– Отлично. А теперь, что у нас непосредственно с войсками?
Встал третий полковник, по сути, главнокомандующий всей армией герцогства Штангордского, полковник Микит, старый и верный соратник прежнего герцога, мозг войска и, как многие небезосновательно считали, великий полководец современности. У этого полковника тоже имелся планшет, в который он сначала полез за бумагами, но потом махнул рукой и, полагаясь на свою память, начал:
– На данный момент наши войска разделены на три категории. В первой – регулярные подразделения и гвардия. Во второй – городские стражники из разных городов, дружины дворян и подготовленные гильдейские отряды добровольцев. И третья категория – оторванные от сохи крестьяне. Сейчас в первой категории мы имеем следующее: гвардейский полк в тысячу тяжеловооружённых рыцарей, элита нашей армии, три полка лёгкой кавалерии, ещё три тысячи солдат и десять пехотных полков, каждый численностью в тысячу двести бойцов. Итого: шестнадцать тысяч солдат регулярной армии, которых можно использовать в любых условиях. Вторая категория: пять тысяч конных дворянских дружинников, пять тысяч городских стражников и десять тысяч ремесленного ополчения. Из них использовать можно только дружинников, да и то с опаской и оглядкой, а стражников и ремесленников придётся раскидать по городам и крепостям. Третья категория – крестьяне, семьдесят тысяч мужичков, мечтающих только о том, чтобы сбежать домой на посевную.
– Сколько сил соберёт противник? – нахмурился молодой герцог.
– Как докладывает разведка и Тайная стража, – полковник кивнул в сторону графа Тарана, – у рахов около ста двадцати тысяч бойцов. Из них сорок тысяч пехотинцев из племени гарля, пять тысяч гвардейцев из племени бордзу, а все остальные – сброд, в основном лёгкая степная кавалерия из покорённых народов и кочевников. Против них, как вы сами можете видеть из моего доклада, мы выставим только двадцать – двадцать пять тысяч подготовленных бойцов и всех крестьян.
– Что союзники?
– Эльмайнор в войну вступит. Даже несмотря на свои огромные внутренние проблемы. Однако обещанных герцогом Эльмайнорским десять тысяч конных арбалетчиков вероятно ждать только к середине лета. Следовательно, рассчитывать на них мы пока не можем.
– Наёмники?
– То же самое, к началу боёв если получим пять-шесть тысяч воинов с побережья Балтского моря, то и хорошо. Там сейчас своих проблем хватает, ибо коалиция из Блонта, Скиртра и Апенна вторглась в Фергонскую империю, до сих пор не оправившуюся от войны с бордзу. Они всех наёмников на корню скупили, и наша ставка там никого не устраивает. Подорожали мечи в этом десятилетии.
– Как мы будем отражать нашествие врага, полковник?
Микит тяжко вздохнул:
– Ваше сиятельство, самый разумный выход в данной ситуации – закрепиться в крепостях вдоль пограничных рек Сана и Выстригла, та местность позволяет создать достаточно серьёзную линию обороны. – Полковник подошёл к стене, на которой висела карта герцогства, и, водя указательным пальцем с грязным обгрызенным ногтем, продолжил: – Здесь мы имеем пять крепостей, семь замков и болотистый лесной массив. Сами реки тоже не подарок: берега топкие, переправ хороших нет, а глубины достигают пяти метров. Наша задача – удержать правый берег, а любой прорыв блокировать резервами.
– Одобряю ваш план, полковник, и, если вы удержите эту линию обороны, быть вам генералом.
– Буду стараться, ваше сиятельство, – не очень браво и весело ответил Микит и вернулся на место.
– Что же, – герцог повернулся к верховному жрецу, – с делами военными порядок, а что можете поведать нам вы, достопочтенный Хайнтли Дортрас? Как обстоят дела на духовном фронте? Удержим напор вражеских жрецов?
– Удержим. – Голос жреца был спокоен. – Милость Белгора с нами, и в армейские части мы стянули всех, кого смогли. Это сто четыре жреца, наделённые силой нашего бога-прародителя, и они удержат проклятых рахов. Насколько бы ни были они сильны, но применить свою магию колдуны и жрецы Ятгве не смогут. Впрочем, мы тоже. Единственное, что может нас сломить, – применение артефакта "Блёклая Луна". Но они никогда не рискнут вывезти его за пределы своей столицы. По крайней мере, сейчас. Так что в этом отношении мы можем быть спокойны.
– Ну, хоть это хорошо. – Герцог пристально вгляделся в тех, кто участвовал в сегодняшнем совете пяти. – Все свободны. Прошу вас быть предельно внимательными и осторожными. Берегите людей. Рахи могут ещё десять армий купить, а у нас она одна.
Все присутствующие покинули совет, а два полковника, которым сверх всех дел поручили организацию рейдерского движения, засели в кабинете Штенгеля.
– Что предпримем в первую очередь, полковник, мысли какие-нибудь дельные есть? – спросил Штенгель графа.
– Всё есть, полковник, – ответил тот, и оба офицера рассмеялись.
– Ладно. – Штенгель смахнул с глаз выступившие слёзы. – К бесам полковников, давай по именам. Меня Гельмут зовут.
– Флор, – представился Интар.
– Так что там есть насчёт рейдерских операций?
– То, что я отдал герцогу, документы на подпись, – ответил армеец. – Сегодня он эти указы подмахнёт – и вперёд, только успевай отряды комплектовать и по тылам рахов распускать.
– И что в тех указах?
– Полное освобождение от любого уголовного преследования и амнистия каждому, кто захочет искупить свою вину перед людьми и государством кровью. Не важно, каторжник, разбойник или ещё кто. Каждому свобода при условии, что он согласен вступить в рейдерский отряд. Кроме того, защита от врагов и неприкосновенность добычи, захваченной на вражеской территории.
– Ненадёжный материал – уголовники и разбойники, уж я этот народ знаю и смею думать, что неплохо понимаю всё, что в их головах творится.
– А куда им деваться? – спросил Интар и сам же ответил: – Рахи придут, всех на алтари погонят, и даже уголовнички это понимают. Допустим, дали вчерашнему разбойнику и каторжнику лошадь, пусть плохонькую, но всё же. Оружие старенькое, что не жалко. Припасов немного. А потом отправили в степь. Бежать ему некуда, кругом война, и сдаться противнику нельзя. Это если с одной стороны посмотреть. Но ведь есть и другая: когда он был разбойником, то всю жизнь скрывался от правосудия, а теперь грабить и убивать других людей будет его обязанностью перед герцогом и народом. Он становится нужным для государства человеком, героем, в конце концов. И мы смотрим на это как на проходной момент, но скажу тебе прямо, Гельмут: нас шестеро было, кто этот план разрабатывал, и такие идеи в головах наших крутились, что дух захватывало.
– Что, не только каторжников и разбойников в это движение впрягать? – Штенгель недоверчиво хмыкнул.
– Именно. – Граф Интар, потомственный военный из славного рода Интаров, аристократ в семнадцатом поколении, увлёкся. – Главный тезис здесь, девиз можно сказать – война должна сама себя кормить. Пусть для начала мы возьмём каторжников, разбойников, воров. А ведь потом можно и купцов к делу допустить.
– Как это, при чём здесь война и купцы?
– Гельмут, купчины сразу сообразят, что если на свой кошт взять отряд наёмников, которые будут, грабя чужие караваны, приносить им добычу, хоть на суше, хоть на море, то ты их потом унять не сможешь. Потом, есть захудалые дворянчики, что у нас, что дальше к западу. Вот, воюй, даём тебе возможность отличиться и разбогатеть. Только подать это надо правильно, чтобы сердца зажигались и каждый искатель счастья был уверен – именно он выживет, а после победы вернётся домой со славой и тугими кошелями. Но и это не всё. Ведь можно и пиратов с Кораса под это дело взять – морякам добыча всегда нужна.
– Да, размахнулся ты, Флор, – удивлённо отреагировал Штенгель. – Не ожидал. Только зачем меня к тебе в пару поставили, пока не пойму.
– А это чтобы я не заигрался и в системе порядок был, – ухмыльнулся Интар. – Если с умом подойти к вопросу такого рейдерства, то рахов и всё их государство можно за десять лет на куски растянуть. В этом я даже не то что уверен, это я знаю твёрдо, как истину.
– А колдовство и амулеты?
– Чушь, – скривился Интар. – Когда собирается толпа народа, которая убеждена, что у соседа в подвале есть мешок золота, то ему и колдовство не поможет. На части порвут, жену с дочерьми изнасилуют, самого прибьют и на прощание дом сожгут. Такое я на южной границе видел, когда с бордзу воевали. Так и с рахами надо. Главное – психологию людскую переломить, показать, что эти поклонники Ятгве полные придурки, которые где-то воюют, а у них дома рейдеры Штангорда лютуют безнаказанно. Тогда даже тот, кто за них стоит, может решить, что легче рахов грабить, чем им служить.
– Но ведь будут и потери, причём большие, – заметил тайный стражник.
– Будут потери, – согласился граф, – и не малые. Однако кому это нужно знать, кроме нас с тобой? Наше дело так подать это в местах, где мы сможем воинов найти, чтобы они сами сюда, как пчёлы на мёд, слетались. И мы с тобой, Гельмут, это сделаем. Верь мне. Пройдёт всего несколько лет, и пусть мы не победим эту шваль. Но от своих границ откинем.
– Тогда, – Штенгель достал из стола бутылочку вина и пару стаканчиков, – предлагаю выпить за наше знакомство и начинание великого дела.
– Согласен.
Крепко выпив, два полковника ясности ума тем не менее не потеряли, и уже к утру были составлены все положенные в таких случаях бумаги с указаниями основных направлений работы и предполагаемой штатной численностью рейдерских отрядов. А вечером новый указ герцога Штангордского Конрада Четвёртого, призывающий всех преступников, каторжников, разбойников и воров вступать в отряды рейдеров, был объявлен на городских площадях столицы.
22. Пламен
– Пламен, ну, может, возьмёте меня? – уже третий час кряду канючил Квирин Игла. – Ребята наши, босяки уличные, жили без опеки всю жизнь и теперь проживут. Я им не нужен.
– Квирин, – я постарался напустить на лицо угрюмость, – тебе задача поставлена, выполняй. Мы вернёмся и тогда уже решим насчёт тебя. Справишься здесь, войдёшь в отряд. А нет, так и останешься местным босяком. Это моё последнее слово. Понял?
– Да, – ответил парень и направился к мальчишкам, которые с восторгом разглядывали наш отряд.
Действительно, было на что посмотреть. Десять молодых крепких парней на полукровных конях-двухлетках гнедой масти из личных табунов герцога Штангордского. Кстати, купленных при помощи полковника Штенгеля, который был счастлив, что мы исчезаем с его жизненного горизонта. Коньки наши все как на подбор: метр шестьдесят пять в хорошо развитой холке, головы маленькие, глаза выразительные. Красавцы, кто больше, неясно: то ли парни, вырядившиеся, как на парад, и без нужды дёргающие повод, когда на них девки Старой гавани смотрят, то ли кони. Это ничего, пусть покрасуются. Ведь на то, чтобы снарядить десяток, мы потратили всю нашу казну без остатка. Так что смотрите, коренные обитатели Старой гавани, любуйтесь.
Что поделать, не на прогулку собрались, а в степь, врагов наших резать. Поэтому на снаряжении решили не экономить, вложились всем на зависть, и даже наёмники Кривого Руга по сравнению с нашими парнями выглядели серенько.
Половину расхода мы отводили на хороших лошадей, годных для долгого степного изгона, но повезло. Как я уже упоминал, Штенгель помог, и за справедливую цену мы получили лошадей. Хотя намечается война, а мы совсем не штангордская армия.
Следующей задачей поставили перед собой вооружение, и понеслось: тринадцать отличных арбалетов и по полсотни болтов к каждому, три шашки, пять сабель и пять мечей. Всё дорого, с учётом того, что брали лучшие образцы и цены взлетели.
Дальше – доспехи: тринадцать мелкого плетения кольчуг с чулками и круглые степные шлемы с тканевой оторочкой.
Вроде и не брали больше ничего, припасы только, одежду, сапоги, войлоки, перемётные сумки, мелочь всякую походную, три карты каганата разной степени достоверности и точности. А глядь, денег уже и нет.
Ладно, всё наживное. Пришло золото, да и ушло.
– Руг! – крикнул я в открытые двери таверны. – Пора выдвигаться!
– Иду! – Кривой Руг явно был не в своей тарелке, смутило его, что провожать нас в поход вывалила почти вся Старая гавань.
Местный пахан отдал последние наставления Дори Крабу, который с десятком наёмников оставался на хозяйстве, и вышел на улицу. Все воины запрыгнули в сёдла.
Ну, с нами боги, тронулись. И наш сборный отряд во главе с Кривым Ругом покинул бандитский район.
Фанфар и труб не было, естественно, но провожали нас искренне. Впервые отряд из Старой гавани отправлялся воевать за герцога, и народ проявил удивительный патриотизм. А мы не будем их разочаровывать, и знать, что цель нашего похода – не граница, а степь, ворам совсем не обязательно.
Неспешно и с достоинством отряд прогарцевал по улицам. На воротах предъявили стражникам документы. Смотрите, не голодранцы какие едут, а сам Кривой Руг, со вчерашнего дня действительный член гильдии купцов Штангорда, на войну отправляется. Конечно, Кривой Руг человек опытный и мог скрывать свои мысли, но только не в этот момент. Лицо его выдавало полностью, а на нём проявилось такое самодовольство в смеси с умилением, что становилось понятно: именно к этому моменту всю жизнь и шёл Кривой. Как мало ему надо для счастья! Всего-то – проехаться с достоинством по родному городу и поприветствовать самых богатых купцов Штангорда как равных. Сбылась мечта.
За городскими воротами отряд уже ожидали. К нам пристроились Лука, Джоко и проводник Бойко Путимир. А к Кривому Ругу ещё два десятка бойцов, по виду настоящие разбойники, только полчаса как выползшие из своего лесного схрона. Отряд у нас собрался разномастный, но люди в большинстве опытные, и я верил, что наши восемь десятков покажут себя в бою достойно. Сколько там той охраны в караване будет? Полсотни, ну сотня. И даже пусть две сотни. Всё одно – мы их сделаем.
Путь, которым проникнем в степь, разметили заранее. Рахи уже подступали к границе, и совсем скоро в порубежье закипят кровавые и жестокие бои. Но нам туда не нужно. Мы двинемся к Эльмайнору, ещё не вступившему в войну, и тихой сапой, на мягких лапах, перейдём границу на стыке трёх государств. Эти места издавна контрабандистами использовались, пограничная стража там вроде есть. Но если знать, как правильно идти, то мы с ней даже не встретимся. А вот со степняками столкнуться можем. С самых древних времён так повелось, что кочует там одно не очень большое кочевое племя сагареков, получая небольшую мзду от каганов, от Штангорда и Эльмайнора. Тем и живут, ибо места там бедные и взять с них нечего. Какая-то странная ситуация сложилась, но, видимо, она всех устраивала, и сагареков особо не тревожили.
Степь – это что, огромные пространства, и кажется, что там негде спрятаться и укрыться. Но это не так, и Джоко, несколько раз бывавший в каганате по своим шпионским делам, нам кое-что рассказал. Да и сами мы не дураки, а ко всему этому память предков наших, через кровь, всё сильней пробуждается. Бывает, закроешь глаза и видишь то, что когда-то видели твой дед, прадед или вообще настолько далёкий предок, что степень родства с ним определить сложно. И если даже основываться на наших видениях, можно сказать, что наша тройка в степи себя почувствует как дома. Хотя почему – как? Мы и будем дома, так правильней.
Первый день путешествия прошёл легко. На ночь остановились ещё засветло, съехали с дорожного тракта в сторону и расположились на поляне с родником. Разбились на три группы: наёмники Кривого Руга, разбойники бандитского вожака Бергуса рядышком, а мы чуть в стороне от тех и других. У каждого свой порядок, свой караульный на ночь, свои кашевары и продукты. Мы вместе и в то же время врозь. Но это пока, и дорога всё расставит по своим местам. Правда, с разбойниками проблемы будут. Вон как на винишко дрянное припали и песни горланят. Так что, может, даже сегодня с ними столкнёмся. Впрочем, это всё не так важно, и при нужде мы их придавим.
На свой десяток мы развели два костра. Кашеваром у нас Триша, парень готовил просто отлично, и на ужин была заправленная салом каша. Курбат, Звенислав и я сидели рядышком, спокойно рубали кашу, и вдруг что-то толкнуло Курбата в бок. После чего он откатился в сторону, а глубокая тарелка с едой покатилась в траву.
– С дороги, уродец! – раздался громкий сиплый голос.
"Ну вот, накаркал", – мелькнула мысль, и я посмотрел на наглеца.
Над нами возвышался Боба, правая рука разбойного атамана Бергуса, говорят, профессиональный головорез и убийца. Посмотрим, кто таков. Нас проверяют на прочность. Я огляделся. Так и есть. Все с любопытством уставились на нас, интересно воинам, как же мы себя поведём. Смотрите. Нам не жалко. И не говорите потом, что не видели. А то ведь наш горбун парень быстрый и жёсткий.
Курбат встал, стряхнул с себя остатки каши и, чуть приподняв подбородок, кивнул в сторону Бобы:
– Пламен, мне его убить можно?
– Почему бы и нет? – пожал я плечами. – Препятствий к этому не вижу.
– Тогда я его убью, – спокойно сказал горбун.
– Вы чего?! Вы мне все по жизни должны! Сопляки! – взревел разбойник. – Да я вас…
Договорить он не успел, поскольку Курбат метнулся к нему и что было силы, а она в нём не малая, ударил кулаком сбоку в шею. Никогда на тренировках не понимал, как горбун это делает с болванами деревянными, у нас с Звениславом так не получалось, но головы манекенов слетали с плеч после одного удара. Впрочем, здоровяк Боба не деревянный манекен, и потому голова у него не слетела, а только отломилась от туловища.
Все, кто находился на поляне, услышали только хруст перебитых шейных позвонков, и разбойник рухнул на траву. Дело сделано, Курбат есть Курбат, он не шутил. Сказал, что убьёт, значит, так и сделает.
"Лесные братья" покойного Бобы, с криками выхватывая оружие, вскочили, и наши парни тоже приготовились к бою. Только учителя, Лука и Джоко, сидели спокойно, как если бы их это совсем не касалось. Да от наёмников, всё так же мирно продолжающих трапезу возле своих костров, раздался голос Кривого Руга:
– Бергус, уйми буянов. Их сейчас всех убьют. А ты мне без своих горе-вояк и даром не нужен.
– Всем вернуться на место! – рявкнул разбойный вожак, и его люди, несмотря на сильное подпитие, послушались.
– Вот и хорошо, – вновь голос Кривого Руга. – Бергус, Пламен, идите сюда. Ещё раз обсудим предстоящий поход.
Я подошёл к Кривому Ругу и сел на скатанный подле костра войлок. Следом в круг света влетел вожак разбойников Бергус, крепкий стройный мужчина, эдакий франт и благородный разбойник, разодетый в сшитую на заказ одежду из дорогих тканей. Он сел напротив Кривого Руга и, с трудом сдерживая смех, наклонился ко мне:
– Отлично ваш горбун Бобу сделал. – Увидев моё удивлённое лицо, пояснил: – Этот гад банду под себя подмять захотел, давно уже воду мутит. Так что без него спокойней. С меня причитается.
– Потом обговорите свои дела, – буркнул Кривой Руг и расстелил на траве карту. – Думать надо, как пойдём в степь.
– Так ведь определили уже всё. – Я подвинулся ближе к карте. – Пять дней до Норгенгорда. От него три дня до границы. Проскакиваем владения сагареков, там два конных перехода, и выходим на простор, где ловить нас просто некому. Ещё десять дней пути, и мы будем у переправы через Атиль. После чего ждём караван, улучаем удобный момент и наносим удар.