- Войсковой дьяк Разрядного приказа на мой рапорт о прибытии с Засечной черты и произошедших там боях отреагировал как на детскую сказку, хотя впрямую недоверия и не высказал. Когда я сообщил, что численность переправлявшихся ордынцев порядка восьмидесяти тысяч сабель, он хмыкнул и даже не стал сию цифру записывать. Спросил только: "И вы вдесятером против них сутки держались на засеке? Ну-ну" В общем, когда я вызвался со своими бойцами вести разведку на правом фланге наших войск, где наиболее велика угроза обхода неприятелем, дьяк пожал плечами и ответствовал: "Коли есть охота - ступай, конечно, разведывай. Только если ты и впредь каждого встреченного ордынца на тысячу умножать будешь, то лучше бы тебе и твоим чудо-богатырям вместо разведки проспаться хорошенько да отдохнуть денька два в обозе!"
Разик замолчал, опустил голову, машинально сорвал травинку, принялся задумчиво грызть длинный тонкий стебелек.
- Плюнь, командир! - нарочито бодрым тоном воскликнул Желток.
- Точно, Разик, - подхватил Михась. - Наплюй ты на этого дьяка, крысу штабную. Он, небось, и пороху-то не нюхал!
- Да не на дьяка вовсе, - поправил Желток. - Пусть травинку выплюнет. Сейчас ужин будет.
Разик усмехнулся, бросил стебелек, поднялся на ноги, привычным движением поправил обмундирование.
- В общем, так, бойцы, - обратился он к вскочившим вслед за ним друзьям. - Перед закатом десяток выходит в поиск. Отрабатываем наиболее угрожаемое направление, движемся по дуге Муравский шлях - Свиной шлях. Перед выходом я для всех уточню задачу по карте. Ну а что касается недоверия со стороны умников из разрядного шатра, то есть у меня одна мысль...
Разик сделал паузу, затем, сменив тон, с деланным недовольством прикрикнул на Желтка:
- Брат десятник! Что стоишь столбом? Корми, давай, оголодавшее начальство обещанным ужином!
- Слушаюсь, брат полусотник!
Желток картинно вытянулся, отдал честь и, повернувшись через левое плечо, церемонным строевым шагом направился к костру, где дежурные уже заканчивали необходимые приготовления к приему пищи.
Хотя солнце уже давно зашло, небо было еще светлым, и на его фоне отчетливо вырисовывались зубчатые макушки елей, густые кроны берез в многочисленных перелесках, росших на невысоких холмах. Десяток леших двигался плавной размеренной рысью по неширокой полевой дороге, петлявшей между лесистыми холмами. Копыта коней были обмотаны тряпками, но все равно их стук глухим эхом отражался от пологих склонов и явственно разносился в тишине летней ночи. Поэтому, когда лешие отъехали на пять верст от лагеря русского войска и вступили в район вероятного соприкосновения с противником, Разик скомандовал перейти на тихий шаг. Затем он и вовсе выслал вперед, на вершины холмов, парный пеший дозор, и только по условному свисту дозорных, напоминавшему трель ночной пичуги, маленький отряд продолжал свое теперь уже беззвучное движение.
К полуночи разведчики прошли-проскакали около тридцати верст, двигаясь по проселкам параллельно Муравскому шляху, навстречу вражеской орде. Небо уже погасло. Висящий низко над горизонтом узкий серп молодого месяца своим тусклый сиянием лишь подчеркивал непроглядность окутавшей землю тьмы. Внезапно спокойный условный сигнал, подаваемый время от времени передовым дозором, зазвучал иначе, резко и тревожно: "Вижу неприятеля!"
Разик поднял руку, приказывая отряду остановиться.
- Михась, со мной! - шепотом скомандовал он.
Они спешились, передав поводья ближайшему всаднику, и бесшумным стремительным бегом помчались вперед, туда, где за небольшим перелеском звучала условная трель. Двое дозорных затаились в кустах на опушке. Их невозможно было разглядеть, по-этому Михась и Разик ориентировались исключительно на звук, подав в ответ на всякий случай сигнал: "Идут свои!" Чуть не наступив на совершенно незаметных в темноте бойцов, Разик и Михась залегли рядом с ними, и полусотник произнес едва слышно, одними губами:
- Что впереди?
Один из дозорных в ответ молча раздвинул ветви густого кустарника. Сразу за перелеском, в котором сейчас находились дружинники, в призрачном свете месяца чуть серебрился многочисленными извивами ручеек, окруженный, вероятно, широкой болотистой поймой. Сразу за поймой начиналось обширное ровное поле, все сплошь покрытое огнями тысяч костров,
- Продолжайте наблюдение! Мы вскоре к вам присоединимся! - Разик поднялся, дернул Михася за рукав, приглашая следовать за собой.
Они вновь бегом пересекли перелесок, вернулись к отряду.
- В полуверсте отсюда - огни многочисленных костров. Похоже, ночлег основных сил неприятеля. Но, как мы с вами прекрасно понимаем, эти костры могла легко зажечь и пара сотен человек. Поэтому наша задача - подойти как можно ближе, выяснить, что находится перед нами: настоящий или ложный лагерь. Если удастся, то постараемся захватить языка. Не удастся? Просто оцениваем численность войска и немедленно отходим, мчимся к своим, предаем сведения о противнике. Но, - Разик сделал длинную паузу, вновь тщательно взвешивая принятое решение, - Михась с двумя бойцами сейчас же продолжит разведку в направлении Свиного шляха. Необходимо убедиться, что там все чисто.
- Командир, - Михась, естественно, тоже шептал, но и в этом шепоте, приглушавшем интонацию, слышались недоумение и даже обида, - разреши вопрос?
- Не разрешаю! Просто поясню: если мы сейчас пойдем разведывать лагерь все вместе, как ты, брат головной, наверняка собираешься мне предложить, а потом, если там обманка, всем отрядом кинемся на Свиной шлях, то до рассвета мы просто не успеем совершить этот рейд. И провалим всю разведку. Ясно?
- Так точно!
- Тогда - с Богом! - Разик обнял Михася одной рукой за плечи. И смотри, брат, если орда все же на Свином шляхе - не при на рожон. Вас ведь будет только трое. При обнаружении неприятеля оцените численность и сразу скачите во весь опор в стан нашего войска. Главная задача? Своевременно сообщить большому воеводе сведения о неприятеле. Брать языка категорически запрещаю! Повторить приказ!
- При обнаружении орды подсчитать численность и галопом возвращаться в стан. Языка не брать.
- Все верно. Выполнять!
- Кашка, Василь, за мной! - Михась взлетел в седло и, вскинув руку в прощальном жесте, в сопровождении двух бойцов помчался в ночь, туда, где за невысокими холмами пролегал Свиной шлях - обходной путь к русской столице.
Карту и нужный маршрут он помнил очень хорошо и, лишь один раз взглянув на звезды, интуитивно выдерживал правильное направление. Тройка леших во главе с Михасем двигалась к цели кратчайшим путем. Часа через два, преодолев более двадцати верст, они достигли района поиска и остановились на опушке довольно большого леса, тянущегося в обе стороны насколько хватало глаз.
- Судя по всему, за этим лесом и пролегает Свиной шлях, - прошептал Михась. - Там дальше равнина, укрыться негде, придется оставить лошадей в двигаться пешком или даже ползком. Но вначале ты. Василь, полезай на эту сосну, оглядись. Вдруг увидишь костры.
Подъем на высокую сосну занял у Василя две минуты. Едва забравшись на вершину, он сразу увидел на равнине, тянувшейся за лесом, тысячи костров. На мгновение у него даже создалось впечатление, что они заплутали, описали круг и вновь вернулись на Муравский шлях, в то место, откуда начали свой рейд. Но леший тут же отбросил эту мысль, поскольку весь ландшафт был совсем иным. Василь принялся спускаться вниз, стараясь производить как можно меньше шума.
- Костры, много тысяч, - приглушенным голосом сообщил он товарищам, еще не достигнув земли, повиснув на руках на последней ветви, и с этими словами спрыгнул вниз.
- Ай да Разик! - восхищенно произнес Михась. - Все предугадал! С таким командиром никакой враг не страшен. Теперь лишь следует выяснить, который из двух лагерей является ложным. Вряд ли орда под самой столицей, то есть перед решающей битвой, могла разделиться на две колоны. Хотя что тут думать да гадать, тут ползти надо. Привязываем лошадей, прячем мушкеты и сабли, и - за мной!
Они перебежками пересекли лес, замирая на коротких остановках и напряженно прислушиваясь. И днем-то в лесу можно мало что увидеть, а ночью и вовсе следовало полагаться только на слух. Но в чащобе все было спокойно, и вскоре бойцы благополучно достигли противоположной опушки. Перед ними простиралось широкое поле, дальний край которого был довольно ярко озарен пламенем тех самых костров, сливавшихся в одну сплошную огненную полосу. Понятно, что лагерь был отделен от леса обширным пустым пространством не случайно, а с целью избежать внезапного нападения. Наверняка в этом притихшем темном поле таились вражеские дозоры.
Михась скомандовал шепотом:
- Вы вдвоем постарайтесь приблизиться к кострам. Обнаруженные засады обходить стороной, никого не трогать. При малейшей опасности немедленно отходить, прикрывая друг друга, и, не дожидаясь меня, во весь опор скакать в наш лагерь с донесением. Пистоли и бомбы использовать лишь в самом крайнем случае! Я попробую пробраться в расположение неприятеля с другой стороны. Контрольный срок встречи возле лошадей - через два часа. По истечении контрольного времени - немедленно следовать с донесением к своим, не дожидаясь того, кто не успел вернуться. Приказ ясен? Вперед!
Проводив бойцов, которые бесшумно поползли по направлению к кострам, сразу исчезнув в густой высокой траве, покрытой сумраком ночи, Михась побежал вдоль опушки, огибая предполагаемый лагерь. Он уже почти достиг намеченной точки, от которой собирался начать пробираться ползком через поле во вражеский стан, как вдруг замер, услышав и почуяв нечто чужеродное в звуках и запахах ночного леса. В двух десятках саженей от него сквозь чащу брели несколько человек. Леший, конечно же, не мог разглядеть их, скрытых густым лесом и темнотой, но он буквально ощущал их присутствие и торопливое движение по направлению как раз к тому месту, где он сейчас стоял. Михась беззвучно вынул из ножен любимый боевой чухонский нож - главное оружие разведчика и, прижавшись к стволу сосны, практически слившись с ним, принялся ждать, когда неизвестные пройдут мимо и он окажется у них за спиной.
"Кто же это может быть? Дозор ордынцев, возвращающийся с обхода? Но они и днем-то в лес обычно не рискуют соваться, а уж ночью их и вовсе туда как говорится, калачом не заманишь! Еще одна наша разведка, посланная кем-то из воевод?" - терялся в догадках Михась. Но ответ вскоре пришел сам собой. Один из шедших по лесу, по-видимому споткнувшись и больно ударившись, сдавленным голосом выматерился, длинно и виртуозно, причем безо всякого акцента.
"Свои! - усмехнулся про себя Михась. - Только лопухи, а не разведчики. Идут с шумом и треском, словно стадо лосей, да еще и ругаются вслух! Придется их остановить, а то и себя раскроют, и нам помешают". Дождавшись, пока люди, которых, как выяснилось, было трое, пройдут мимо него и удалятся на пять шагов, дружинник вышел из-за дерева и вполголоса окликнул их подчеркнуто спокойным и дружелюбным тоном:
- Эй, православные, не бойтесь, я свой! Постойте, скажу вам пару слов!
Люди вздрогнули, остановились как вкопанные, затем обернулись.
- Ты кто, друг? - полушепотом спросил один из них, вероятно старший, еще толком не разглядев лешего. - Ты от повелителя?
- Какого повелителя? - не понял Михась, - я разведчик поморской дружины боярина Ропщи. А вы-то кто?
- Мы - разведчики большого полка воеводы князя Ивана Бельского, - после паузы произнес старшой. - Князь наш, видишь ли, любит, чтобы его свои люди величали повелителем.
- Вот что, братцы, - прошептал Михась. - Там, с другой стороны, мои бойцы уже к вражескому лагерю ползут. И я сейчас туда же отправлюсь. Так что вам предлагаю здесь, в лесу, остаться, чтобы нам друг другу не помешать невзначай. Мы выясним, ложный сей лагерь или нет, и все вместе в свой стан вернемся, важнейшие сведения совместно доложим.
Естественно, Михась не стал обижать незнакомых ратников и говорить им, что они топочут уж слишком громко, а посему не годятся для скрытного ночного поиска.
- Так ты здесь один? - почему-то переспросил старшой и сделал несколько шагов по направлению к дружиннику. - Ладно, сейчас договоримся... о совместных действиях.
Возможно, он подошел ближе, чтобы удобное было переговариваться. В самом деле, не орать же им во весь голос, а шептаться на расстоянии в восемь саженей друг от друга как-то несподручно. А то, что у старшого в руке был кинжал, - так это вполне нормально в данной ситуации. Михась и сам обнажил нож, опустив клинок и отведя его за бедро. Двое других разведчиков тоже приблизились к дружиннику, обступив его справа и слева.
Михась с раннего детства осваивал воинскую профессию, в которой, естественно, одной из важнейших составляющих являлся рукопашный бой. Поэтому он давным-давно, уже на уровне рефлексов, усвоил несколько прописных истин. Прежде всего - это дистанция, которая должна отделять тебя от вероятного противника. Никто, кроме родных и сослуживцев из дружины Лесного Стана, не должен ни при каких обстоятельствах находиться к тебе ближе чем на вытянутую руку. Любое нападение, как совершаемое исподтишка, так и атака в открытом бою, предваряется отвлекающими действиями. Если знать тактику этих самых отвлекающих маневров, именуемых в просторечии обманками и подлянками, то можно предугадать намерения противника и дать соответствующий сокрушительный отпор.
Михась действовал подсознательно, даже не успев ничего подумать. Он стремительно сместился по дуге влево, выйдя таким образом из окружения, и, чтобы замотивировать свои действия и не обидеть соратников, если они и вправду соратники, случайно занявшие удобную для атаки позицию, пробормотал:
- Тихо! Что это там? А, нет, послышалось.
Теперь они стояли в иной позиции. Напротив Михася, на расстоянии, позволяющем парировать любой неожиданный удар, находился старшой, повернувшийся вслед за дружинником, а двое других оказались за спиной старшого, справа и слева, и перестали представлять непосредственную угрозу. Старшой, подобно Михасю, держал кинжал в опущенной правой руке, спрятав его за бедро.
- Почудилось что-то, брат? - подчеркнуто дружелюбным тоном произнес он. - Не бойся, все тихо, тут все свои!
Старшой сопровождал свою речь жестами поднятой и слегка вытянутой вперед левой руки, взмахивая ей перед глазами Михася, отвлекая и закрывая обзор. Дружиннику все стало предельно ясно.
Со словами "Тут все свои!" старшой повернул голову, оглянулся на стоящих за его спиной товарищей, словно желая убедиться, что чужих здесь действительно нет. По его расчету Михась, конечно же, должен был автоматически взглянуть в ту же сторону и заодно невольно ослабить контроль за действиями отвернувшегося от него человека. Любой другой на месте дружинника именно так бы и поступил. Старшой, несомненно, владел основами техники первого удара и знал, что ни в коем случае нельзя смотреть на противника, которому предназначен удар.
"Представление для лопухов! - успел усмехнуться про себя Михась. - Я ж теперь точно знаю, какой рукой ты будешь бить! Лучше бы кинжал за спиной переводил влево - вправо!"
Корпус старшого резко дернулся в стремительном развороте, рука мгновенно полетела снизу вверх, вынося кинжал из-за бедра, направляя его в живот дружиннику.
Михась, сводя плечи вперед, скрестил кисти рук, резко бросив их вверх-вниз от бедер; одновременно он ссутулился, прогнулся, втягивая живот, перенося тяжесть тела с выставленной вперед левой опорной ноги на правую. Скрещенные кисти блокировали запястье противника сверху, кончик кинжала не достал всего полвершка до живота дружинника, уведенного назад за счет прогиба тела. В следующее мгновение Михась резко выпрямился, расправляя согнутые плечи, широко разводя скрещенные руки. Левая рука дружинника отвела в сторону бьющую руку врага с кинжалом, а правая, по-прежнему сжимавшая боевой чухонский нож, ушла вперед. Завершая движение, Михась шагнул правой ногой назад и вбок и резко вывел нож к своему плечу. Остро отточенное лезвие буквально развалило правую часть шеи и горла противника. Шаг назад левой ногой - и дружинник вновь вернулся в боевую стойку, разорвав дистанцию между собой и врагом и подготовившись, если будет необходимость, к повторной атаке. Но добивание не понадобилась. Поверженный старшой беззвучно осел на землю. Однако двое его дружков одновременно бросились на Михася, размахивая кинжалами. Но оба они явно были не так хорошо обучены ножевому бою среди деревьев и кустов, как дружинник Лесного Стана. Стремительный бросок в сторону с целью вывести врагов на одну линию, чтобы один мешал другому, уход за ствол сосенки, перевод ножа из руки в руку, укол под локоть, в печень прямо из-за ствола, и второй противник замертво повалился на мягкий мох. Один на один - уже проще. Михась перепрыгнул через труп упавшего врага, распластавшись в воздухе в сажени над землей, и в полете воткнул нож в низ живота последнего из напавших на него людей. Прыжок следовало бы завершить перекатом, но здесь, среди деревьев и кустов, катиться было просто некуда, поэтому Михась кое-как перевалился вбок, стукнувшись коленом о ствол, но все же достаточно быстро вскочил на ноги, оцарапав лицо и руки о ветки и сучки, и привычно встал в боевую стойку, оглядел поле боя. Двое противников были мертвы, третий, истекая кровью, бился в предсмертной агонии. Дружинник опустил нож, прислушался. Ничто не нарушало обычных звуков и запахов ночного леса.
"Кто же эти люди? Почему они, представившись разведчиками большого полка, напали на меня?" - терялся в догадках Михась. Очевидно, трупы следовало обыскать, чтобы иметь потом возможность разрешить эту загадку, но Михась был не особником, а строевым бойцом, и мысль об обшаривании убитых на поле боя была ему глубоко противна. Он, в крайнем случае, мог бы забрать в качестве законных трофеев оружие и боеприпасы, но сейчас ему не нужно было ни то ни другое. "Ну и пусть себе горят в аду ярким пламенем! - подумал про поверженных противников Михась. - Недосуг мне выяснять, что они за люди. Я ж их окликнул, представился. Был бы врагом - просто молча заколол со спины, и все! Значит, сами они враги, а никакие не разведчики. А вот я как раз разведчик и должен свою задачу выполнить".
Дружинник вышел на опушку леса, лег в траву и пополз туда, где полыхали в темноте, особенно сгустившейся за час до рассвета, вражеские костры. Михась полз осторожно, время от времени замирая и прислушиваясь, даже привставая, чтобы оглядеться. Движение со стороны леса обеспечивало ему существенное тактическое преимущество: он мог спокойно поднимать голову, не опасаясь, что залегший в траве вражеский дозор сможет разглядеть ее силуэт на темном фоне деревьев. А вот линия костров хорошо подсвечивала все предметы, находившиеся впереди дружинника. Поэтому Михась во время одной из своих остановок увидел, как в полусотне сажен перед ним из травы вдруг приподнялось нечто шарообразное, помаячило пару секунд и вновь исчезло.