- Это значит, что либо им не нравится дело, либо им нужно завершить его по политическим соображениям, и обычные трудности таковыми не являются.
- Уже что-то.
Она закусила нижнюю губу и села. Я также сел и ждал, пока она размышляла.
- Вам нужен тот, кто способен справиться с непокорным клиентом, и такой, чтобы имел опыт с девяносто первым эдиктом. Имперские эдикты отличаются и от кодифицированных традиций, и от статутов. Они ближе к ордонансам, но за ними стоит полная сила Империи, поэтому их ниша несколько глубже. И учитывая, что Империя настолько торопится… так. - Она извлекла огрызок карандаша и клочок бумаги. - Вот, сходите к нему.
Если откажется, возможно, он посоветует кого-то еще.
- Благодарю, - проговорил я.
Она встала, кивнула мне и выскользнула из кабинета.
При том, сколько денег ей от меня перепало за минувшие годы, я полагал, что уж стольким-то она мне обязана. Возможно, Ардвена возразила бы, но боялась, что в моей нынешней ситуации я могу сделать ее жизнь крайне неприятной, если она мне откажет.
Правильно боялась.
2
Под "Государством" мы подразумеваем организацию, обладающую исключительным правом осуществлять насилие на данной территории и имеющую власть и полномочия определять, как именно, в какой степени и при каких обстоятельствах таковое право может быть передано, поручено или санкционировано в пользу других организаций либо индивидуумов. Эта власть выражается и истолковывается разничными видами законодательства организации, кодифицированными или некодифицированными.
Из этого определения (ср. Ланья) следует, что признавать само существование Государства - значит признавать и его исключительное право на насилие, и наоборот. Тем самым вопрос законности всякого акта насилия, осуществленного Государством, случайного либо намеренного, прежде всего следует определить согласно:
1. Законности существования Государства.
2. Соблюдения интересов Государства, где имело место насилие.
3. Оправданности конкретных актов насилия в соответствии с указанными интересами.
Так, к примеру, насилие, совершенное мятежным вассалом - по определению незаконно; насилие, совершенное уполномоченными Государства по личным соображениям, считается преступным превышением полномочий; а насилие, совершенное в интересах Государства, но достижению таковых не способствующее, квалифицируется как преступная халатность.
Основываясь на вышеозначенном, ассамблея начинает расследование событий в Тирме.
На бумажке значилось имя "Перисил". Никогда о таком не слышал - но единственные иоричи, о которых я что-то слышал, были теми, кто соглашался включить джарегов в свою клиентуру. А таких весьма немного.
Я показал имя кому следовало и получил указания, которые привели меня в полуподвальный этаж Дома, а оттуда - в боковую галерею, которая походила на позднейшую пристройку к изначальному знанию; она была грубее, с более низким потолком и далеко не идеальным освещением. Здесь, в отличие от прочего Дома, на дверях значились имена. Забавно, если на двери значится твое имя, ты стоишь ниже в иерархии, или как? В любом случае это помогло мне найти правильную дверь.
Я хлопнул в ладоши и подождал. Потом хлопнул еще раз. Ничего не услышал, но дверь чуть-чуть приоткрылась, и из щели выглянула пара странных лиловых глаз; они изучили меня, потом Лойоша и Ротсу, потом опять меня.
- Да? - сказал, вернее, пропищал он. Голос у него был высокий и дребезжащий; и как такой может выступать перед судом? Судья, смеющийся над адвокатом - это как, поможет подсудимому? Впрочем, я не специалист.
- Могу я войти?
Он приоткрыл дверь чуть сильнее. Ростом он оказался лишь чуть выше Алиеры, которая сама лишь чуть выше меня. Плечи у Перисила были широкими, а сложение, как для драгаэрянина, почти коренастое. Одет небрежно, то есть шнуровка на дублете несколько ослаблена, а перчатки заткнуты за пояс не под равными углами. Для иорича - небрежно, ясно?
- Выходец с Востока, - проговорил Перисил. - Если вы пришли по собственному делу, либо в интересах одного из ваших сородичей, я никогда не имел дела с Правилами о расселении, хотя, конечно, и изучал их.
Кабинет за его спиной оказался крошечной квадратной каморкой, которую почти целиком занимал деревянный стол, на вид - старый и изрядно потертый.
Кроме стола, сюда едва поместилась пара стульев, металлических и уродливых. На стенах остались светлые пятна, следы от ранее висевших тут картин или чего-то в этом роде, а над стулом Перисила гордо висел официального вида документ в рамочке.
Я пояснил:
- Вас рекомендовала мне леди Ардвена. Меня зовут Владимир Талтош. Я здесь в интересах Алиеры э'Киерон.
- А. Тогда заходите, - он отступил в сторону, и еще раз посмотрел на Лойоша и Ротсу. - Занятные у вас зверьки.
"Поблагодари его за меня, босс. Обожаю, когда нас, зверьков, хвалят."
Проигнорировав Лойоша, я шагнул внутрь.
- Новый кабинет?
- Да, мне лишь недавно позволили перебраться в Дом из городской конторы… - Тут он завис над собственным стулом. - А откуда вы знаете?
Я не ответил. Перисил сел, я устроился на одном из стульев. Мало что уродливый, так еще и неудобный.
- Алиера, - сказал я.
- От леди Ардвены в интересах Алиеры э'Киерон, - повторил он. - Интересное сочетание. Впрочем, кажется, я о вас слышал.
Я издал неопределенный звук и позволил ему продолжать. Все адвокаты, каких я прежде встречал, готовы болтать от забора и до обеда. А лучшие готовы даже слушать.
Перисил кивнул каким-то собственным мыслям.
- У вас есть бумаги?
- Никаких, - ответил я.
- Так. Вы записались как друг?
- Да, но подверждения не получил.
- Хммм, - проговорил он. - Она не хочет видеться с друзьями и не желает адвоката.
- Ну, вы же знаете драконлордов.
- Немногих и не слишком близко. Таких клиентов у меня раньше не было.
- Драконлорды считают, что всякую загвоздку можно решить двумя способами; первый - кого-нибудь прикончить.
Он кивнул.
- А второй?
- По большей части, он им не требуется.
Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула.
- Сложный случай. Деньги у вас есть?
- Да.
Перисил назвал цифру, составлявшую заметную часть суммы, которую я обычно запрашивал за убийство кого-либо. Одолжив у него перо, чернила и лист бумаги, я написал расписку в свой банк и передал ему. Иорич внимательно изучил записку, подул на чернила, отложил в сторону и кивнул.
- Где вас можно найти?
- В Черном замке.
- Знаю такое место, - он сплел пальцы и уставился в пространство. - Прав ли я, полагая, что вы не знаете, почему она отказывается от адвоката и от посетителей?
- Могу предположить, зная Алиеру, - пожал плечами я.
- Она в ярости, оскорблена и пыжится от гордости больше, чем ее отец за час до того, как уничтожил мир?
- А, так вы ее знаете?
- Слышал о ней, конечно.
- Драконы, - вздохнул я.
- Точно так.
- Можете объяснить законы, которые тут применяются?
- А объяснять нечего. Древнее волшебство запрещено имперским эдиктом.
- Ага. Но что это значит?
- Что это не кодифицированная традиция. С кодифицированной традицией забавнее.
- Забавнее?
- Для адвокатов. Мы всегда можем измыслить интересные способы альтернативного истолкования традиции, или поднять исторический контекст создания таковой и показать, что он изменился, или поставить под вопрос порядок кодифицирования. Широчайший простор для забав. Но я работаю в основном с эдиктами.
- Ага. А почему?
- Не знаю. Так сложилось, наверное. Но мне подходит. Будь я драконом, я сказал бы, что они бросают более сложный вызов умению адвоката. А в общем, наверное, мне больше нравится не интерпретация законов, а установление фактов и прения сторон. С законами основная масса работы - подробности и правомерность интерпретаций. А эдикты - просто да или нет.
В нашем случае - да, подумал я.
- И раз это эдикт, то что это в точности значит?
- Это значит, что однажды император объявил "да будет так". Вроде статута, только за эдиктом вся сила Империи. Этот конкретный эдикт существует столько же, сколько сама Империя.
- И что это значит для нас, с практической точки зрения?
- Это значит, что закон не подлежит сомнению. Единственные вопросы - совершила ли она то, в чем ее обвиняют, и если да, то сколь суровым будет приговор.
- И никакого простора для интерпретаций?
- Откуда? Ведь императрица может просто связаться с Державой и уточнить формулировку.
- Ну да. И максимальный вариант - смерть?
- Да.
"Согласись, босс - забавно, если на Звезду Алиера попадет раньше тебя."
"Угу, буду смеяться до колик."
- А минимальный какой?
- Минимальный? Полагаю, императрица скажет "больше так не делай".
- Ясно. А что, по-вашему, будет?
- Тут не угадаешь. Ведь императрица знает Алиеру, верно?
- Да.
Он покачал головой.
- Если они дружат, императрице куда сложнее проявить снисхождение.
Я кивнул. Политика.
Он проговорил:
- И если она не будет сотрудничать, дело обернется совсем трудно.
- Понимаю. Думаю, я смогу убедить Алиеру сотрудничать, если только сумею с ней увидеться.
Перисил провел ладонью по волосам.
- Возможно, это я и смогу обеспечить.
- Внимательно вас слушаю.
- Погодите пока, мне надо подумать.
По мне, нет проблем. Думать он мог сколько угодно. После недолгого разговора голос иорича уже не казался таким странным.
Вскоре он проговорил:
- Да, может сработать.
- Хм?
- Первый вариант - послание от вашего имени, чтобы ее признали недееспособной, а вы вели бы ее дела.
Я расхохотался.
- Алиера будет просто в восторге!
- Несомненно.
"Согласен, босс. Я сколько лет уже твержу…"
"Заткнись."
- Они купятся?
- Купятся? - нахмурился он.
- В смысле, сможете ли вы убедить Империю в ее недееспособности?
- Разумеется, нет. Дело совсем в другом. Необходимо заставить ее принять услуги адвоката. Если она не желает спорить с Империей, она по крайней мере может доказать, что не сошла с ума. Или же согласится переговорить с вами, а вы уже убедите ее принять услуги советника.
- А. Да, может сработать. Или же сделает Алиеру еще упрямее. Она ведь поймет, к чему все это. - Я подумал. - Понятия не имею, что она выберет.
- Хммм. И есть еще одно средство, можно даже начать с него. В любом случае дело ускорится.
- Если при этом у меня меньше шансов оказаться убитым, прекрасно. Что за средство?
- Процессуальный иск в адрес Империи. Если мы начнем с нападения, всегда можем отступить; если начнем защищаться, потом направление сменить труднее. - Он побарабанил пальцами по столешнице и кивнул. - Да, я начну с этого. За час, полагаю, я сумею составить и подать заявление, и возможно, к концу дня получим результат.
- Они не тратят времени впустую.
- С этим делом - нет. Почему-то они очень торопятся.
- Угу, - кивнул я. - Вот и мне так кажется. Почему бы это?
- Хороший вопрос. Если хотите сделать что-то полезное, выясните.
- С чего вы взяли, что я на это способен?
- Я узнал ваше имя.
- О да, я знаменитость.
- Можно и так сказать.
- Не подскажете, откуда стоит начать поиски?
- Можно спросить императрицу.
- Ладно.
Его брови вздернулись на дюйм.
- Вообще-то я пошутил.
- Да?
- Вы знакомы с императрицей?
- Как-то беседовали.
- Ну, если вы полагаете, что способны вытащить из нее хоть крошку сведений, препятствовать не стану.
- Ладно, - решил я. - А если не получится?
- Лорд Дельвик из моего Дома, возможно, сможет что-то вам сообщить, если захочет беседовать с вами. Он имперский представитель в нашем Доме.
- Ясно. Кстати, примите совет: никогда не вмешивайтесь в его связь с Империей. Иначе весь Дом на дыбы встанет.
- Да, слышал такое, - ответил он.
- Ладно. Тогда начну.
Он выдвинул ящик стола, покопался там и протянул мне нечто, смахивающее на медную монетку с гербом иоричей.
- Покажите ему это и скажите, что вы от меня.
Я положил монетку в кошелек и заметил:
- Буду время от времени с вами связываться.
- Само собой.
Я встал и поклонился, на что Перисил ответил наклоном головы, после чего покинул его кабинет. До выхода из Дома я добрался без особого труда, спасибо Лойошу - у него хорошая память насчет поворотов.
Джарегов я выслал вперед, проверить, много ли убийц шастает в округе; получив сообщение, что таковых не найдено, я быстро прошагал ко входу во Дворец. Затем проследовал прямо - насколько позволяли внутренние повороты, - к Императорскому крылу.
Когда бы вы ни оказались в Императорском крыле (ну ладно, когда бы я ни оказался), вокруг все время будут сновать пажи и рассыльные, на всех эмблема Феникса, а в руках - зеленый футляр для бумаг; иногда, впрочем, футляр золотистый, а порой это и не футляр вовсе, а что-то другое. Терпеть их не могу: они вечно делают вид, что знают Дворец как свои пять пальцев, а это совершенно немыслимо. Двери, коридоры, лестницы здесь везде и повсюду, причем сочетаются они порой под нелепыми углами, словно архитектор был не в своем уме. Приходится переспрашивать, куда идти, обычно - у стражника, который, разумеется, при этом в точности сообщит, что он думает о выходце с Востока, не способном найти дорогу самостоятельно.
Действует на нервы.
Впрочем, отыскать покои, где императрица принимает придворных - как раз одна из самых простых задач, и пройдя всего-то через парочку мелких унижений, я оказался перед обширной и просторной, лишенной кресел галереей, именуемой "Имперской Палатой для Приемов" или как-то так, но среди джарегов более известной как "аллея поцелуев в задницу".
Внушительные двойные двери, пара стражников и изящно одетый драгаэрянин, который мог бы быть родичем леди Телдры - когда та была жива, - с полуулыбкой расположившийся перед входом. Я хотел коснуться рукояти Леди Телдры, но сдержался. Просто подошел к уважаемому господину и поклонился так, словно более важного дела у меня тут не было.
- Владимир Талтош, дом Джарега, и граф Сурке, к вашим услугам.
Он в точности скопировал мой поклон.
- Харнвуд из дома Иссолы, готов служить вам, мой господин.
- Боюсь, мне неизвестен правильный порядок действий, - он ободряюще улыбнулся, - но я бы переговорил с ее величеством, если она пожелает увидеть меня.
Если он и удивился такой просьбе, то ничем этого не выдал.
- Разумеется, господин. Если позволите, я провожу вас в покои для ожидания, а затем передам просьбу.
Я был препровожден в пустой кабинет со стенами желтого колера и полудюжиной весьма удобных кресел, не менее желтых. Вероятно, во Дворце это именовали "желтыми покоями" - по части названий здешний народ весьма изобретателен. Иссола еще раз улыбнулся мне, поклонился и закрыл за собой двери.
Я уселся и стал ждать, думая, когда я в последний раз ел.
Терпеть не могу ждать.
Терпеть не могу голодать.
Поерзав в кресле, я поболтал с Лойошем, вспоминая предыдущую встречу с ее величеством. Тогда она даровала мне имперский титул, компенсируя случайно оказанную службу . Полагаю, она знала о случайности, но решила по собственным соображениям вознаградить меня.
Слышал, что у императрицы в любовниках выходец с Востока - возможно, тут есть какая-то связь. Лойош предложил пару своих вариантов, некоторый из них, вероятно, граничили с государственной изменой. Хотя не обязательно. В кое-каких королевствах Востока отнестись к монарху без должного уважения - тягчайшее преступление, но насколько это справедливо для Империи?
Наверное, я мог бы спросить у Перисила, и получить ответ намного длиннее, чем мне хотелось бы. Таковы уж имперские законы и законники.
Связь с Державой здесь ощущалась практически сама собой, я знал, что прошло около часа.
Затем вернулся Харнвуд с вежливыми извинениями, бутылкой вина, тарелочкой сушеных фруктов и сообщением, что ее величество умоляет меня сохранять спокойствие, потому что она желает говорить со мной. У меня даже сердцебиение участилось; ну не странно ли? Я знаком с Морроланом э'Дриеном и Сетрой Лавоуд, сталкивался лицом к лицу с Виррой, Богиней Демонов - и все равно чувствую трепет, узнав, что эта женщина хочет побеседовать со мной. Вот они, социальные условности во всей красе.
Харнвуд ушел, а я выпил вина, потому что мне хотелось пить, и погрыз фруктов, потому что все равно заняться было нечем, а есть немного хотелось. Лойош также съел несколько ломтиков, по тем же соображениям (обычно он сухофруктами не питается). У Ротсы предубеждений по части сухофруктов не возникло.
Потом я подождал еще.
На исходе следующего часа вернулся Харнвуд, с еще более извиняющимся видом, и проговорил:
- Она встретится с вами сейчас, лорд Сурке.
Интересно. Она встретится с лордом Сурке, а не с господином Талтошем.
Что это значит, я понятия не имел, но был уверен - разница тут есть, и важная. Таковы придворные порядки, знаете ли: важно практически все, но никто не объяснит тебе, что, почему и как все это понимать, прежде чем ты вляпаешься во все это с размаху. Возможно, в следующей жизни я стану лиорном, которых подобному учат, или иссолой, которые все это знают инстинктивно. Впрочем, навряд ли.
Я встал и обнаружил, что от двухчасового сидения у меня все тело одеревенело. Наверное, старею.
Я последовал за Харнвудом по коридору, затем сквозь дверь, у которой он ранее стоял, повернули налево, в еще одну дверь, а затем в маленькую галерею, которая закончилась лестницей из восьми ступеней - маловато, чтобы вести на следующий этаж. Впрочем, я так этого и не узнал. Лестница вела к распахнутой двери, а за ней были длинные узкие покои с несколькими беспорядочно расставленными мягкими креслами. В дальнем конце покоев находились их величество собственной персоной и тихо разговаривали о чем-то с мужчиной в цветах иоричей и женщиной, одетой в цвета драконов.
При моем появлении все трое покосились на меня, сменив лица на обычные придворные бесстрастные маски.
Держава, кружившая над головой императрицы, была светло-зеленой, и осведомленный зритель наверняка смог бы сказать, в каком она настроении. Я не мог. императрица повернулась к собеседникам и проговорила:
- Оставьте нас. Я желаю побеседовать с этим господином.
Оба глубоко поклонились ей и небрежно - мне, попятились и удалились через дальние двери.