Нет, это оказался не рынок, люди собрались на какое-то местное соревнование. В центре на утоптанной до блеска глине кружились упитанные здоровяки, пытаясь изобразить нечто похожее на вольную борьбу. Ну да, французы привезли эти состязания в Европу, которые впоследствии получили название "французская борьба". Публика активно болела, сопереживая тем или иным борцам. Норманн решил дождаться окончания схваток. Вот вручат чемпиону череп проигравшего с ведром кумыса, после этого и стоит переговорить с воодушевленными болельщиками. Глядишь, на радостях сбросят цену. Примерно с полчаса кандидаты в победители пыхтели, потели и пытались завалить на спину своих противников. Наконец последний борец поднял вверх руки и что-то проорал. Публика ответила радостным воем. Неожиданно толпа дружно навалилась на Норманна и в несколько секунд вытолкнула в круг. Ни хрена себе приветик! Это же борьба! Здесь совершенно иная техника на принципах захватов и удержаний. Нет, господа хорошие, это ваша свадьба, мне здесь нечего делать. Однако уйти не удалось, круг зрителей плотно сомкнулся, а победитель грубо схватил за рубаху и одним рывком оторвал ворот. Вот гад! Норманн вышел в центр, развел локти в стороны, а ладони прижал к груди. Чемпион местных чумов, яранг и вигвамов немного покружился, затем ухмыльнулся и обхватил Норманна за пояс. Ответное действие оказалось стремительным и практически никому не заметным. Со стороны показалось, что ладони как бы легли на плечи чемпиона и слегка его оттолкнули. На самом деле был нанесен смертельный удар большими пальцами в горло, затем Норманн действительно немного оттолкнул противника и уже падающего резко прижал к груди, выбивая из легких последний воздух.
Бывший чемпион с судорожными вздохами упал на колени. Ему хватило сил несколько раз ударить себя кулаком по груди, затем завалился на бок, и началась агония. Норманн поднял пучки охотничьих стрел и, рассекая толпу, направился прочь. Шел со спокойной уверенностью, что ни в чем не виноват – они сами захотели позабавиться, вот и получили. Никогда не надо гоношиться, тем более приставать к незнакомым людям, иначе обязательно нарвешься на сюрприз. Но вот за спиной раздался вой жалости и злобы, зрители наконец осознали реалии финального боя. Вскоре послышался топот ног, и Норманна грубо схватили за плечо, его окружала троица здоровяков.
– Вы принесли мне деньги?
– Что???
– Кто мне заплатит за порванную рубашку? Она, между прочим, больших денег стоит.
– Какая рубашка! Ты убил Батлуга!
– Я никого не убивал, он сам умер.
– Ты виноват и должен заплатить за воина!
– Я сам вышел в круг или какой-то придурок толкнул меня в спину?
– Это не имеет значения!
– Э, нет, идите и ищите виноватого там! – Норманн указал на стенающую толпу.
– Ты должен заплатить! Батлуг был лучшим воином тумена! – Один из силачей взял Норманна за локоть.
– Хочешь оказаться в одной яме со своим Батлугом? Убери руки, если не хочешь, чтоб я вырвал тебе ноги!
– Закон требует уплаты за смерть воина, – сбавив спесь, повторил здоровяк.
– Да пошли вы… – А почему нет? Норманн осмотрел рослых молодых парней и продолжил: – Пошли к реке, деньги в лодке.
– В лодке, так в лодке. – Троица потопала за Норманном.
Караван-сарай обошли стороной. Теперь уже стала понятной причина вмазанных поверху колючек. И неровная стена больше не вызывала удивления, забор он и есть забор. Не успели подойти к условленному месту, как из камышей раздался удивленный возглас:
– Ты что это за бугаев нам привел? Иль дружину решил пополнить?
– Подгребайте сюда, сейчас все поймете.
Челн резво направился к берегу, и когда вице-чемпионы местной борьбы шагнули на глину, чтобы придержать нос лодки, Норманн сделал шаг назад и с разворотом вмазал левому татарину сапогом по копчику. Не успело воющее от боли тело плюхнуться в воду, как второй мордоворот получил удар сзади под основание черепа. Последний успел сориентироваться, раскорячился, расставив руки в стороны, и, злобно сопя, пошел на нахала.
– Ну, ну, цыпа, цыпа, подходи поближе! – съехидничал Норманн и по футбольному вдарил носком сапога промеж ног.
– Ого! Этого продадим в гарем! – заржали на лодке.
Хинрих Пап так и сидел в церкви, вцепившись руками в кожаные мешки с золотом.
– Купил верблюдов? – спросил он с надеждой в голосе.
– Ума не приложу, где они продаются.
– Почему рубаха порвана?
– С аборигенами разговаривал.
– Ты рискнул зайти в их поселение?
– А что делать? Верблюдов надо найти. Твой священник ничего дельного не подсказал?
– Европейцев здесь мало, а китайцев наша религия не интересует.
– Ладно, – тяжко вздохнул Норманн, – начну поиски по новой.
На этот раз он направился к воротам ближайшего постоялого двора, где утром разговаривал с Антониосом Ревезосом. И снова ворота открылись, как будто его специально поджидали.
– Помоги, Антониос, – без предисловий начал Норманн. – Мне верблюды нужны.
– Зачем они тебе?
– Как это зачем, не бежать же моим людям за караваном Джу-Сяня!
– Нет, конечно, оплати проезд – и все дела.
– Странно, он мне этого не предлагал.
– Не обращай внимания, у китайцев совсем иные обычаи. Они ничего тебе не будут навязывать.
– Но могли предложить свою помощь!
– В их понимании тебе предложен выбор, так что возвращайся к Джу-Сяню и составляй отдельный договор.
Норманн в мгновение ока пролетел до нужного постоялого двора. Обычаи! Традиции! Да его из-за этих верблюдов чуть не прибили! И рубашку вот испортили! Такая хорошая льняная рубаха, легкая, удобная, в ней не жарко, не холодно. А теперь что, выбрасывать?
– Вы решили посадить своих воинов на моих верблюдов? – сразу "догадался" Джу-Сянь.
– Да, – сдерживая желание заехать ему в ухо, ответил Норманн.
– Отлично! Я предлагаю взаимовыгодное соглашение!
– Чем же оно выгодно мне?
– Ваши воины берут на себя обязательство охранять весь караван, за это я не возьму с них плату за проезд и еду.
– Э, уважаемый Джу-Сянь, такой хор петь не будет! За охрану положена плата!
– Договорились, – легко согласился китаец, – они получат то же, что и мои воины.
– И сколько будет это "то же"?
– Нисколько! – засмеялся торговец. – Воины бесплатно охраняют караваны.
– Никогда не поверю! Неужели нормальный человек согласится рисковать жизнью за тарелку риса!
– Это правда! – И добавил, понизив голос: – Монголы запрещают нам иметь свое войско, а охрана караванов отличная возможность…
Джу-Сянь с лукавой улыбкой замолк и подмигнул Норманну.
– Вы еще под ними? – И заметив предупреждающий жест, замолк.
В школе что-то говорили о захвате Китая ордами Чингисхана, но в голове отложился только этот факт. А что дальше? Да какая разница!
У ворот постоялого двора поджидал какой-то оборванец. Увидев выходящего Норманна, он бросился в ноги, ухватился за штанину и начал умолять:
– Господин, прошу тебя, забери меня отсюда! Я буду тебе служить преданным псом!
– В преданность собак я верю, а люди обманут. Рано или поздно, но обязательно обманут.
– Молю тебя, не бросай меня на произвол судьбы! Забери с собой!
– Кто он? – обернувшись к Эссупу, спросил Норманн.
– Бывший купец, а сейчас нищий. Пытался пристроиться у монголов, но те выгнали. Он ничего не умеет.
– Я все умею, пять языков знаю, математику знаю, мечу обучен, в строю со щитом стоять могу. Возьми!
– Ты кто?
– Виктор де Божюр, купец из Марселя. Хотел в Китай сходить, да ночью выпал из корзины, еле живой сюда вернулся.
– Разве караваны не останавливаются на ночь?
– Первая ночевка в Сарай-Бату, – ответил Эссуп.
– Верблюды без остановки топают три дня и три ночи? – поразился Норманн.
– Ну да, могут и неделю, но тогда им надо дать длительный отдых, а так переночевали и дальше.
– Почему его не забрали генуэзцы? – Норманн вспомнил о недавно разграбленном караване.
– Никто никогда не берет с собой чужих людей. Это первый закон всех караванов. Но ты можешь его взять, не пожалеешь.
– Погоди, почему караваны не берут чужаков?
– Неужели не знаешь? – усмехнулся Эссуп. – Подсыпал яд в еду или воду, и весь караван твой.
С минуту Норманн ошалело смотрел на грека. Вообще-то подобный вариант вполне возможен, но как-то не верилось или не хотелось верить.
– Но китайцы взяли моих монахов!
– Ты не забывай, что находишься на монгольских землях. Взял караван, а дальше что?
– Значит, монгола или китайца они не возьмут? – И увидев утвердительный кивок, обернулся к де Божюру: – Пошли!
Следующие два дня превратились в бесконечную кутерьму. Норманн неожиданно для себя стал экспертом по езде на верблюдах. Злюкистая двугорбая скотина безропотно исполняла все его приказы, зато тевтонцев вообще не воспринимала. Вернее, относилась к господам рыцарям как к неудобному багажу, который, в отличие от корзины, можно еще и куснуть. Напуганные жалостливой историей бывшего купца из Марселя, господа фон-бароны мужественно повторяли попытки покорить двугорбый Эверест, но с одинаковым успехом можно было приказывать соседской свинье, что безмятежно жевала супчик из тины с головастиками. В то же время Норманн под навесом рисовал копии с карты Великого шелкового пути. Китайцы приносили шелк, деньги и перья. Из последних "великий картограф" делал капиллярные трубочки, наполнял тушью и ловко выводил линии. Карта с дорогами, реками и горами получалась менее чем за час. Единственной задержкой стал сопроводительный текст, но вскоре все требуемые иероглифы были тщательно нацарапаны на глине, и работа пошла намного быстрее, а мешочки с монетками росли на лавочке приятной горочкой. Он даже успел сделать одну копию для себя. Купцы немного подкорректировали карту, дополнив какими-то местными ориентирами, и изменили места пересечения рек. Все верно – мостов еще нет, караваны переходят на другой берег по бродам. Но вот наступил долгожданный рассвет, когда упирающихся верблюдов выволокли за ворота Сарай-Берке. На прощанье Норманн обнял Хинриха Папа, затем пожал руки Йохану и Осеандру, снисходительно похлопал по плечу тевтонцев и пожелал всем удачи. Он долго смотрел вслед уходящему каравану, пока последний верблюд не растаял в мареве приближающегося лета.
Глава 12
Персия
Астрахань прошли на утро следующего дня, здесь уже было нечто похожее на маленький городок. Над крышами домов возвышались шпили трех церквей, виднелись дымки кузниц, несколько домов выделялись традиционной европейской архитектурой. Но в целом это все же был караван-сарай, да и расположенное поблизости монгольское стойбище накладывало на общую картину свой азиатский отпечаток.
– Варуч! – позвал Норманн корабельного старшину. – Почему здесь такой высокий причал?
– Ты в Нижний Новгород загляни, вот там действительно высокий причал, а здесь что, всего на два человеческих роста.
– Не понял, здесь колебания уровня моря, до устья Оки морской воде никогда не добраться.
– Странный ты. При чем здесь море? Вода поднимается в половодье, в некоторых местах аж на четыре человеческих роста.
– Никогда бы не подумал!
– Ты не жил у большой реки, вот и не думал. Расскажи степняку про океан, тоже не поверит.
– Обратил внимание на малолюдные улицы?
– А то! Правду сказал, войной пошли поганые, в Персии хорошие цены! Попутчиков не возьмем?
– Ты о тех, которые машут нам с берега руками?
– Ну да. Остальные, вишь, просто так на нас глазекают.
– Не, мало ли что, а вдруг ясак стребуют. Золота с тех людей не возьмем, а потерять можем многое.
– Твоя правда, погоня за шальной деньгой никогда до добра не доводила.
Вскоре берега начали разбегаться вдаль, а воздух принес неповторимый запах моря. Штиль, ни малейшего ветерка. Шли на веслах, но с осторожностью. Усыпанное звездами небо и яркий серп луны могли порадовать влюбленных и поэтов, зато кормщики опасливо посматривали по сторонам и чуть ли не ежеминутно требовали бросать свинцовый грузик. Норманн заступил к рулевому веслу перед самым рассветом.
– Ну как глубины?
– Да хрень непонятная. – Корабельщик с досадой сплюнул за борт. – С вечера по мелководью идем.
– Грунт не изменился?
– Каждый час грузик смазываем жиром, и все одно и то же – только ил налипает. Ни одной песчинки или ракушки.
– Берега не слышно?
– Какой там! Тишина!
– Никто сигналов не подавал? – Норманн посмотрел на многочисленные огоньки своего флота.
– Не, у всех спокойно, никто не потерялся. Наша пятерка идет как на поводке.
– Ну и ладненько, давай весло да ложись спать, вон небо на востоке начинает светлеть.
– Я лучше рыбу половлю, народ на завтрак свеженьким лососем порадую.
– Здесь же море, рыба ушла в реки на нерест.
– Да какая разница, вишь круги по воде? Явно кто-то мелочь гоняет.
Корабельщик занялся снастью, а Норманн, поглядывая на компас, правил строго на юг, где во второй половине дня должен открыться остров Чечень. Если верить Максиму, они проходили самое неприятное, с точки зрения погодных условий, место.
Горы показались на следующее утро, а крепость Дербент поразила величием неприступных бастионов. Вход в ущелье преграждала мощная стена с массивными воротами. Впрочем, монгольские орды это не остановило. Город находился под пятой хана Узбека, который сейчас штурмовал Шемаху, столицу княжества Ширван, входящего в Персидское царство. Караван шел не таясь, совсем близко от берега. Монгольское нашествие уничтожило местное мореплавание. Степняки боялись водной стихии, сами сторонились даже лодок и другим не давали плавать. От Дербента флот повернул строго на юго-восток, а с вечера корабельщики с мистическим ужасом смотрели на огромные огненные факелы Апшерона. Норманн с тревогой поглядывал на людей – мощь стихии огня могла помутить разум любого человека. По его прикидкам они обходили полуостров не менее чем в сотне километров, тем не менее с такого расстояния столбы огня были хорошо различимы. Если здесь такой огненный ужас, то что же творится на Мангышлаке? Нет, не на пустом месте родилась зороастрийская религия, не зря персы высокомерно отвергают и христианство и ислам.
С ночи подул устойчивый северный ветер, снова плюсик Максиму, который дал подробную раскладку розы ветров. В мае ветер изменится на южный, что поможет быстрее вернуться домой. На рассвете прямо по курсу увидели горы Эльбурс, это уже Персия.
– Поворачиваем на запад! – скомандовал Норманн. – Кораблям растянуться в шеренгу, ищем устье реки!
Под перекличку кормщиков кораблики начали перестраиваться, а норвежцы по своей привычке к анархии налегли на весла и ушли вперед.
– Не начудили бы! – забеспокоился Норманн. – Пограбят кого, потом проблем не оберемся.
– Да нет, не волнуйся, – успокоил Варуч, – они хоть и не знают дисциплины, но торговые обычаи не нарушают.
– Хорошо, если так. Не хотелось бы вместо золота в дерьме оказаться.
После полудня кораблики начали сбиваться в кучу. Норманн снова забеспокоился, начал внимательно осматривать горизонт.
– Ты чего вертишься? – спросил Варуч. – Все на месте, никто не потерялся.
– Не пойму, с чего это флот вместе сбивается – ни врагов, ни туч. Непонятно.
– Да река прямо по курсу! Корабельщики правят в устье.
– Берег хорошо вижу, но никаких примет протекающей реки там нет.
– И как ты по морю ходишь? Это надо нутром чувствовать, а ты глазами ищешь!
Норманн получил еще один пример утерянных способностей человека. В прошлом году переселенцы по непонятному наитию нашли "хорошее место" для своих домов, сейчас в совершенно незнакомых краях сотни корабельщиков безошибочно вели флот в устье реки, которую до этого никогда не видели.
Утром, оставив Шушуна за старшего, Норманн на восьми судах отправился вверх по реке. Он взял часть ушкуев с оружием и три норвежских драккара в качестве вооруженной охраны. Вскоре на берегу появились всадники. Не пытаясь вступить с корабельщиками в разговоры, они легкой рысцой сопровождали маленькую эскадру. Еще через час на берег выехал небольшой отряд, и какой-то человек в белых одеждах начал что-то кричать и призывно махать рукой.
– Таможня это или что? – задумчиво спросил Варуч.
– Какая разница! – отмахнулся Норманн. – Главное, не стреляют, и на том спасибо.
– Кто поедет на переговоры?
– Я, конечно, мурманам дай сигнал быть наготове. Если что, дружно бьем и поворачиваем назад.
– Как скажешь.
Варуч перегнулся через борт и начал подтягивать за веревку буксируемый сзади челн. Нил ловко запрыгнул и взялся за весло. Норманн так и не научился стоять в этой верткой посудине, поэтому сразу присел. Берега достигли в несколько гребков, не торопясь выбрали удобное для высадки место и размеренным шагом направились к всадникам. Впрочем, те уже ехали навстречу. Судя по внешнему виду, не арабы и не монголы, смотрят на пришельцев с откровенным любопытством. Старший из всадников спрыгнул со своего скакуна, вежливо поклонился и что-то вопросительно залопотал. Вполне приемлемый вариант знакомства, Норманн ответил любезным поклоном, затем протянул кусочек шелка с заготовленным текстом: Ширван чакчи.
Начальник отряда что-то радостно проорал, остальные всадники подхватили клич и с места рванули во всю прыть. Пока Норманн пытался осмыслить суть происходящего, перс обнял его за плечи и по-братски трижды расцеловал. Затем лихо вскочил на своего скакуна, указал рукой куда-то вверх по реке и поскакал вдогонку своим воинам.
– И что это может означать? – больше обращаясь к самому себе, спросил Норманн.
– Хорошую цену за работу наших кузнецов, – пожав плечами, ответил Нил.