- О Аллах Милостивый и Милосердный, смилуйся, - Мухаммед повалился на колени, - если я буду требовать от людей молиться пятьдесят раз в день, никто не захочет принимать мою религию.
Аллах задумчиво почесал бороду.
- Пожалуй, ты прав. Погорячился я, - вздохнул Он, - ладно, молитесь пять раз в день. Но не реже, - грозно добавил Всевышний, - а теперь говори, зачем пришел.
Не вставая с колен, Мухаммед протянул к Господу руки.
- О Аллах Милостивый и Милосердный, я хотел бы посетить рай и ад с тем, чтобы доходчивее и красноречивее объяснять людям, что их ждет после смерти, в Судный день.
- Ты, Мухаммед, мой любимейший сын, - нежная улыбка осветила лицо Аллаха, - поэтому я исполню твою просьбу. Эй, Исрафил, - окликнул Он архангела, дремавшего подле трона, - отнеси моего Посланника сначала в рай, а затем в ад.
Не успел Мухаммед моргнуть, как архангел Исрафил подхватил его и в следующий миг опустил, но уже перед воротами в рай. Здесь их встретил ангел Рыдван. В почтительном поклоне он распахнул ворота и жестом пригласил Пророка пройти внутрь.
Первое, что увидел Мухаммед, переступив порог рая, была странная река. В ней текли, не смешиваясь друг с другом, четыре потока. Первый состоял из чистейшей воды, второй из молока, третий из ароматного напитка и последний представлял из себя поток меда. Берега реки были сложены из хризолита, а дно устлано драгоценными камнями. На берегах реки стояли шатры, выполненные из жемчуга и рубинов. Из шатров доносились божественные звуки песен.
- Это поют райские женщины, - объяснил Рыдван, - ты хотел бы на них взглянуть?
- Да, - чуть слышно выдохнул Мухаммед.
Они подошли к ближайшему шатру, и ангел отдернул занавес. В помещении сидели несколько обнаженных женщин необычайной красоты. Их кожа была белее молока, а рубиновые щеки сияли как солнце.
- Эти женщины созданы для услады правоверных, которые попадут в рай, - объяснил Рыдван.
Они пошли дальше. Взору Мухаммеда предстали сады, полные плодов. Ветви деревьев наклонялись, лишь только Пророк протягивал к ним руку.
- Это лишь первый уровень рая, - указал на сады ангел, - существуют еще семь уровней и каждый последующий прекрасней предыдущего. К сожалению, твое время истекло, - виновато улыбнулся он, - я должен отвести тебя к выходу.
У ворот рая Мухаммеда поджидал Исрафил. Он подхватил Пророка и в следующий миг они очутились у входа в ад. Здесь их встретил ангел по имени Малик, который тут же приступил к объяснениям:
- В аду существуют семь уровней. Первый уровень, самый слабый, создан для изменников, которые отвернутся от ислама. Второй уровень предназначен для иудеев, а третий - для христиан. Четвертый уровень создан для поклоняющихся солнцу и звездам, пятый ожидает буддистов, а шестой - многобожников и атеистов. Наконец, в седьмом уровне будут мучатся мусульмане-лицемеры.
Малик приоткрыл одну из дверей и кивнул Мухаммеду.
- Можешь поглядеть, как выглядит первый уровень.
Пророк боязливо просунул голову в образовавшуюся щель. То, что он увидел, повергло его в ужас. Перед ним расстилался огненный океан. Волны, разбивавшиеся о берег, издавали такой страшный шум, что, если бы тысячная доля его достигла Земли, все живые существа упали замертво. Над океаном парили ангелы Зэбани с огромными, клыкастыми пастями.
- После того, как тела грешников изжарятся в огне, Зэбани восстановят их и вновь бросят в океан, - пояснил Малик.
Он закрыл дверь и с почтением поклонился Пророку. Исрафил тут же подхватил Мухаммеда и в следующий миг Посланник Аллаха стоял возле Бурака.
- Желаю удачи, Мухаммед. И да поможет тебе Аллах, - на ухо Мухаммеду прошептал архангел, помогая Пророку залезть на животное. Бурак ударил о земь копытами и… Мухаммед оказался в пещере на горе Хира. Он почувствовал, как стоящий у него за спиной Джабраил осторожно снял руку с его затылка.
- Продолжим наш разговор, - Ангел не спеша направился к своему камню и указал Мухаммеду на его прежнее место, - надеюсь, теперь, после того, как ты увидел рай и ад своими глазами, тебе будет легче убедить людей принять новую религию.
- Я тоже на это надеюсь, - согласился Мухаммед.
Некоторое время Джабраил молчал, глядя себе под ноги.
- Вот что еще я хотел тебе сказать, - заговорил он, старательно подбирая слова, - чтобы религиозное учение быстрее, а главное без искажений, передавалось из одного края в другой, из одной страны в другую, а также от одного поколения людей другому, оно должно быть изложено на бумаге. Это означает, что тебе, Мухаммед, следует изложить свое учение на бумаге и назвать его Кораном.
- Но я неграмотен! - в отчаянии вскинул руки Мухаммед, - я не умею ни читать, ни писать!
- Это легко исправить, - лицо Джабраила скривилось в усмешке.
В руках Ангела, не известно откуда, появился бумажный свиток. Он развернул его и поднес к лицу Мухаммеда.
- Читай!
- Я не умею! - простонал Пророк.
- Читай! - вновь потребовал Ангел.
- Я не умею, - всхлипнул Мухаммед.
- Читай! - вскричал Джабраил и положил правую руку на затылок Посланника Аллаха.
Мухаммед перевел взгляд на свиток и неожиданно для себя стал читать:
- Читай! Во имя Господа твоего, который сотворил Человека из сгустка.
Читай! И Господь твой щедрейший,
Который научил каламом,
Научил человека тому, чего он не знал.
- Ну вот, - удовлетворенно вздохнул Джабраил, - теперь ты освоил грамоту и сможешь сам записывать свои мысли. Однако будет лучше, если ты станешь их кому-либо диктовать. Во-первых, чтобы не наделать грамматических ошибок, а, во-вторых, и это главное, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что это твои, собственные мысли.
Заметив, как удивленно расширились глаза Пророка, Джабраил воздел вверх указательный палец.
- Да, да. Все, включая твоих родных и близких, должны быть уверенны, что, излагаемые тобой в Коране мысли, диктуются тебе Аллахом.
Мухаммед в задумчивости покачал головой.
- Ты в чем-то сомневаешься? - заметил его движение Ангел.
- О Джабраил, я сомневаюсь, будут ли мои мысли достаточно глубоки и содержательны, чтобы выдавать их за мысли Аллаха Наимудрейшего.
- Об этом не волнуйся, - махнул небрежно рукой Джабраил, - твоя паства это - в основном малограмотные и необразованные люди. Не стоит загружать их головы философскими измышлениями. Это лишь отпугнет их от твоего произведения. Говори о простых и понятных им вещах. Призывай к справедливости, нравственности, щедрости и доброте. Но при этом, не забывай стращать и обещать. Неверных запугивай Господней карой и адом после смерти. Своим последователям обещай счастливую, беззаботную жизнь в райских кущах. Ничего плохого не случится, если эти угрозы и обещания будут встречаться в каждом втором или третьем аяте Корана. Ведь философские рассуждения недолго хранятся в человеческой памяти, в то время как угрозы и обещания врезаются в нее навсегда.
Джабраил поднялся с камня и раскинул руки в стороны.
- Подойди ко мне, Мухаммед. Я хочу на прощание обнять тебя.
Пророк вскочил на ноги и шагнул к Ангелу. Тот обхватил его обеими руками, крепко прижал к себе и поцеловал в щеку.
- Тебе придется нелегко на пути к Аллаху. Но, заклинаю тебя, не сворачивай с этого пути. И помни, Господь всегда с тобой.
Ангел опустил руки и отступил назад.
- Думаю, что мы еще не раз встретимся с тобой.
Джабраил взмахнул рукой и… в тот же миг исчез.
Областной центр России, 15 июня 1973 года
Из коридора донеслась трель звонка. Сергей Михайлович вздрогнул и открыл глаза. Кажется, он задремал перед телевизором. Немудрено - день сегодня выдался суматошный. С утра бегал по гостиничным этажам вместе с ремонтниками, потом нагрянула санинспекция, затем…
Вновь прозвучал звонок. Сергей Михайлович бросил взгляд на часы. Стрелки показывали четверть одиннадцатого. Лунев лениво сполз с дивана и, зевая на ходу, пошел открывать дверь.
- Кому-то из соседней, видать, не спится, - решил про себя Сергей Михайлович, - либо Витька из квартиры напротив пришел бутылку распить, либо Павел Николаевич со второго этажа с шахматами пожаловал.
Однако то был не Витька и даже не Павел Николаевич. На пороге стояла Ольга. На несколько секунд Лунев оцепенел от неожиданности.
- Здравствуйте, - едва слышно пролепетала девушка, - я вот, кофточку принесла.
Она протянула сверток из газетной бумаги.
- Ты опять одна по вечерам бродишь! - придя в себя, грозно прорычал Сергей Михайлович, - мало тебе вчерашних приключений?!
- От общежития до вашего дома всего два квартала. Я подумала…
- Она подумала! - вскинул руки Лунев, - ты, видимо, не тем местом думаешь! Проходи в дом, - он отступил от двери, пропуская девушку внутрь квартиры, - попьем чай, а потом я провожу тебя до общежития, - и, захлопнув дверь, добавил, указывая на сверток, - кофту себе возьми. Вещи покойного положено родственникам и друзьям раздавать. Я всю одежду жены дочери отдал, а эта кофточка случайно в моих вещах оказалась.
Они прошли на кухню и хозяин дома, усадив гостью за стол, принялся готовить чай.
- Я сегодня целый день в библиотеке просидела. К экзамену готовилась. Голова от зубрешки гудит. Вот и решила вечером немного прогуляться. Заодно кофточку вернуть и вас еще раз поблагодарить за спасение.
Ольга говорила сбивчиво, взахлеб, торопясь, объяснить причину своего позднего визита.
- А что, много зубрить приходится? - поинтересовался Лунев.
- Не очень… термины в основном. Предмет очень трудный. Называется "Психология детей младшего школьного возраста".
- Психология?! - Сергей Михайлович оторвал взгляд от чайника, - наверное, это очень интересно?
- Конечно, интересно! - оживилась девушка, - вот, к примеру, вы заметили, что у одного из ваших учеников младшего класса изменилось поведение. Вам нужно выяснить причину этого изменения. Что вы будете делать?
- Ну… не знаю… поговорю с ним, расспрошу.
- Он же еще маленький! - рассмеялась Оля, - он вам ничего объяснить не сумеет. Можно поступить проще. Дайте ребенку лист бумаги, набор цветных карандашей или красок и попросите его что-нибудь нарисовать. К примеру, лес, озеро, либо его двор. Если ребенок в своем рисунке использует преимущественно темные цвета, то это означает, что он чем-то подавлен, что его что-то угнетает. Вот тогда с ним уже можно вести целенаправленную беседу и выяснить причину его состояния.
- Действительно, интересно, - покачал головой Сергей Михайлович, - а почему ты все время говоришь о младшем школьном возрасте?
- Так ведь я учусь на факультете "Начальная школа". На втором курсе.
Лунев расставил на столе чашки и достал из шкафа коробку шоколадных конфет.
- Почему ты выбрала именно этот факультет?
- Мне с детства приходилось с маленькими возиться. Я же вам рассказывала: в нашей семье я из детей старшая. Папа с мамой на работе, а мне малышню поручают. Они у меня по струнке ходили. Во всем слушались.
- Значит, ты в педагогический пошла по призванию, а не то, что многие, лишь бы диплом получить?
- Ясное дело, по призванию. А вы? - после небольшой паузы спросила девушка, - вы где работаете?…
Так, за разговорами, да за чаем с конфетами, они не заметили, как пролетело время. Спохватились, когда часовая стрелка уже отклонилась от своего вертикального положения. Выскочили из дома и бегом понеслись к общежитию пединститута.
- А у вас в общежитии разве на ночь дверь не запирают? - на бегу спросил Лунев.
- Я на первом этаже живу. Девчонок попросила окно не закрывать.
Окно оказалось довольно высоко над землей. Пришлось Сергею Михайловичу помогать девушке вскарабкаться на подоконник. Перед глазами мелькнули белые трусики, прикрывающие аккуратную девичью попку. Из темноты комнаты Ольга на прощание послала Луневу воздушный поцелуй.
Возвращаясь домой пустынной улицей, Сергей Михайлович вдруг поймал себя на том, что по-мальчишески пинает перед собой скомканную газетную бумагу, насвистывая при этом легкомысленный мотивчик "легко на сердце от песни веселой".
- Ты чо, с ума спятил, старый хрыч? - ругнул себя Лунев, - девчонке, если она на втором курсе учится, лет девятнадцать, не больше! Она же младше твоей дочери! Нет! Глупости все это! - Сергей Михайлович замотал головой, словно отгоняя назойливого комара, - нет никаких чувств и быть не может! Так, небольшая дурь! Кратковременное затмение!
Подходя к своему дому, Лунев увидел на скамейке возле детской площадки высокого, худощавого старика странной внешности. На старике была надета белая, длинная рубашка, подпоясанная тонким, кожаным ремешком. Седая борода старца достигала его живота.
- Где-то я его уже видел? - напряг память Сергей Михайлович, - вспомнил! На озере, где я встретил Тольку Карася. Когда я отчаливал на лодке от берега, этот старик шел к воде и не сводил с меня глаз. Я его еще назвал про себя Лев Толстой.
Чувствуя на себе пристальный взгляд старца, Лунев прошел мимо детской площадки и завернул в свой подъезд.
Областной центр России, 16 июня 1973 года
Стульев в кабинете Сергея Михайловича для всех не хватило, поэтому некоторым сотрудникам гостиницы пришлось оставаться на ногах. Лунев сочувственно кивнул им головой.
- Товарищи, надеюсь, что наше сегодняшнее собрание не займет много времени. Тем более, что уже конец рабочего дня.
После этого, Сергей Михайлович надел очки и взял в руки листок, где набросал план своего выступления.
- Товарищи, вскоре после вступления в должность директора гостиницы, я обнаружил здесь вопиющие нарушения социалистической законности. Эти нарушения выражались, в частности, в создании искусственного дефицита свободных мест, неправомочном разрешении нашим клиентам приводить гостей в номера в ночное время, а также в попустительстве присутствия советских граждан в баре для иностранных гостей.
Все эти нарушения преследовали одну цель: получения незаконных денежных доходов, которые затем распределялись между сотрудниками гостиницы. Сегодня утром на доске объявлений был вывешен мой приказ. Кто не успел с ним ознакомиться, может сделать это после собрания. В этом приказе сказано, что, за перечисленные мной сейчас нарушения, виновный, в первый раз, будет наказан строгим выговором, а во второй раз, либо понижен в должности и окладе, либо вовсе уволен по соответствующей статье.
Молодая женщина, принятая недавно в гостиницу горничной, робко потянула вверх руку.
- Спрашивайте, - кивнул ей Сергей Михайлович.
Отчаянно теребя в руках край косынки, женщина медленно поднялась со стула.
- Я… вот… насчет денег… Мне иногда клиенты, уезжая, деньги оставляют. Вроде как чаевые. Их как? Брать или не брать?
Из разных концов комнаты послышались сдержанные смешки.
- Простите, вас как зовут? - обратился к женщине Лунев.
- Маша, - вконец растерялась горничная.
- Спасибо, Маша, за то, что своим вопросом вы помогли мне перейти ко второму пункту повестки нашего собрания.
Сергей Михайлович широко улыбнулся и обвел взглядом аудиторию.
- Товарищи, мне, конечно, понятно желание каждого человека получать больше денег. Я бы и сам не отказался от большего заработка. Но зарабатывать деньги можно по разному: законно и незаконно. Я предлагаю получать дополнительный приработок законным путем.
- Это как же? - раздался чей-то удивленный возглас.
- Первый способ получения дополнительного приработка нам подсказала Маша, - Лунев указал на выступавшую ранее женщину, - Маша спрашивает: брать чаевые или не брать. Отвечаю: брать и постараться брать больше. Как? Прежде всего, путем повышения качества обслуживания. Почему бы, скажем, не поставить в номерах цветы в горшках? Придется потратиться, зато цветы создадут уют в комнатах и хорошее настроение проживающих в них людей.
Но основной способ получения дополнительного дохода я вижу в расширении перечня услуг для наших гостей. У нас в области есть много красивых мест, исторических и культурных памятников. Давайте в выходные дни организуем экскурсии по этим местам. Арендуем в автобусном парке автобус, все равно по выходным дням большинство из них простаивают, и будем возить наших клиентов, зарабатывая на этом деньги. Для иностранных гостей, а их у нас не мало, можно организовать рыбалку, охоту. Это тоже принесет солидный доход. Давайте сбросимся и на свои деньги построим при гостинице сауну, парилку.
- С бассейном, - выкрикнул кто-то.
- Можно с бассейном, - согласился Сергей Михайлович, - как видите, источников для дополнительных доходов не так уж мало. Я назвал те, которые пришли мне в голову. Наверняка, кто-то из вас придумает другие. Не стесняйтесь. В любое время приходите ко мне с вашими предложениями. Будем обсуждать.
После собрания Сергей Михайлович не стал, как обычно, допоздна задерживаться на работе. И домой он добирался не пешком, а на автобусе. Приняв душ и перекусив, Лунев сел в кресло перед телевизором. На экране медленно и нудно разворачивались события, высосанные из пальца сценариста, о трудовом конфликте на каком-то предприятии. Сергей Михайлович с досадой поморщился и уменьшил громкость передачи. Каждый раз, когда до его слуха с лестничной площадки доносился звук раздвигающихся створок лифта, Сергей Михайлович вздрагивал и весь напрягался в ожидании звонка в дверь.
Лунев ждал. Ждал, пытаясь не признаваться в этом самому себе. И все же предательские мысли, время от времени, сверлили его сознание:
- Она не придет, потому что не обещала прийти, - пыталась утешить Лунева одна из них.
- Она не придет, потому что ты, старый пердун, ей не нужен, - издевалась над Сергеем Михайловичем другая.
Лунев гнал от себя эти мысли, с ослиным упорством продолжая пучить на экран телевизора бессмысленный взгляд.
Звонок прозвенел неожиданно. (Видимо звонивший поднимался на третий этаж без помощи лифта.) Сергей Михайлович сорвался с места и в несколько прыжков оказался возле двери. Здесь он перевел дыхание и, щелкнув замком, осторожно потянул на себя дверную ручку. За дверью стояла Она. Сердце Лунева застучало с частотой автоматной очереди Калашникова. Под мышками выступил пот, словно хозяин дома бежал от кресла до двери с пудовыми гирями в обеих руках.
- Здравствуйте, - смущенно улыбнулась Оля, - я вам, наверное, уже надоела?
Сергей Михайлович в ответ промычал что-то нечленораздельное и замотал головой.
- Я сегодня сдала экзамен на отлично, - продолжила девушка, - у меня прекрасное настроение, но оно совершенно не совпадает с настроением моих соседок по комнате. У них экзамен завтра. Вот я и подумала: может быть, вы захотите разделить со мной мою радость.
Она открыла сумочку и продемонстрировала бутылочное горло "Советского шампанского".
Некоторое время Лунев молча рассматривал девушку. Затем, также молча, взял ее за руку и осторожно, будто имел дело с незрячим человеком, потянул внутрь квартиры.