила заряд без видимых последствий. Я подумал, что эта дрянь безболезненно поглотит и ядерный взрыв.
Одзуки чудом уклонился от соприкосновения и упал на землю, всё-таки коснувшись плечом булыжника. У меня оборвалось сердце, когда я увидел, что этот дьявольский булыжник вдруг начинает приобретать матово-белый цвет. И вдруг он неуловимо накрыл Одзуки… Японец исчез. Оборвалась серебряная нить. Одзуки предчувствовал свою смерть. Я вспомнил его слова. Слёзы выступили у меня на глазах, но времени на переживания не было. Вокруг всё встало на дыбы.
Мы были как куропатки, которых с близкого расстояния расстреливают охотники и которым некуда деться от зарядов дроби. Или как тараканы, которым некуда спрятаться - все щели законопачены, и остаётся только погибнуть под тяжёлым каблуком. Мы не видели "клинков Тюхэ", не знали, куда будет нанесён следующий удар. Всё зависело от реакции и быстроты движений.
Меня удивляло, что достало пока только одного Одзуки и что не пострадал никто из цитиан, которые в такой ситуации вообще были не бойцами. Впрочем, ещё минута - и суперы выдохнутся, не выдержат и погибнут один за другим.
Вокруг расплывались камни на секунду-другую, а затем застывали на том же самом месте. Пока удавалось увёртываться от них, но это всего лишь отсрочка. Никто ничего не может сделать.
"Никто и ничего? - задал я себе вопрос. - Да, никто и ничего не сделает, кроме… меня". Я чувствовал, что обладаю связью с этой разошедшейся безумной силой, что я могу попытаться что-то изменить. И решился на совершенно невероятный шаг.
Эх, где наша не пропадала! Когда рядом вскипел кусок стены, преобразовываясь в бледный струящийся шар, вместо того, чтобы отклониться, - а это можно было сделать, - я шагнул навстречу и обеими руками коснулся обжигающе холодной поверхности.
***
… Я снова стоял на знакомом берегу. Теперь там была ночь. Чёрное, даже более бездонное, чем в космосе, небо рассекалось молниями, внизу ревел разбушевавшийся океан, в ярости бьющийся о камни. Ветер наотмашь бил в лицо, в кожу впивались острые льдинки, я едва держался на ногах, из последних сил стараясь не упасть, не повернуться вокруг своей оси, подставляя ветру спину, не рухнуть на колени, не споткнуться и не полететь в бурлящую чёрную воду. Я был ничтожеством пред лицом разбушевавшейся стихии. Одинокий беспомощный человек, затерявшийся где-то на окраине звёздной Ойкумены. Насколько же несоизмеримы мои масштабы с масштабами этого неуёмного буйства природы, небывалой мощи, готовой разнести в пыль все преграды, которые только можно вообразить! И всё-таки где-то в самой глубине сознания у меня зрело понимание, что я не так уж и ничтожен. Что от меня, именно от меня сейчас зависит очень многое. Я не знал, что должен делать, да и должен ли делать что-нибудь. Я просто стоял, борясь с натиском ветра. Стоял и ждал.
Ветер всё усиливался. Это уже был не ветер, а ураган. Он с лёгкостью вырывал из земли камни и катил их по земле. Справа от меня, метрах в тридцати, в почву ударила молния, потом вторая - уже чуть ближе. Волны, долбящие утёс, теперь били по нему с силой бронебойных снарядов, и непонятно было, как он ещё не рухнул в океан и не рассыпался на мелкие кусочки. А я будто врастал в каменистую бесплодную землю, подобно русскому богатырю, бьющемуся со Змеем Горынычем, и понимал, что не должен сходить с места.
Буря всё нарастала. И теперь она походила не на обычную бурю - это бушевала катастрофа уже космического размаха. Казалось, ещё немного, и ветер сдёрнет мясо с моего скелета. Ещё одна изогнутая в головоломном зигзаге молния - и опять на пару метров ближе предыдущей. Следующая - ещё ближе. Потом обрушился шквал огня. Ещё немного - и он ударит по мне, испепелит в прах, который дьявольский ветер в мгновение ока развеет по всей планете… Однако вскоре я заметил, что молнии лупят вокруг меня, не пересекая границу некоего круга радиусом метров десять, центром которого оказался я сам. Какая-то сила сопротивления поднималась из глубин моего существа, как в схватке с псами "убийцами". Я участвовал в поединке - теперь это стало ясно. И невероятным было то, что я ещё держался, - этого просто не могло быть, я ведь всего-навсего муравей, стоящий на пути слона. Но всё-таки я держался, хотя и знал, что близок к пределу, скоро я рухну - и вот тогда всё. Тогда - смерть, тоскливый мрак перехода, загадочное путешествие в неизвестность. А может, душа не отделится от тела, не унесётся ввысь, а на тысячелетия останется в этом Богом проклятом месте, во власти этого свирепого урагана, который являлся для меня сейчас средоточием всей мировой злобы и ненависти.
С невообразимым, пробравшим организм до последней клетки грохотом обрушилось небо, и восстали океанские пучины, и пространство скомкалось, как листок папиросной бумаги, срываясь прямо в ад… А потом всё кончилось. Мелькнула тень, крыло птицы, рядом прошёл НЕКТО, а я опять не смог рассмотреть его лицо…
Прояснилось. Я стоял всё на том же месте, в небе светились незнакомые созвездия, мягко шелестели волны. Я не мог утверждать, что одолел противника. Скорее бился с ним только я, а он был всего лишь слоном, едва не раздавившим муравья и вряд ли заметившим его. И в нём нет злобы и ненависти, а есть лишь вселенское, холодное и недоступное, как у сияющих надо мной звёзд, равнодушие.
Светлело с каждой секундой, на горизонте появился краешек оранжевого солнца, оно выбиралось из бескрайних вод океана, чтобы разогнать смуту и тьму, которые, как только что казалось, должны были безраздельно и навсегда овладеть этим миром. Минута-другая - и вот солнце уже в зените. Там оно и замерло, согревая промозглую, просоленную холодными океанскими брызгами землю, изгоняя мороз из моих костей, наполняя меня желанием жить. Я вырвался из плена, сбросил оковы.
Вдали мелькнул силуэт гигантской птицы. Она летела прочь, а я никак не мог уловить, какая она и действительно ли я вижу её, или это лишь игра моего воображения…
Ни утёса, ни океана, ни солнца, застывшего в зените. Я стоял в пещере. Все пялились на меня, будто я вернулся с того света. Впрочем, похоже, так оно и было.
- Что со мной было? - спросил я.
- Мы это у тебя хотели узнать. - Маклин нервно усмехнулся.
- Не знаю. На миг всё исчезло - и вот я тут.
В этот момент я нарушил одно из основных правил Асгарда - при выполнении сложного задания всем, что тебе известно, ты должен поделиться с Кругом, ибо даже малейшая деталь, кажущаяся второстепенной, в определённый момент может решить всё. То, что не понял ты, могут понять другие Те проблемы, которые ты не можешь решить, решат другие. То, что ты не разглядел, увидят другие… Всё это так, но не в данном случае. Всё, что произошло со мной на том берегу, касалось меня одного. И никто, кроме меня, ничего не поймёт… Правда, я и сам ничего не мог понять, но где-то вдали забрезжил свет, появилась надежда наконец ухватить истину за хвост и вытянуть её на свет Божий.
- Ты исчез, - сказал Герт. - Эта пакость слопала тебя так быстро, что никто и глазом не моргнул. Видя, как ты бросился ей навстречу, мы решили, что ты рехнулся и решил голыми руками остановить лавину.
- Подумали, что тебе надоела эта кутерьма и ты решил добровольно уйти из жизни, - поддакнул Маклин
- Тебя не было пять секунд.
- Пять секунд… - усмехнулся я.
- Пять-семь секунд. Эта дрянь убралась вместе с тобой, - сказал Герт.
- Мы решили, что именно тебя она и искала, - кивнул Маклин. - Честно говоря, не надеялись снова увидеться с тобой.
- А Одзуки? - спросил я, зная, что он погиб, и всё равно рассчитывая на чудо.
- Одзуки погиб, - вздохнул Маклин.
- Вот эта сволочь его слопала. - Антон пнул ногой кусок базальта.
Когда уходят друзья - это тяжело. Вдвойне тяжелей, когда уходит твой товарищ по Кругу.
- Мне показалось, что в этом булыжнике есть жизнь, - сказал Антон.
- Может, это и не булыжник, - негромко произнёс Ковальский, у которого из щеки текла кровь и был выбит передний зуб - наткнулся на что-то во время "пляски смерти". - Кто знает, не форма ли это неизвестной нам жизни, от которой мы и скрывались все эти дни. Кремний, органические соединения.
- Каменный гость, - усмехнулся Герт, который любил русскую классику.
- Шаги Командора, - кивнул я.
- Это надо проверить, - сказал Маклин. - Я один ничего не чувствую. Круг?
- Круг, - согласился Герт. - Надо разузнать всё.
Мы взялись за руки. Пять человек. Крут потерял уже двоих, но всё ещё продолжал оставаться достаточно сильным. Нас накрыл энергетический "плащ"…
Ничего. Никаких сведений. Все каналы закрыты наглухо. Будто какая-то невероятная сила поставила плотину на пути информации. Единственное, что мы сумели узнать, - перед нами самый заурядный кусок скалы без намёка на сложность строения и многоярусные энергоинформационные обмены, характерные для живой материи. Что же сталось с телом Одзуки - на это не было и малейшего намёка.
- Не знаю, - пожал плечами Антон - Ведь эта зараза только что двигалась. Она охотилась. Она сожрала Одзуки. Она была живая.
- Камень, падающий с горы, тоже может убить, но виноват в этом не он, а ньютоновский закон всемирного тяготения, - возразил я.
- Закон Ньютона. А ещё тот, кто его столкнул. А ещё линии судьбы, - кивнул Маклин.
- Да, и линии судьбы.
"Этот поганый каменюка, конечно, ни при чём", - думал я. - "Осьминог", или этот, как его… Казагассс - это он вытворял такие штучки с неодушевлённой материей. Была ли это разумная сила, или нет, имели ли мы здесь столкновение с законом природы, потоком животворного эфира - неважно. А важно… В этот миг в голове у меня сложилась ясная мысль.
- Где-то должен находиться источник этой силы, повелевающей булыжниками и ещё чёрт знает чем, - произнёс я негромко. - Должен быть точечный источник с определёнными координатами. Я ощущаю это, но не могу пока определить, где он находится.
- Когда сможешь? - спросил Антон.
- Не знаю.
- Что будем делать дальше? - спросил Герт.
- Казагассс ушёл… - затрещали, как цикады, цитиане.
- Мы не видим его…
- Он не вернётся…
- Вернётся, - вздохнул я. - В любую минуту. Поэтому надо спешить.
ШАНЬ-ТЯНЬ. 29 МАРТА 2138 ГОДА
То, что среди хаотичного исполинского нагромождения скал скрывается проход в лабиринт, рагниты прошляпили. Цитиане говорили правду - рагниты не любят горы и пещеры, они даже не пытались исследовать лабиринт и окрестности форта. Не знаю, какие у них мысли водятся в голове, но, по-моему, они просто не могли себе представить, что к ним можно подлезть таким образом.
В принципе, внешние оборонительные полосы форта рагнитам были ни к чему. Террористам всё равно не пробраться через ТЭФ-барьер со скользящей частотой пока в Галактике неизвестна аппаратура, способная его нейтрализовать.
Круглый узкий проход со скользкими из стеклянистого материала стенами, испещрёнными какими-то знаками, резко уходил вверх. Антон с трудом пополз по нему, стараясь не соскользнуть, а мы ждали его в пятиугольном зале с низким потолком. Вернулся он через полчаса.
- Пришлось разгребать завал, - пояснил он.
- Выбросил "стрекозу"? - спросил Герт.
- Выбросил.
Герт вытащил из ранца пластинку СТ-проектора и нажал на едва заметную клавишу. В воздухе повисла яркая картинка. Создавалось ощущение, что в центре помещения прорублена дверь наружу. В нескольких десятках метров над землёй парил сверхминиатюрный фиксатор, прозванный "стрекозой". Информация передавалась по сверхтонкой нити - это исключало возможность, что следящие системы форта засекут неопознанный источник радиоволн. Благодаря "стрекозе" мы могли видеть форт Скоулстонт сверху Зрелище, надо отдать должное, открылось величественное.
Сперва казалось, что перед тобой обычное горное озеро. Рыжие скалы окружали ровную плоскость диаметром не менее трёх километров. По периметру шли остроконечные, похожие на крепостные башни, сооружения - они обеспечивали силовое поле и контроль за окружающей обстановкой. Ближе к центру были разбросаны постройки, напоминающие цирковые шатры, а также вздымались вверх два жёлтых цилиндра высотой метров в пятьдесят. Имелась и причудливо вывернутая ТЭФ - "улитка", обеспечивающая форт энергией. Кроме того, поверхность была испещрена прямоугольными траншеями, по ней были разбросаны приземистые постройки и разноцветные "заборы". Это хорошо - в случае перестрелки будет где укрыться. С той стороны, с которой мы будем выбираться из туннеля, стояли несколько боевых глайдеров. Тихо и пусто, ни одного рагнита в поле зрения.
- "Изумрудного странника" пока не видать, - заметил Антон.
- Верно, - согласился Ковальский. - Он будет через три часа.
- Не слишком ли мы трепетно относимся к пунктуальности рагнитов? - спросил я. - Путь в несколько десятков светолет - тут не грех ошибиться на пару суток, и тогда весь план летит к чертям. Может, "Изумрудный странник" давным-давно прилетел, заправился и отбыл в родные края.
- Ерунда! - возразил Герт. - Рагниты не просто пунктуальны. Они пунктуальны до сумасшествия Чтобы они опоздали куда-то - для этого по меньшей мере должна случиться катастрофа, притом нешуточная. А уж чтобы они прибыли раньше - такого быть не может. Если бы "Изумрудный странник" прибыл на неделю раньше, то всё это время крутился бы в открытом космосе, и всё равно посадочные опоры коснулись бы земли минута в минуту в назначенный срок.
- Это и их преимущество, и их недостаток, - пробурчал Маклин. - Боевые подразделения рагнитов действуют как отлично отлаженный часовой механизм. Но у них слабовато с самостоятельностью, с инициативой, с полётом фантазии.
- В общем, через два часа пятьдесят минут "Изумрудный странник" усядется на посадочной площадке. По нему можно будет сверить часы, - заключил Антон.
- Да, если только наши разведчики верно считали, а эксперты правильно оценили информацию, - проворчал Ковальский.
- Старая песня, - отмахнулся Герт. - Сколько уже говорено по этому поводу, и надо в очередной раз затеять дискуссию! За достоверность сведений и расчётов могу ручаться головой.
Итак, у нас оставалось два часа пятьдесят минут на отдых и наблюдения за фортом Скоулстонт. Сравнивая его с прежними СТ-изображениями, которые имелись в Асгарде, можно было понять, что внешне за те годы, что мы ведём наблюдения, он не изменился. Наверное, жизнь здесь довольно скучная, личный состав подразделений не меняется в среднем по восемь лет, понятия отпусков вообще не существует. Даже такие странные существа, как рагниты, должны на стену лезть от тоски. Впрочем, может быть, им тут очень нравится и лучшего места и более приятного времяпрепровождения они себе и представить не могут.
На территории форта ничего особенного не происходило. Единственное событие - неторопливо проползла и исчезла в разверзшейся пасти "цирка шапито" грузовая турбоплатформа, загруженная длинными ящиками. А через полчаса на горизонте возникла точка, постепенно увеличивавшаяся в размерах и наконец превратившаяся в глайдер. Машина заложила крутой вираж, и пилот мастерски посадил её на площадке рядом с другими глайдерами. Похоже, рагнитам тоже не чуждо было желание блеснуть своим мастерством. От глайдера к "цирку" потянулась цепочка солдат. Наверное, они занимались установкой очередной "пирамиды".
Ещё через некоторое время блеснула ослепительная вспышка - это гриф напоролся на ТЭФ-барьер и сгорел как свечка. Экран пропускает лишь своих. Для чужих, будь ты хоть гриф, хоть горный козёл, хоть человек, путь заказан.
"Изумрудный странник" возник точно тогда, когда ему и положено было возникнуть. Он неторопливо парил над горами - огромный, величественный, безобразный. Он увеличивался в размерах и вскоре заслонил собою низкое бледное солнце. Чем-то он походил на свифтовскую Лапуту, только выглядел бестолковее. В нём мерещилось что-то мистическое, он выглядел порождением злого гения колдунов и магов средневековья. Меньше всего он напоминал техническое творение. В диком преломлении углов, штырей, штанг не было ничего узнаваемого - никаких знакомых узлов, механизмов, которые могли бы иметь понятное назначение. У "Изумрудного странника" не было ничего общего ни с обтекаемыми космолётами Земли, ни с дискообразными звездолётами Звёздного Содружества. Такая штуковина, по идее, должна летать, повинуясь не законам физики, а законам волшебства.
"Изумрудный странник" завис в километре над фортом Скоулстонт. Оставалось четыре минуты до контрольного времени. Неторопливо и гордо он начал опускаться вниз, медленно вращаясь вокруг своей оси. На плоском гладком днище у него виднелся чёрный круг, по которому метались синие молнии.
Коснулся посадочной площадки "Изумрудный странник" секунда в секунду, как и положено. Скалы рядом с нами вздрогнули. Казалось, поверхность форта не выдержит гигантской тяжести корабля, и действительно, он провалился метров на пятнадцать, вдавив изумрудное стеклянистое вещество. Конечно, это только иллюзия, никакой поверхности он не проламывал, просто площадка вместе с кораблём ушла вниз. Нетрудно представить, как к корпусу гигантского скитальца сейчас подводятся шланги и кабели, как обессиленный после долгих странствий корабль наполняется энергией, как команда неспешно выбирается наружу, и космонавты идут по коридору, зная, что в форте они задержатся совсем ненадолго - через двое суток их ждёт родная планета. Кто знает, хотят ли они домой, есть ли там хоть что-то милое их сердцу, или они уже грезят новыми походами.
- На всё про всё у нас восемь часов, - жёстко напомнил Герт.
- Хватит и десяти минут, - недобро прищурился Маклин.