- Да я вижу, черт побери! - бросил мужчина, размахивая кружкой, полной пива, и проливая изрядную его часть на пол. Долго не раздумывая, он взял стул и уселся рядом с ними. Потом, не обращая внимания на взгляды Сеннара, снова приблизил свое лицо к Ниал.
- Так что, дружище? Что с тобой случилось?
- Он немой, - вмешался Сеннар. - И глухой, - добавил он.
Ниал продолжала есть.
- Вот жалость-то какая! - прокомментировал мужчина. - Такой веселый праздник, а он не может им наслаждаться.
Повисло тяжелое молчание. Вместо того чтобы удалиться, человек протянул руку Сеннару:
- Авалер, командир войск, дислоцированных в Таннере, на границе с Землей Солнца.
Ниал вздрогнула. Она слышала об этой деревушке, рядом с ней жила Элеуси.
- Варен, из Земли Огня, - ответил Сеннар, словно в рассеянности не пожимая руку, которую протягивал ему человек, - торговец оружием. А он - Ливон, мой ученик.
- Ну и ну! Ты еще молод, чтобы иметь ученика…
- По правде сказать, я впервые пришел сюда продавать свой товар. До прошлого года я работал на одного гнома.
Под столом Сеннар протянул руку Ниал. Она сжала ее, и маг почувствовал, что рука у девушки ледяная. Полуэльфийка подняла глаза на друга и увидела: его лоб в поту.
- Говорят, что гномы - лучшие оружейники, - произнес мужчина.
- Да, у меня был прекрасный учитель.
Сеннар сжал руку Ниал.
- Везет вам, сейчас война идет как по маслу. Конечно, пленение Дола было тяжелым ударом, но, в конце концов, он был не единственным нашим отважным бойцом, теперь все пойдет лучше.
Сеннар опустил голову и опять принялся за еду.
- Вы куда направляетесь? - спросил Авалер.
- Я должен найти одного старого клиента своего хозяина, мне сказали, что он живет рядом с развалинами Сеферди, но дороги я не знаю.
- Наш город находится далековато от Сеферди, - мрачно сказал командир.
Ниал старалась не дышать. Сеннар перестарался.
- А, ну да! Может, ты имел в виду базу Ротаур, - произнес наконец Авалер.
- Вот именно, ты прямо угадал, - ответил Сеннар.
- Я не мог вспомнить, потому что это - не слишком близко к Сеферди, Ротаур - последняя цитадель перед болотами. Дойти туда нетрудно: отсюда вы должны двигаться все время на запад. Когда дойдете до Мессара - еще три километра на юг. Дорога легкая, повсюду деревушки. Если вы хорошие ходоки, путь займет у вас не больше четырех дней.
"Повсюду деревушки… - подумала Ниал. - Да, нам только этого и не хватало!"
Солдат невозмутимо продолжил:
- Мой отец участвовал в разорении Сеферди.
Ниал вздрогнула, Сеннар сжал ее руку.
- Правда? - произнес безразлично маг, снова принимаясь за еду.
- А как же! Мой отец - один из первых, кто подчинился Тиранно. Мой-то старик все понял, умел нос по ветру держать.
Ниал бросила ложку в миску, и Сеннар стал собираться.
- Куда ты? - спросил Авалер. - Ночь только начинается, надо праздновать.
Он снова усадил Сеннара и наполнил пивом кружки его и Ниал.
- Это вам от меня, в память о моем старике.
Он осушил до дна свою кружку и снова заговорил:
- Мой отец часто рассказывал о разрушении Сеферди. В то время впервые вышли на поле фаммины, эти проклятые твари. Тогда, правда, их было не так много. Вообще-то они - животные, если ими не командовать, то они не знают, что делать. Мой отец - один из тех, кто ими командовал. Когда я был маленьким, он рассказывал мне, каким белым и большим был этот город. Они приблизились ночью, одни напали на полуэльфов, другие - на королевский дворец. Расправились с населением города за одну ночь. Первым убили короля.
Он налил себе еще кружку и выпил.
- Ужасный народ эти эльфы, спесивый. Мой отец ненавидел их, и я - тоже. Пока не пришел этот чертов Наммен, нам, жителям Земли Ночи, далеко было до победы в Двухсотлетней Войне. А потом - все эти треклятые волшебники, которые читали мысли людей и совершали странные обряды против богов в своих дворцах… Вот они и получили тот конец, какого заслуживали.
Ниал резко поднялась, Сеннар встал вслед за ней.
Авалер тоже встал и приблизился к Ниал:
- Черт возьми! Я же сказал вам, что вы быстро дойдете!
Сеннар встал между ними:
- Оставь его, он тебя не слышит. Однако он прав: уже поздно, мы сегодня столько прошли. Поверь мне, было бы приятно еще послушать тебя, но нам пора идти, я засыпаю на ходу.
Он чуть не свернул себе челюсть, изображая правдоподобный зевок.
- Ну, поступай как знаешь… - пробормотал Авалер.
Ниал ринулась к лестнице и быстро побежала. Сеннар последовал за ней и схватил за руку.
- Успокойся! - сказал он вполголоса.
Как только они вошли в свою комнату, Ниал бросила плащ на пол.
- Какой ублюдок, - пробормотала она. - Я думала, что только фаммины истребляли полуэльфов… а оказывается… Будь они прокляты!
Она выхватила из ножен меч и бросила его на столик рядом с одной из кроватей. Дерево раскололось на мелкие части.
В путь они отправились на рассвете. Когда вышли из города, еще шел дождь, медленный и непрекращающийся, похожий на безропотный плач.
Им предстояло еще один раз остановиться в гостинице. Город был похож на тот, в котором они уже побывали, разве чуть поменьше. Они вошли в гостиницу после полуночи. Поужинали в тишине, так же тихо ушли, чтобы проснуться на рассвете и двинуться дальше.
Вечером следующего дня почувствовали, что воздух становится зловонным. Они отлично знали этот запах: тот же самый, который ощутили на болотах Земли Воды. Ниал вспомнила, что когда-то на этом месте рос великолепный лес - лес Берсит. Казалось, что лес поразила какая-то непонятная болезнь, вызванная нечистотами, плывущими из города фамминов, отравляющими протекающие реки. Теперь на месте леса расстилалось дурно пахнущее болото.
- Мы уже близко, - прошептала Ниал, когда небо стало затягиваться облаками, надвигалась ночь.
Земля, по которой они шли, становилась все мягче и мягче. Ниал видела, как на горизонте исчезает ненавистный ей город. Перед ними теперь простиралось только темное пятно земли, пропитанной гнилыми водами.
Ниал лезли в голову какие-то неясные образы, сопровождавшиеся бормотанием духов: вековые деревья, сквозь ветви которых весело светило солнце, великолепие удивительного города и его мраморные плиты, на которых стоял величественно и гордо королевский дворец со своей огромной хрустальной башней. Сейчас ни один проблеск света не освещал ночную тьму. Однако Сеферди был тут, Ниал была в этом уверена.
Внезапно она остановилась.
- Что случилось? - спросил Сеннар.
- Он - за этим холмом, - прошептала Ниал.
- Ты не обязана делать это, - сказал Сеннар, когда они приблизились. - Мы можем пройти другим путем и двигаться по болоту.
Ниал не ответила и направилась к холму. Едва она начала обходить его, как увидела вырисовывающиеся очертания города.
На месте высокой белоснежной стены, являвшейся Ниал в видениях последних дней, лежали пожелтевшие развалины - кирпичная стена, разломанная в нескольких местах, и большие неровные камни. Наверху, там, где когда-то был центр города и стояли самые высокие здания, теперь зияла мрачная пустота, подсвеченная бледными лучами луны.
Ниал медленно шла в этой призрачной тишине и, наконец, оказалась за стеной, у входа. Перед ними был высокий узкий стрельчатый проем, под архитравом стояли статуи двух свернувшихся клубком львов, которые, казалось, сторожили город. На земле лежала вырванная вместе с петлями деревянная дверь с металлическими инкрустациями. Декоративные накладки были изъедены ржавчиной, дерево совсем сгнило. Ниал наклонилась и увидела белые следы барельефа, теперь уже почти неразличимого. Посередине зияла пробоина, вероятно, след тарана, выбившего дверь такой же ночью, только много лет назад. Другая створка свешивалась, наполовину сорванная с петель. Казалось невероятным, что она провисела в таком положении все эти годы.
Ниал испуганно, робко встала, миновала львов, которые будто угадывали ее мысли, глядя пустыми глазницами. Когда Ниал вошла, ей показалось, что она ступила в другой мир.
15
ЛАЙО И ВРАШТА
Лайо не сразу понял, что проснулся. Когда открыл глаза, увидел темноту. К действительности его вернули тяжелые цепи на запястьях и лодыжках и боль в плечах.
Юноша попытался повернуть голову, чтобы увидеть, где находится, потом вспомнил, что произошло накануне, и понял: он очутился в плену. Слезы навернулись ему на глаза, как днем раньше, на базе. Ему не только не удалось найти Ниал, он еще и попал в плен!
Лайо снова попытался пошевелиться, чтобы понять, насколько большой была его камера, но цепи не давали двигаться, а плечо болело. Он услышал звяканье цепей, доносившееся из других камер, вопли людей, гортанные голоса, смех. Это был мир глухих звуков, которые повергали его в ужас.
Юноша не мог сказать, сколько времени прошло, когда увидел, что перед ним открывается окошечко. Наверное, это было окошко в двери. Свет, хотя и неяркий, ослепил его. Когда глаза привыкли к свету, конюший увидел, что камера совсем маленькая, в ней только-только и умещалось его щуплое тело.
Из-за двери появилось страшное, зверское лицо фаммина. Лайо похолодел, когда увидел желтоватые клыки, маленькие поросячьи глазки, неестественно длинные конечности с когтями.
- Что вам нужно от меня? Что вы собираетесь со мной сделать? - в ужасе закричал он.
Фаммин вошел, и Лайо увидел, что у него в руках тарелка, вероятно, обед или ужин. Лайо не представлял, который час.
Вошел невозмутимый фаммин, поставил еду на пол. Бросил на юношу странный, любопытствующий взгляд, который, как показалось Лайо, совсем не соответствовал зверскому лицу фаммина. Его глаза были подернуты грустью, это был почти человеческий взгляд.
Фаммин молча вышел и закрыл за собой дверь. Однако он оставил окошко полуоткрытым, чтобы хоть немного света попадало в камеру.
Вторая встреча Лайо с фаммином была не такой обнадеживающей, как первая. Через два дня он увидел, как распахивается дверь и решительным шагом входит одно из этих животных. Этот фаммин был выше ростом, чем тот, который обычно приносил еду, жесткая шерсть, покрывавшая его руки, была более темного цвета, а глаза - злые. Лайо и представить себе не мог, что фаммины могут так отличаться друг от друга.
Зверь снял с него цепи, бросил его на землю и поволок в другую камеру, где ожидали какой-то человек и несколько фамминов. Лайо понял, что происходит, и содрогнулся. Он сказал себе, что не надо терять присутствия духа, пришло время доказать, чего он стоит, но почувствовал, как у него начинают дрожать ноги.
Человек сначала ограничился тем, что задал ему несколько вопросов, на которые Лайо ответил упорным молчанием. Голос человека становился угрожающим и звучал все громче, но Лайо продолжал молчать. Он должен был сам ответить за те глупости, которые натворил. Никогда и ни за что он не должен был признаваться, что Ниал и Сеннар тоже были на этой Земле.
В этот день его только били по голой спине, пока не исполосовали в кровь. Лайо выл, плакал, ощущал себя потерянным, отчаявшимся, но прикусил язык и не сказал ничего из того, что знал. Боль была невыносимой, еще сильнее, чем от раны на плече, но он терпел.
Фаммин прекращал избиение только для того, чтобы человек мог задать вопросы, потом начинал снова, с еще большей яростью, пока Лайо не погрузился во тьму, думая, что умирает.
Он очнулся в своей камере. Цепь жгла так, будто была пропитана ядовитым составом. Его утешила мысль о том, что он, по крайней мере, держал язык за зубами. Но сколько еще он сможет продержаться?
Два дня Лайо терпел эту пытку и два дня не говорил. Он выл и кусал себе губы до крови, чтобы не выдать того, что знает. Когда его принесли в камеру, он уже был без сознания. Раны его лечили, так как не могли позволить ему умереть, пока он не откроет причину своего появления здесь.
Вскоре Лайо не мог больше ни о чем думать. Он не ощущал даже своего тела, лежал в полубессознательном состоянии в углу своей камеры.
На третий вечер что-то произошло. Когда фаммин, приносивший Лайо еду, открыл камеру, Лайо решил не подходить. Сквозь полузакрытые глаза он разглядел слабый свет, потом почувствовал кого-то рядом с собой. Открыл глаза и обнаружил, что фаммин смотрит на него.
- Ты почему молчишь? - спросило это существо гортанным голосом.
Лайо не ответил.
- Тебя убивают, почему ты не скажешь, что тебе известно? - продолжал фаммин. - Бессмысленно так умирать. Ты умираешь по приказу, потому что не можешь сделать ничего другого. - Существо замолчало, задумавшись. - Тебе кто-то приказал молчать?
На этот раз Лайо открыл глаза, поднял голову и посмотрел на это существо. Он не понимал, чего от него хотят.
- Тебе кто-то приказал молчать? - повторил фаммин.
Лайо покачал головой, потом опустил ее на грудь.
- Тогда почему ты не говоришь?
- Мне нечего… нечего сказать…
- Ты или шпион, или что-то ищешь: так говорит командир, - настаивал фаммин.
- Он ошибается, - произнес обессиленный Лайо.
- Почему ты молчишь? - снова повторил странный фаммин.
- Бывает, что делаешь что-то… потому что хочешь это делать. Я умру… потому что решил, что так будет правильно…
- Не понимаю, - сказал фаммин.
Он изумленно посмотрел на Лайо, потом взял грязноватый пузырек, перевернул своего пленника и стал мазать его спину содержимым пузырька. Лайо тут же почувствовал прохладу, и ему стало немного легче.
- Почему ты так поступаешь? - спросил юноша у фаммина.
- Ты не можешь умереть, пока не скажешь правду: так сказал командир. Поэтому я тебя лечу, - ответил фаммин.
- Бывает, делаешь что-то только потому, что считаешь это справедливым.
- Что значит - справедливым?
- Не знаю… что-то, приносящее добро.
Существо вопросительно посмотрело на Лайо. Тот еще раз удивился: как это возможно, чтобы у фаммина были такие глаза?
- Как тебя зовут? - спросил Лайо.
- Врашта.
Это имя что-то напомнило Лайо.
- Спасибо, - прошептал он.
На четвертый день Лайо начали пытать раскаленным железом. Тот же человек продолжал задавать вопросы, а потом приказывал фаммину пытать Лайо. Юноша кричал, порой даже молил о пощаде, но не говорил.
- Ты не сможешь долго так продержаться, ты хотя бы понимаешь это? - сказал вдруг мужчина, приближая свое лицо к лицу юноши. - Я никогда не устану истязать тебя и не позволю тебе умереть, пока ты не скажешь то, что я хочу услышать от тебя. Мы можем так продолжать годами.
Лайо молчал, эти слова его больше не пугали.
Мужчина улыбнулся:
- Я вас всех, из свободных Земель, хорошо знаю. Если ты так поступаешь, то только потому, что хочешь кого-то защитить. Но твоя защита ничего не даст. Если кто-то проник на эту Землю, я его найду. Может, я его уже нашел. Так что ты напрасно страдаешь, парень, ты - не герой, ты - только кусок кровоточащего мяса в моих руках.
Лайо ничего больше не чувствовал: ни страха, ни ненависти к своему тюремщику, ничего. Жизнь состояла лишь из мучений, поглощения пищи и воды. У него больше не было сил думать, ему не хотелось даже выжить. Единственное, что было еще для него важно, - не заговорить.
Каждый вечер Врашта приходил его лечить. Лайо стал получать удовольствие от того, как лекарства освежают раны, и привязался к этому уродливому существу. Лайо чувствовал, как от заросших волосами лап, прикасавшихся к его спине, исходит сострадание, он начал думать, что фаммин лечил его не только оттого, что ему приказали.
Однако этот зверь продолжал задавать Лайо вопросы.
- Все люди делают то, что хотят?
- Тот, кто достаточно силен для этого - да, - отвечал Лайо и думал о Ниал.
- Все люди такие, как ты?
- К счастью, нет.
- Почему ты дрожишь?
- Мне страшно.
- Что такое страх?
- Это то, что охватывает тебя во время битвы, когда ты сражаешься.
- Когда я сражаюсь, я ни о чем не думаю. Я должен только убивать.
- Ты не боишься смерти?
- А зачем? Нет никакой разницы между жизнью и смертью, - отвечал Врашта.
- Тебе нравится убивать? - спросил Лайо.
- Не знаю. Не то чтобы мне что-то нравилось или не нравилось. Это - только приказы. - Он на мгновение замолчал, задумавшись. - Некоторые из нас, неправильные, не любят убивать. Не хотят этого делать. Подчиняются приказам, как и все другие, но они не такие жестокие. Правда, если об этом узнают, их убивают. Они плачут, когда умирают, но говорят, что лучше умереть, чем жить.
- Все любят что-то одно больше другого. Тебе не нравится мазать меня мазью? А вот мне кажется, что нравится.
- Не знаю. Может быть.
- Я делаю это для одного человека, - сказал однажды вечером Лайо фаммину в горячечном бреду. - Тот, кто мучает меня, прав, я делаю это только для того, чтобы защитить одного человека.
- Ради кого ты это делаешь? - спросил Врашта.
- Ради одной подруги, ради человека, которым дорожу больше всего на свете.
- Что такое подруга?
- Это тот человек, без которого ты не можешь обойтись, тот, кому ты желаешь добра, тот, с которым тебе хорошо, - сказал в бреду Лайо сквозь стоны.
- Ты - мой друг, - сделал вывод Врашта.
Всю ночь фаммин сидел рядом с Лайо, хотя ему не приказывали. Юноша много раз повторял имена Ниал и Сеннара, и его голос долетал до существа, которое не должно было этого услышать.
На следующий день Врашту вызвали к командиру.
- Я хочу, чтобы ты помог убежать этому мальчишке.
Врашта не стал искать смысла в происходящем: это был приказ, а фаммин не может нарушить приказ.
- Ты скажешь ему, что хочешь вместе с ним отправиться к его друзьям. Он поведет тебя, а когда ты найдешь их - убьешь.
Фаммин молчал, взволнованный своими первыми сомнениями. Он почувствовал, что не хочет убивать Лайо: тот был его другом, а для друзей совершаются великие поступки и - уж точно - их не убивают.
- Что тебя разобрало? - спросил мужчина, внимательно посмотрев на Врашту. - Не скажешь ли теперь и ты, что не желаешь их убивать? Не стал ли ты тоже одним из неправильных?
- Я сделаю, как ты сказал, - ответил Врашта. Это был приказ, а он не обсуждается.
Сидящий человек расслабился:
- Заставь его поверить, что хочешь ему помочь. Он - дурак, он попадется на удочку. Не убивай его, пока он не приведет тебя к своим друзьям. Тогда можешь уничтожить их, как тебе вздумается.
У Врашты появилось какое-то неприятное ощущение в области желудка, но он опять ответил, что все выполнит.
Это неприятное ощущение не покидало его, когда немного позже фаммин вошел в камеру Лайо. Он открыл дверь и увидел юношу, прислонившегося к стене и опустившего голову на грудь. Его опять истязали. Была глубокая ночь, командир приказал Враште прийти после заката солнца и осторожно вывести Лайо из тюрьмы, чтобы тот не сомневался, что побег действительно тайный.
Врашта приблизился к Лайо и потрепал его по плечу. Лайо открыл глаза, его лицо оживилось при виде фаммина.
- Ты пришел лечить меня?