Даффильды были английской семьей, но Кэтлин родилась в стране под названием Ирландия, где происходили плохие события, и фамилия у нее была О'Брайен. Кое-где в Ирландии, как понял Сириус, горели машины и дома, а люди стучались в двери и убивали тех, кто им открыл.
Иногда ирландцы приезжали в Англию и проделывали там то же самое, что объясняло некоторые фразы Бэзила. Мать Кэтлин была дальней родственницей мистера Даффильда - того, который говорил громовым голосом - но когда в Ирландии начались беспорядки, она бежала в Америку. А отца Кэтлин посадили в тюрьму за то, что он был террористом. Так что мистер Даффильд послал за Кэтлин и пригласил ее пожить у них.
Сколько Сириус ни пытался, он не мог понять, что у Кэтлин общего со сценами террора, которые он видел по телевизору. Она была самым ласковым и надежным человеком в доме. Но Бэзил и Даффи, очевидно, что-то общее видели.
Настоящее имя Даффи было Дафна Даффильд, и она не любила Кэтлин по нескольким причинам сразу. Во-первых, она очень злилась, что мистер Даффильд не посоветовался с ней, прежде чем послать за Кэтлин. Кроме того, у Кэтлин совсем не было денег - только однажды отец прислал ей немного денег из тюрьмы. Каждый раз, когда Даффи сердилась - а это бывало часто - она подолгу громко рассуждала о том, что семье приходится кормить лишний рот, и о затратах на одежду, и о затратах на Сириуса, и о цене всего того фарфора, который Кэтлин перебила, когда мыла посуду, и о многих других затратах. И Даффи терпеть не могла ирландцев. Она считала их лентяями. Кэтлин она звала глупой и неряшливой лентяйкой.
Кэтлин готовила всю еду, убирала почти весь дом и выполняла еще десятки разных поручений. Но поскольку она была ненамного старше Робина, она не всегда делала все это хорошо. Некоторые вещи ей никогда не приходилось делать раньше, на некоторые не хватало сил, а иногда она заигрывалась с Сириусом и забывала, что ей надо мыть ванную. Тогда приходила Даффи и выговаривала ей холодным высоким голосом, от которого Кэтлин дрожала, а Сириус съеживался.
Даффи всегда завершала свою брань одними и теми же словами:
- И я сделаю так, чтобы эту тварь уничтожили, если ты не исправишься.
Сириус понял, что его используют, чтобы шантажировать Кэтлин, заставляя выполнять всю работу и вдобавок терпеть брань Даффи. Когда Кэтлин принесла его домой - крохотного вымокшего щенка - Даффи сильно разозлилась, и Кэтлин обещала помогать по дому, если Даффи позволит ей оставить Сириуса. Даффи поймала ее на слове. К концу лета Даффи ничего не делала по дому, только лепила свои горшки и бранила Кэтлин. А Сириусу все больше хотелось запустить зубы в Даффи. Когда она начинала холодным пронзительным голосом визжать на Кэтлин, Сириус смотрел на ее полные икры и отчаянно хотел вцепиться в одну из них. Но он этого не делал, потому что знал, что Кэтлин это совершенно не поможет. Вместо этого он глухо, глубоко рычал и дрожал от усилий, требовавшихся, чтобы не укусить Даффи.
Сириус хотел, чтобы мистер Даффильд велел Даффи прекратить так плохо обращаться с Кэтлин. Но он скоро понял, что мистера Даффильда интересует только его работа, поглощавшая все его время с утра до вечера, и что мистер Даффильд возражает Даффи только в тех случаях, когда она причиняет какое-нибудь неудобство ему самому. Вечерами Даффи обычно не измывалась над Кэтлин.
А Бэзил измывался над Кэтлин почти все время. Сириус скоро понял, что на самом деле Бэзил вовсе не ненавидит Кэтлин, а просто подражает Даффи.
Когда Сириус подрос, он совершенно перестал бояться Бэзила. Если Сириус видел, что безмозглые насмешки Бэзила начинают действовать Кэтлин на нервы, он останавливал мальчишку. Обычно достаточно было отвлечь Бэзила, начав с ним играть. Но иногда Бэзил бывал в очень плохом настроении. И тогда Сириус обнаружил, что может заставить мальчика замолчать, уставившись прямо на него. Если он начинал смотреть своими странными зелеными глазами в светло-голубые глаза Бэзила, тот оставлял в покое Кэтри, переносил свою злобу на пса и принимался издеваться над ним.
- Шеймус Волк! Грязное ползучее чудовище! Красноухая крыса! - Сириус не обращал внимания на эти вопли.
- Я читал в одной книге, что ни одно животное не может смотреть человеку в глаза, - неосторожно заметил однажды Робин.
- Лео - необыкновенный пес, - сказала Кэтлин.
Бэзил стукнул Робина по носу. Он собрался было как следует побить младшего брата, но Сириус, рыча, поднялся и встал между мальчишками. Робин убежал и заперся в кладовке. Бэзил испугался. Он понял, что может легко превратить Шеймуса Волка в своего врага, а это будет обидно, потому что с ним гораздо веселее, чем с глупыми кошками.
- Если хочешь, я погуляю с Крысом, - предложил он. Крыс был только рад. И поскольку Кэтлин была занята попытками выскоблить несколько дюжин клубней молодой картошки, она согласилась.
Так что Бэзил с Сириусом пошли гулять и принялись бегать по зеленому лугу, неистово крича и лая. Они встретили еще четверых собак и пятерых мальчиков, и все они бегали туда-сюда по грязи у реки, пока не вымазались и не устали. Когда они пришли домой, оказалось, что их дожидается Робин с заметно припухшими глазами. Он обнял Сириуса, и тот ласково принялся вылизывать мальчику лицо. Сириус любил Робина и знал, что тот находится в сложном положении. Робин - единственный в семье - любил Кэтлин, и к тому же он обожал собак. Но он был всего лишь маленьким мальчиком. Он боялся Бэзила и хотел угодить Даффи.
К сожалению, Сириус забыл, какой он грязный. Он испачкал Робина и кухонный пол. Вошла Даффи и впала в свой холодный гнев. Кэтлин как раз готовила ужин, но ей пришлось найти время принести Робину чистую одежду и вымыть пол на кухне, пока Бэзил язвил, а Робин пытался решить, то ли ему тоже начать язвить, то ли предложить свою помощь. В подобных случаях Сириус чувствовал, что Кэтлин было бы лучше, если бы он убежал.
Но он не сбежал, потому что, как он сказал Тибблс, он знал, что Кэтлин расстроится. Кроме того, бывало же время, когда Даффи запиралась у себя в мастерской, и ему было хорошо. Робин, Кэтлин - и Бэзил, если он был в настроении - затевали в гостиной возню, пытаясь затолкать Сириуса под диван, но пес обычно выскальзывал у них из-под рук, и они просто валились в кучу малу.
Или же они все шли на луг и кидали в реку палки, чтобы Сириус их оттуда вылавливал. Сириус приносил палку, но ребята установили правило, что нельзя просто забрать у него палку и снова бросить в реку. Сначала Сириуса надо было поймать, а он очень хорошо умел уворачиваться. Он ждал, опустив лохматые локти почти до земли и соблазнительно держа палку во рту, пока все трое детей не подбегут к нему и не протянут руки, чтобы схватить палку. Тогда он прыгал вперед, пробегал между ними, и не успевали они пошевелиться, как он уже оказывался на другом конце луга.
Но лучше всего бывало, когда Кэтлин с Сириусом и, конечно, Тибблс, отправлялись спать в комнату Кэтлин. Никто не засыпал по крайней мере час. Сначала Кэтлин и Сириус играли в глупую игру: Кэтлин ползала вокруг кровати, пытаясь спрятать лицо, а Сириус преследовал ее, чтобы лизнуть в лицо, и громко пыхтел - это он так смеялся. Потом Тибблс это надоело, и она надрала Сириусу уши. Тогда Кэтлин принялась вечерами устраиваться на кровати с книгой и разговаривать с Сириусом и Тибблс. Ей нравилось читать вслух, так что она читала Сириусу. Иногда она объясняла то, что читала. Иногда просто говорила.
По мере того, как Сириус все лучше и лучше понимал человеческую речь, он многое узнал из подобных бесед - больше, чем из телевизора. Тибблс сидела, спокойно и по-королевски, и умывалась, пока не начинала чувствовать, что что-то особенно интересует Сириуса. Тогда она просила объяснений. Странно, но частенько оказывалось, что кое о чем Тибблс знает больше Кэтлин.
Однажды Кэтлин читала им книгу волшебных сказок.
- Хорошие сказки, - объяснила она Сириусу, - только в них все неправда. Смотри не поверь им.
Сириусу тоже понравились сказки, но он не был уверен, что Кэтлин права. У него было ощущение, что в некоторых из них куда больше истины, чем думает Кэтлин.
Кэтлин внезапно сказала:
- О, послушай вот это, Лео! - и прочла: "Он видел множество собак, но ему никогда не приходилось видеть подобных псов. Они были блестящего белого цвета, а уши у них были красные; и как мерцала превосходная белизна псов, так и мерцала превосходная краснота их ушей." Подумать только, Лео! - сказала Кэтлин. - Они, должно быть, выглядели почти так же, как ты. Твоя шкура иногда очень ярко блестит, и ушки у тебя почти красные. Это были волшебные собаки, Лео. Они принадлежали Аравну - он был королем в Нижнем Мире. Может, ты с ними в родстве? Но тут ничего не сказано о цвете их глаз. - Кэтлин принялась листать книгу, чтобы выяснить, нет ли там еще чего-нибудь про этих псов.
- Про что она там читает? - спросила Тибблс. Сириус ей рассказал. Он был взволнован и озадачен. Насколько он знал, его зеленые мысли не имели отношения ни к чему похожему на Нижний Мир. И все же Кэтлин была права. Описание и правда подходило к нему.
- Да, - задумчиво сказала Тибблс. - Я думаю, они немного похожи на тебя. Но они белее, и глаза у них желтые.
- Ты хочешь сказать, что эти сказки - правда? - спросил у нее Сириус.
- Не знаю, - сказала Тибблс. - Я говорю о нынешних днях. Я понятия не имею, как было в те времена, когда тут были толпы королей, принцесс, магов и всего такого. Может, кое-что из того, что она тут читает, и могло тогда происходить.
- А сейчас ничего подобного не бывает? - спросил Сириус.
- Этого я не говорила. - Кошка раздраженно встала и потянулась. Потягивалась Тибблс всегда элегантно и подолгу. Сначала она неторопливо выгибала спинку, потом опускала передние лапки и разворачивала плечи, и наконец медленно опускала всю спину, чтобы выгнать напряжение из каждой задней лапки по отдельности. Сириусу пришлось ждать, пока она закончит и снова свернется клубком. Тогда Тибблс сказала: - С людьми та беда, что для них или все, или ничего. Кажется, они думают, что в древние времена могло происходить все, что угодно. И только потому, что сейчас другое время, они утверждают, что все это неправда. А теперь я пошла спать.
Глава 5
Вскоре после этого Кэтлин начала ходить в школу. В школе, как выяснил Сириус, Кэтлин училась. Он подумал, что это абсурд. Кэтлин не надо было ничего учить. Она и так была самым умным человеком из всех, кого он знал. Бэзилу и Робину тоже пришлось пойти в школу, что уже не было абсурдом, но им приходилось одеваться в специальную серую одежду с красной отделкой. Кэтлин ходила в школу в своей обычной поношенной одежде. Сириус выяснил, что Кэтлин учится в обычной школе поблизости, а Бэзил и Робин ходят в школу на другом конце города, обучение в которой стоило денег. Даффи зарабатывала деньги, делая и продавая глиняные горшки, но, конечно, она не могла тратиться на обучение Кэтлин. Поскольку школа Кэтлин находилась недалеко, девочка обычно приходила домой раньше всех, что вполне устраивало Сириуса. И он туманно вспоминал, что так же было когда-то раньше, когда он был совсем крохотный, и его кормили из бутылочки.
Но кое-что изменилось к худшему. Даффи настояла, чтобы, пока Кэтлин нет дома, Это Существо привязывали во дворе.
- Я не собираюсь позволять ему весь день бродить по дому, жуя и ломая все вокруг, - сказала она. - Если тебе так уж необходимо держать собаку, ты должна думать о последствиях.
- Извини, Лео, - сказала Кэтлин, выводя его во двор и привязывая поводок к ошейнику. Потом она привязала поводок к какой-то веревке, а другой конец веревки - к железной скобе, к которой привязывали веревки для сушки белья. Девочка проделала все это очень медленно и неуклюже. - Ну вот, - сказала она наконец. - Надеюсь, этой длины тебе хватит. Бедный Лео. Теперь ты настоящий пленник. - Она вернулась к Сириусу и обняла его за шею. - Не беспокойся. Мы с тобой пойдем гулять, как только я вернусь домой. - Сириус видел, что она плачет. Он удивился, потому что в последнее время Кэтлин плакала редко. Он попытался утешающе лизнуть ей руки, но ей надо было спешить.
С тех пор Сириуса каждый будний день в любую погоду, будь то солнце или дождь, привязывали во дворе. Дождь Сириусу не понравился. От дождя он чесался и дрожал. В первые выходные семестра Робин и Кэтлин потратили целый день, пытаясь соорудить для него деревянную будку под скобой, приделанной к стене. Даффи отнеслась к этой идее очень саркастически.
- Собакам не бывает больно от небольшого дождика, - сказала она. - Зачем вы его так балуете?
- Крыс привык быть дома, понимаешь, - сказал Робин.
- Ты немного подхалимничаешь, Робин, - сказала Даффи.
Как только Сириус вошел в будку, она обрушилась ему на голову. Он метнулся прочь из-под валящихся на него досок, приседая на задние лапы и поджав хвост. Бэзил прислонился к стене дома и завизжал от смеха.
- Ну и видок был у Крыса! - сказал он. - Вот и доверяй вам обоим! Да вы острие гвоздя от шляпки не отличите!
- Ну, сделай лучше, а я посмотрю, - сказал Робин.
- Хорошо, - сказал Бэзил. В следующие выходные он перестроил будку. И получилось у него не так уж плохо. Будка получилась кособокой и слегка качалась на ветру, но не падала. Через день-другой Сириус даже решился ей воспользоваться. И прежде чем она обвалилась снова, мистер Даффильд сжалился над ними и снова перестроил будку, на этот раз как следует. Когда ветер не дул с востока, в ней было даже уютно.
Но хуже всего в этом дворовом плену были длинные, длинные часы скуки. Сириус лежал, опустив морду на лапы, тяжело вздыхая и задумчиво следя, как кошки ходят по стенам по своим личным делам, или глядя на калитку в ограде двора и мечтая ее открыть. У калитки были два засова, один внизу, второй примерно в футе от верха, и ржавая щеколда посередине. Сириус и представить себе не мог, как он мог бы их открыть.
Кошки понимали, как ему плохо. Когда у Ромула и Рема не было важных собственных дел, они приходили во двор, усаживались на стены и разговаривали с ним. Тибблс часто забиралась к нему в будку. Но никто из них, даже Тибблс, не мог помочь ему открыть калитку.
- Да, я могу отодвинуть засовы, - сказала Тибблс. - Но они ржавые, и я не могу достать верхний засов со стены. А до защелки я вообще не могу дотянуться ниоткуда. Пусть их Кэтлин тебе откроет.
Но Сириус не мог попросить Кэтлин открыть засовы, потому что не мог с ней разговаривать. Это было самым горьким разочарованием в его жизни, и от него заключение оказывалось еще тяжелее. Он не сомневался, что, стоит ему научиться понимать человеческую речь, он сможет и разговаривать. Но он не смог. Сколько он ни пытался, у него не получалось правильно произносить звуки. Его глотка, язык и челюсти были просто неподходящей формы. Сириус не сдавался. Он лежал во дворе и тренировался. Но после многих часов тренировок все, чего он смог достичь, широко-широко открывая пасть, хлопая языком и издавая нечто вроде высокого стона, был звук, слегка напоминавший "Привет".
Кэтлин это наконец поняла.
- Слушайте! - сказала она. - Он говорит "Привет!"
- Нет, - сказал Бэзил. - Он просто зевает.
- Нет. Он говорит "Привет". - настаивала Кэтлин. - Он разговаривает.
- Если он разговаривает, почему он больше ничего не говорит? - спросил Бэзил.
- Потому что не может. У него пасть и все остальное не так устроены, - объяснила Кэтлин. - Но он бы говорил, если бы мог. Он совершенно необыкновенный.
Сириусу стало хоть немного легче, когда Кэтлин поняла хотя бы это, пусть она больше почти ничего не понимала. С ней нельзя было говорить так, как с кошками. Похоже, люди могли понимать друг друга только с помощью речи. Сириус многое отдал бы за то, чтобы суметь хоть раз поговорить с Кэтлин. Он бы отдал еще больше, чтобы сказать ей, что ему надо выбраться на свободу, уйти и что-то искать, чтобы спросить у нее, знает ли она, что такое Зоаи, но он не мог.
Подталкивая и таща, Сириус вытащил ее во двор, подвел к калитке и, хныча, поскребся в нее.
- Нет, Лео, - сказала Кэтлин. - Извини. Даффи придет в ярость.
Тем дело и кончилось. Неделю за неделей Сириус мрачно лежал во дворе, рос, его шкура блестела все ярче, и ему становилось все скучнее. Он уже отчаялся когда-либо выбраться отсюда. Тем временем стало холоднее. Трава на лугу начала желтеть, а листья стали коричневыми и начали падать с деревьев. Иногда весь луг был покрыт серебристыми маленькими паутинками, которые попадали ему в нос и заставляли чихать, и везде пахло грибами. Стало раньше темнеть. Неожиданно все перевели часы, что совершенно сбило Сириуса с толку, потому что он успевал проголодаться намного раньше, чем Кэтлин возвращалась из школы.
Это была самая черная неделя. На второй день, как только Кэтлин вернулась из школы, ей пришлось снова уйти, потому что в доме кончился сахар. Даффи отправила Кэтлин разыскивать сахар по всем магазинам, пока они не закрылись. Уже стемнело, а Сириус, озадаченный и несчастный, все еще сидел во дворе. Он еще никогда не видел, как наступает ночь. Он смотрел, как пылающее красное солнце опускается за крыши, оставляя за собой оранжевую полосу и потемневшее синее небо. Через некоторое время небо стало почти черным. И тогда появились звезды. Они кружились над головой - крохотные диски, белые, зеленые и оранжевые, бело-голубые булавочные головки, холодные болеутоляющие красные капли, большие шары, маленькие шары, все больше и больше, толпясь и роясь в темноте, а за ними кружился блестящий мазок Млечного Пути. Сириус ошеломленно смотрел вверх. Там его дом. Он должен быть там, а не сидеть привязанным во дворе на краю вселенной. Это его звезды. И они так далеко. Ему их не достичь.
Его наполнило огромное зеленое чувство потери. Где-то там, невидимая, должна быть его потерянная Спутница. Она, должно быть, слишком далеко, чтобы услышать его. И все же он запрокинул голову и начал выть. Выть. И выть.
- Кто-нибудь, заставьте эту тварь замолчать, - сказала Даффи.
Бэзил вышел во двор и изо всех сил ударил Сириуса по морде. Было больно, а звук удара, отдаваясь внутри головы, чуть не оглушил Сириуса. Он со стоном опустил морду на лапы.
- А теперь заткнись! - сказал Бэзил.
Когда дверь дома закрылась, чувство потери снова ошеломило Сириуса. Он посмотрел вверх и увидел звезды, по-прежнему недостижимые. Вой снова вырвался из груди, Сириус не мог заставить себя замолчать. Он выл и выл.
- Сейчас я все сделаю, - сказал Робин. Он вышел, отвязал Сириуса и привел его в дом. Внутри все было маленькое и желтое, и Сириусу стало лучше.
- Ему было тоскливо, - объяснил Робин Даффи.
- Вы так балуете это существо - неудивительно, что оно считает, что весь дом принадлежит ему, - сказала Даффи.
Сириус не мог окончательно успокоиться до тех пор, пока не вернулась Кэтлин. И с тех пор, стоило ему увидеть звезды, на него нападала тоска. Однажды вечером люди, похоже, попытались сами изобразить что-то похожее на звезды. Что-то стучало, гремело и вспыхивало, и в небо взлетали огни в форме звезд. Кэтлин поскорее забрала Сириуса в дом. Она казалась такой взволнованной, что Сириус подумал, что пришли ирландцы с ружьями, чтобы забрать Кэтлин домой. Он не хотел выпускать ее из виду.