Чувствуя себя полным дураком, я заглянул в шкафы, под диван и, естественно, никого не нашёл. Запросил кибер-вахтёр а, не выходила ли Лика зарегистрированная под номером 1477, из здания Не выходила. Вообще за последний час из здание выходила только одна женщина - девяностовосьмилетняя соседка Наина Иордановна, но её с Ли кой никак не спутаешь… Наваждение!
Лика исчезла, и след простыл. Она сегодня была какая-то странная. Опять говорила странные слова. Что теперь делать? Где её искать?
Часа полтора я просто тупо смотрел в стену, не в силах ничем заняться. Потом всё же окончательно решил для себя - что-то здесь нечисто. Уселся перед СТ-фоном. Первое соединение с академиком Новицким. Он оказался сухоньким старичком с огромными, будто наклеенными бровями.
- Министерство полиции, розыскной отдел, подполковник Сергеев.
Запищал индикатор - сверка проведена.
- Чем могу быть полезен, уважаемый подполковник?
- Пара вопросов. Я не задержу вас, Николай Иванович, больше чем на три минуты.
- Помощь полиции - долг каждого гражданина перед обществом - несколько назидательным тоном произнёс академик.
- Лика Михайлова, старший аналитик Петроградского института бионики. Как можно её найти? Она прикомандирована к вашему проекту.
- У меня в проекте две тысячи шестьсот человек. Всех не упомнишь. Сейчас сделаю запрос.
На запросы, переговоры, выяснения времени ушло немного. Академик "обрадовал" меня:
- Сотрудников из Петроградского института бионики с такой фамилией и такой внешностью у меня нет.
- Компьютер отеля докладывал, что она зарегистрирована в корпусе "Д", номер 1672. Снова запросы.
- Это ошибка. Номер пустует уже три недели. Раньше в нём проживал профессор Мсепе из Мозамбика.
Чертовщина!
- У вас, молодой человек, расстроенный вид. Это плохие новости? - с сочувствием осведомился академик Новицкий.
- Хуже некуда.
Так, личный код её я не знаю, адреса тоже. Даже настоящее имя, как выяснилось, мне неизвестно. История с Институтом бионики наверняка "липа". Что делать? Стоп, есть выход. Данные, проверенные через компьютерные банки, должны быть в участке, куда нас доставили после памятного сражения в парке. Я позвонил в участок. Знакомый дежурный помощник пристава оказался на месте. Он запросил информацию.
- Пожалуйста. Лика Владимировна Михайлова, Петроград, Западный сектор, улица Проклова, 8, квартира 1196, СТ-фон - 33344812, личный код 8899972Х/3.
Я подключился к компьютерной сети. Имея полицейский допуск номер один, можно затребовать любую информацию. И вот я уже получил ответ. По экрану поползли буквы, дублируемые голосом:
- Лика Владимировна Михайлова, 2112 года рождения, образование высшее, Петроградский университет, специализация - сверхсложные системы, место работы - Институт бионики, должность - старший аналитик сектора 47.
- Местонахождение?
Изображение дрогнуло, поплыло, буквы заметались по экрану в хаосе, голос компьютера захлебнулся. Потом снова пошла информация:
- Под идентификационным личным кодом 8899972Х/3 никого не значится.
- Как это? Только что значилось.
- Ячейка заполнена посторонней информацией. Уточните код.
Я снова назвал Ликины данные.
- Объекта с указанными данными в банке нет, по указанному адресу квартира не занята.
- Дайте информацию, которая в ячейке. По экрану поползли крупные буквы. Дыхание у меня перехватило.
- "До свидания, дорогой".
Снова помехи, треск, после чего компьютер произнёс:
- Ячейка пуста.
- Отбой, - вздохнул я.
Фокус с компьютером - это ещё похлеще исчезновения Лики. Я всегда считал, что постороннему влезть в регистрационный компьютерный банк Миграционного управления невозможно. А уж в наглую, прямо на глазах стереть информацию - это вообще абсурд. Да ещё послать игривую записку… Лика, милая, кто же ты такая?
Всё сразу встало с ног на голову, слетело с катушек, и я безудержно катился куда-то под откос. Итак, внутри у меня тикает адская машина, в ближайшее время ждёт командировка в ад, а любимая женщина оказалась привидением, запросто играющим с Большим Федеральным компьютером.
Бутылку вина, приготовленную для нас с Ликой, я осушил один. За ней последовала ещё одна. Не подействовало - не было даже намёка на опьянение. Пришлось взять ещё одну, покрепче. Сегодня просто необходимо напиться.
Звонок СТ-фона прозвучал около одиннадцати вечера.
- Дома! - крикнул я, надеясь в глубине души, что
увижу Лику. Но это был Ким.
- Привет, Саша.
- Добрый вечер.
- Завтра в четырнадцать часов ты должен быть на Дмитровской базе.
- Есть.
- Ну что, Саша, тряхнём стариной?
- Ещё как тряхнём, - подтвердил я без всякого энтузиазма.
НОВОСИБИРСК. 10 ИЮЛЯ 2136 ГОДА
Заместитель начальника Технического управления Министерства общественной стабильности был невысок, полноват и вызывающе лыс. В наше время, когда облысение давно уже не мировая проблема, такие лысины носят те, кто бросает вызов обществу и из кожи вон лезет, чтобы выглядеть оригинальным, да ещё те, кому на всё и на всех наплевать. Атаманенко удивительным образом сочетал и то, и другое. Его, с одной стороны, совершенно не интересовало ничего, кроме техники, и уж меньше всего общественное мнение. Вместе с тем он считал своим долгом выставиться так, чтобы у всех глаза на лоб полезли. Своими экстравагантными выходками он прославился не меньше, чем блестящими техническими решениями. Сейчас он вырядился в кошмарно безвкусный комбинезон, который время от времени вспыхивал и переливался всеми цветами радуги. Одежда, вполне подходящая для "левитантов" и "параллелыциков", но не для человека, занимающего солидный пост в солидном ведомстве. Хотя во что одеваются и как выглядят сотрудники - это у нас мало кого интересовало. Прощается и экстравагантность, чудаковатость в поведении, лишь бы человек был предан, полезен для дела. Угрюмые вояки из Министерства обороны при упоминании о нашем ведомстве брезгливо поджимают губы и цедят настолько презрительно, насколько возможно: "А, эти клоуны из МОБС! Карнавальные пугала. И какой дурак додумался присваивать им звания! Позор для военной формы".
Мы сидели в просторном помещении Восточной базы технического наблюдения МОБС в тридцати километрах от Новосибирска. Только что мы вышли из гиперзвуковой "Камбалы", покрывшей расстояние от Москвы за пятьдесят восемь минут.
Я и Ким устроились в креслах-пузырях. Мой начальник курил настоящую здоровенную сигару и пепел стряхивал в кадку с сине-жёлтой мини-пальмой. Я же, нацепив на лицо маску скучающего аристократа, поражённого сплином, слушал профессора, который мерил шагами комнату. Речь Атаманенко лилась мягко, плавно, и немалую её часть составляли сентенции по поводу удручающего невежества оперсостава. Я по мере сил огрызался.
- Итак, коллеги, перед вами результат поистине титанических усилий наших лучших специалистов, хотя, к сожалению, его мало кто может оценить по достоинству. Обычно все розы достаются оперативникам, а все шипы нам.
- Мысль верна, - кивнул я, и профессор с подозрением посмотрел на меня. Всё правильно. Почти правильно. Вот только шипы достаются нам. А розы - это по вашей части.
- Да хватит трепаться! - сказал Ким. - К делу.
- Эта карта, - Атаманенко нажал на кнопку, и во всю стену появилось изображение Новосибирской ТЭФ-зоны, - результат полутора лет исследований.
Он щёлкнул пальцами - изображение изменилось, стало разноцветным, пошло сетками и концентрическими фрагментами.
- Чтобы понять всё, одной полицейской школы явно недостаточно, но я попытаюсь объяснить. Полтора года проводилось радиозондирование, эфирное сканирование, были использованы многие другие методы, в подробности которых вдаваться излишне. Для обработки данных привлекался Большой Федеральный компьютер. Но задача оказалась чрезвычайно сложна, достигли мы в итоге не так уж и многого.
- Понятно. - Я демонстративно зевнул.
- Вас клонит в сон? Прискорбно. Невежество - не лучший спутник молодёжи. А в вашем случае невежество не просто неприлично, но и опасно для жизни. Вообще, как вы можете надеяться на что-то, если даже не сумеете отличить К-генератор от инфрафазового трансформатора!
- Ну почему же, пожалуй, отличу. К выпадам Атаманенко я давно привык, взаимные уколы стали уже традицией.
- Это обнадёживает, Александр. Вернусь к нашим баранам. Трудности оказались очень большими. Внешне в зоне ничего особенного не происходит. В лесах биоактивность выше нормы, но это свойственно для зон ТЭФ-поражения. Технологическая активность на первый взгляд нулевая, не считая барьера. Анализ низковибрационного барьера показывает, что он скорее всего создаётся одиннадцатью генераторами и они расположены так.
На карте зажглось ожерелье синих огоньков.
- Точность - плюс-минус два километра.
- Это всё?
- Нетерпение тоже не принадлежит к числу достоинств, Александр. Нет, это не всё.
Внутри ТЭФ-зоны замигало пятно площадью приблизительно в пятнадцать квадратных километров.
- Здесь происходит что-то странное. Оптические данные, эфиросканирование, инфраконтроль дают смещение относительно эталонных характеристик в полпроцента. Это выходит за рамки допустимого в тридцать восемь раз!
- Абракадабра, - поморщился я. - Ничего не понятно.
- Оно и неудивительно, ваш образовательный уровень оставляет желать много лучшего. Есть основания считать, что дремучий лес в этом месте - мираж. Фикция.
Я присвистнул.
- Н-да… А что там в действительности?
- Об этом я хотел бы узнать от вас, когда вы вернётесь. То есть если вы вернётесь.
- Типун тебе на язык! - нахмурился Ким.
- Ладно, ладно, не смотрите на меня голодными волками. Я же шучу.
- Ну да, - усмехнулся Ким. - Шутников в последнее время развелось немало. Пора начинать сокращать поголовье.
- Не с меня ли? - всплеснул пухлыми руками профессор. - Вот уж не думал, Ким, что ты вынашиваешь такие чёрные замыслы. А я ведь знал тебя совсем крошкой. Как же ты можешь? Ты поразил меня в самое сердце.
Атаманенко с мокрым шлепком плюхнулся в кресло-пузырь и схватился за сердце.
- Одиннадцать вечера! - взорвался Ким. - Всю ночь нам твою болтовню слушать?
- Продолжим симпозиум. Больше ничем не порадую - наука здесь бессильна. Ехидная улыбка, которая, казалось, навсегда прилипла к лицу Атаманенко, исчезла. - Кто бы ни были те умельцы, которые устроились там, в технике они толк знают. Соображают так, как никто другой на этом шарике.
- Кто это может быть? - спросил я. - Инопланетяне? Союз мудрецов? Гильдия сумасшедших изобретателей? Ангелы, сошедшие с небес? Кто?
- Самым лучшим специалистом в этом вопросе будете вы, мой дремучий друг. Если вернётесь.
- Я же говорю, - вздохнул устало Ким, - типун тебе на язык.
Я тоже устал. Мне хотелось спать. И ещё хотелось послать это мероприятие куда подальше. Но, конечно, ничего никуда я не послал. Атаманенко в который раз потащил меня разбираться со снаряжением.
- Не волнуйтесь, Саша, повторение - мать учения.
- А хороший сон - отец здоровья, - буркнул я.
- Над этим прибором работали лучшие ТЭФ-физики Федерации. Изложи характеристики.
- Блокиратор "Гвоздь-3" служит для преодоления низковибрационного ТЭФ-барьера. Вес - одиннадцать килограммов. На панели управления имеются два тумблера активизации и синхронизации. Прерывистый звуковой сигнал означает частотное совпадение с барьером и готовность к работе. Непрерывный сигнал синхронизация не произведена, и тогда кидаться на барьер можно, только если хочешь свести счёты с жизнью. Прочность по шкале Гольбаха семь единиц. То есть можно спокойно ронять с высоты пятиэтажного дома.
Атаманенко задал несколько вопросов, после чего удовлетворённо кивнул:
- Для оперативника нормально, большего требовать - грех. Дальше.
Дальше шёл универсальный комбез "Хамелеон", использующийся для исследовательских экспедиций в труднодоступные места, а также для спецподразделений. Водонепроницаемый, с автоматической регулировкой теплообмена, нож и некоторые пули его не берут, автоматически принимает цвет окружающей среды. Бинокль - одновременно и прибор ночного видения, УФ-облучатель и видеокамера. Разрядник "Саламандра-74" - чудо военной техники, одним ударом может спалить мобиль. Плохо, что каждый заряд весит килограмм, так что много с собой не унесёшь. Пистолет "Тигр-ЭМ" и автомат "Кобра-ЭМ". В ЭМ-оружии пули разгоняются не пороховыми газами, а электромагнитным полем, поэтому в пистолете шестьдесят пуль, в автомате - восемьсот. Вибромачете - с его помощью легко пробираться через заросли. Продовольственные запасы состояли из пластинок пищеэнергана - живот не набьёшь, но калорий достаточно, и места пластинки занимают немного. Навигационная система "Компас" умещалась на запястье, как и коммуникатор. В "Компас" заложено всё, что известно о ТЭФ-зоне. "Фотон-нить" - мощный лазерный передатчик, образец космической техники, используется в дальнем космосе.
- Находишь открытое место, - долбил своё Атаманенко, - наговариваешь сообщение, в течение тридцати секунд происходит наведение на находящийся над тобой спутник связи. Сообщение дублируется радиоволнами, но это просто для порядка. Из этого мрачного места не пройдёт ни один радиосигнал.
- Знаю. - Я взвесил маяк. Ещё три килограмма. Груз набирается приличный, тащиться с ним по лесу - радость небольшая. Да ещё по какому лесу. В ТЭФ-зоне он похуже джунглей…
***
Проснулся я рано утром. От вчерашних упаднических настроений не осталось и следа, хотя все мои проблемы остались при мне - тикающие в моём теле часы ОС (но это проблема будущего), история с Ли-кой, здесь я так и не пришёл ни к какому выводу, хотя построил немало изящных версий (но это проблема прошлого). В настоящем же одно - работа. Да ещё какая! Чувство азарта, как перед хорошей дракой, когда сталкиваешься с противником лоб в лоб и только честное единоборство решит, кто сильней. До сих пор всегда выходил победителем я. А сейчас - посмотрим. Судьбу не переиграешь - в этом Лика права, но развлечение предстоит знатное.
Едва я успел позавтракать, как в меня вцепились медики. С час они колдовали надо мной, прогнали через диагност "Гиппократ", пропустили через различные стимуляторы, начиная от инфракрасных точечных "уколов" и кончая слабым эфирным воздействием. Обычно так обрабатывают космонавтов перед важными испытательными полётами. "Белые халаты" дело своё знали, благодаря их стараниям я почувствовал себя так, будто мне восемнадцать и я в отличной форме.
- Ну что, собираем вещи, - вздохнул Ким.
Мы вышли из куполообразного здания технического корпуса. Я полной грудью вдохнул утренний воздух. На небе сегодня - ни облачка, в тайге за забором верещат птицы. Идиллия!
База состояла из куполов, кубов и ломаных структур - это служебные корпуса. Персонал жил в островерхих двухэтажных коттеджах в жилом секторе. Справа от меня в километре отсюда возвышалась улитка ТЭФ-генератора, рядом с ней торчали штыри установки "Буря", раскинулась сеть систем связи и контроля безопасности. Сюда стекалась информация с половины восточной границы Федерации. База являлась чисто войсковым подразделением, поэтому сотрудники ходили в синей форме с погонами и знаками различия.
Я кинул рюкзак на сиденье приземистого бронированного "гепарда", стоявшего у порога.
- Мы вас ждём, Саша, - Атаманенко похлопал меня по спине. - Ни пуха!
- К чёрту!
- Я готов прослезиться, если хотите.
- Не стоит.
Ким устроился на сиденье водителя, я рядом с ним.
- Поехали, - сказал он, захлопнул дверь и нажал кнопку "автопилота". Теперь до цели "гепард" доберётся без помощи водителя. Мобиль медленно покатил к воротам. На пульте мигала лампочка и слышалось пиликанье - это одну за другой мы проходили зоны контроля. База осталась позади, и мобиль вырулил на прямое как стрела, уходящее за горизонт пустое шоссе.
Всё выглядело донельзя буднично. Решили не создавать ажиотажа. Кортеж нам ни к чему. Лететь на вертолёте к ТЭФ-зоне - велика вероятность, что хозяева её засекут нас и сделают определённые выводы.
"Гепард" вырулил на Корейскую трассу. Здесь, шумел приличный поток машин. Гигантские грузовики-автоматы занимали восемь из десяти полос и двигались совершенно синхронно, будто единое живое существо. Легковые машины попадались редко. По обе стороны дороги шла тайга, изредка мелькали посёлки, дома, проехали аэропорт. После того, как сельское хозяйство окончательно скончалось, огромные части суши приобрели дикий, нежилой вид.
Шестьдесят восьмой километр секции 6Д, над уходящей вправо узкой дорогой оранжевый запрещающий знак. Здесь же пункт электронного контроля и стена, перегораживающая шоссе. Писк - опознание проведено, допуск есть. Стена ушла вниз, открывая путь.
По дороге давно никто не ездил, она была неухожена, занесена прошлогодними листьями и мусором. Место пользовалось дурной славой, но иногда находились дураки, лезшие к ТЭФ-зоне. Сколько их угробилось - никому не известно.
- Боишься? - спросил Ким.
- Нет. Уже отбоялся своё.
- Правильно.
- Хочешь, сообщу интересную новость.
- Какую? - насторожился Ким.
- На уровне "С-6" - утечка.
Ким раскрыл рот, резко вздохнул, потом почти спокойно произнёс:
- Рассказывай.
Я рассказал ему всё. Почти всё. Насчёт Лики язык не повернулся.
- Ясно. - Ким стал мрачен как туча. - Ты молодец. Приберёг новость на последний момент. Чего, спрашивается, раньше молчал?
Ким покачал головой. Он был прав. За такие вещи снимают башку с плеч.
- Ладно, чего теперь! - махнул рукой Ким. - Отменяем операцию.
- Поздно. Не забывай, мне остался месяц. После этого ОС подействует.
- Мы сочиним легенду, утопим твоего голубоглазого в дезинформации. Пообещаем сотрудничество. Затеем игру.
- Думаю, дезинформацию всучить им не удастся. Они знают о зоне что-то такое, чего не знаем мы.
"Гепард", шурша шинами, начал тормозить и остановился.
- Мне надо идти.
- Надо, - вздохнув, согласился Ким. - Найду этого шалуна, который продаёт информацию, и собственноручно прибью гвоздями к дверям министерства.
- Я тебе помогу.
Я вылез из машины, взвалил на плечи ранец с оборудованием.
- До скорого, Саша.
- Если только вернусь.
- Типун тебе на язык! Тьфу, чего это мы заладили одно и то же! Давай!
Шоссе осталось за спиной. Теперь во всём мире я один. Первый бросок шестнадцать километров. Именно столько до границы зоны.
Я не любитель пеших прогулок, особенно по неухоженным лесам. Да ещё когда за спиной ранец более чем в двадцать килограммов весом. На дорогу я убил больше пяти часов. Лишь изредка останавливался передохнуть. Благодаря "белым халатам", накачавшим меня с утра стимуляторами, чувствовал я себя вполне сносно…
Просека была метров триста шириной. Взрыхлённая почерневшая земля - полоса отчуждения. Из космоса Новосибирская ТЭФ-зона представляла собой ровный круг радиусом двести километров. Просека - результат работы низковибрационного барьера. За просекой темнела стена леса. Не обычная тайга, а ядовито-зелёная масса буйной растительности. Выжженная здесь сто лет назад жизнь теперь брала реванш.