Советник взял чистый лист и написал ответ: "На ваше заявление от… сообщаем, что указанная вами Атрелла Орзмунд в настоящее время проходит обряд очищения в монастыре Лита пресветлого. Монастырь готов внести сумму, способную погасить претензии ордена к указанной особе". Подписал: "Настоятель храма Лита, государственный советник Индрэ Анколимэ".
Письмо уйдет в братство завтра утром, сутки или двое нэреиты будут его обсуждать. Они не могут не понимать, что получить Атреллу нереально. Советник Индрэ - мастер бюрократической переписки, и мог бы составить бесспорную конкуренцию высшим иерархам Братства Безутешной. Только нижние чины братства заблуждались насчет епископа-литария. А это означало, что бебешники станут обсуждать возможность торга не меньше суток, и еще сутки, когда придут к выводу, что лучше деньгами, будут определять сумму. Такую сумму, чтоб литариям было выгоднее отдать Ателлу, а точнее - выдать, потому что денег таких просто нет.
Советник знал главу нэреитов Лориндера Тими, тот занимал пост начальника Управления безопасности Продубина. Именно от него он получил сегодня сводку по убийствам. Они не были дружны, но и врагами их не назовешь. Расчетливый и ироничный Лориндер нравился советнику. Большой умница и служака. Он-то отлично понимал, что Атреллы ему не видать. А значит, лучше запросить сумму солидную, но реальную. Любопытно, какую сумму Лори сочтет реальной для советника? Жалование вполне приличное, дай бог, чтобы хватило.
В храме перед вечерней молитвой советник подошел к Варре и прошептал:
- Атреллу активно подключай к работе в госпитале, но утром обязательно на исповедь.
Варра кивнула-поклонилась и ответила:
- Будет сделано. Хорошая девочка.
- Хорошая, но озорница. Нужно учить владеть собой, а то бед не оберемся. У нее большие способности.
Они не заметили, что объект их обсуждений стоял, скромно потупив глазки, в углу, и корил себя за невоздержанность, от всего сердца прося у доброго бога Лита прощения.
_______________
(1) Автор песен "Книги Слемира" - Ю. Лункина
(2) Роман о Слемире пишет Ю. Лункина
Глава 10
Сверкающий лейтенант Орингаст Браго был единственным сыном и последним ребенком в семье героя Рипена, боевого генерала, потомка княжеского рода - Финнегана Браго.
Генерал любил детей. Вообще. Детей абстрактных. Когда же он женился, то спустя месяц уехал в расположение вверенной ему армии для проведения широкомасштабных маневров.
Любимая жена осталась его ждать, и по истечении известного срока родила… девочку.
Генерал всякий раз, приезжая в родовой замок, оставлял жену в положении, а она, словно в отместку за отлучку, рожала девочек.
Хотя Рипен официально и не вел никаких войн, локальные конфликты периодически возникали. То Пину заявил претензию на спорную территорию в горах, то фанатики Асахи подняли восстание, то Регалат, вдруг вспомнив старинные карты, решил отхватить кусок плодородных земель на юге в пойме Тарны… Так что дел у генерала было немало. В лоно семьи его возвращали только ежегодные отпуска и случайные заезды домой, когда по делам службы он оказывался поблизости от родового гнезда Браго.
Финнеган Браго появлялся дома наездами, исполнял супружеский долг, проверял домашнюю бухгалтерию и отбывал в часть. А жена рожала.
Поначалу генерал радовался каждому ребенку:
- Ничего, что девочка! Следующим будет мальчик!
Как бы не так. Следующей опять была девочка, и опять, и снова… и так восемь раз за десять лет. Рождение последних четверых дочерей генерал принимал смиренно, как волю богов. Ходил в храм Лита, заказывал службу, исповедовался в грехах, отнес немало денег и в храм Нэре, просил жрецов, чтоб договорились с Безутешной насчет рождения мальчика.
Может, хоть один из богов сжалится или ощутит выгоду подношений - и наконец подарит сына?
В год, когда боги вняли его молитвам, генерал подал рапорт об отставке. Он еще не был стар, но в генеральном штабе ему сказали, что молодые дышат в спину, что армия реформируется и сокращается… Пора, мол, на покой - дочерей воспитывать. Вон какая армия - целый женский батальон!
Поседевший и облысевший, он приехал весь в орденах и славе к жене и детям. Дождавшись, когда утихнет счастливый визг из восьми девичьих глоток, с замиранием сердца принял из рук супруги кулек с багровым чадом, которое пускало слюнявые пузыри и возмущалось буквально всем, а особенно тем, что его взял на руки какой-то потный и вонючий седой дядька, который младенцев и держать-то толком не умеет.
- Сын, - сказала жена. - Это твой наследник, я назвала его, как дедушку - Орингаст.
Имя генералу понравилось. Дедушка был ого-го какой герой. Наследника с таким именем ждала боевая слава!
Мальчик довольно быстро подрос и начал носиться по замку, сшибая углы. Правда, он каждую зиму болел, косолапил, сутулился, шепелявил и картавил одновременно, но в целом был премилым ребенком, который обожал любую живность, большую часть времени проводил на заднем дворе, где работала прислуга, и мечтал стать великим путешественником. О военной карьере он и слышать не хотел, ибо панически боялся крови и всякий раз, порезав палец, падал в обморок.
Если первые годы генерал умилялся, глядя на будущего путешественника, то после пяти лет он с каждым годом делался все мрачнее.
Лекари разводили руками. Парень был абсолютно здоров. Ни глистов, никакой иной дряни в его организме не обнаруживалось. Говорили: "Конституция такая". Генерал стучал на лекарей кулаком и орал: "Конституция у нас одна! А вы - г…но-специалисты! С одним мальчишкой разобраться не можете!".
Орингаст тем временем оставался тощим, бледнолицым и голенастым доходягой, который толком и сдачи дать не мог.
Его били. Били деревенские, били одноклассники. Он не жаловался. Молча сносил унижения и оскорбления и терпел. Уходил в библиотеку, где просиживл с книжками дни и ночи.
Не вытерпел генерал. Он куда-то уехал на пару дней и вернулся с пожилым дядькой в поношенном солдатском мундире. Гость, осмотрев хлюпика-Орингаста, сказал:
- Приказ ясен, господин генерал, главное, чтоб не сдох…
- Вот именно, - сказал генерал. - Забирай. Жду вас через полтора года, к осени.
- А школа? - попытался возразить наследник.
- Ничего, нагонишь!
И этот солдат увез Орингаста. Не на отцовском паровике, и не на почтовом дилижансе. Увез фигурально. На самом деле они ушли пешком. Как и положено великим путешественникам.
Покинув отчий дом ранней весной, лишь только сошел снег, Орингаст не появлялся в замке полтора года. Где они побывали с ветераном, чего повидали - не пересказать. Но факт один - налицо. Уходило с солдатом бледное тощее нескладное создание четырнадцати лет, которое ни одного слова не могло сказать, чтоб не оплевать собеседника, которое не могло отжаться от пола хотя бы два раза и столько же раз подтянуться на перекладине. А вернулся жилистый юноша с цепким наблюдательным взглядом, который очень четко и ясно доложил отцу о своем прибытии и попросил закупить пять возов строевого леса. Из прислуги отобрал себе в помощники троих крепких парней, и они начали.
Сестры бегали по утрам смотреть, что там происходит на заднем дворе. А там происходило сущее чудо. Из квадратных бревен дорогущей красной сосны вырастал чудный терем. Орингаст работал один. Он уверенно управлялся с инструментами, как заправский плотник, вгонял топор в середину бревна и словно за ручку переносил его одной рукой.
Терем подрастал. И вот настал момент, когда Орингаст настелил из специально закупленной кровельной коры крышу, отчего теремок напомнил раскрывающуюся сосновую шишку, и пригласил всех родных на новоселье.
Смущенный такой разительной переменой в сыне, бравый генерал молча пил чай, наслаждаясь смоляным духом светящихся сосновых стен, пока сестры и мать расточали восторги. Потом мать с сестрами пошли бродить по еще не обставленным комнатам, а отец, только когда наступила тишина, спросил:
- Ну, и какие планы на жизнь?
Он боялся, что Орингаст скажет: стану, мол, архитектором или строителем. Или еще что-то совсем не то, о чем мечтал отец. Но тот, серьезно глядя в глаза генералу, спросил:
- Я подал документы в Ивинсол. Ты не против, папа?
- На какое отделение? - только и спросил тот. Ивинсольская высшая военная школа готовила элиту армии Рипена.
- Внешняя разведка, - ответил сын. И улыбнулся: - Я все-таки надеюсь попутешествовать. Если ты поможешь по окончании попасть в Управление ВР.
- Поживем - увидим, - сказал генерал и горячо обнял сына. Тот не обманул его надежд.
Подать документы - это еще не поступить. Пока Орингаста ждала школа обычная. И подросшие за время разлуки сверстники. Правда, они ждали мальчика для битья и потому несколько опешили, когда в класс вошел двухметровый плечистый малый, в котором с трудом угадывался бывший бледный доходяга.
Обидчики весь день совещались, стоит ли повторять прошлогоднее, и решили попытаться - проверить на вшивость. А ну, как этот обновленный Ори - всего лишь декорация, а в душе остался тем же безответным козлом, который не может решиться ударить обидчика?
Генерала Браго вызвали в школу. До сих пор проблем не было. Орингаст никогда не жаловался, и хотя до отца доходили слухи о побоях, он не вмешивался, уверенный, что честолюбие князя Браго однажды заставит Ори сжать пальцы в кулак и ответить. И вот произошло нечто из ряда вон.
Инспектор лицея, воспитатель со стажем, дождался генерала и с прискорбием сообщил, что Орингаст искалечил четверых. Двоим пришлось лечить переломы, одному - заращивать раны на лице, а четвертый лежит дома с сотрясением головного мозга и сможет выйти на занятия только через две недели. Родители пострадавших в гневе.
Орингаст был тут же, в коридоре. Его окружали девушки-одноклассницы, яростно спорившие, кому из них лечить победителя.
Генерал выслушал инспектора и сказал:
- Давайте послушаем, что скажет сын.
Они пригласили Ори. Тот вошел, потирая ушиб на левом плече.
- Скажи, сын, можно было их хотя бы не калечить?
Орингаст покачал головой, открыл сумку и выложил на стол инспектора кастет, кожаную дубинку с песком внутри и нож с родовым гербом одного из нападавших.
- Мы начали один на один, обменялись парой ударов, а когда они навалились кучей, у меня не было выбора, одному против семерых - ты же понимаешь, отец, фактор времени. Или я их ломаю, или они меня.
- Но откуда такая жестокость? - спросил инспектор. - Ты же всегда был добрым мальчиком, Ори?!
- Я был соплей, о которой и вспоминать не хочется, а стал мужчиной. И то, что вы называете жестокостью, это жесткость и справедливость. Жалеть этих подонков я не собираюсь. А если они подадут в суд, у меня есть свидетели, что я защищался.
Отец закрыл рот раньше инспектора. Это был достойный ответ. Достойный князя и наследника рода Браго. Достойный будущего офицера. Но взрослые не успели сказать ни слова, как Орингаст добавил:
- И еще, у меня есть имя - Орингаст. Это имя моего дела, и я прошу называть меня так, а не этой собачьей кличкой.
Инспектор поглядел в глаза мужчины и, проглотив сухой ком, неизвестно откуда взявшийся в горле, сказал:
- Хорошо. Вы можете идти. Я поговорю с родителями ваших обидчиков. Сам.
Вернувшись домой, генерал привел сына в большой зал, где на стенах были развешаны боевые трофеи и картины батальных сцен, в которых принимали участие предки рода Браго. Генерал снял со стены фамильный меч и, повернувшись к сыну, сказал:
- Я не люблю пафоса и длинных речей. Обряд вступления в наследие рода Браго ждет тебя в двадцать лет. Но сегодня ты заслужил право называться воином. Это мой счастливый день, мой праздник: я узнал, что у моего сына сердце льва. Что он не побоялся выйти один против семерых и победил. Случись это раньше, может быть, я накрыл бы стол и преподнес тебе торт, но сегодня ты сказал, что стал мужчиной. А для мужчины лучший подарок - это оружие. Меч рода Браго не покидает стены этой комнаты, он - залог благополучия нашей семьи. - Генерал положил меч клинком на плечо Орингаста, и тот опустился на колени. - Властью, данной мне по праву наследства, правом князя и владетеля этих земель, я объявляю, что сегодня ты получаешь рыцарское звание, пока неофициально. По-домашнему.
Генерал вернул ритуальный меч на стену и извлек из оружейного ящика стальной обоюдоострый изящный ханутский клинок, украшенный тончайшим узором, будто морозом по стеклу, и точно такой же кинжал:
- Это все, чем я могу наградить победителя. Сегодня ты отстоял честь рода. Это дорогого стоит. Я горжусь тобой, сын. Бери эти клинки и совершенствуй свои навыки. Учитель фехтования придет завтра.
Ответ из Ивинсола доставили только зимой. Там было написано следующее: "Уважаемый господин Браго! Ваше намерение поступить в наше учебное заведение - большая честь для академии. Однако, согласно положению о высших учебных заведениях республики Рипен, вам необходимы две вещи: аттестат об окончании школы и возраст как минимум шестнадцать лет. Учитывая, что вы потомок династии Браго и внук героя Рипена, сообщаем, что у вас будет преимущество при сдаче вступительных экзаменов. Будем рады встретить вас в рядах абитуриентов на будущий год. С уважением, начальник учебной части, полковник Назер".
Все случилось, как предсказал отец. В пятнадцать не приняли. Поэтому Ори приналег на учебу и фехтование. Он не хотел поблажек. Блестяще сдав все тесты, юный рыцарь и князь Браго стал курсантом академии Ивинсола.
Учился он старательно, на отлично, потому что мечтал попасть в дипломатический корпус - отдел резидентуры. Однако что-то не сработало. На Орингаста Браго пришел запрос из Девятого управления безопасности, занимавшегося охраной государственных деятелей.
Возмущению юноши не было предела. Выпускник Ивинсола был уверен, что свинью подложил отец; вероятно, не обошлось и без матушки, очень не хотевшей, чтоб чадо пропадало на нелегальной работе в чужих странах и рисковало жизнью. Их можно понять, все-таки единственный сын.
Рапорт о переводе в службу внешней разведки начальник "девятки" отклонил. Он видел, каких усилий стоило Орингасту разговаривать спокойно. Он понимал молодого офицера: каково это, получить такое предписание!
Поэтому генерал подошел к лейтенанту, обнял за плечи и сказал отечески:
- Не злись, сынок. Это тоже работа, нужная и важная. Эти советники - такие раздолбаи, кто ж им жизнь спасет, если не мы? А отслужишь два года, обещаю: переведу, куда попросишься. Сам за тебя попрошу. Хорошо?
Орингаст ответил:
- Так точно. Я все понял. Готов выполнять.
Но сперва его отправили на курсы телохранителей, где учили совсем другому, нежели в Ивинсоле. И только через три месяца Орингаст познакомился с невысоким седым мужчиной пятидесяти трех лет - государственным советником Индрэ Анколимэ, епископом, профессором медицины и важным государственным деятелем республики.
Лейтенант Браго стал одним из трех постоянных охранников советника Анколимэ. Его объектами были монастырь и университет.
Служба шла без приключений. Дни за днями, редкие просьбы-поручения советника, ежедневные лекции по хирургии, на которых он вынужден был сидеть, общение с Варрой и другими лекарями и служителями ордена Лита, когда по делам службы ему приходилось покидать монастырь.
Ежедневно выглаженный, сверкающий аксельбантами и эполетами белый с золотом парадный мундир. Раз в месяц выезды на зачеты по рукопашному бою и стрельбе.
Поначалу охранники стреляли из небольших ручных однозарядных самострелов - арбалетов. Оружие ближних дистанций. Потом появились духовые самострелы, заряженные иглами с парализующим зельем и даже с ядом. Охранники носили в карманах металлические баллончики и при ходьбе издавали характерный звон, за что их даже прозвали "железными яйцами".
Управление новых видов оружия не прекращало поисков в разработах средств защиты и ближнего боя. Все это было нужно для одного - отражения нападения различных ассасинов, фанатиков-нэреитов и даже литариев, считавших, что официальная церковь погрязла в грехах, и только смерть очистит… и прочую глупость.
Но вот месяц назад телохранителям сперва показали, а затем и выдали новейшие образцы оружия. Такого Орингаст еще не видал. Инструктор продемонстрировал необычной формы деревянную основу от самострела без дуги, струны и стрел. Обычная деревяшка, с довольно удобной рукояткой, удлиненным ложем и стекляшкой на том месте, где обычно находится стальная дуга. Офицеры еще не держали в руках подобного, а инспектор поднял оружие, направил его на деревянную мишень и почти неслышно щелкнул. Ничего не произошло. А точнее, курсанты не поняли, что произошло. В мишени появилось трехсантиметровое сквозное отверстие с опаленными краями.
- Это называется паган, - сказал инструктор. - Стреляет тепловым импульсом. Дерево прожигает на глубину до пяти сантиметров, стальной лист толщиной сантиметр - насквозь. Толще не проверяли. Найдем - проверим. Живые объекты прошибаются тоже насквозь. Главная заповедь - не направлять на зеркальные предметы, можете засадить по себе. Вопросы есть?
Вопросов было много. А как работает, а надолго ли хватает? А чего еще нельзя?
Вообще новое оружие оказалось хрупким, капризным и не терпящим воды. В качестве источника энергии для импульса использовались большие прозрачные кристаллы, вставлявшиеся в рукоятку пагана. По этому кристаллу бил от пружинки деревянный ударник. Что происходило дальше, офицеры не знали и не пытались вникнуть. Главное - как ухаживать? Как выяснилось, уход простой: периодически разбирать, благо там все крепилось на одном винте, протирать медные пластины от окислов, а стеклышко, из которого вырывается смертельный луч, от грязи. Кристалл-генераторов хватает в среднем на двадцать выстрелов, рекомендуется использовать до первой осечки. После чего кристалл стоит заменить.
Оружие понравилось и не понравилось одновременно. И первая же мысль, пришедшая всем офицерам:
- Это не должно попасть в руки бандитов.
Инструктор всех успокоил. Кристаллы и излучатели делать очень сложно, паганы поступили на вооружение только в Девятое управление, и руководство надеется, что применять его придется исключительно на стрельбах.
Однако, как говорит народная мудрость, благими намереньями вымощена дорога в царство Безутешной. Стрелять пришлось, и не раз. Правда, еще никого не убили, но ранения оказались тяжелыми. Ткани попросту испарялись в месте попадания луча, лекари ругались: откуда взять заплату? А еще у пагана вид какой-то несолидный. Направляешь на бандита, а он, привыкший к виду самострела, этот кусок дерева всерьез не принимает.
Орингаст сидел в своей келье в трусах и майке и занимался чисткой оружия. Мягкой тряпочкой протирал контактные пластины и вспоминал события прошедшего дня. Из всего нагромождения он выделил главное - явление Атреллы.