- После Курской дуги, где мы с тобой расстались, - начал он, - я прошел с нашей частью всю Украину, Словакию и войну закончил под Прагой. После демобилизации вернулся домой. Я ведь родом из этих мест. Работал на стройках. Одновременно учился в техникуме. Ну а как техникум закончил, стали меня на руководящие должности выдвигать. Сначала бригадиром работал, потом прорабом, а в последние два года начальником участка. Здесь и начались мои проблемы, которые кончились тем, что я прилюдно обматерил начальника нашего треста. Пришлось писать "по собственному желанию".
- Погоди, - остановил Карасев друга, - об этом еще успеем поговорить. О семье расскажи. Жена… дети…
- Дочка у меня. В Ленинграде с мужем живет. А вот жены нет, - Лунев коротко вздохнул, - умерла она. Полтора года назад.
- Извини. Сочувствую, - Анатолий Дмитриевич тронул товарища за плечо, - ну давай тогда о своих проблемах рассказывай. Что там у тебя стряслось?
Лунев ненадолго задумался.
- Все, наверное, сразу не расскажешь… короче, воруют у нас на стройках! Воруют в наглую! Приписки! Липовые накладные! Подмена материала! Всего и не перечесть! Пытался бороться. На собраниях выступал. Бесполезно! Все равно, что головой в стену биться. Не выдержал я. Сорвался. На последнем совещании в тресте, начальника на х… послал. Остальное ты уже знаешь.
- А в органы пробовал обращаться? В прокуратуру?
- Был я в прокуратуре, - махнул рукой Лунев, - сначала обещали разобраться. А потом вызывают и криком на меня: ты мол склочник и карьерист. Честных людей пытаешься оговорить.
- Мдаа… - ухмыльнулся Анатолий Дмитриевич, - а ведь ты ничуть не изменился с тех, военных лет. Все такой же борец за справедливость. Помню, как ты нашему комбату в морду заехал, когда тот по пьянке необстрелянных новобранцев, в атаку послал без артподготовки. Спасибо политруку: заступился. Иначе не миновать тебе тогда трибунала.
С минуту первый секретарь, подобно хирургу перед пластической операцией, внимательно вглядывался в лицо своего собеседника.
- Ты, кажется, член партии? - задал он неожиданный вопрос.
- Забыл что ли? - обиделся Лунев, - вместе заявления в блиндаже писали!
- Вот и хорошо, - Анатолий Дмитриевич хлопнул товарища по плечу, - с твоим начальником треста мы еще успеем разобраться. А сейчас я хочу попросить тебя помочь мне в одном деле.
- Меня?! - удивился Лунев, - в каком деле?
- Ты гостиницу "Центральная" знаешь?
- А как же! В самом центре города стоит, возле обкома.
- Так вот, на руководство этой гостиницы уже давно сигналы поступают. И в плане финансовых нарушений, и… - Карасев покрутил пальцами над головой, - других темных дел. Однако хода этим сигналам до сих пор не давали. Видимо, кто-то из городских руководителей не заинтересован в проведении расследования. Сейчас ситуация может измениться. Прежний директор гостиницы уходит на пенсию. Горисполком сватает на это место своего выдвиженца. Я же хочу, чтобы директором гостиницы стал человек, независимый от городского руководства. Человек честный и принципиальный. Лучшей кандидатуры, чем ты, я не вижу. Поработаешь там годик-полтора. Наведешь порядок. А я за это время подыщу для тебя должность в обкоме. Будешь помогать мне в вашей области Авгиевы конюшни расчищать. Как? Согласен?
- Согласен, - кивнул головой Лунев.
г. Мекка, 596 год
Молодой человек оказался среднего роста, широкоплечий, с мягкими чертами миловидного лица, нижнюю часть которого закрывала густая, черная борода. Одет он был в длинную, белую рубашку аль-камис. Светло-зеленого цвета изар, обернутый вокруг бедер, достигал середины голени юноши.
- Какие у него длиннющие ресницы! - восхитилась Хадиджа, с интересом рассматривая гостя, который со смущенной улыбкой мялся на пороге комнаты.
- Чего же ты остановился там? - Хадиджа решила ободрить молодого человека, - проходи, садись здесь.
Женщина указала на груду подушек возле себя.
- Расскажи мне о себе. Кто ты? Откуда родом? Кто твои родители? Чем ты занимаешься?
- Меня зовут Мухаммед бин Абдуллах, - голос молодого человека оказался с легкой хрипотцой, - я из племени курейш, рода Хашим. Мой отец занимался торговлей. Он умер незадолго до моего появления на свет. Когда я родился, моя мать Амина бинт Вахб, по традиции, отдала меня кормилице в семью бедуинов. Там я прожил до четырех лет…
- Кормилица кормила тебя грудью до четырех лет? - удивилась Хадиджа.
- Нет. Она кормила меня грудью до двух лет, а потом попросила мать оставить меня у себя.
- И твоя мать согласилась?
- Согласилась.
- Странно, - пожала плечами женщина, - а почему в четыре года кормилица вернула тебя матери?
- Она испугалась, - смутился молодой человек.
- Испугалась?! Чего испугалась?! - хозяйка дома приподнялась с подушек.
- Это довольно странная и необычная история… - краснея до корней волос, прохрипел гость.
- Расскажи, - женщина от нетерпения заерзала на одеяле, - я люблю слушать необычные истории.
Молодой человек прокашлялся и начал тихим голосом.
- Однажды я с мальчишками, сыновьями моей кормилицы, играл вдали от дома. Вдруг, неизвестно откуда, появился высокий, худощавый старик в ослепительно белой одежде. Походка его была столь легка, что казалось, будто он не ступал, а парил над землей.
Старик подошел ко мне, взял меня за руку и повел на вершину ближайшего холма. Что произошло дальше, я не помню. Но мои молочные братья рассказывали, будто незнакомец уложил меня на спину и прочел надо мной какие-то заклинания. После этого, он руками раздвинул мою грудную клетку, достал мое сердце и промыл его принесенной с собой в кувшине жидкостью, похожей на воду, но голубого цвета. Затем он вернул сердце на место и вновь прочел заклинание.
Мои молочные братья с воплями бросились домой. Я же, когда очнулся, увидел над собой заплаканное лицо своей кормилицы. На моей груди я рассмотрел чуть заметный шрам, который к вечеру того же дня исчез окончательно. Спустя несколько дней, кормилица отвезла меня к матери.
Молодой человек замолчал, украдкой глядя на собеседницу.
- Действительно, необычная история, - задумчиво покачала та головой, - как же сложилась твоя судьба в дальнейшем?
- С матерью я прожил два года, пока она не умерла.
- Выходит, ты сирота! - всплеснула руками Хадиджа.
- Да, сирота, - кивнул головой молодой человек, - после смерти матери, меня взял к себе дед Абд аль-Мутталиб.
- Я знала твоего деда. Это был уважаемый среди курейшитов человек.
- У него я прожил два года, вплоть до его кончины. Незадолго до смерти дед поручил мое воспитание своему сыну Абу Талибу. С тех пор я живу в семье моего дяди. В детстве я пас овец, а сейчас помогаю дяде в его торговых делах.
Гость замолчал, вопросительно глядя на хозяйку дома. Та не торопилась возобновлять беседу, задумчиво разглядывая узор на одеяле.
- Мухаммед, - заговорила она, наконец, - я позвала тебя, чтобы предложить работу. Через несколько дней в Сирию отправляется торговый караван. Я хочу, чтобы ты отправился с ним торговать моим товаром на сирийских рынках. Плата за твой труд будет составлять пятую часть от прибыли за проданный товар. Если ты согласен с этим условием, то мы сейчас же обсудим детали нашего договора.
Глаза молодого человека заблестели радостным светом.
- Конечно! - вскочил он на колени, - конечно, я согласен, достопочтимая Хадиджа хатун.
Областной центр России, 9 июня 1973 года
В дверь кабинета постучали.
- Входите, - крикнул Лунев.
- Вызывали, Сергей Михайлович? - в кабинет бочком протиснулся старший администратор гостиницы, высокий, стройный мужчина лет сорока-сорока трех.
- Вызывал, - кивнул Лунев, - проходите, садитесь.
Дождавшись, когда старший администратор усядется на стуле, Сергей Михайлович начал разговор.
- Владимир Афанасьевич, я, как вы знаете, человек в гостиничном хозяйстве новый. Наверняка, чего-то не знаю и не понимаю. Поэтому обращаюсь к вам за помощью. Объясните мне, пожалуйста, такое явление: у стойки дежурного администратора постоянно красуется табличка "мест нет". Вчера утром я проверил журнал регистрации и, оказалось, что в гостинице пустуют одиннадцать номеров. Сегодня я снова полистал журнал и обнаружил тринадцать незанятых комнат. Вы в курсе этой ситуации? Чем она объясняется?
Старший администратор со снисходительной улыбкой пожал плечами.
- Объясняется это очень просто. Существует обкомовская бронь, бронь милиции, КГБ, нашего министерства. Ну и на непредвиденный случай тоже приходиться держать пару готовых комнат: вдруг какой-нибудь высокий гость к нам в город пожалует. Вот и получается, что несколько номеров в гостинице всегда остаются пустыми.
Лунев с сомнением покачал головой.
- Мне кажется, слишком расточительно, держать незаселенными такое количество комнат.
Он в задумчивости потер подбородок и вновь обратился к собеседнику.
- Владимир Афанасьевич, передайте, пожалуйста, всем дежурным администраторам мое распоряжение: чтобы впредь в гостинице в течение суток больше трех номеров не пустовало.
Заметив протестующий жест рукой старшего администратора, Сергей Михайлович повысил голос:
- Или для этого требуется издание специального приказа?
Старший администратор вздохнул и покачал головой.
- Нет, не требуется.
- Вот и хорошо. Будем считать этот вопрос закрытым. Перейдем к следующему, - Лунев откинулся на спинку стула, - Владимир Афанасьевич, скажите, вы едите в буфетах нашей гостиницы?
Столь неожиданный вопрос заставил удивленно изогнуться брови старшего администратора.
- Нет, - замотал он головой, - я обедаю в кафе, в квартале от гостиницы.
- Правильно делаете. Потому что питаться в наших буфетах, как мне показалось, небезопасно. Я сегодня утром купил там беляш и не смог его съесть. Во-первых, он не менее суток пролежал в холодильнике, а, во-вторых, мясом в нем даже не пахнет.
- Полностью с вами согласен, Сергей Михайлович, но, - старший администратор развел руки в стороны, - исправить положение мы не в силах. Буфеты принадлежат ресторану, а ресторан - общепиту. Они лишь арендуют у нас площадь.
- Понятно, - Лунев вновь почесал подбородок, - а бар для иностранных гостей на седьмом этаже тоже принадлежит ресторану?
- Тоже, - кивнул старший администратор.
- А швейцар на входе в бар наш сотрудник?
- Наш.
- Я вчера вечером хотел зайти в этот бар, но швейцар меня не пропустил. Сказал: только для иностранцев.
- Он, вероятно, вас еще в лицо не знает, - улыбнулся Владимир Афанасьевич.
- Вероятно, - согласился Лунев, - но вот что меня удивило. Сквозь стеклянную дверь бара я увидел за столиками несколько девушек, которые совсем на иностранок не были похожи. Что вам известно по этому поводу, Владимир Афанасьевич?
Старший администратор низко склонил голову.
- Мне ничего об этом не известно. Бар, буфеты и ресторан не моя компетенция.
Распрощавшись со старшим администратором, Лунев вызвал к себе главного бухгалтера и до обеда разбирался с финансовой отчетностью. В обеденный перерыв он спустился в ресторан и прямиком направился в кабинет его директора. Разговор с представителем общепита, не смотря на все усилия Сергея Михайловича придерживаться дипломатического этикета, получился жестким. В конце беседы пришлось даже прибегнуть к угрозам.
- Если вы не исправите положение, - уже держась за дверную ручку, прорычал Лунев, - я расторгну договор об аренде и найду другой ресторан, который обеспечит гостиничные буфеты вкусной и здоровой пищей.
Пообедав в кафе, Сергей Михайлович вновь принялся разбираться с финансовыми документами. Ближе к концу рабочего дня от этого занятия его отвлек осторожный стук в дверь. В кабинет просунулась голова старшего администратора.
- Разрешите войти? - соловьем пропел посетитель.
- Входите, входите, Владимир Афанасьевич, - не отрывая взгляда от бумаг, пригласил Лунев, - что у вас?
- Да, вот… - старший администратор крадущимся шагом приблизился к столу и положил на его край незапечатанный почтовый конверт.
- Что это? - Сергей Михайлович открыл конверт и заглянул внутрь. Там он увидел несколько денежных купюр достоинством в десять рублей каждая.
- Что это? - повторил Сергей Михайлович свой вопрос.
- Что-то вроде премиальных, - со смущенной улыбкой пробормотал старший администратор, - излишки, которые образовались за прошедшую неделю.
- За счет чего образовались эти излишки? - Лунев продолжал крутить конверт в руках.
- Видите ли… Сергей Михайлович, - сбивчиво начал объяснять старший администратор, - у нашей гостиницы есть постоянные клиенты… очень состоятельные люди. Они привыкли к тому, чтобы для них всегда были готовы лучшие номера. В качестве благодарности эти люди дарят дежурным администраторам некоторую сумму денег. Кроме того, какие-то деньги получают дежурные по этажу, которые позволяют гостям наших клиентов задерживаться в номерах на ночь. Ну и, наконец, девочки, которые проходят в бар для иностранцев, делятся своим заработком с нашим швейцаром. Все эти деньги стекаются ко мне, а уж я делю их между сотрудниками нашей гостиницы. Делю по справедливости. Никто, включая бывшего директора, на меня в обиде никогда не был.
Старший администратор замолчал, выжидательно глядя на своего начальника. Тот продолжал вертеть в руках конверт и тоже молчал. В помещении повисла напряженная, неловкая тишина. Первым ее нарушил хозяин кабинета.
- Хмм, - криво усмехнулся он, - ну и задачку вы передо мной поставили, Владимир Афанасьевич. Деньги вы, конечно, заберите, - Лунев протянул старшему администратору конверт, - а вот то, что все сотрудники гостиницы вовлечены в ваши финансовые аферы, это для меня неприятная новость. Ладно, - вздохнул он, - вы можете быть свободны. А я подумаю, что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.
До позднего вечера Сергей Михайлович просидел в своем кабинете, изучая бухгалтерские документы. Без четверти десять он запер дверь, прошел по коридору к лифту и поднялся на седьмой этаж. Как и прошлым вечером, дорогу в бар ему преградил швейцар (грузный мужчина лет пятидесяти пяти, облаченный в темно-синию униформу с генеральскими лампасами на широких брюках).
- Вход только для иностранцев, - голосом, не терпящим возражений, предупредил он.
- А те, две блондинки, - Лунев сквозь дверное стекло указал на двух девиц, сидевших у стойки бара, высоко задрав ноги, - они тоже иностранки?
- Кх, кх, - закашлялся швейцар, но тут же надул щеки и, выставив вперед живот, двинулся на Лунева.
- Вам, гражданин, ясно было сказано: вход только для иностранцев. Вопросы еще есть?
- Есть, - кивнул головой Сергей Михайлович, - вас как зовут?
- Василий, - недовольно буркнул швейцар.
- А отчество у вас есть, Василий?
- Степанович, - пожилой мужчина подозрительно покосился на настырного посетителя.
- Так вот, Василий Степанович, разрешите представиться. Меня зовут Сергей Михайлович. Я - новый директор гостиницы.
Дав швейцару некоторое время, чтобы прийти в себя, Лунев вновь указал на девиц.
- Василий Степанович, предупреждаю: если я еще раз увижу в баре для иностранных гостей посторонних лиц, вы в нашей гостинице больше работать не будете. И передайте это своему напарнику. Всего хорошего.
Лунев круто развернулся и широким шагом направился к лифту.
г. Мекка, 596 год (три месяца спустя)
Заслышав шум голосов, Хадиджа поспешила из дома во двор. Она увидела, как Майсара, приветствуемый домочадцами, медленно сползает с верблюжей спины и поправляет на себе одежду.
- Майсара!
По тому, как резко повернули в ее сторону головы все, кто находился во дворе, Хадиджа догадалась, что голос ее прозвучал излишне громко.
- Майсара, - тише повторила она, - зайди ко мне.
Старый слуга поклонился и последовал за хозяйкой в дом. Как только он вошел в комнату, Хадиджа набросилась на него с вопросами.
- Ну, рассказывай. Благополучно ли вы добрались до Сирии? Как шла торговля? Как себя проявил Мухаммед? Кстати, где он? С ним все в порядке?
- Мухаммед жив и здоров, - успокоил хозяйку Майсара, - он поехал домой умыться и переодеться. Скоро он будет здесь.
Старый слуга с лукавым прищуром покосился на женщину.
- Хорошего помощника вы нашли себе, уважаемая Хадиджа хатун. Мухаммед - прирожденный купец. Как он умеет расположить к себе людей! Как исподволь, незаметно ему удается убедить их купить его товар! Мы первые из мекканских купцов распродали свои специи и потом еще две недели ждали остальных. Но эти две недели Мухаммед не сидел, сложа руки. Он завел много полезных знакомств и в следующий раз мы сможем привезти в Сирию значительно больше товара.
- А чем Мухаммед занимался в свободное от торговли время? Я хочу знать, как он относится к азартным играм, вину, непристойным женщинам.
- Что вы! Что вы! - замахал руками Майсара, - никаких игр и никаких женщин! Мухаммед скромен и добропорядочен. А свободное время он проводил в беседах с христианскими и иудейскими богословами. Я заметил, что его очень серьезно интересуют вопросы религии. Скажу вам по секрету, уважаемая Хадиджа хатун, - старый слуга перешел на шепот, - мне кажется, Мухаммед не совсем обычный юноша.
- Что ты имеешь в виду? - насторожилась женщина.
- Видите ли… - замялся Майсара, - в течение всего пути в Сирию стояла страшная жара. Солнце палило так, что перед глазами начинали мелькать разноцветные блики. Многие не выдерживали и теряли сознание. Еще в начале пути я обратил внимание на одинокое, небольшое облачко на небосклоне. Оно появлялось с восходом солнца и исчезало с его закатом. Однако самое удивительное заключалось в том, что облачко это перемещалось по небосводу так, что тень от него всегда падала на то место, где находился Мухаммед. Куда бы Мухаммед ни пошел, куда бы ни поехал, он всегда находился в тени.
- Не может этого быть! - мотнула головой Хадиджа, - тебе показалось!
- Это заметил не только я, - возразил Майсара, - об этом стали шептаться все участники перехода.
Заметив недоверчивый взгляд хозяйки, слуга поспешил продолжить рассказ.
- Но это еще не все, - затряс он головой, - в пути, один за другим, захромали два верблюда. Погонщики решили зарезать животных. Но Мухаммед остановил их. Он лишь дотронулся рукой до ног верблюдов, как хромота тут же прошла.
- Действительно, Мухаммед необычный юноша, - Хадиджа задумчиво покачала головой, - облако, верблюды, рассечение груди…
- Какое рассечение? - подался вперед всем телом Майсара.
- Так… - махнула рукой женщина, - это я сама с собой.