* * *
Выйдя из кабинета, он чуть не упал в обморок. Воздух словно загустел и перестал наполнять легкие. Но сотник, которого послали проводить его к новому жилищу, не спускал с Сетиса глаз, поэтому он безропотно прошел следом за офицером по лабиринту коридоров и пыльных лестниц, складов, палат и казарм.
- Он что, хочет упрятать меня в тюрьму? - пробормотал Сетис.
- Тюремные камеры двумя этажами ниже. - Сотник остановился, распахнул шаткую кедровую дверь и заглянул внутрь. - Заходи.
Крошечная каморка. Без воздуха. Без света. Жесткая кровать с одним одеялом и потрескавшаяся деревянная миска на столе. Сетис огляделся.
- Так, - сказал он. - Немедленно подметите полы, принесите два ковра, кресло, свежие полотняные простыни, писчие принадлежности, как можно больше ламп. Серебряную чашу, несколько бокалов, две полки для вещей. И пусть у меня убирают каждое утро. Приносите пищу и воду. И чем, черт возьми, здесь пахнет?
- Пачули.
- Это еще что такое?
- Ароматизированное масло. Девушки-рабыни каждый день втирают его в спину принцу Джамилю.
Сетис тихо спросил:
- Его камера рядом с моей?
- Камера! - Сотник хотел было сплюнуть, но удержался. - Скорее, палаты. Драгоценный племянник Императора - самая главная козырная карта в руках Аргелина. Он и его проклятые слоны. Тебе известно, что этих животных считают священными? Если бы Джамиля не держали в заложниках, Император давным-давно сровнял бы Порт с землей.
Сетис кивнул. Не выдержав, рухнул на кровать.
- Пусть из дома принесут все мои вещи, - распорядился он. - Немедленно.
Сотник вышел.
- Еще один писец-выскочка на нашу голову, - проворчал он и на этот раз все-таки сплюнул.
Только теперь Сетис в изнеможении выронил вещевой мешок на пол, закрыл глаза и поплыл по волнам темноты.
Он добился своего.
Проник к Аргелину.
Орфет утверждал, что у него ничего не получится, Шакал высказывал сомнения в том, хватит ли у него духу. Хватило.
Он очутился там, где и хотел быть.
В самом сердце событий.
Он открыл глаза и увидел, что по стене ползет жук. Потом жук нырнул в крохотную трещинку. Перед глазами опять возникли ворота, девушка в черной накидке. Она смотрела на него - изумленно, радостно и одновременно испуганно.
Потом она выскользнула за ворота и ушла не оглядываясь.
- Ох, Мирани, - прошептал он в тишину. - Что же я наделал?
Вторые Врата
Дорога Пепла
На дороге, ведущей в Сады Царицы Дождя, стоят Девять Врат. Так говорят сами себе люди. Каждые врата - это преграда и испытание, опасность и восторг.
По этой дороге могут ходить только мертвые и Бог, она течет и струится, как русло ручья.
Каждый год, в День Скарабея, мою статую и статую Царицы проносят через ворота, по улицам. Вокруг меня людская толпа кишит, как насекомые, плывет, как стая рыб, протягивая ко мне руки.
Я не могу говорить с ними, потому что губы у меня мраморные, но я улыбаюсь им, потому что они такие маленькие и слабые, так многого от меня хотят.
Я что-то чувствую - наверное, страх.
Но разве богам ведом страх?
Она видит солнце под землей
Как ты мог позволить ему это? - накинулась Мирани на Шакала. Радость в ее душе перемешивалась с разочарованием.
- Он сам это придумал, о пресветлая.
- Вечно он выдумывает всякую чушь! - Она в изнеможении села на один из тронов Креона, украшенный, как птица, распростертыми крыльями.
- А что ты подумала, когда увидела его? - с хитрой усмешкой спросил Шакал. - Чем он, по-твоему, занимался?
- Откуда мне знать!
И все-таки она знала. Она гнала от себя эти мысли, но грабитель могил смотрел на нее звериными глазами и улыбался.
- Ты решила, что, наверное, он нас предал. Сдается мне, что за всеми героическими подвигами нашей юной подруги кроется это невысказанное сомнение.
Его голос звучал насмешливо, и она отвернулась.
- Архон! Ты мог бы его остановить!
Алексос возвел из игрушечных кубиков башню головокружительной высоты. Сосредоточенно хмурясь, он водрузил на вершину еще один кирпичик.
- Боги не могут помешать людям делать то, что они хотят, Мирани. И к тому же нам нужен был свой человек по ту сторону.
Сдерживая подступающие слезы, она посмотрела на Орфета. Толстяк склонился к ней. В его ворчливом голосе прозвучала неожиданная доброта.
- Я скажу тебе, девочка, то, чего они не договаривают. Сетис пошел на риск из-за того происшествия со Сферой Тайн.
- Какого происшествия? - Она была озадачена.
- Помнишь тот миг, когда ты впервые дала ее ему в руки? Он рассказал мне это на обратном пути через пустыню, звездной ночью, когда мы оба лежали без сна. Сказал, что очень хотел получить Сферу, жаждал ее, а когда ты ее протянула, с нетерпением выхватил у тебя из рук. И ты это заметила. Потом ему стало стыдно. Он хотел, Мирани, чтобы ты хорошо думала о нем.
Она оцепенела. Креон вложил ей в руки чашку теплого молока, и она выпила его, не ощущая вкуса. В глубине души шевельнулась холодная скорлупка страха. Она прошептала:
- Он погибнет. Аргелин заставит его замолчать.
- А может быть, и нет. - Шакал лениво вытянул ноги на кушетке. Легкий ветерок от его движения опрокинул башню из кубиков. Алексос горестно взвыл; по стенам пробежала легкая дрожь.
Орфет тревожно огляделся.
- Дружище, это ты наделал?
Алексос хмуро взирал на груду кубиков.
- Прости, Орфет. Я больше не буду.
И стал собирать кирпичи. Шакал с толстяком переглянулись. Грабитель осторожно опустил ноги.
- Как я уже сказал, Аргелин хитер. Может, Сетис нужен ему самому. Особенно если он его подозревает. Это все равно, что ходьба по натянутому канату. Но писец сумеет по нему пройти. Сетис - мастер самосохранения.
Он осторожно пригубил Креоново вино и поморщился.
- Теперь расскажите, что здесь происходит. Давно введен комендантский час?
- Два месяца назад. - Мирани крутила в руках чашку. - После смерти Гермии власть Аргелина держится только на страхе. Он уничтожает все изображения Бога и Царицы Дождя, ставит вместо них свои собственные. Он провозгласил себя царем, закрыл все храмы и театры, арестовал тех, кто пытался протестовать. Налоги выросли, купцы держатся подальше от наших краев. Люди злятся, но не осмеливаются сказать ни слова, потому что кругом полно наемников с Севера, а они надменны и жестоки. Были казни, публичные порки, конфискации имущества. Все эти вести мы получали через знакомых Креона - уборщиков, писцов и рабов. Мы с Ретией отваживаемся выходить в Город только после наступления темноты. В Порту слишком опасно. Я там была всего два раза.
- А война? - спросил Орфет.
Мирани пожала плечами.
- Зашла в тупик. Ходят слухи, что императорский флот захватил Каллады, Милос и все острова. - Она на миг подумала об отце и отставила чашку. - Порт в блокаде, оттуда не выходит ни один корабль. Скоро начнется голод.
- Торговля замерла, а ведь надо платить тысячам наемников! - Шакал задумчиво пригубил вино. - Аргелин, наверно, близок к разорению. - Он посмотрел на Креона. - А тем временем во тьме ждет Тень.
- Она ждет всегда. - Альбинос присел на корточки, выставив костлявые колени. - Потому что Тень охраняет гробницы, места упокоения. Да, Аргелин скоро придет сюда.
Орфет угрюмо посмотрел на него над ободом чашки. Он пьет только воду, с мимолетным удивлением заметила Мирани.
- Неужели у него хватит глупости ограбить мертвых?
Шакал снисходительно посмотрел на него.
Креон выдавил свою всегдашнюю кривую усмешку.
- У нас под ногами лежат бессчетные сокровища. Он забыл богов и жаждет только мести. Гнев Архонов не остановит его. - Он искоса бросил взгляд на Алексоса. - Но теперь вернулся мой брат, и Аргелин познает на себе гнев Бога.
- У тебя есть планы, - ровным голосом заметил Шакал.
Креон пожал плечами.
- Я предпринял некоторые… меры предосторожности. Расставил ловушки и западни, вырыл подземные ходы и кое-что построил. Аргелин обнаружит, что главные карты пропали или ведут в никуда. Искатели сокровищ, которые вступят в гробницы, пропадут без вести. По городу уже ходят слухи, что в гробницах рыщет Тень Бога, костлявая и смертоносная.
- А как там река? - вдруг спросил Алексос и выпрямился. Темная челка нависала над глазами. - Моя река! Я же сказал, что верну ее, и вернул!
Креон поглядел на Мирани. Она сказала:
- Аргелин патрулирует берега. Люди берут воду только в разрешенных местах и платят за нее. Строятся какие-то оросительные сооружения, но мы о них ничего не знаем.
Алексос нахмурился.
- Он не имеет права так делать. А мои статуи, Мирани! Такие древние, такая мастерская работа!
Его голос звенел в темном углу Креоновой палаты. Над полом взвились тонкие струйки пыли, что-то соскользнуло и со стуком упало.
- Дружище, - с жаром воскликнул Орфет. - Он за это поплатится.
- Как? - Мирани встала и прошлась по комнате. - Мы ничего не можем сделать против его войска! Здесь нам ничто не грозит, но не дай бог он узнает, что мы живы! И к тому же - куда подевалась Ретия?
- А она может вступить с ним в переговоры? - тихо спросил Шакал.
- Конечно, нет!
- Уж не пошла ли она к нему с каким-нибудь собственным планом?
Мирани помолчала. Откуда ей знать, что замышляет Ретия? За два месяца в подземных гробницах рослая девушка почти потеряла рассудок. Два раза она выходила в Город, не обмолвившись ни словом о том, где была. А сегодня уж очень рвалась прогуляться в Порт.
- Может быть, - с неохотой произнесла Мирани. - Но нас она не предаст.
- В таком случае, - Шакал рывком сел, - я слишком уж долго прохлаждаюсь в этом царстве паутины! Пора Шакалу вернуться в свое логово, а князю Осаркону - в свой разрушенный дворец. Пусть вы все мертвы и похоронены в своих гробницах, но я-то еще жив. - Он подался вперед, светлые волосы рассыпались по плечам, взгляд миндалевидных глаз обежал собеседников. - Но сначала я расскажу вам о своем плане.
- С чего ты взял, что ты тут распоряжаешься? - прорычал Орфет.
- Тише, Орфет. - Алексос скрестил ноги. - Я хочу послушать.
- Ну так слушай, маленький бог. Наша цель - восстановить Оракул, Архона и Девятерых. Разгромить Аргелина навсегда. Согласен?
Все молча кивнули.
- Тогда прежде всего мы должны найти остальных Девятерых. Мои люди выяснят, куда они подевались.
- Может быть, их уже и в живых нет, - пробормотал Орфет.
Шакал пропустил его слова мимо ушей.
- Во-вторых, надо спасти принца Джамиля. Это задача для Сетиса, он ее знает. Но надо быть осторожнее - спасти Джамиля, но не выпускать на свободу. Нам, как и Аргелину, он нужен в качестве заложника против Императора. Тем временем во всем Порту будут работать воры и карманники, жулики и мошенники. Они будут красть оружие, накапливать боеприпасы, собирать копья. Вскоре Аргелин заметит, что его обчистили на корню. - Он взял один из кубиков, протянул Алексосу, а потом кубик словно растворился в его раскрытой ладони. - Будто по волшебству.
Алексос улыбнулся, но Мирани сказала:
- А потом?
Шакал склонился, приблизил к ней заостренное лицо.
- Мы снова овладеем Островом и оттуда выступим против него. Поднимем мятеж, пресветлая.
Она выдержала его взгляд.
- Как Гласительница, я не соглашусь на это, если ты не пообещаешь, что кровопролитие будет сколь возможно малым.
Орфет фыркнул. Шакал и глазом не моргнул.
- Ты просишь о чудесах. Но я попробую.
Мирани кивнула. Хоть и знала, что против войск Аргелина им не выстоять. И он тоже наверняка это знал.
Однако она спросила только:
- Почему?
- Что - почему?
- Почему вы это делаете? - озадаченно спросила она и обвела всех взглядом. - Почему Орфет не пьян? Почему ты не строишь планы продавать Аргелину оружие, наживаться на нехватке еды, организовать контрабанду воды? Что с вами стряслось?
Все молчали. Шакал грациозно пожал плечами. Орфет нахмурился.
- Они испили из Колодца Песен, Мирани, - ответил Алексос, складывая кубики.
Если это и был ответ, он предназначался не ей. Однако Креон улыбнулся, и в теплой темноте она почувствовала, как Бог скользнул ей в мысли и прошептал: "Когда-нибудь я тебе всё расскажу".
- А какова моя роль в этом грандиозном плане? - поинтересовался Орфет.
- Беречь Архона и Гласительницу, оставаться под землей, пока я за тобой не пришлю. И ни в коем случае не подниматься наверх. - Шакал встал и сверху вниз посмотрел на Мирани. Потом сказал: - В конечном счете, пресветлая, я все же намерен процветать. Я хочу стать настоящим князем Осарконом, вернуть свои земли и фамильную честь, напомнить Аргелину о крови моих братьев и муках моей матери. - На его лицо легла темнота; он шагнул назад, его озарила лампа, и Мирани заметила у него в глазах легкий трепет; он торопливо обернулся к грудам пергаментных вещей в глубине комнаты. - Кто здесь?
- Это я. - Из-за ворохов фальшивой мебели вышел человек, держащий за руку маленькую девочку. Он был худ и седовлас, лицо и волосы запорошены пылью, руки покрылись грязью до локтей. Он уронил на пол груду инструментов, Телия подбежала к Мирани и обняла ее за талию.
- Она сказала мне, что ты вернулась. - Отец Сетиса с усилием разогнул спину, бросил пылающий взгляд на Орфета, потом оглядел Алексоса. - Ты, должно быть, Архон.
- Верно, - подтвердил Алексос.
Старик фыркнул. Посмотрел на Шакала, на Креона, огляделся, устремил взгляд в темноту по углам.
- А где же Сетис? Где мой негодный сын?
* * *
Ночью, лежа на кровати из пергамента, которая шуршала и скрипела при каждом ее движении, Мирани вспоминала, каким неподвижным осталось лицо старика, когда Креон сообщил ему страшную весть о сыне. В нем не дрогнул ни единый мускул, как будто малейшее движение или слово могли вывести несчастного из равновесия.
А Телия сердито воскликнула:
- Сетис обещал привезти мне подарок! - И эти слова рассекли воздух, как удары ножа.
Отец отвернулся и прошел в темную глубину палаты. Орфет долго смотрел ему вслед, потом пробормотал:
- Обещал - значит, принесет, девочка. Не вешай нос.
Мирани лежала без сна, широко раскрыв глаза. Здесь, внизу, было тепло, в царстве мертвых температура не менялась круглый год, и стояла полная тишина.
Перевернувшись на спину, она уставилась в каменный потолок. Сетис пошел на это ради нее. Так сказал Орфет. И верно, она подметила эту вспышку алчности и поняла, что он об этом догадался. Но идти на такой риск! Удастся ли ему опасный замысел? Или его уже нет в живых? Мысль об этом пронзила ее ударом, Мирани села, стиснула пальцами жесткое одеяло.
- Ответь! Жив он или нет? - спросила она у Бога.
Темнота проглотила ее слова, смягчила их, зашелестела. Они прокатились эхом по трещинам в камнях, прервали далекий храп Орфета, потревожив его сон. Потом храп раздался опять.
- Жив.
Сначала ей почудилось, будто ответил Бог, потом она увидела отца Сетиса.
Он стоял по другую сторону тонкой пурпурной занавески, которой Креон отгородил для нее уголок.
- Входи, - прошептала она.
Он прошел под занавеской, всклубив пыль. Сел на кровать - та скрипнула. Мирани спустила ноги на пол и взяла его за руку. Ладони у старика были мозолистые, шершавые: он с Креоном долгие часы трудился в подземных коридорах, возводя тайные ловушки.
- Ты не мог услышать, - прошептала она.
- Просто я сам подумал о том же. - Его голос был сумрачен. - Я спросил Алексоса. Он сказал, что Сетис находится там, куда он хотел попасть - в самом сердце событий. - Он поднял глаза. - Ну, а раз мальчик - Архон, значит…
- Да, - кивнула Мирани. - Он всё знает.
Лицо старика было бледным, как будто долгие месяцы без солнечного света лишили его жизненных сил. Седые волосы коротко подстрижены, кожа сухая, морщинистая.
- Музыкант сказал, что Сетис сделал это ради тебя, Мирани, но это еще не вся правда. - Он пожал плечами. - Мы с сыном никогда не были близки. После смерти его матери у меня на руках осталась Телия - крохотный комочек, маленькая капелька жизни. Я должен был заботиться о ней. Времена были тяжелые. Я упал со строительных лесов и больше не мог работать - я ведь был каменщиком, пресветлая, очень хорошим. Пришлось Сетису зарабатывать нам на жизнь. - Он опять пожал плечами. - Я питал на него большие надежды. Говорил: поступи на службу к Аргелину. Поднимись на вершину. А он вместо этого пошел в Город. Я поливал его презрением Четвертый помощник архивариуса - это жалкая букашка в муравейнике писцов. Ну чего можно добиться на такой работе! Всякий раз, когда он приходил домой, мы ссорились. Поэтому он перестал приходить.
Мирани подергала край простыни.
- Он такой же, как ты, - сказала она.
Старик приподнял голову.
- Ты так думаешь? - удивленно спросил он.
- Да. Упрямый. Считает, что он всё знает лучше всех на свете.
Она старалась приободрить его, но голос предательски дрожал. Она откашлялась.
- Знаешь, мой отец был таким же. Он хотел, чтобы я попала на Остров, и ради этого много лет давал взятки нужным людям. Наверное, сейчас он сходит с ума от беспокойства. - Она старалась не думать ни об отце, сидящем в библиотеке среди своих свитков, ни о большом, продуваемом всеми ветрами доме над гаванью Милоса, ни о старых слугах. - Я бы хотела послать ему весточку. Просто сообщить, что я жива.
- Пока держат блокаду, ничего не получится. - Старик потер лицо шершавой рукой, в темноте раздался шорох. - Вот что я хочу сказать. Не вини себя. Мой сын заносчив, он всегда таким был.
- Но ты его любишь, - тихо сказала она. Эти слова прозвучали почти как вопрос.
Старик вздохнул.
- Люблю, когда его нет поблизости, - пробормотал он. - А когда он рядом, ругаю и называю дураком.
Она невольно улыбнулась.
Внезапно старик обернулся к ней, как будто на что-то решившись.
- Пресветлая, хочу тебе кое-что показать. Прямо сейчас, пока остальные спят. Я нашел это вчера, когда один спустился в гробницы Шестой Династии. Пойдешь со мной?
Она удивленно кивнула. Все равно не спится.
Он подождал, пока она оделась, они на цыпочках прошли сквозь нагромождение фальшивой мебели и отперли дверь в царство Креона. Креон вышел наружу раздобыть еды, Орфет храпел возле очага, Алексос свернулся клубочком на кровати. Телия, наверное, спит в отдельной комнате, которую отец соорудил для нее из крышек для саркофагов.
Старик поправил фитиль лампы и повел ее по лабиринту коридоров и лестниц.