* * *
Выслушав сбивчивые объяснения Сетиса, Аргелин не произнес ни слова.
Его молчание выводило Сетиса из себя. Юноша опустил взгляд на тигровую шкуру под ногами, и на него воззрились стеклянные глаза зверя.
Наконец генерал сказал:
- Ты успел проверить бумаги?
- Только вкратце. Храмовые подати, древние пророчества, слова Оракула - ничего интересного для грабителей.
- Ты, кажется, уверен в этом.
- Воры искали сокровища.
- И получили. - Голос Аргелина стал ледяным. Он встал, налил из серебряного кувшина лимонного сока и задумчиво выпил. - Я же тебе велел взять с собой побольше людей. - Но голос его звучал рассеянно, и Сетис только пожал плечами. Тогда Аргелин спросил: - А о Садах ничего не узнал?
По спине у Сетиса пробежал холодок.
- О каких Садах?
- Путь… То есть… Говорят, в Храме есть свитки, древние пергаменты, на которых указан путь… обратная дорога… - Он замолчал, наткнувшись на изумленный взгляд Сетиса. Потом со стуком поставил бокал.
- Надо будет связаться с этим Шакалом. Пойдем со мной.
Он вышел в коридор. Сетис поспешил за ним, радуясь перемене в настроении хозяина, хотя ему страшно хотелось пить и мучительно болели укусы москитов. Аргелин заглянул в комнату к сотнику.
- Два человека. В полном вооружении. Немедленно.
- Сию секунду. - Сотник бросил взгляд на Сетиса и торопливо вышел.
- Вы не возьмете паланкин? - осторожно спросил Сетис.
- Нет. Надень плащ.
Сетис тотчас же повиновался. У него тревожно забилось сердце. Наконец-то он узнает, куда с такой таинственностью отправляется по ночам Аргелин.
Когда все были готовы, Аргелин завернулся до бровей в темно-красный плащ и вывел их наружу через узкую дверь в боковой стене штаб-квартиры. Близился полдень, солнце пылало над головой, из верфей в гавани тянуло вонью гниющей рыбы. Далеко в бухте на триремах безостановочно кипела работа, измученные рабы трудились посменно, отправляясь на отдых по сигналу рога.
Генерал шагал быстро. Он вел их по улицам, и его молчание и стремительный шаг расчищали путь. Кое-кто из встречных украдкой бросал на них взгляд. Никто не произнес ни слова.
На полпути через квартал Шелковых Ткачей генерал, не оборачиваясь, сказал:
- Сегодня утром пришли твои отец и сестра.
Сетис не сбился с шага, хотя сердце бешено заколотилось.
- Где они?
- Я велел поселить их в одном из домов в Порту.
Он нырнул под веревку с бельем.
- Можно мне увидеться с ними?
- Они мне не пленники. - Аргелин искоса взглянул на него.
Дойдя до верхнего конца круто поднимавшихся в гору белых переулков, они свернули на тихую площадь. С трех сторон ее обрамляли дома, с четвертой ограждала кирпичная стена, над которой свешивались ветви оливковых деревьев.
Генерал приказал своим людям:
- Оставайтесь здесь. Не входите, пока я за вами не пришлю.
Обернувшись, Сетис заметил, как солдаты с ухмылкой переглянулись. Это его озадачило, однако мгновение спустя он увидел, кто именно открыл Аргелину дверь в ответ на стук.
Гетера. Девушка с ярко накрашенным лицом, едва одетая. Сетис в жарком смущении отвел взгляд. Неужели в этом и кроется тайна генерала?
Аргелин, ничего не сказав, прошел мимо нее. Сетис вошел вслед за ним и очутился в передней, увешанной красным шелком. Пахло дешевыми духами. Девушка закрыла за ним дверь. Она ничего не сказала, как будто узнала его. Аргелин, по-видимому, хорошо знал дорогу; он поднялся по лестнице в углу и без стука распахнул дверь.
Стоявший за его спиной Сетис от изумления открыл рот.
Дорогу преградил свирепый исполин с кривым ножом в руках. Позади него ждала женщина. Она стояла перед зеркалом, и оно искажало ее черты, придавая им неестественную остроту. Из покоробленного металла спокойно взирали ее глаза, маленькие и черные. Она словно заранее знала об их приходе.
Аргелин ворвался в комнату.
- Отошли свою гориллу, Мантора, - рявкнул он, усаживаясь в резное кресло у окна. - Нам надо поговорить.
* * *
- Да ты хоть представляешь, как я из-за тебя волновалась! - накинулась на нее Мирани.
- Ты ее знаешь? - спросил Шакал.
- Еще бы! Это Ретия. Та самая…
- …что начала войну! - Продолговатые глаза Шакала прищурились. - Значит, вот она какая. Что ж, рад познакомиться, пресветлая.
Ретия впилась в него пылающим взглядом.
- Развяжи мне руки! Сейчас же!
Он не сдвинулся с места. Мирани обернулась к нему.
- Давно она здесь?
- Мои люди притащили ее сегодня утром. Она шпионила за ними в палестре.
Ретия стояла, гордо выпрямившись.
- Мирани, я не знаю, что это за сброд, но если мне сейчас же не развяжут руки, я…
- Да замолчи ты, Ретия. - Внезапно Мирани почувствовала смертельную усталость и села. Силы оставили ее.
Шакал внимательно всмотрелся в нее, потом обернулся к Лису и крикнул:
- Принеси поесть. Живо!
Алексос свернулся клубочком на скамейке, положив голову на колени к Орфету, и сразу же заснул. Небольшая мармозетка, которую он принес из зоопарка в пирамиде, верещала и перебирала ему волосы.
Мирани сложила руки, пытаясь собраться с мыслями. Орфет что-то передал ей. Она взяла - это оказался персик, но у нее не было сил даже его надкусить.
- Почему вы вышли из гробниц? - сурово спросил Шакал. Пока Орфет рассказывал ему о статуе, Мирани пожирала горящим взглядом Ретию, а та в ответ точно так же смотрела на нее. Когда наступила тишина и мужчины изумленно воззрились на спящего мальчика, Мирани тихо проговорила:
- Мы знаем, что ты вошла в сговор с принцем Джамилем.
Ретия пожала плечами.
- Надо же было что-то делать. С какой стати я буду ждать чокнутого ребенка и писца? Время уходило. Я решила действовать самостоятельно.
Наступило молчание.
- И как же? - Орфет сплюнул косточку; она со стуком упала в металлический кувшин.
- Развяжите меня, иначе больше не скажу ни слова.
- Пресветлая, ты, кажется, не понимаешь, кто здесь главный, - проговорил Шакал.
Она окинула его повелительным взглядом.
- Главный здесь - Бог. А не ты.
Он холодно улыбнулся, однако все-таки кивнул Лису. Одноглазый схватил нож и перерезал веревки. Ретия потерла руки и заговорила.
- Первым делом я нашла работу. В палестре.
- Ты? - Это не укладывалось у Мирани в голове.
- А почему бы и нет? - Ретия пожала плечами. - Если надо, я могу встать на колени и мыть полы.
Крисса, сидевшая у самой двери, сдавленно хихикнула. Рослая девушка посмотрела на нее, не веря своим глазам.
- Значит, эта маленькая дрянь опять здесь? Хотела бы сказать, что рада ее видеть, но не могу. - Не обращая внимания на сердитый взгляд Криссы, она опять обернулась к Мирани. - Джамиль чуть ли не каждый день ходит в баню. Это единственное место, где мы сможем втайне схватить его. Аргелин там не появляется. Он ненавидит воду, говорят, даже не пьет ее и от жажды сходит с ума.
Мирани сказала:
- Но…
- Дай мне закончить. Я поговорила с Жемчужным Принцем. Он мне поверил. Он считает, что я достану ему корабль, помогу уйти из Порта к дядюшкиному флоту - тот стоит в открытом море, за островами. - Она удовлетворенно улыбнулась. - Я устроила так, что меня предупредят, когда он придет в палестру в следующий раз. Тут-то я до него и доберусь.
Мирани посмотрела на грабителя могил. Но первым заговорил Орфет.
- И ты всего добьешься сама? - прорычал он.
Ретия пожала плечами.
- У меня есть союзник. Могущественный.
- Кто?
- Я не намереваюсь раскрывать свои карты перед толстым пьяницей и шайкой воров. - Она взяла ломтик мяса, с подозрением понюхала и положила обратно. - Но мои планы уже в действии.
Мирани сердито взглянула на нее. Когда Ретия исчезла, было одно беспокойство, но когда появилась - дела усложнились еще сильнее. Она мрачно спросила:
- Сетис работает вместе с нами. Неужели тебе это не известно?
Положив руку на персик, Ретия на мгновение замолчала. Потом сказала:
- Разве? Понятия не имела. - Голос у нее был ровный, но Шакал внимательно вгляделся в нее.
- Твой план навлечет на него удар.
- Не вижу, почему. - Она жадно надкусила персик.
- А Мирани от него без ума, - лукаво подала голосок Крисса.
- Ничего подобного!
Молчание. Орфет что-то буркнул, и Шакал обвел всех взглядом.
Вдруг ей стало стыдно, как будто она предала его. Или сама себя.
- Просто я не хочу, чтобы ему было плохо, - прошептала она.
- Верно. - Шакал встал, подошел к Ретии и спокойно посмотрел на нее. - И поэтому ты больше не сделаешь никаких попыток связаться с Джамилем. И на всякий случай останешься здесь, госпожа Ретия. У меня в гостях.
- Держать меня в тюрьме? Не выйдет. - Она впилась взглядом в Шакала. Они были почти одного роста. - Да кто ты такой, черт бы тебя побрал?
Он улыбнулся.
- Я Шакал. Предводитель армии сопротивления нашей Гласительницы.
- Предводитель воровской шайки!
- Как скажете. Пусть будет воровской шайки. Которая похитит Жемчужного Принца из-под носа у Аргелина и сделает так, что он исчезнет без следа, как дельфин в темной воде. А тебе, госпожа, я не позволю рушить наш замысел ради твоего дурацкого доморощенного героизма.
Она в ярости устремила ледяной взгляд на Мирани.
- Ты что, с ума сошла - доверять этому отребью?
Мирани подняла глаза.
- Они мои друзья. - И в голове у нее Бог прошептал: "Вряд ли она что-то понимает в друзьях, Мирани".
- Остается еще понять, куда делись остальные жрицы. - Шакал посмотрел на Лиса - тот поднес ему шкатулку, привезенную из Храма, и поставил на стол. Из щелей выплеснулись крошечные облачка пыли. - Вызволить их может только Сетис.
Лис взглянул на Мирани.
- Если не ошибаюсь, госпожа, он просил что-то передать?
- Передать? - пробормотал Орфет.
Мирани встала и подошла к шкатулке. Глядя на расписную крышку, повторила слова, которые он ей шепнул, и в первый раз почувствовала себя Гласительницей, человеком, который несет людям правду.
"Девять Врат, сквозь которые жук выкатывает Солнце".
Алексос вскрикнул во сне, открыл глаза - они были полны страха. Орфет обнял его.
- Архон! Всё хорошо. - Нет, Орфет. Не хорошо. - Он вырвался, дрожа, и все с ужасом увидели, что из его темных глаз по щекам покатились слезы. - Царица Дождя нашлет свое мщение. Оно уже грядет!
Высоко вверху, на вершине и гранях пирамиды, зашелестел дробный перестук. Орфет положил тяжелые руки на плечи мальчику.
- Это просто дождь. Дождь - это хорошо, верно, дружище?
Алексос прошептал:
- Может, это и дождь, но с неба капает не вода, Орфет.
Снаружи донесся крик. Шакал подошел к двери и распахнул ее; в переулок выплеснулся свет, и свет этот был тусклым, крапчатым, зловещего медного оттенка. Прямо на глазах он померк, и на лицо Шакала легла тьма, подобная ночи.
Шакал испуганно отшатнулся.
А в ушах у Мирани Бог тихонько вздохнул:
"Не обвиняй меня, Мирани, пожалуйста. Аргелин разрушил ее статуи. Чего еще он мог ждать?"
Он видит радость
и разбитое сердце
Когда раб, хмуря брови, вышел, Мантора обернулась.
На ней был темный халат и ожерелье из голубых скарабеев. Сетиса удивили ее короткие волосы: обычно женщины отпускали длинные косы и старались закрашивать седину.
Она в ответ тоже внимательно оглядела его.
- Вот ты какой, юный секретарь из гробниц.
- Не обращай на него внимания. - Аргелин склонился к ней. - Значит, меня ждет мятеж?
Колдунья улыбнулась, взяла зеркало и бросила в огонь щепотку порошка. Пламя зашипело, в воздухе разнеслись запахи сандалового дерева и смолы. Сетис окинул взглядом полки с разложенными на них колдовскими вещицами, и у него мороз пробежал по коже. Кусочки мумий животных, лапки, голова обезьяны. Зеленые камни и высушенная рука. Гравированный хрустальный череп. Тут он заметил, что она следит за ним в зеркало, и опять прислонился к стене, скрестив руки и стараясь напустить на себя надменный вид.
- Сам понимаешь, великий царь, твоя политика создает тебе врагов. - Женщина задумчиво поглядела на бронзовый диск. - Я чувствую, в Порту нарастает беспокойство. Народ поднимается. Кто-то ворошит палкой в нашем муравейнике.
- Я знаю кто. Этот Шакал.
Сетис затаил дыхание. Мантора улыбнулась.
- О, да. Ты верно говоришь. Этот Шакал.
- Кто он такой?
- Никому неведомо. Или не хотят говорить.
Аргелин нахмурился.
- Ты сможешь его найти?
Женщина обернулась к нему. Помолчала немного, постукивая пальцами по зеркалу.
- Я отыщу его для тебя. Он умен, его люди хорошо организованы. Но я выясню его имя. Потому что верю: ты, великий царь, его знаешь. Он - существо с двумя жизнями: одна светлая, другая темная. - Колдунья со спокойной улыбкой перевела взгляд на Сетиса.
- А твоя цена…
- Мою цену ты знаешь. Я должна стать Гласительницей. - Она подошла к зарешеченному окну. На лицо ей упали косые лучи жаркого солнца, и в мускусном запахе комнаты едва заметно потянуло сыростью. От этого у Сетиса перехватило горло, и он осторожно откашлялся.
- А чтобы доказать мою преданность, вот что я тебе скажу. Я видела одну из Девятерых.
Аргелин удивленно посмотрел на нее.
- Не может быть. Они все у меня в плену. Где ты ее видела?
- В этой самой комнате. - Она не спускала с него взгляда черных глаз. - Невысокая девушка с каштановыми волосами. Держится испуганно, но с внутренней силой. Как будто ей кажется, что она слышит не только мой голос, но и чей-то в глубине.
Сетис изумленно ахнул, но Аргелин не заметил этого. Он мрачно взирал на Мантору.
- Ты хочешь сказать, что Мирани жива?
Старуха пожала плечами.
- Я не знаю имени этой девушки. Но я почувствовала ее страх.
- И ты отпустила ее!
- Она сказала мне, что знает этого Шакала, поэтому я послала человека проследить за ней. Она пошла к Пустынным воротам. Там ее чуть не задержали, но все-таки она выскользнула. Наверняка прячется в гробницах. Без сомнения, с ним.
Аргелин забился в безмолвной ярости, стиснул кулаки. Потом кивнул.
- Завтра отправлю туда своих людей и прочешу все гробницы всех Архонов вплоть до Стретхеба. И пусть мертвые делают, что им заблагорассудится.
Где-то в глубине дома заплакал младенец. Снаружи повисла странная тишина. Сетис заметил, что привычные крики чаек смолкли.
Аргелин облокотился кулаками о стол.
- А каких успехов тебе удалось добиться в том… другом деле?
- Я изучила древние свитки, вызывала демонов и беседовала с ними, и обнаружила, что твоя цель достижима. - Она пристально смотрела на него, и Сетис заметил, как по лицу генерала пробежала тень. Тень надежды.
Мантора пухлыми пальцами расправила платье.
- Ее можно достичь, но это будет нелегко. Требуется пролить кровь, кровь животных и людей…
Аргелин пожал плечами.
- Кровь - дело дешевое. Что еще?
- Кое-что дорогостоящее… Золотой порошок, бриллианты, серая амбра, редкие пряности. Органы животных. Для Четвертых Врат нужен яд скорпиона; для Пятых - кожа дельфина; для Шестых - нерожденный зайчонок.
Аргелин нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Мне не нужны подробности. Я дам тебе золото и бриллианты. Но, женщина, ты уверена, что этого можно достичь?
В его голосе слышалось такое отчаяние, что Сетис похолодел. Мантора подошла к нему и сказала:
- Великий царь, пресветлый, я клянусь тебе в этом. Я верну ее. Она придет к тебе через Девять Врат, невзирая на волю Бога и гнев Царицы Дождя. Дороги из Садов, обратные пути из Царства Мертвых покрыты тайной и запретами. Дай мне всё, о чем я прошу, и я открою их.
Сетис покрылся потом, у него дрожали руки. Он старался не выказать ужаса. Неужели они и вправду задумали это черное дело?
Лицо Аргелина осунулось, словно у него на плечах лежала невыносимая тяжесть, терзала нескончаемая мука, о которой он не мог забыть ни на миг.
- Она приходит ко мне во сне. Бесплотной тенью. Я ее не вижу, не могу коснуться. Она упрекает меня, плачет… - Он запнулся. - Так что лучше уж вообще не спать.
- Я могу показать ее тебе, - лукаво заявила Мантора ему в спину.
Свет на мгновение стал приглушенным; то ли его затянула дымка ладана, то ли невесомая красная занавеска из тех, что парили по комнате. Аргелин застыл как вкопанный, а когда оглянулся, его лицо стало неузнаваемо.
- Прямо сейчас? - хрипло прошептал он.
- А почему бы и нет? - сказала Мантора и бросила Сетису: - Запри дверь.
Сетис задвинул засов, прислонился спиной к двери. Теплое дерево под руками было крепким, надежным. Он задыхался, страх теснил грудь, не хватало воздуха.
- А нужно ли это? - прошептал он.
Аргелин даже не услышал его. Мантора взяла его за руки, подвела к зеркалу. Он покорно повиновался. Его взгляд, ищущий, тревожный, был устремлен на диск из полированной бронзы.
- Храни терпение. - Мантора закрыла ставни. В душной темноте слышались ее тихие шаги, потрескивало пламя, блеснул металл. Радужным сиянием засветились скарабеи у нее на шее. Она накинула черную мантию, взяла жезл, увенчанный полумесяцем, и вернулась.
- Жди. Не двигайся, не произноси ни слова. Даже не дыши. Ее нельзя касаться, нельзя с ней разговаривать. Могу только показать тебе ее издалека, на мгновение, на краткий миг.
- Один только взгляд - это больше, чем я заслуживаю. - Голос Аргелина дрожал от боли.
Мантора искоса посмотрела на него; Сетис уловил у нее на лице улыбку. Она потешалась над ним!
- Тише. Начинаем.
И ничего не произошло. Сетис вдруг почувствовал, что все мышцы сильно напряжены и от этого невыносимо ноют. Он усилием воли расслабил плечи и тут же замер опять.
В воздухе что-то неуловимо зазвенело. Его окутала густая, насыщенная силой чернота, твердая и хрупкая, как скорлупка. Душу захлестнул ужас. Он хотел попятиться, убежать, но не смог сдвинуться с места.
Потому что в зеркале появился смутный облик - далекий, трепетный. Он едва выступал из темноты, колыхался, будто под водой, медленно выплывал из неизмеримых глубин, рвался из небытия. Призрак дрожал, рос, принимал законченные очертания. И превратился в женщину с замысловатой прической, в белом платье с бесчисленными складками, с обнаженными руками.
Сетис с трудом подавил вскрик. Он знал эту женщину. Высокая фигура, уверенная походка, угловатое лицо.
Шепот Аргелина был полон страдания.
- Гермия.
Не глаза устремились на него. Сквозь потоки воздуха, сквозь дымчатую пелену она протянула к нему руки, раскрыла губы.
- Найди меня, - прошептал ее голос. - Найди меня!
Он в отчаянии хотел схватить ее, но пальцы со звоном стукнулись о холодный металл, и в тот же миг, словно от его прикосновения, зеркало залилось кровью; по белому платью, по ее рукам, по его рукам заструились красные ручейки.
- Нет! - вскричал он, отскочив. И тут видение исчезло.
- Гермия!
Зеркало было холодно и пусто. Яростно взревев, Аргелин швырнул его на пол и взвился по-кошачьи.