Однако на следующий день разыгрался небольшой шторм, едва не разметавший караван по всему Средиземноморью. А когда Чайка с большим трудом собрал вместе все восемь кораблей, ни один из которых, к счастью, не утонул, то капитан, сверив свой путь по звездам, объявил ему, что карфагеняне находятся неподалеку от берегов Ливии.
- Вот это радость, - почесал бороду Федор, - так мы уже в двух шагах от Карфагена.
Он даже подумал, не зайти ли в родной порт и не нанести ли визит сенатору Магону. Поинтересоваться насчет подкреплений и узнать о здоровье брата Ганнибала, который до сих пор не прибыл в Италию. Но быстро пришел к выводу, что этого делать не стоит. Не для того так спешно его отправили военным представителем Карфагена в Сиракузы, чтобы он прибыл туда позже римлян и вернулся не солоно хлебавши. А такой шанс был и креп с каждым днем. Чайка уже опаздывал как минимум на несколько дней. Кто его знает, как этот молодой наследник относится к задержкам военных подкреплений. Может быть, совсем не так спокойно, как Ганнибал. "Вдруг он уже передумал воевать с римлянами, - озадачился Федор, - и когда мы приплывем, то увидим в Сиракузах легионеров? В любом случае, для начала надо туда доплыть".
И он приказал капитану флагмана двигаться к Сицилии и ускорить ход, насколько позволяло еще слегка штормившее море.
Наконец, к исходу вторых суток, они увидели оконечность протяженного острова, который мог быть только Сицилией. А вскоре и мощные стены Сиракуз, вдоль которых вспенивали волны триеры греков. Федор только на первый взгляд насчитал вдвое больше кораблей, чем было у него в "подкреплении". Римских кораблей Чайка нигде не заметил, но решил раньше времени не расслабляться.
Однако не столько корабли, сколько сами укрепления греческого города, произвели на Федора сильное впечатление. Весь город вдоль побережья и по суше, был опоясан мощными крепостными стенами из белого камня. Грандиозные, в большинстве своем квадратные, башни рассекали стену на равные промежутки. Кое-где стена была двойной, напомнив командиру двадцатой хилиархии укрепления родного Карфагена. На первый взгляд столица финикийцев в Африке была больше, но в целом города друг друга стоили. Сиракузы тоже были огромным городом. Впрочем, имелись здесь и явные отличия.
Из-за стен и башен Сиракуз во множестве виднелись какие-то странные приспособления, выдававшиеся далеко вперед и нависавшие над водой. На некоторых виднелись крюки и другие устройства явно для подвешивания груза. Большинство из этих приспособлений напомнили Федору портовые краны. За зубцами стен виднелись и другие машины, поменьше, но разглядеть их было уже трудно. Не говоря уже о совсем небольших машинах и обычных баллистах и катапультах, которые наверняка тоже имелись в арсенале Гиеронима, которому теперь служил Архимед. Именно наличие всех этих приспособлений для обороны и делало Сиракузы почти неприступными с моря.
Посланцев Ганнибала встретили еще на подходе. Едва заметив небольшой приближавшийся флот, греки выслали навстречу только пять триер, что явно говорило о мирных намерениях. В полумиле от берега, триера пришвартовалась борт о борт с дрейфовавшей квинкеремой Чайки, после чего на палубу поднялся помпезного вида военачальник, блестя начищенным шлемом и весь затянутый в кожаные ремни. Вместе с ним на палубу поднялось еще двое греков в кирасах. Рядом с Федором стоял переводчик. А позади, на некотором расстоянии, капитан корабля, Урбал, Летис и Леха Ларин, одетый в чей-то старый кожаный панцирь, чудом оказавшийся на корабле. Отсалютовав Чайке, главный грек представился.
- Я Ферон, военачальник морских сил Сиракуз, - сообщил он, слегка наклонив голову в поклоне, - меня прислал к тебе Гиппократ.
- Федор Чайка, военачальник сил Карфагена. Меня прислал Ганнибал, - в тон ему ответил командир двадцатой хилиархии.
За время длительной службы Чайка выучил достаточно фраз по-гречески, мог пообщаться кратко, ведь встречаться приходилось с разными людьми, но в совершенстве этим языком еще не овладел. А потому по серьезным вопросам был вынужден общаться через переводчика, - смуглолицего ученого парня полугрека-полуфиникийца по имени Марбал, которого он предусмотрительно захватил с собой из штаба Атарбала. Парень был проверенный и уже сослужил командиру африканцев хорошую службу, допрашивая пленных и перебежчиков из Тарента, где ошивалось множество народа с греческими корнями. И потому Атарбал отправил его с Федором скрепя сердце. Но, делать было нечего, новая задача Ганнибала требовала лучших людей.
Марбал перевел Федору первую фразу. Имя Гиппократ командиру двадцатой хилиархии в этой жизни ничего особенного не говорило. Скорее оно напоминало ему прошлую жизнь в двадцать первом веке, где Гиппократу приносили клятву медики. Впрочем, вряд ли это был тот самый Гиппократ. "Наверняка тут этих Гиппократов… - не без основания предположил Федор, - как в Карфагене Магонов".
- Как поживает молодой наследник Гиероним? - начал разговор с вежливого вопроса, как ему показалось, Федор Чайка. Но последовавший ответ поверг его в изумление.
- Гиероним мертв, - ответил Ферон, нахмурившись, - убит подосланным римлянами убийцей два дня назад.
"Вот те раз, - подумал Чайка, опуская руки на кожаный пояс, - задержался на пару дней. И что теперь делать будем?"
- Кому теперь принадлежит власть в Сиракузах? - не мог не задать главный вопрос Федор Чайка, едва переварил новость.
- После гнусного убийства наследника Герона римским шпионом, - начал излагать последние события Ферон, положив ладонь на рукоять короткого меча, - в городе начались волнения. Кое-кто предлагал вновь поддержать римлян и прекратить начавшуюся недавно на суше войну. Но, узнав о том, что римляне вырезали жителей нескольких наших приграничных городов, народ Сиракуз решил по-другому.
"Слава богам, - невольно выдохнул Федор Чайка, обернувшись на друзей, которые не могли слышать разговора, - мудрое решение. Иначе, чтобы я сказал Ганнибалу".
- Народ Сиракуз выбрал двух военачальников, Гиппократа и Эпикида, приказав им продолжить войну на суше, - продолжил Ферон, - а морские силы вверил мне, так как я уже не раз доказывал свою доблесть в морских сражениях.
Федор сделал пол-оборота и незаметно подмигнул ничего не понимающему, как он думал, Лехе, мол, "твой коллега, адмирал". В то же время другая, довольно скользкая мысль посетила его голову. "С кем же ты воевал, Ферон, уж не с Карфагенским ли флотом?" - подумал Чайка, разглядывая морщинистое и обветренное лицо греческого адмирала, видневшееся из-под массивного шлема с гребнем из белых перьев. Но вслух, конечно, свои подозрения не озвучил. Теперь они, волею судьбы, были союзниками. Как выяснилось, и после внезапной смерти Гиеронима.
- Ну что же, - проговорил посланец Ганнибала с такой гордостью, словно привел с собой непобедимую армаду, - раз народ Сиракуз подтвердил свое желание воевать с Римом, то Карфаген тоже сдержит свое слово. Мы прибыли, чтобы драться с вами против римлян плечом к плечу.
- Тогда следуйте за нами в гавань, - закончил свою речь флотоводец Сиракуз, ни одним жестом не выразив презрения к столь малому числу воинов, присланных Ганнибалом, - вы должны встретится с Гиппократом и обсудить совместные действия. Он сейчас в городе, собирает новую армию.
Едва триера Ферона отошла от борта, направившись в сторону гавани, как друзья обступили Чайку.
- Что сказал тебе этот грек? - первым поинтересовался Урбал.
- Он сказал мне, что за то время, пока мы бороздили морские просторы, здесь многое изменилось, - ответил Чайка и, жестом подозвав капитана, приказал. - Ханор, следуй за триерами греков в порт. Мы пришвартуемся в гавани.
- Гиероним мертв, - пояснил свое изречение Федор, глядя в глаза Урбалу, - убит римскими шпионами.
- Но мы все равно остаемся здесь? - продолжил за него догадливый командир седьмой спейры.
- Да, - кивнул Чайка, скользнув по лицу стоявшего рядом Летиса, - народ Сиракуз все равно решил воевать с Римом.
- Невероятно, - пробормотал Урбал, отступая на шаг, - Ганнибал уже в который раз изумил меня своим даром предвидения.
- Меня тоже, - согласился Федор, - кто мог подумать, что эти греки, даже после смерти наследника останутся верны договору, который он успел заключить за несколько дней своего правления. Но это так. Они выбрали новых полководцев и поручили им продолжать войну. Я уже сказал им, что мы остаемся.
А Лехе, когда тот, замученный долгими разговорами на финикийском, в свою очередь поинтересовался, чем закончилось дело, Федор сообщил кратко:
- Все в порядке, адмирал. Прибыли. Будем воевать.
Еще с моря Чайка смог рассмотреть флот Сиракуз, к ночи собравшийся в родной гавани. Это было примерно три десятка квинкерем, почти новых с виду, и больше дюжины остроносых триер. Вероятно, это были не все силы Сиракуз, которые, подобно Карфагену, рассылали в разные концы Обитаемого Мира своих посланцев, но, во всяком случае, все, что увидели его глаза. На палубах Чайка разглядел множество баллист, вокруг которых прохаживались пехотинцы и деловито суетились моряки. Заметив которых, Ларин с неприязнью процедил сквозь зубы:
- Греки.
Федор в глубине души разделял чувства своего сослуживца из прошлой жизни, с которым его вновь свела судьба. Но представить себе Средиземное море без греков он просто не мог. Флот новых союзников между тем показался Федору вполне боеспособным. Во всяком случае, за Сиракузами закрепилась слава очень сильного в военном отношении государства. Многие годы - главного противника Карфагена не только в борьбе за Сицилию, но и за власть над Средиземноморьем, по берегам которого существовала просто россыпь греческих колоний. Правда, в последние десятилетия в эту борьбу активно вступил Рим.
Войдя в гавань Сиракуз вслед за триерами, Федор невольно отметил, что ее тоже перегораживали массивной цепью, как в Карфагене и многих крупных греческих портах. Флотилия финикийцев пришвартовалсь к нескольким свободным пирсам. Чуть ранее Федор отдал приказ всем солдатам оставаться на кораблях до особого приказа. И, взяв с собой лишь переводчика и Карталона, ошалевшего от долго плавания, проследовал за Фероном в крепость.
К счастью дорога оказалась не долгой. По пути Федор успел ввести своего заместителя в курс дела. Тот тоже был немало удивлен поворотом судьбы Гиеронима и всем, что случилось за последние несколько дней здесь, но полностью подержал Чайку.
- Мы приплыли сюда воевать с Римом, - заметил этот свирепого вида боец с обрубленным в бою ухом, бодро вышагивая рядом, - и мы сразимся с ним. С Гиеронимом или без него. Мне все равно, кто управляет этим городом, если он отказал в помощи Риму.
К счастью, разговор шел по-финикийски и сопровождавший их Ферон ничего не расслышал. С некоторых пор Федор стал беспокоиться о том, правильно ли его поймут.
Пройдя сквозь небольшие, но прочные и хорошо охранявшиеся ворота в стене, отделявшей акваторию порта от города, Ферон подвел их к двухэтажному зданию, расположившемуся у самого начала улицы. Эта улица резко уходила вверх, туда, где за следующей крепостной стеной раскинулся по склонам каменистого холма большой, по местным меркам, и процветающий город.
- Гиппократ ожидает вас здесь, - сообщил флотоводец Сиракуз, - следуйте за мной.
И, сказав пару слов командиру охранников, провел их мимо двух шеренг гоплитов, перегородивших небольшой двор полукольцом. Скользнув по доспехам пехотинцев и красным гребням шлемов, Чайка первым вошел внутрь каменного дома, вход в который был отмечен портиком с колоннами.
Командующего вооруженными силами Сиракуз они застали во внутреннем дворике с фонтаном за кормлением собак. Облаченный в доспехи, подобно своим гоплитам, он швырял куски мяса разомлевшим от зноя животным.
- Ну разве они не красавцы? - поинтересовался Гиппократ у Федора, прежде чем поприветствовать его официально.
Чайка, не особенно разбиравшийся в собаках, сделал вид, что впечатлен, хотя особого восторга эти длинноногие и лохматые твари с пятнистой рыжеватой шкурой, во множестве лежавшие у ног греческого полководца, у него не вызвали. Гораздо больше Федора заинтересовал вид самого полководца. Гиппократ был низок ростом, широкоплеч и коренаст. Его узкое бородатое лицо рассекло сразу два шрама, один из которых проходил через нос. А в движениях чувствовалась порывистость и решительность. Он явно был человеком храбрым. Этакий Наполеон из греков.
- Рад приветствовать посланцев Великого Ганнибала в Сиракузах, - проговорил Гиппократ, омыв руки прямо в фонтане и наконец отвлекшись от своих собак, - Ферон, я думаю, уже поведал вам о нашем несчастии.
- Я скорблю вместе с народом Сиракуз, - выдавил из себя Чайка, пытаясь подобрать более подходящие для такого случая слова.
Марбал перевел.
- Да, наш правитель погиб, - подтвердил Гиппократ, - но народ решил продолжить войну. Флот Ганнибала прибыл вовремя.
- Ганнибал верен своему слову, - подтвердил Чайка, решив сразу обсудить самый насущный вопрос, - и он хочет прислать еще войска на помощь Сиракузам. Поэтому завтра я должен отправить свои корабли обратно в Апулию, за новыми солдатами.
- Что же, - кивнул Гиппократ, - тогда разместите тех, кто прибыл в казармах пока совсем не стемнело. Я отправлю с вами своего офицера. А завтра мы обсудим план военной кампании на суше и, если потребуется, на море.
Глава четвертая
Машины Архимеда
Разгрузка войск Карфагена заняла несколько часов. Прикомандированный Гиппократом офицер по имени Диодокл провел финикийцев в казармы, что примыкали к портовой крепостной стене. Казармы были каменными, многоэтажными и позволяли разместить там до пяти тысяч человек. Они пока пустовали, если не считать обитавшей здесь охраны порта. Были, как выяснилось, в Сиракузах и другие казармы для пехоты и конницы, в верхней части города. Там сейчас Гиппократ собирал бойцов в свою новую армию, в помощь той, что уже вступила в столкновения с римлянами. Бои, даже скорее стычки, пока шли на дальних подступах с переменным успехом.
Федор отдал должное организации - его небольшую армию не только разместили на постой, но и немедленно накормили, хотя ужинать пришлось уже в кромешной темноте при свете костров. Поел из солдатского котла и сам Федор, хоть Гиппократ и звал его к себе, а также скифский адмирал. Оба морпеха греческой кормежкой остались довольны.
Ларин, избежавший смерти в морской пучине, теперь не отходил от Федора ни на шаг, как и его скифы. Так что командир карфагенского экспедиционного корпуса на Сицилии был вынужден первое время постоянно передвигаться со свитой из переводчика, скифов и Летиса с Урбалом, которые тоже к ней часто присоединялись. Именно в таком составе наутро он появился в порту, где встретился с капитанами кораблей.
- Отправляйтесь назад в Апулию, - наказал Чайка капитану своего флагмана, - передайте Ганнибалу, что мы добрались вовремя. И еще вот это.
Он протянул Ханору папирус, написанный вчера ночью при свете свечи и накрепко запечатанный. В свитке находились последние новости относительно Гиеронима, на тот случай, если Ганнибалу еще не донесли.
- Жду вас вскоре с подкреплениями назад, - уже не так уверенно добавил Федор.
- Все выполню, - поклонился Ханор и, едва Федор покинул палубу квинкеремы, отдал общий приказ к отплытию.
Оказавшись на набережной, где его поджидали друзья-финикийцы, скифская свита во главе с адмиралом и Диодокл, Федор Чайка некоторое время наблюдал за тем, как его квинкеремы покидают порт Сиракуз, медленно проплывая мимо греческих кораблей. Запиравшая на ночь гавань цепь с шумом погрузилась в воду, и финикийские корабли, один за другим, оказались в открытом море. Окинув взглядом изумрудные волны, Чайка не заметил поблизости римских судов и, подавив вздох, что-то подсказывало ему, что не скоро он вновь увидит свои корабли, обернулся к Диодоклу.
- Теперь я готов встретится с Гиппократом.
- Сегодня утром он неожиданно отбыл по делам, - сообщил офицер, одетый в кожаный панцирь с ламбрекенами, поножи и шлем. Из оружия при нем был только короткий меч. Ни щита, ни копья этот гоплит не носил, не обременяя себя подобными тяжестями. Видимо, сказывалась принадлежность к штабу.
- Что-то случилось на сухопутном фронте? - деловито осведомился Чайка: - Римляне?
- Он просил извинить его и отложить разговор до возвращения, - ушел от ответа Диодокл, - скорее всего, до вечера. А я тем временем могу показать вам защитные сооружения города.
- Ну что же, - не стал отказываться от такой возможности осмотреть знаменитые стены Сиракуз командир финикийского корпуса, - пожалуй, я с удовольствием осмотрю их. Показывайте вашу гордость.
Диодоклу явно понравилась похвала.
- Поднимемся сначала на ближние к порту сооружения, - предолжил он, - здесь сосредоточено больше всего машин и есть на что посмотреть.
- Что он сказал? - деловито осведомился Урбал, прищурившись на солнце, после того как грек направился к ближней стене, у которой начиналась лестница наверх.
- Предложил осмотреть городские стены и машины, что на них установлены, - ответил Федор, направляясь вслед за Диодоклом.
- Дело хорошее, - кивнул Урбал, - надо знать, на что способны эти греки, если запахнет жареным.
Миновав охранников, Федор и Марбал первыми покинули пирс, поднявшись по узкой лестнице на ближайшую стену. По ней бродили греческие солдаты, то и дело бросавшие настороженные взгляды на море.
Отсюда открывался отличный вид на военную гавань Сиракуз, а была еще и торговая, примыкавшая к ней. Две длинные стены, выстроенные вдоль далеко выдававшихся вперед полуостровов, были как бы их продолжением. Словно две руки, они охватывали гавань с двух сторон, а в нижней части, отделявшейся от моря скальными выходами морского дна, был сделан относительно узкий проход, перегороженный цепью, через который финикийцы вчера и попали в город. Просто так вражеским кораблям было в гавань не войти. Как минимум, надо было опустить цепь, для чего следовало захватить управлявшие ею сооружения.
- Это наш порт, - остановился Диодокл недалеко от ближайшей башни, - со стороны моря он защищен скалами и цепью. А, кроме того, метательные машины отлично простреливают всю акваторию и даже море за ней.
- Видел я уже такие варинты, - приблизившись к другу неожиданно проговорил по-русски Леха, вспомнив осаду Тиры, - тяжело, конечно, прорваться, но можно. Я уже научил своих скифов преодолевать такие препятствия.
Федор сделал знак Марбалу, изумленному незнакомой речью, мол, "переводить ничего не надо". Хотя сопровождавший их офицер уже вопросительно посмотрел на него, услышав замечание Ларина. Вместо этого Федор сам поспешил ответить другу.
- Будем надеяться, что римлянам до тебя далеко, - пробормотал он и уточнил, с недоверием поглядывая на расстояние от дальних стен до гряды рифов, - неужели ваши метательные машины в состоянии перебросить свои снаряды даже через цепь скал в открытое море? Ни одна из имеющихся у меня машин этого не может.
- Да, - с гордостью подтвердил Диодокл, - туда могут достать даже машины с дальней стены порта. А те, что установлены на оконечных башнях, выдающихся в море, могут поражать корабли задолго до того, как они приблизятся к акватории.
- Они могли бы достать сейчас до моих квинкерем? - уточнил Чайка, измерив взглядом довольно внушительное расстояние, на которое уже отдалились от стен Сиракуз финикийские корабли.
- Пожалуй, смогли бы, - после некоторого размышления, ответил греческий офицер.