Отчаянный женский крик донесся из арки дома на противоположной стороне улицы. Сергей Михайлович резко затормозил и, напрягая зрение, стал вглядываться в темноту.
- Помогите! - вновь раздался крик.
Лунев сорвался с места, в несколько прыжков пересек улицу и оказался возле арки. В дальнем ее конце метались чьи-то тени. До слуха Сергея Михайловича доносились женский плач и грубый мужской рык.
- Всем стоять на месте! Это милиция! - гаркнул Лунев во весь голос.
- Атас! - взвизгнул кто-то испуганно.
Из темноты арки во двор дома метнулись две фигуры. Сергей Михайлович осторожно зашел в арку и остановился, растерянно крутя головой в разные стороны. Никого здесь он не обнаружил. Выждав несколько секунд, Лунев развернулся, чтобы идти назад, как вдруг услышал слабый звук, похожий на поскуливание голодного щенка. Сергей Михайлович шагнул на этот голос и наклонился. В темном углу, за выступом, упершись спиной в стену, сидела на корточках молодая девушка. Обхватив тело руками и вжавшись грудью в острые коленки, незнакомка тряслась так, словно коснулась электрических проводов высокого напряжения.
- Эй, ты кто? - Лунев ниже наклонился к девушке.
- Я Оооля, - с трудом смогла выговорить та.
- Что с тобой случилось, Оля? - Сергей Михайлович пытался в темноте рассмотреть девичье лицо.
Назвать девушку красивой было бы явным преувеличением (нос слишком курнос, рот великоват, губы через чур полны), однако огромные и чуть раскосые, карие глаза придавали облику Ольги загадочно-интригующий шарм, который наверняка притягивал взгляды молодых людей.
- Меня ограбили, - сквозь слезы промычала девушка, - сумочку отобрали и сережки золотые сняли. Пытались кольцо стянуть с пальца, но я не дала. Это кольцо - бабушкин подарок. Оно у нас в семье по наследству передается.
- А в сумочке денег много было? - полюбопытствовал Лунев.
- Не-а. Меньше двух рублей. Ой! - вскрикнула вдруг Оля, - там же студенческий билет был и зачетная книжка!
- Это не страшно. Восстановишь, - успокоил девушку Лунев, - вставай. Я тебя до дома провожу.
Сергей Михайлович протянул Ольге руку, но та лишь ниже склонила голову.
- В чем дело? - удивился Сергей Михайлович, - ты меня боишься?
- Нет.
- Тогда, вставай и пойдем.
Оля бросила на Лунева нерешительный взгляд.
- Они мне блузку порвали и лифчик.
Ставшие было подсыхать глаза девушки, вновь наполнились слезами. Сергей Михайлович торопливо стянул с себя пиджак и, протянув его Ольге, отвернулся. Через несколько секунд девушка тронула Лунева за плечо.
- Я готова.
Полы пиджака достигали девичьих колен, а рукава скрывали кисти рук. Сергей Михайлович усмехнулся и помог девушки закатать рукава.
- Ты где живешь?
- В общежитии пединститута. Отсюда не далеко.
- Знаю, - кивнул Сергей Михайлович, - это рядом с моим домом.
Он взял девушку под руку.
- Ну! Шире шаг!
С минуту шли молча.
- Я гляжу, ты отчаянная девчонка, - первым заговорил Сергей Михайлович, - одна вечером разгуливаешь по городу.
- Я у подруги к экзамену готовилась. Она много лекций пропустила, и я ей свои конспекты принесла.
- А почему твоя подруга сама к тебе не пришла?
- Она не может, - вздохнула Оля, - зимой попала в аварию и ей ампутировали ногу. Протез уже изготовили, но к нему еще привыкнуть надо.
Лунев с интересом посмотрел на девушку.
- Ты, наверное, не здешняя, раз в общежитии живешь?
- Я из Савеловского района. В восьмидесяти километрах от города.
- Деревенская, значит?
- Ага, - кивнула девушка.
- Семья большая?
- Большая. Кроме меня, у родителей еще трое детей. Я старшая.
- Родители тебе деньгами помогают?
- А как же?! Каждый месяц по двадцать пять рублей высылают.
- Хватает на жизнь?
- Хватает, - махнула рукой Оля, - я ведь еще стипендию получаю. А по вечерам полы мою в учреждении.
- Молодец! - похвалил девушку Сергей Михайлович.
Так, за разговором они дошли до дома Лунева.
- Слушай, - спохватился Сергей Михайлович, - меня ведь в общежитие не пропустят, чтобы пиджак свой забрать. Давай подымемся ко мне, я тебе кофточку дам. Заодно зонт возьмем, а то я уже совсем промок.
Через минуту Сергей Михайлович открывал ключом дверь своей квартиры. Кофточка пришлась впору.
- Это кофта вашей жены? - Оля бросила на Лунева смущенный взгляд.
- Да, - коротко ответил Сергей Михайлович.
- А где сейчас ваша жена?
- Она умерла.
Лунев взял в руки зонт и кивнул на дверь.
- Пошли.
Пещера на горе Хира, близ Мекки, 611 год
Что-то в его жизни происходит не так. Но что? Как ни старается Мухаммед, но ответить на этот вопрос он не может вот уже на протяжении последних трех лет. Казалось бы, все у него есть, чтобы жить спокойно и счастливо: деньги, дом, любящая жена, дети. Правда, двое его первенца, мальчики, умерли в младенческом возрасте. Но потому родители и рожают много детей, что они, дети, умирают часто. Во всех семьях так. Ничего в этом необычного нет. Конечно, дело не в смерти детей. Что-то другое гложет душу Мухаммеда, не дает ему спокойно спать и получать удовлетворение от беззаботной, сытой жизни. Более того, Мухаммед чувствует, что его угнетает и раздражает такая жизнь. Вот почему он пытается бежать от нее. Бежать далеко и без оглядки.
Уже третий год в месяц рамадан уходит Мухаммед из дома, беря с собой минимум вещей. Уходит в пещеру на горе Хира, что в полудневном переходе от Мекки. Три раза в течение месяца Хадиджа отправляет к нему слугу с водой и провиантом. Слуга, не входя внутрь пещеры, окликает Мухаммеда и, дождавшись ответа, оставляет пищу у входа и уходит.
Чем занимается Мухаммед в течение целого месяца? Ничем. Лежит на циновке и думает. Думать Мухаммед любит и думает обо всем. Но больше всего его занимают вопросы религии. В своих поездках в Сирию, Йемен и другие страны Мухаммед искал встреч с христианскими и иудейскими богословами. Расспрашивал об их религиозных учениях. Внимательно слушал, запоминал, а потом, лежа на циновке в пещере, размышлял над услышанным.
Вот и сегодня, в семнадцатую ночь рамадана, съев кусок лепешки с сушенным мясом и подбросив хворосту в костер, Мухаммед лег на циновку и закрыл глаза. Сегодня он решил сделать для себя окончательный вывод: какая из двух религиозных идеологий, христианская или иудейская, больше подходит для него самого и всего арабского народа в целом.
Где-то рядом заверещал сверчок. Порыв ветра ворвался в пещеру и сдул прядь волос на лоб. Мухаммед поправил волосы и прислушался. Ему показалось, что он услышал слабый шорох.
- Ящерица, - решил Мухаммед.
Он открыл глаза и повернул голову в сторону, откуда доносился шорох. В следующий миг Мухаммед вскочил на ноги с такой резвостью, словно лежал он не на холодной циновке, а на раскаленной сковороде. В трех шагах от него стоял высокий, худощавый старик в ослепительно белой одежде. На некоторое время в пещере воцарилась мертвая тишина. Оба, старик и Мухаммед, внимательно рассматривали друг друга. Первый с интересом, а второй с боязливой подозрительностью.
- Ты не узнаешь меня, Мухаммед? - заговорил старик. Голос его, усиленный сводами пещеры, прозвучал гулко и мощно, как рык льва в ночи. По спине Мухаммеда побежали мурашки. Он хотел ответить, но, не сумев выдавить из себя ни слова, лишь замотал головой.
- Неужели?! - удивился незнакомец, - а ты вспомни детство, когда ты жил у кормилицы.
Память Мухаммеда перенесла его в бедуинскую семью, где он прожил первые четыре года своей жизни.
- Вспомнил! - воскликнул он, - ты тот старик, который вскрыл мою грудь и вынул оттуда сердце.
- Молодец! У тебя хорошая память, - похвалил Мухаммеда незнакомец, - да, я тогда вынужден был сделать тебе операцию. У тебя с рождения было больное сердце и, если бы не мое вмешательство, ты не дожил и до семи лет.
Слова старика поразили Мухаммеда. Им вновь овладел страх.
- Кто ты? И что тебе надо от меня? - прошептал он чуть слышно.
Незнакомец ответил не сразу. Он подошел к большому камню у стены пещеры и медленно опустился на него.
- Сядь, Мухаммед, - старик указал на соседний камень в двух шагах от себя, - нам о многом нужно поговорить с тобой.
Дождавшись, когда Мухаммед устроится на камне, он продолжил:
- Для начала представлюсь. Зовут меня Джабраил. Я - Ангел Господень, - (После этих слов Мухаммед почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове, а во рту сделалось сухо, как в пустыне во время полуденного зноя), - я пришел к тебе по поручению Аллаха нашего Всемогущего.
Ангел Господень выдержал небольшую паузу с тем, чтобы дать возможность Мухаммеду осознать значимость момента.
- Известно мне, - теперь старик говорил тише и проникновеннее, - что тебе, Мухаммед, не по душе религия твоих соплеменников. Не по душе многобожие и идолопоклонничество. Я разделяю твои чувства. Действительно, глупо поклоняться каменным или деревянным истуканам, выполненных руками самих же людей.
Глупо также думать, что существует множество божеств, каждый из которых ответственен за узкую область жизни людей или явлений природы. Нет! Господь Всевышний и Всемогущий един! Им созданы солнце и звезды. Им созданы вода и твердь земная, а также все, что живет и движется на земле, в воде и в воздухе. Им созданы прародители людей: Адам и Ева. Он - повелитель всего живого и неживого на Земле. Он - властитель судеб человеческих и имя Ему - Аллах Милостивый и Милосердный.
Люди - дети Аллаха, его порождение. Как любящий отец заботится о своем потомстве, так и Аллах постоянно печется о нуждах людских. Но это вовсе не значит, что Всевышний помогает каждому человеку куском хлеба и глотком воды. Нет. Люди должны сами заботиться о себе. Должны работать в поте лица, чтобы сделать свою жизнь лучше. Аллах же создает условия, при которых эта работа приносила бы больше плодов. С этой целью Он наставляет людей на путь истинный, указывает в каком направлении им двигаться и что делать, чтобы не сбиться с пути. Для этого у Аллаха есть много способов. Один из них это - передача людям знаний, которые помогли бы им в выборе верной дороги. Передачу знаний Аллах поручает своим Посланникам. В народе их еще называют Пророками. За всю историю человечества Пророков было не мало. Ибрахим, Исмаил, Муса, Иса (Авраам, Измаил, Моисей, Иисус) - одни из них.
Сейчас, по мнению Всевышнего, появилась необходимость в явлении нового Пророка и явление это должно произойти здесь, в Арабии.
- О Джабраил, - Мухаммед протянул к Ангелу руку, - позволь спросить?
- Спрашивай, - кивнул головой Ангел Господень.
- Почему именно в Арабии должен появиться новый Пророк?
- Да будет тебе известно, Мухаммед, что Аллах наш всеведущ. Ему известно не только то, что происходило на Земле в прошлом и происходит в настоящем. Ему также ведомо, что будет происходить в будущем. Аллах знает, что вскоре все арабские племена объединятся в единый народ и этот народ будет владычествовать над огромной территорией от Индии до Испании.
Но с чем придут арабы в завоеванные ими страны? Какую культуру, какие традиции, законы и правила принесут они с собой? Вот какие вопросы волнуют Аллаха и волнуют не напрасно. Тебе хорошо известно, что быт арабов полон жестокости и бесстыдства. Люди враждуют между собой из-за куска хлеба. Сильные угнетают слабых. Кругом процветают воровство, грабежи, ложь и несправедливость. Гнойными язвами на теле общества распространяются алкоголизм, проституция, азартные игры. Женщины находятся на положении рабынь, которых можно дарить или проиграть в карты. От новорожденных девочек, как от лишних ртов в семье, избавляются диким способом, зарывая их заживо в песок.
Вот какую культуру и вот какие традиции могут принести арабы в завоеванные ими страны. Естественно, что Аллах не может допустить этого, ибо высшая цель Господа нашего это - справедливость и добропорядочность в отношении между людьми и народами. Поэтому Аллах решил направить к арабам своего Посланника. Ему будет поручена важная и ответственная миссия: направить народ Арабии на путь истинный, привить людям стремление к справедливости и нравственности.
- Когда же придет к арабам Божий Посланник? - от волнения Мухаммед даже забыл испросить позволения задать вопрос.
- Он уже пришел, - улыбнулся Джабраил.
- Где же он? - едва не закричал Мухаммед.
- Он предо мной, - рука Ангела медленно поднялась и вытянулась в направлении груди Мухаммеда. По мере ее движения, глаза молодого мужчины постепенно расширялись и расширились на столько, что, казалось, заняли собой половину лица. Рот приоткрылся в немом восторге, и теперь лишь мерное потрескивание горящего в костре хвороста нарушало тишину пещеры.
- Да, Мухаммед, - прервал молчание Джабраил, - Аллах Милостивый и Милосердный призвал тебя в свои помощники! Ты удостоен чести стать Его Посланником!
На глазах Мухаммеда выступили слезы.
- Я знал!.. Я чувствовал!.. - словно в бреду бормотал он, - часто, во сне и наяву, я слышал голос, который говорил мне, что я рожден для великих дел, что жизнь обычного смертного не для меня. Голос подсказывал мне, что в жизни моей грядут большие перемены. Я ждал этих перемен, ждал своего часа. И вот он настал!
Теперь слезы катились по щекам Мухаммеда двумя плотными цепочками и терялись в густой бороде. Руки его нервно бегали по складкам одежды, а сам он сжался в комок, словно оказался нагим под порывом студеного ветра. С улыбкой лекаря, сообщившего больному благоприятный диагноз, Джабраил наблюдал за реакцией новоиспеченного Пророка. Дождавшись, когда тот стал успокаиваться, Ангел заговорил наставительно:
- Да, быть Господним Посланником это большая честь, но, одновременно, это еще и большая ответственность. Перед тобой, Мухаммед стоит труднейшая задача: изменить нравственный облик целого народа! Но я подскажу тебе как это сделать, - поспешил добавить Джабраил, заметив озабоченную складку меж бровей Мухаммеда, - прежде всего, тебе необходимо привить арабам новую религию. Старая идолопоклонническая религия многобожия лишь развращает людей.
- Я тоже думал об этом, - обрадовался Мухаммед, - но подскажи мне, о Джабраил, какая из религий лучше подходит для арабов: христианская или иудейская?
- Ни та, ни другая, - решительно взмахнул рукой Ангел Господень, - христианские богословы заблудились в трех соснах. Вместо Бога единого и неделимого, они напридумавали целую божественную семейственность. Есть у них, видите ли, и Бог-отец, и Бог-сын, и еще какой-то родственник, не то брат, не то сват, по имени Дух Святой. Люди сбиты с толку. Не знают, кому поклоняться. Нет, такая религия для арабов не годится.
Более приемлем иудаизм. Но ее носители, евреи, вообразив себя богом избранной нацией, слишком чванливы и высокомерны. Воротят нос от миссионерской работы, как от тухлого мяса. Это, конечно, оттолкнет арабов от еврейской религии и затруднит твою миссию.
Поэтому, Мухаммед, тебе предстоит создать новую, собственную религию.
При последних словах Ангела плечи Мухаммеда обреченно опустились вниз.
- Не беспокойся, - ободрил его Джабраил, - тебе не надо придумывать религию заново. Не стоит изобретать колесо, когда его уже изобрели до тебя. Ты прекрасно знаешь содержание Ветхого и Нового Заветов. Положи их в основу своей религии. Естественно, не называй Ису (Иисуса) сыном Божьим. Пусть он остается тем, кем был в действительности, очередным Пророком. А вот историю создания мира и человека оставь прежней. Можешь упомянуть Нуха (Ноя) и его счастливое спасение. При этом ты постоянно должен помнить о главной своей задаче: привить своему народу любовь к добродетели; заставить арабов не убивать ближнего, а протягивать ему руку помощи; не грабить, а делиться своим имуществом; не унижать, а уважать.
Ангел Господень замолчал, внимательно вглядываясь в лицо своего собеседника. Тот медленно встал с камня и, поглаживая бороду, не спеша прошелся до конца пещеры и вернулся назад.
- О Джабраил, - приложил он руки к груди, - позволь задать тебе еще один вопрос?
Ангел в ответ кивнул головой.
- Меня гложут сомнения: сумею ли я отвернуть арабов от многобожия, религии их предков, ставшей привычной для них, как верблюд для бедуина. Подскажи мне: как сделать мою религию более привлекательной для народа Арабии.
- Ты опередил меня, Мухаммед, - улыбнулся Джабраил, - я как раз собирался поговорить с тобой об этом.
Лицо Ангела сделалось серьезным.
- Для того, чтобы привлечь людей на свою сторону, им надо, во-первых, что-то пообещать и, во-вторых, чем-то напугать. Обещай, тем, кто примет новую религию, что они попадут после смерти в рай, где их ожидают сады вечности. Тем же, кто противится или сомневается, грози попаданием в ад, где их ждет вечный огонь.
- О Джабраил, - Мухаммед с мольбой протянул руки к Ангелу, - я боюсь, что мне не хватит воображения, чтобы живоописать прелести рая и ужасы ада. Нельзя ли мне хоть на миг побывать и в том, и в другом месте?
- Еще ни один смертный, побывав в раю или аду, не возвращался живым на Землю!
Голос Ангела, подобно грому, потряс своды пещеры.
- Но ведь я - не простой смертный. Я - Посланник Аллаха, - робко возразил Мухаммед, - или это не так?
- Так, так, - снисходительно усмехнулся Джабраил. Он тяжело вздохнул, - ну, хорошо. Будь по-твоему. Ты посетишь и рай, и ад.
Ангел поднялся с камня, обошел Мухаммеда и, встав у того за спиной, положил ему руку на затылок.
- Закрой глаза, - распорядился он.
Мухаммед, не мешкая, выполнил приказание.
- Теперь открой, - последовало новое распоряжение, - ты видишь Бурака?
- Да, - кивнул Мухаммед, с удивлением оглядывая стоящее перед ним животное, чуть выше осла, но ниже мула.
- Садись на него, - приказал Джабраил.
Не успел Мухаммед взгромоздиться на Бурака, как тот стремительно взметнулся вверх и в следующий миг Пророк оказался в Иерусалиме. Поклонившись храму аль-Акса, Мухаммед тут же вознесся к нижнему небу. Тут он встретил прародителя людей Адама. Помахав рукой своему пра-пра-пра-… отцу, Посланник Аллаха продолжил вознесение и достиг второго неба, где повстречал Яхью бин Закарию (Иона сына Захарийи) и Ису (Иисуса). На третьем небе Мухаммед увидел Юсуфа (Иосифа), а на четвертом Идриса (Еноха). На пятом небе он поприветствовал Харуна бин Имрана (Аарона), на шестом поздоровался с Мусой (Моисеем), а на седьмом - с Ибрахимом (Авраамом). Наконец, вознесение завершилось и Мухаммед, неожиданно для себя, предстал перед Аллахом.
Господь восседал на золотом троне, украшенном изумрудами. Мухаммед отстоял от трона на расстоянии двух полетов стрелы, тем не менее, для того, чтобы разглядеть лико Всевышнего, ему пришлось задирать голову.
Аллах наклонился и пристально посмотрел на своего нового Посланника.
- Как часто ты молишься? - словно раскат грома, потряс небосвод его голос.
От страха у Мухаммеда едва не подкосились ноги.
- Я не молюсь вовсе, - жалобно проблеял он.
- Ты и твои приверженцы должны молиться пятьдесят раз в день, - погрозил пальцем Господь.