- Но как же… Что же… Это ж, - несколько раз порывался начать фразу и никак не мог ее сформулировать так, чтобы связно продолжить Нал. - Я ж теперь и вовсе играть не смогу. Достойно ли рыцаря выходить на бой, зная, что противник обречен на поражение?
- Ну уж если мы в рыцарские дебри полезли, - слегка оскорбилась такой критике своего невольного благодеяния девушка, прохаживающаяся по залу совещаний, - то страсть к азартным играм, даже наследственная, вообще-то порок недостойный рыцаря и потомка королей. Но раз уж так получилось, то почему бы и не играть? Заранее зная, что продуешь, ты все равно садился метать кости, так что изменилось? У тебя будет все та же уверенность, только со знаком плюс. Если не можешь не играть, так садись с теми, кому лишнюю монетку потерять не крах, а выигрыш жертвуй на благотворительные цели.
Нал кашлянул и крепко призадумался над проблемой, поставленной перед ним колдуньей. Защитник привык, что за него в их тандеме думает Минтана, она строит долгоидущие планы, а ему остается заботиться об их воплощении: разведка, защита, добыча продовольствия, сражения. Как быть с Узилищем Темного Нал тоже предоставил решать Минтане и Посланцам Совета Богов, со своей стороны рассчитывая поддерживать их по мере сил и возможностей в воплощении принятого решения. Но вот как распорядиться приобретенной волшебным образом собственной удачей - на этот вопрос Налу мог ответить только Нал, мужчина погрузился в размышления.
А Рэнд уже жадно вопрошал Лукаса и Елену:
- Что же это мы все о себе и о себе, любимом, скажите же, наконец, прав ли я оказался, Элька выиграла пари?
Отсмеявшись над особенностями формулировки вопроса "не о себе", маг серьезно ответил:
- Если это все-таки было пари, в чем у меня, признаться, остаются немалые сомнения, то Элька его выиграла. Мадемуазель удалось упросить магическую библиотеку пойти на контакт и предоставить в наше распоряжение книгу заклятий, раскрытую на нужной странице. Не знаю уж, насколько вам придется по вкусу совет, но мы его получили.
- Почему он должен смутить нас, Лукас? - спросила Мирей.
- Это заклятье, плетущееся на крови, мадемуазель жрица, - не таясь обронил мужчина, сцепив пальцы.
- Ирилия запрещает такие чары, - тонкие брови эльфийки сошлись на переносице.
- Но тебя же никто и не заставляет их плести, Мири, - удивленная таким резким неодобрением, вставила Элька, подойдя к подруге.
- Невмешательство равнозначно согласию, согласие приравнено к соучастию, - процитировала эльфийская целительница какой-то из своих постулатов и во взгляде ее хаотическая колдунья прочла просьбу о помощи. Мирей не могла отступиться от своих правил, но не могла и предать друзей.
- Заклятье на большой крови? - бросил хмурый вопрос рационалист Гал.
- Нет, мосье, скорее речь идет о малой добровольной жертве, - отозвался маг.
- Мири, но ведь Ирилия сама просила нас решить дело с Темным по-хорошему, а другого заклятья, чтобы его вызволить и не позволить разрушиться всему Алторану нет, - промолвила Элька, тряхнув головой. - Ты послушай, что Лукас прочитал в "Ритуалах крови" о ""Покаянном отрешении Лимба", помолись своей богине и попроси ее совета. Если она тебе запретит, значит, будем искать другое решение. Договорились?
- Никто из нас не совершит ничего такого, чтобы противопоставить жрицу ее покровительнице и лишить благословения целительной силы, - твердо сказал Лукас, кивнув Мирей в подтверждение слов Елены. - Мне и самому не нравится книга, ответившая на зов, но именно в этом заклятье я не вижу зла.
- Магия не может быть черной или белой, - уверенно заступилась за мосье и Элька, - ее цвет зависит лишь от существа творящего чары и его намерений.
- А некромантия? - чуть прищурив хитрющие голубые глаза, заинтересовался выводами подружки Рэнд.
- Допустим, секрет целительно зелья, способного спасти целый мир знал только один лекарь, и он умер, не успев оставить рецепт. Поднять его из мертвых, чтобы спросить о секрете - черное деяние? - иезуитски вопросила Елена, показав Фину острый кончик розового язычка.
- Напомни мне, чтобы я никогда с тобой не спорил, - пробормотал вор, признавая, что Элька его уела, и поднял вверх свободную от карт руку, в знак поражения.
- Расскажите о заклятье, - попросил информации Макс. - Что это за "Покаянное отрешение Лимба"?
- Чары сложны по плетению, но суть их сводится к следующему, - начал отвечать кратко маг, - чтобы распустить заклятье, наложенное несколькими магами, которых уже нет в живых, их потомки с помощью особого ритуала берут на себя (свои души и силы) ответственность за сотворенные чары. Заклятье должно узнать родственную своим творцам кровь и подчиниться. Только когда все его нити подпадут под власть "отрешающих", начинается второй этап. Маги отдают заклятью приказ о роспуске и, тщательно контролируя каждую нить из единого узора, постепенно расплетают его. Нити столь мощных чар нельзя разрывать, чтобы не вызвать катастрофы.
- Вам будет нужна моя помощь? - спросила ловившая каждое слово мага Минтана.
- Ваша и дан Дравелии, если мы решимся на сотворение этих чар, - признал Лукас.
- Но достанет ли у нас сил, чтобы расплести чары великих данов прошлого, если мы согласимся сделать это? - неуверенно вопросила колдунья, поводя плечами.
- Вам нужно будет лишь дать знать заклинанию, что вы родственны магам его сотворившим, чтобы нити чар явили свою структуру и обрели подвижность, манипуляции же над заклятьем производить буду я, мне же, если сработает эффект рикошета, и придется расплачиваться в случае неудачи, - успокаивающе улыбнулся Минтане маг. - Магические энергии пройдут через вас, но ударят по мне.
- А что вы говорили о крови? Что это значит? - собравшись с духом, уточнила Минтана, несмотря на все предварительные разговоры о малой жертве рисующая в своем воображении боль и кровавые потоки, слишком крепко въелась в ее сознание мысль о нерушимости заклятья данов.
- Вам придется пометить своей кровью печати из таурита, именно на них закреплены концы нитей заклятья. Пометить - значит покрыть тонким, но сплошным слоем крови, текущей из нанесенных самим себе порезов. Только после этого я смогу начать работу, - честно признался Лукас, сочувственно глядя на колдунью.
- Печати не какие уж и большие, - вслух подумала Минтана и решительно объявила, не оставляя себе времени на дополнительные терзания и раздумья: - Если вы решите использовать эти чары, я буду помогать и постараюсь уговорить помочь Высокий Табурет. Темный принес большое зло в наш мир, но не меньшее зло сотворили те, кто своими чарами превратил Арродрим в его Узилище. Плененный он обрекает наш мир на погибель, мне остается только верить, что, обретя свободу, Темный сдержит слово и Алторан освободится от его присутствия. Я согласна рискнуть!
Пока Минтана и Лукас вели беседу, Мирей сидела в кресле опустив голову и плотно сомкнув веки, руки жрица держала чашечкой, губы ее беззвучно шевелились, творя молитву или просто испрашивая совета. Но как бы то ни было, первой изумленно ахнула Элька:
- Мири! - а потом уже заметили и все остальные, ибо теперь происходящее было просто невозможно не заметить.
Ковшик ладоней эльфийки полнился золотистым живительным светом. Это сверкающее чудо росло и ширилось, стекая из рук по юбке Мирей, поднимаясь вверх по тонкой блузке, облекая девушку в одежды из ослепительного золота, окрашивая ее черные волосы в цвет спелой пшеницы. Хрупкая фигурка жрицы сияла, как восходящее солнце. Только если на светило было бы больно смотреть, то взгляды, устремленные на эльфийку, купались в расплавленном свете, нежно ласкающем все вокруг. На это дивное сияние хотелось смотреть бесконечно, душа стремилась окунуться в него целиком и раствориться в ласковом свечении, познавая живительно тепло. Сколь долго длилось волшебное истечение света, сказать не мог никто, но постепенно сияние потускнело, умеряя яркость, некоторое время оно еще сохранялось бледно-золотым ореолом вокруг Мирей, а потом исчезло, словно впиталось в поры ее гладкой, смугловатой кожи. Девушка открыла глаза, и друзья увидели, что в них и прежде проблескивающих золотом, пылает тот самый дивный свет.
- Я так понимаю, мадемуазель получила ответ? - утвердительно спросил мосье Д" Агар, разнежившийся в ласковом свете, исходящем от девушки.
- И не один, - с искренней радостью улыбнулась Мирей. - Вы выбрали нужное заклятье, Лукас. Ирилия не возражает.
- Это было посвящение? - прямо спросил проницательный Гал, некогда хорошо даже слишком хорошо знакомый с ритуалами Светлых Богов.
- Теперь я жрица второй ступени, - с достоинством отозвалась эльфийка, осеняя себя знаком цветка. - Ирилия явила мне свою милость и дала благословение.
- Если не тебе, то кому?.. - риторически вопросил воин и склонил голову перед Мирей в знаке признания ее заслуг, но более волшебные изменения в присутствии посторонних команда обсуждать не стала.
- Вам нужна наша поддержка при разговоре с Высоким Табуретом? - проницательно уточнил у Минтаны интриган Лукас.
Благодарная улыбка была магу ответом, колдунья весьма опасалась своей начальницы и не знала, как та отреагирует на шокирующие вести, попирающие устои данов, а тем более Минтана пока не представляла, как ей уговорить Дравелию не только смириться с происходящим, но и активно ему поспособствовать. Сама следя за разговором Посланцев Богов с Темным, заточенным в недрах Арродрима, недоверчивая колдунья убедилась в необходимости немедленных и, казалось бы, невероятных действий. Но чтобы склонить на свою сторону твердую и столь же несгибаемую, как древесина столетнего шураба, Дравелию по мнению Минтаны требовалось нечто большее, чем все красноречие одной единственной, пусть и очень умной и пользующейся высоким доверием властей колдуньи.
- И кто пойдет уламывать леди Высокий Табурет поучаствовать в плетении заклинания этой ночкой? - Элька с интересом оглядела друзей, стараясь навскидку угадать счастливчика-добровольца.
- Полагаю, тот, кто произвел на дан Дравелию наиболее сильное впечатление, - высказался Лукас и попросил: - Мадемуазель Мирей, мы нуждаемся в вашем даре, не подскажите ли вы нам наиболее подходящую кандидатуру?
Жрица кивнула и ответила:
- Эсгал. Она считает его надежным, сильным и мудрым. Ему Дравелия поверит.
- Галу нельзя не верить, - запросто согласился Макс.
- Воистину, ты пользуешься сногсшибательным успехом на Алторане у лиц обоего пола, мосье Эсгал, - не удержался от слегка уязвленной улыбки Лукас, рассчитывающий, что эльфийская целительница назовет его имя, впрочем, сам воин удивился ничуть не меньше мага, хоть и не выказал этого столь явственно.
- Да уж, неисповедимы тропы к женским сердцам, - удивленно хмыкнул Рэнд, сморщив нос, и смерил высокого воителя оценивающим взглядом, словно стараясь понять, что в суровом мужчине есть такого, чего недостает ему, обаятельному ворюге. - Ты, Гал, с Дравелией и парой слов не перемолвился, а вот поди ж ты… Если так и дальше пойдет, нам у тебя уроки куртуазного обращения брать придется.
- Молчаливый мужчина - находка для женщины! С таким кавалером паузы в собственных речах делать не надо! Так что Гал избрал правильную тактику! - воздев палец вверх, наставительно объявила Элька и, не удержав серьезной мины на своей подвижной мордашке, хихикнула: - Казанова наш!
- Пойдемте, - обозначив свое согласие одним единственным словом, позвал Минтану и Нала мужчина, стараясь не показывать своего смущения и стремясь побыстрее уйти из-под обстрела остроумными репликами коллег. Чем таким заковыристым его назвала Элька, Эсгал так и не понял, но сильно подозревал, что ехидная девушка имела в виду что-то очень нехорошее.
Почему дан Дравелия должна была поверить именно ему, воин понятия не имел, но если так сказала Мирей, а врать жрица не только не умела, но и не имела права согласно сану, значит, так тому и быть. Он видел свой долг в том, чтобы поскорее покончить с затянувшимся делом, пусть не мечом, так словом. Эсгал взял взирающую с молчаливой благодарностью Минтану за локоть, сжал ладонь защитника Нала и исчез из зала совещаний. А компания, избавившись от приятных гостей, принялась интенсивно сплетничать.
Глава 15. Освободительные чары
- Значит, тебя, Мири, можно с присвоением очередного звания поздравить! - констатировала Элька, искренне радуясь за подругу.
- Умеешь ты говорить комплименты, - захихикал Рэнд над формулировкой фразы, и почти серьезно полюбопытствовал: - Ты теперь, стало быть, высокая фигура в Храме Ирилии, а дорогуша?
Эльфийка смутилась, зато Лукас подтвердил, делясь с друзьями доступной сведущему большинству, изучающему все возможные пути постижения силы, информацией:
- Все так, мосье Фин, насколько мне известно, посвященных третьего уровня - Дланей Ирилии - в Древесном Храме не более ста, наша коллега же ныне перешла в разряд Очей Ирилии, коих менее трех десятков. Считается, что на таких жрицах лежит особое благословение богини, дар призывать ее силу в любые миры и большая ответственность. Целительные способности нашей коллеги весьма и весьма возросли благодаря возможности использовать высокую энергию милосердной Ирилии. Большим могуществом обладают лишь Уста Ирилии - посвященные первой ступени, коих не бывает более семи.
- Ух ты! - искренне подивился Макс такому мощному "апгрейду".
- А каким светом они светятся? - проявила академический интерес Элька, уже привыкшая к магической "цветомузыке": то искрил галов меч, упреждая беду, то чары Лукаса спорили по яркости с радугой, то сияла сила целомудренной жрицы.
- Белый - совокупность всех красок и абсолютная чистота, - благоговейно промолвила Мирей с истинным почтением истинно верующей. - В Устах Ирилии - ее сила.
Рэнд хрюкнул, подавляя смешок, Элька метнула на приятеля вопросительный взгляд и он, с извиняющимся полупоклоном в сторону жрицы, пробормотал:
- Не сочти за оскорбление, Мирей, но, выходит, у прекрасной богини Ирилии сотня рук, три десятка глаз и семь ртов. Мне даже страшно спрашивать, как называются более низкие уровни посвящения, боюсь, от ночных кошмаров такой прелести не избавлюсь до конца своих дней!
Первой заливисто рассмеялась сама жрица, нисколько не рассердившись на языкастого вора. С улыбкой, развеявшей всю патетику, обронила:
- Ирилия ценит смех и добрую шутку, подчас радость врачует лучше любого из лекарств. Ни я, ни она на тебя не в обиде.
- А что, она меня слышала? - поперхнулся от неожиданности Рэнд, выронив карты, такого подвоха он не ждал.
- Конечно, - в глазах Мирей воссиял лучистый золотистый свет, а под этим вышним светом заискрились вполне привычные эльфийские смешинки, - ты же слышал, что сказал Лукас, отныне я Очи Ирилии, не только через длани мои идет сила богини, но и глазами моими она смотрит на мир.
- И тебе не страшно? - вырвался у Эльки невольный вопрос.
- Что? - с искренним недоумением спросила жрица, наклонив голову на бок, так что черные волны кудрей упали завесой.
- Ну, - Елена слегка поежилась, не зная, как точнее объяснить, что именно ее тревожит, - как-то неуютно это. Ты - это уже не только ты, а еще чьи-то руки, глаза или уши. Пусть этот кто-то даже очень хороший и ни капельки не мешающий личной жизни, а все равно неприятно…
Пусть хаотическая колдунья запросто сметала многие условности восприятия, доставшиеся ей в наследство от жизни в урбо-мире, но кое в каких вопросах даже Элька оставалась в границах старой реальности, отрицающей возможность для обычного человека этакого божественного симбиоза на грани самоотречения.
- Жизнь жрицы - в первую очередь служение и не только и не столько избранной богине, сколько тем, у кого есть в том насущная нужда, - спокойно отозвалась Мирей, объясняя элементарные, привычные для нее принципы. - Я рада незримому присутствию Ирилии за своим плечом в любое из мгновений жизни, к которому она снизойдет по собственной ли воле или в ответ на мольбу о помощи.
- В моем мире тебя бы канонизировали, Мири, - честно признала Элька, вроде бы уже привыкшая к тому, что ее высоконравственная подруга птица редкая, но только сейчас осознавшая насколько. - Причисли бы к лику святых и возносили молитвы в храмах, свечки бы ставили и иконы бы с тебя рисовали. Красивые были бы иконы, просто загляденье!
- Это ничего, что я сижу в присутствии святой? - забеспокоился в шутку Рэнд, встревожив своим вопросом наивного Макса.
- Мы дозволяем, - в отместку за ерничанье, с превосходно сыгранным царственным высокомерием кивнула эльфийка и Шпильман облегченно заулыбался, понимая, что подруга шутит.
- А Рэнда, Лукаса и Гала посадили бы в тюрьму, - ляпнула Елена с беспечной улыбкой.
- Меня-то за что, мадемуазель? - жалобно воззвал белый и пушистый, или вернее, рыжий, пусть и пушистый, маг, даром, что наполовину инкуб.
- А как шарлатана, наживающегося на людском доверии! - отбрила приятеля Белозерова и, подумав, предложила другую альтернативу: - Или в цирк на работу пригласили, опять же тебе и гардероб менять бы не пришлось, ты и так яркий, просто супер! Фокусы бы показывал, настоящая "магия и ее разоблачение", - слегка исказив текст, перецитировала Элька Булгакова.
Лукас возмущенно зафыркал, похоже, версия тюремного заключения не так ранила самолюбие мага, как подозрение в принадлежности к племени фигляров, но с другой стороны оценка одежд как ярких, склонному к эпатажу магу польстила. Рэнд хмыкнул в том духе, что "сначала поймайте и докажите", а Гал, слышавший все происходящее в зале совещаний благодаря волшебному перстню, промолчал не без мрачности, ибо и сам полагал, что давно заработал не только пожизненный срок, но и самую лютую казнь.
Словом, наскоро обсудив повышение Мирей, компания вновь вернулась к делам, вернее к наблюдению за делами, ибо Минтана и ее спутники как раз отыскали в погруженной в сон Твердыне Зад Се Дай место пребывания Высокого Табурета. Этим самым укромным уголком оказалась комната поблизости от той, где пили лайс гости - рабочий кабинет дан Дравелии. Двери в ее кабинет не охраняли ни доблестные защитники, ни въедливый зануда Лаворий. Даже неустанно служащие своими магическими трудами Свету Лучезарному на ниве бюрократии нуждались в отдыхе. Возможно, полуночница Дравелия, не считая стражей Твердыни и каких-нибудь проштрафившихся субъектов, исполняющих наказание, была единственной бодрствующей особой, во всяком случае, единственной на этом этаже башни.
Самоотверженная леди даже не думала ложиться спать. Обосновавшись за большим столом в обществе груды свитков, массивных гроссбухов и кучи прочей макулатуры, пожилая дама работала с таким усердием, словно стремилась наверстать все те годы, что прошли мимо ее пристальных глаз, затянутых пеленой болезни.
При виде тихо вошедших визитеров лицо Высокого Табурета отразило и сдерживаемую тревогу и надежду. Конечно, за годы, что Дравелия пребывала в столь значительной должности, она научилась смотреть ничего не выражающими взглядами на любого от последней послушницы до самого короля. Но сейчас женщину извиняло то, что никто из вышеперечисленных особ не являлся пред грозные голубые очи Высокого Табурета "скромно" заявляя, что пришел спасти мир и тем более не возвращался по истечении нескольких часов после предполагаемого визита на гору Арродрим к Узилищу Темного.
- С добрыми ли вестями вы прибыли? - без всяких "дипломатических" проволочек спросила Дравелия, машинально разглаживая свиток, который читала перед этим.