– Выходит, Карлович с самого начала знал, что у меня с ним ничего не выйдет?
– Может, и знал.
– Нечестно играете, горбун.
– Уж как получается.
– Интересный поворот. И всё-таки, что я получу взамен? Знаешь, я тут подумал… Лучше скажи, как там мои?
– Да как? Потихоньку. Родители живы, местами здоровы. Лариска замуж вышла, по заграницам с новым муженьком мотается.
– Как так – замуж?
Да вот так! – крякнул горбун. – Сколько ты в Дэоруме торчишь? Месяц, два? А в твоём мире, почитай, восемь лет прошло. Что ж, прикажешь ей тебя, дурака, всю жизнь ждать да убиваться? Недолго баба горевала, нашла крутого ухажёра. Детей к матери в деревню сплавила, а сама по всяким там мальдивам-канарам. Женщина она видная, зачем молодость губить? С тобой, балбесом, счастья не знала. А по заграницам – люди богатые, культурные. На кой хрен ей дома сидеть? Там одна голытьба, рожи унылые да алкаши в камуфляже.
– С чего вдруг в камуфляже?
– Так ведь война, Алексей Владимирович.
– Какая война?
– Вот ёшкин кот! Война у вас. Или у них. Тут уж как тебе больше нравится.
– Не темни, горбун! Отвечай! – свирепел Алексей. – Какая такая к чёрту война?
– До чего же ты скучен, Алексей Владимирович. Какая война бывает? Не ядерная, слава Хтето. Людишки постреливают друг в дружку. Вот какая.
– Кто же на нас напал? Неужто Америка?
– Не без того. Без Америки никак нельзя. Да только вы сами себе кровушку пустить решили. Сами себе!
– Бред какой-то! Ничего не понимаю!
– А ничего понимать и не надо. За восемь лет много чего случилось. Ну так как, придумал желание?
– Казимир Карлович может всё повернуть вспять?
– Исключено. Закажи что-нибудь попроще.
– Хрен с тобой. Пусть хотя бы здесь всё утрясётся.
Новость, принесённая горбуном, ошеломила и раздавила. Алексей никак не мог переварить услышанное.
– Боюсь, не выйдет. – Карлик гадко усмехнулся. – Скромнее будь, скромнее. А хочешь сундук с червонцами? Фальшивыми, разумеется. В полночь они превратятся в пепел. Хе-хе, я и не такое могу.
– Понимаю, почему ты принял облик шута. Да только с шутами переговоры не ведут. Ты вот что, передай хозяину… кукиш он получит, а не скипетр!
– Кукиш, значится? – нахмурился карлик.
– Кукиш. Жил Хтето без скипетра тысячи лет, проживёт ещё столько.
– Карамба! – визгливо крикнул горбун, спрыгнул с лавки и показал язык. – Как знаешь, светлый господин. Хтето не из тех, кто останавливается на полпути. Иеремиты – наше всё! Бойся, трепещи! Не будет тебе ни сна, ни покоя. Сам Айльтмэрд! – Уродец скривил мерзкую рожу и медленно, переваливаясь на кривых ногах, поплёлся к пировавшим циркачам, горланя противным голосом:
Ты, моряк, красивый сам собою,
Тебе от роду двадцать лет,
Полюби меня, моряк, душою,
Что ты скажешь мне в ответ?
Алексей стал мрачным. Он молчал и тупо пялился на тарелку. Потом не выдержал, налил в кубок вина, выпил в несколько глотков.
– Вот и случилось. Поздно… Жребий брошен.
– Я выпотрошу этого мерзавца! – процедила сквозь зубы Кайдлтхэ. – От него смердит мертвечиной, как и от проклятой старухи!
Д’айдрэ выскочила из-за стола, в два прыжка догнала посланника Хтето. Сокрушитель бездны блеснул тёмнокрасным в воздухе, голова футбольным мячом полетела в сторону, ударилась о стену, отскочила на пол и покатилась. Алексей опешил. Он не успел даже крикнуть и остановить возлюбленную.
Следопыт ожидал услышать вопль и увидеть кровавый фонтан, но ничего подобного не случилось. Похоже, карлик и впрямь был давным-давно мёртв. Его тщедушное тельце упало как подкошенное, ножки задёргались, а отсечённая голова дико вращала глазами.
– Граждане и гражданки! Караул! Не проходите мимо! Спасите, помогите! Не имеете права! Я при исполнении! Не позволю портить казённое имущество! Требую прекратить самоуправство! – кричала голова.
Секунду спустя обезглавленный карлик вскочил, подбежал к голове, схватил её и нахлобучил на плечи задом наперёд.
– Безобразие! Я буду жаловаться! В Лигу Наций, в Гаагу! Я найду на вас управу! Это вам так с рук не сойдёт! – проорал убиенный шут не своим голосом и резво выскочил за дверь.
С улицы донёсся собачий лай, визг и скулёж. И враз всё стихло.
Следопыт на какое-то время потерял дар речи. Абсурд и нелепость сценки лишили его языка. И только д’айдрэ не растерялась. Она хорошо помнила встречу в горах со старой гадалкой и вполне ожидала чего-то подобного. К счастью, всё обошлось без скандала. Циркачи, как и горожане, занятые пьянством и обжорством, ничего не заметили и шум поднимать не стали.
– Знаешь, Кай, хочется послать всё к черту… к хорсу. Я устал, запутался. Всё надоело.
– Тебе нужно отдохнуть, милый Аль, – участливо произнесла Кайдлтхэ. – Разберёмся завтра. А сейчас спать. Я прочь изгоню тоску. Моя магия вернёт силы и уверенность. Эй, хозяин! Куда ты подевался, старый плут? – Д’айдрэ так и подмывало разнести в пух и прах богомерзкий притон.
Глава 6
Приговор
Ночью Алексей видел чудесный сон. Тихая сладкая песня журчала лесным ручьём. Всюду покойно и тепло, словно он вновь оказался в утробе матери. Он видел цветущие сады, вдыхал весенние ароматы и летел над землёй, укрытой саваном ночи, летел, утопая в зыбком тумане абрикосового цвета, полнился лёгкостью и восторженным чувством. Он избавился от стесняющей телесной оболочки и обрёл утерянную истинную сущность.
Кто знает, может, то был вовсе не Алексей, а древний демон, Аакхабит, болезненной занозой застрявший в человеческой душе. Следопыт не видел в этом особой разницы. Он ощутил себя счастливым и свободным. Позабыты печали и разочарования, смерть, кровь, ярость, ненависть и предательство отступили. Алексей много отдал бы за то, чтобы на веки вечные остаться в царстве чарующих сновидений.
– Пора вставать, Аль, – тихо, ласково сказала Кайдлтхэ.
Следопыт открыл глаза. На секунду ему показалось, что он слышит полузабытый голос молодой матери из далёкого детства.
Дымом костра развеялась иллюзия. Мать давно постарела, да и нет её рядом. Вокруг стены из потемневшего дерева, сундук под маленьким оконцем, волчья шкура над грубо сколоченной кроватью. И лицо Кайдлтхэ. Её глаза как два осколка безоблачного неба. Улыбка излучает тепло и доброту. Алексей давно её такой не видел, всё больше привык к образу жёсткой и беспощадной к врагам валькирии, противостоящей богам и судьбе.
Длинные белоснежные волосы коснулись щеки следопыта. Пощекотали. Кайдлтхэ склонилась над Алексеем и поцеловала великого герцога в губы. Приятная нега разлилась по телу, он вновь почувствовал необыкновенную лёгкость, захотел опять взлететь. Внезапно следопыта осенила неожиданная догадка: он летал вовсе не во сне, а в фантазиях Кайдлтхэ.
– Пора, Аль, – повторила серокожая.
Алексей невольно залюбовался девушкой. Походный доспех из кроваво-чёрного тариалда удачно контрастировал с густыми белыми волосами. Она и впрямь похожа на могущественную богиню, богиню войны и любви. Смертоносный, не знающий сожаления Сокрушитель бездны и магическая полуулыбка, как непременные атрибуты божества, дополняли образ, делая его сродни чему-то неземному и недоступному пониманию простого смертного. Прекрасная и сильная, она скрывала в себе великую тайну. И тайна эта манила Алексея, как манит к себе огонь ночного мотылька, пророча скорую погибель.
Дивный сон ушёл прочь, чарующее видение исчезло. Начинался очередной день. Пора возвращаться к привычным заботам и тревогам. Следопыт оделся, привёл себя в порядок. Подоспел хозяин харчевни с завтраком. Кайдлтхэ наотрез отказалась спускаться в питейный зал и велела принести еду в комнату. Содержатель таверны не смел перечить и выполнил все приказания светлой госпожи в точности.
– Знаешь, я справлялась о вчерашнем горбуне, – сказала Кайдлтхэ, когда Алексей принялся за жареную конину. – Трактирщик клянётся всеми богами, что никакого кривоногого карлика в Волчьей Горе и кабаке отродясь не видывали. Говорит, жил тут горбун, да уже лет пять как помер. Несёт какую-то чушь о безголовой собаке… Расспросила полупьяных циркачей. Они хотя и мучаются похмельем, но память до конца не пропили. Никакого шута-недомерка у них нет.
– Неудивительно, – вынес вердикт Алексей, запивая мясо кислым вином. – Это ведь проделки Казимира Карловича, Салативара, Хтето. У него много имён. Любит он покуражиться, пустить пыль в глаза.
– Поверь, я чувствую то, чего ты не видишь. Заверения твоего Казимира Карловича лживы изначально. Он хотел без затей овладеть скипетром, не собираясь ничего давать взамен.
– Да пёс с ним, с Карловичем. Другое волнует. Шут говорил о войне. И где? У нас, у меня дома!
– Какой смысл ему врать? – Кайдлтхэ задумалась на несколько мгновений. – Возможно, древний демон не хочет твоего возвращения домой, вот и решил запугать всякими небылицами. Но зачем? Нет, не понимаю. Да и так ли это важно? Ты вроде бы не горишь желанием вернуться. Ведь так?
– Не знаю. Пока не знаю. Хотелось бы увидеть родителей, детей, Лариску. Но я сроднился с Дэорумом, не могу его просто так бросить. И тебя. Иначе к чему все пляски с бубном? Зачем страдания и лишения? Нам суждено быть вместе. Тысячи лет ожидания… Ради чего? Нет, давай найдём убийц Элидирга и разберёмся с гильдией, а там поглядим.
– Глупыш, – улыбнулась Кайдлтхэ. – Как ты собираешься покарать гильдию? Там деньги, власть, влияние, тысячи солдат и соглядатаев.
– Прикажешь поднять белый флаг? – удивился Алексей. – Да ты ли это говоришь, Кай? Как бороться? Можно убить Шидельрота, например. Понимаю, нелегко. Но можно. Он такой же смертный, как и остальные.
– Убить? Допустим. Но его место тут же займёт другой, и всё повторится. Не самая лучшая идея. Чует сердце, до добра она нас не доведёт.
– Ладно, посмотрим кто кого. Ты забыла о Аакхабите.
– Проку от него как от козла молока, – фыркнула д’айдрэ.
– Не говори так. Он помог раскрыть тайну твоего предыдущего воплощения и вытащил тебя из могилы. Да и ничего ещё не кончено.
Слова Кайдлтхэ неприятно поразили Алексея. Неужто она в нём сомневается, не верит в предназначение? Или попросту сломалась, не выдержала ардарского плена, решила уйти в сторону? Нет, она всегда добивалась своего. Так в чём причина сомнений и слабости? Алексей долго ломал голову в поисках ответа, но так и не подумал о том, что и Серокожая может мечтать о тихом семейном счастье.
После завтрака девушка велела седлать лошадей. Пришла пора расплатиться с трактирщиком и покинуть Волчью Гору.
– Сколько с нас, хозяин? – небрежно бросила Кайдлтхэ.
– Четыре эрба, светлая госпожа, – не стесняясь, заявил кабатчик.
– С чего так много?
– Так ведь времена нынче лихие. Цены растут. Да и собачку мою порешили незнамо за какой грех. Чем животина виновата? А мне без собачки никак нельзя. Так что извольте выплатить восполнение. Четыре эрба, стало быть.
– Какая к хорсу собачонка? Что ты несёшь, олух?
– Ну как же? Маленькая такая. Пегая да колченогая. Надысь решили вы, светлая госпожа, по малой нужде выйти во двор. Присели, значится, у конюшни. А собачка, на свою беду, возьми и выскочи. Трезвон подняла. Вы её и того, мечом – хрясь! И нет собачки. До сих пор там лежит, бедолага, закопать не успел.
– Да как ты смеешь, бесстыжая рожа! Ежели напился вчера, как свинья, так пойди похмелись! – возмутилась Кайдлтхэ.
– Я не видел, а вот работник мой, Сурок, сказывал. Говорит, самолично…
– Твой Сурок тайный сладострастник. Руки отрублю блудодею!
– Воля ваша, светлая госпожа, но четыре эрба выдать извольте.
– Чтоб ты лопнул, жалкий торгаш! – Серокожая отсчитала требуемую сумму, бросила монеты на земляной пол и вылетела вон из вонючего гадючника, а мужичок припал на колени и с радостью принялся подбирать серебро.
Кайдлтхэ и Алексей не желали ни одной лишней минуты оставаться в мерзком городишке. Они оседлали коней и уж было хотели навсегда распрощаться с Волчьей Горой, как услышали с улицы какие-то крики. Д’айдрэ, подчиняясь природному любопытству, решила разузнать, что там стряслось. У входа в трактир толпа горожан обступила какого-то бородача с измождённым лицом и горящими глазами. В чёрной рясе, подпоясанной пеньковой верёвкой, он громко кричал и размахивал посохом. Аборигены слушали раскрыв рот и ловя каждое слово проповедника. Жрецы восьми богов ходили по дорогам Тамарвалда и ранее, но бородач явно не принадлежал к их числу. Да и призывал отнюдь не к покорности и смирению. Кайдлтхэ остановилась послушать смутьяна и выяснить, кто он таков. Появление двух необычных всадников только распалило доморощенного апостола новой веры, и он с жаром принялся наставлять и поучать местную паству.
– Уверуйте, и обретёте спасение! Властелин в бесконечной милости своей даст вам новую жизнь. А греховодники и отступники, отринувшие от благодати Властелина, получат вечную кару, посмертные муки и забвение. На непокорных и глухих, не желающих принять в сердце истину, ниспошлёт неисчислимые бедствия. Войны, глады и моры истребят скверну. Избавители уже рядом, и никто не устоит перед их гневом. Те же, кто примет Властелина, возвысятся. Маловеры обратятся в прах. И кто выступит против Властелина и его посланников, того унесёт ветер ночи. Кто поклонится ложным богам прошлого, станет пылью на сапогах Властелина, а кто поклонится серокожим выродкам, того поразит страшное проклятие, словно проказа. Бойтесь, трепещите! Падите ниц перед Властелином и его верными слугами-иеремитами! Ловите и выводите немощных в вере, изгоняйте моридорцев и принимайте Властелина. Он несёт обновление миру, погрязшему в грехе и лжи. Омойте кровью Дэорум, возродите царство порядка и справедливости. Будущее принадлежит сильным, слабые падут. Будьте сильными! Я вижу! Вижу гонителей славного Властелина! – Проповедник в приступе безумия указал посохом на Кайдлтхэ и Алексея. – Они! Гнусное отродье, враги сущего! Будьте вы прокляты! – исходил пеной фанатик. – Они пытались уничтожить Властелина, разрушили Храм Истины, хотели засыпать Чистый Источник! Но смерть отступила. Властелин теперь свободен от оков плоти. Ныне весь Дэорум у его ног, и нет среди живущих равного ему. Бейте, бейте моридорскую блудницу! Бейте пришельца! Он не д’айдрэ, он чужой и послан уничтожить всех нас!
Народ, поддавшийся воздействию чёрной магии бродячего иеремита, потерял остатки разума. Лица исказила уродливая гримаса ненависти. Ремесленники, мелкие лавочники и их жёны вмиг растеряли всё человеческое, отдались тёмному колдовству, кинулись к всадникам, стали бросать в них комья грязи, камни, палки и прочий мусор, подвернувшийся под руку. Кто-то принялся выламывать кол из покосившегося забора, а один, самый прыткий, и вовсе размахивал плотницким топором.
Кайдлтхэ по своему обыкновению схватилась за меч и хотела остудить подстрекателя, но откуда ни возьмись взялась городская стража и принялась древками копий и алебард разгонять смутьянов. Кого-то схватили и поволокли прочь, кого-то повалили на деревянную мостовую и стали пинать коваными сапогами. Иеремит предпочёл спрятаться за спинами женщин. Он шипел змеёй, грозил посохом и осыпал проклятиями имперских солдат.
Д’айдрэ не стала дожидаться развязки, пришпорила лошадь и галопом понеслась к южным воротам. Орхидиас встал на дыбы, заржал, забил ногами. Не без труда следопыту удалось успокоить скакуна. Покружив на месте, выказав своё презрение словоблуду и легковерным глупцам, конь угомонился и, повинуясь воле хозяина, помчался догонять Кайдлтхэ.
Лишь у опушки леса в нескольких ратах от города д’айдрэ перешла на рысь. Алексей поравнялся с девушкой и перевёл дух. Сцена у трактира заставила его задуматься, и он решил немедля поговорить с серокожей.
– Что скажешь, Кай? Как тебе проповедник? Выходит, иеремиты вовсе не разгромлены, уцелели и расползлись по Дэоруму как тараканы. Не о них ли рассказывал Инигард?
– Возможно, – задумчиво ответила Кайдлтхэ. – Мы уничтожили вдохновителя, но заразу не вывели. Большая часть секты схоронилась до времени. И вот оно настало. Вспомни рассказ Шидельрота. Ты ведь говорил, что он собирался перетянуть на свою сторону жрецов Великой восьмёрки. Видать, что-то не заладилось. Вот и решил им в противовес создать новую религию единого бога. Но, кажется мне, глава гильдии попал в сети, расставленные Айльтмэрдом.
– Это как?
– Да очень просто. Если верить главе иеремитов, то именно отступнику-д’айдрэ подчинялись купцы, сами того не осознавая, хотя и думали, что поступают по собственной воле. Торгаши, как и используемые ими горожане, стали слепым орудием в руках Айльтмэрда. О каком властелине говорил бородатый безумец у трактира? Уж не о своём ли мёртвом господине?
– Ну да, похоже на правду, – согласился следопыт. – Всё логично, вопросов нет.
– Но вот мёртвом ли? – лукаво прищурилась Кайдлтхэ.
– Стоп! – воспротивился Алексей. – Сейчас ты говоришь какую-то ерунду.
– Почему ерунду?
– Да как же? Не может уцелеть человек в эпицентре ядерного взрыва. Ну, от удара Огненного клинка.
– Я понимаю. Да, ты прав. Тело не может. А дух? Или ты хочешь сказать, что и меч Хранителя испарился, распался на… атомы? А душа бессмертной Мафдет? Нет, они вернулись на своё место и в своё время. Почему ты отказываешь в подобном Айльтмэрду? Он многоопытный и могущественный маг. Вдруг ему удалось заключить договор с одним из владык ночи? Если так, то теперь нам противостоит не спятивший фанатик-д’айдрэ, возомнивший себя богом, но его душа. Если, конечно, у такого негодяя она есть.
– Час от часу не легче, – пригорюнился Алексей. – Эта песня хороша, начинай сначала. Зачем тогда мы уничтожили храм? И опять же, это только твои предположения. А как узнать наверняка? Какая наука даст ответ? Или вновь ваша магия…
– Магия и есть наука. Впрочем, долго объяснять. Дело не простое. Но я попробую. – Кайдлтхэ загадочно улыбнулась.
– Как? Опять? Вызвать Аакхабита?
– Почему бы нет? Проку от него… Ой, прости. Всё равно, пусть поможет. Я одна не справлюсь.
– Даже если ты и права…
– Есть другое объяснение? Вспомни Мертвеца. Наверняка тут что-то похожее.
– Мертвец служил Казимиру Карловичу.
– А что вчера карлик наплёл про иеремитов? Какое совпадение! Кажется, твой компаньон нашёл себе нового раба – Айльтмэрда.
– Мы с живым-то едва справились, а с мёртвым…
– Не всё потеряно. Нужно подумать. Но не сейчас. Сперва найдём убийцу Мастера. – Кайдлтхэ пришпорила лошадь и вырвалась вперёд.
Слова д’айдрэ повергли Алексея в лёгкий шок. Мало того что весь Дэорум погружается в кровавый хаос, так ещё и Айльтмэрд воскрес. И не только воскрес, но и готов вступить в бой. Всё это отдавало какой-то чертовщиной и некромантией. Правда, здесь не двадцать первый век, а невесть какие времена, где балом правят мечи и магия. Магия чужая, незнакомая. Здесь нет привычных магических академий, добреньких волшебников благообразной наружности, нет работящих гномов, утончённых остроухих эльфов, безобразных орков, рыженьких ведьм с мётлами и прочей ерунды. Здесь царствует магия, основанная на силе мысли, чувстве и полном слиянии с бесконечностью мироздания.