- Я положу последний камень, - сказал Нимандер. - Но убедись, что он достаточно маленький и я смогу его поднять. - Он поднял взор и увидел, что великан улыбается; и теперь он не выглядит ребенком, из очей изливается какой - то свет, омывает Нимандера.
- Я становлюсь иным, - глубоким, мягким голосом сказал Старший, - когда строю.
* * *
- Вытащи его, - попросила Десра.
- Не могу.
- Почему?
Джагут моргнул, словно ящерица. - Не знаю, как. Врата - Омтозе Феллак, но мир за ним совсем другой, и я не желаю ступать в него.
- Но ты сделал врата - и они открываются с обеих сторон.
- Сомневаюсь, что он найдет выход, - сказал Джагут. - Даже если ему позволят подойти близко.
- Позволят? Кто?
- Несколько миллионов жалких слабаков.
Десра оглянулась на Скиньтика: - Почему ты позволил этому случиться? - Но он плакал и только качал головой.
- Не вини его, - произнес Джагут. - Никого не вини. Бывают и случайности.
- Ты затащил нас, - горьким и обвиняющим голосом сказал Скиньтик.
- Увы, да. У меня были причины… Но, кажется, я ошибся. Нужно было действовать более… прямо, но я не люблю прямоты. Когда увидите Аномандера, передайте ему от меня: он выбрал верно. Каждый раз выбирает верно. Скажи, что изо всех, мною встреченных, лишь один заслужил мое уважение. Он.
Скиньтик всхлипнул.
Десра почему-то была потрясена словами Джагута.
- И помните, - добавил Джагут, - что нельзя доверять Каллору.
Ощущая беспомощность и бесполезность, Десра подошла ближе к льду,
- Осторожно, женщина. Эта кровь сильно взывает к вам, Тисте Анди.
Да, она ощутила, но не поверила ощущению, даже не обратила внимания - это хорошо знакомая ложь, сказка о чем-то великом, лежащем чуть впереди, об ответах на все вопросы, до которых чуть дотянуться… еще один шажок, еще один. И еще. Время беседует с живущими, но время - известный лжец, сказочник. Время обещает все, но не дает ничего.
Она взирала в темноту и вроде бы видела движение глубоко, глубоко внутри.
* * *
- Ни одному Джагуту не верь, - заявил Каллор, следя за низким уже солнцем, - а Готосу особенно.
Араната сурово глядела на древнего воина; и, хотя он не поднимал глаз на сестру, Кедевисс понимала: Каллор чувствует себя словно под осадой. Внимание женщины, опустошительная атака холодного расчета - тут даже воин дрогнет.
Но главное впереди, знала она. Что-то произошло. Десра побежала в развалины и не вернулась. Ненанда дергался на месте, не сводя взора с жалких руин.
- Некоторые боги рождены на страдание, - бурчал Каллор. - А вам лучше ехать прямиком в Коралл. Натравите Аномандера Рейка на этого Умирающего, верните Скола, если он вам так нужен. По крайней мере, отомстите.
- А что, месть так важна? - спросила Кедевисс.
- Зачастую она - все, что остается, - отвечал Каллор, прищурившись на западный горизонт.
- Поэтому за вами идут?
Он обернулся и поглядел на нее. - Кто за мной идет?
- Кто-то. Это кажется очевидным. Или я ошиблась?
Араната подала голос из телеги: - Ты не ошиблась, сестра. Но ведь за ним всегда идет охота. Погляди в глаза, и поймешь.
- Радуйтесь, что вы мне еще полезны. - Каллор снова отвернулся.
Кедевисс заметила, как сверкнул глазами в спину воина Ненанда.
* * *
Сколько времени прошло? Дни, а может, и недели. Нимандер стоял и следил, как зодчий строит башню. Придает форму камням при помощи кулаков и где-то найденных каменных ударников, отесывает деревянной киянкой края блоков из пемзы (он сказал, что хочет "облегчить стены").
Гиганта удовлетворит лишь большая башня, высотой не менее четырех этажей. "Сделанная из крови драконов, застывшей словно стекло. Пемза - их последние выдохи. Башня, да - но и монумент, и могильный камень. Что получится? Не знаю. Ты умен, Нимандер, вон какую идею подал. Ты слишком умен, чтобы остаться здесь. Сиди в башне, когда она пропадет, а я останусь".
Этот спор повторялся изо дня в день. Нимандер побеждал, но не благодаря искусным аргументам или апелляциям к самолюбию Старшего (похоже было, что самолюбия у того вообще нет), а благодаря упорному нежеланию сдаться.
Ведь его ничего особенного не ожидает. Ненанда возглавит остальных - он нашел в себе собственную мудрость, он сдерживает свои порывы; слушаясь советов Скиньтика и Кедевисс, он сумеет стать вождем. До того времени, как они доедут до Коралла.
Нимандер проиграл слишком много битв - он видит это в себе. Он может ощутить каждый шрам, каждую все еще саднящую рану. Это место позволит ему выздороветь… если такое вообще возможно. Надолго? Почему бы не на всю вечность?
Их окружал хор стонов, армия духов пресмыкалась в пыли и пепле у подножия вулканического конуса. Они жалуются на конец мира - как будто здешний мир очень их устраивает! А это не так, ведь каждый мечтает вернуть плоть и кровь, снова вдохнуть воздух. Они пытались подняться по склону, но каждый раз отшатывались. Нимандер чем мог помогал стройке, подносил инструменты, но по большей части сидел на мягкой пыли, ничего не видя, слыша вопли за стенами растущей башни, не ощущая ни жажды, ни голода, медленно освобождаясь от желаний, амбиций, от всего, что прежде имело значение.
Тьма сгущалась вокруг него, пока свет не стал исходить только от слабо мерцающей пемзы. Мир сужался…
Пока…
- Остался один камень. Основа вот этой бойницы. Нимандер, ты дотянешься. Я помогу вылезти - потом протолкну камень внутрь… но скажи, пожалуйста, почему бы нам не отбыть вместе? Я внутри башни. Ты тоже. Если положить камень…
- Старший, - оборвал его Нимандер. - Ты почти закончил. Где Готос?
Удивленный взгляд. - Не знаю…
- Думаю, он боится ступить в это Королевство.
- Возможно.
- Не знаю даже, сработает ли план - создал ли ты путь наружу…
- Понимаю, Нимандер. Останься внутри со мной. Дай положить камень.
- Не знаю, куда унесет тебя башня, - ответил Нимандер. - Наверное, назад в твой мир - где бы он ни был. Но это не мой дом. Я буду там чужаком. К тому же ты сделал камень так, чтобы вставлять его снаружи.
- Я могу обтесать его иначе, Нимандер.
"Не могу уйти с тобой". - Оказавшись там, куда стремишься ты, я сам стану потерявшимся. Ты каменщик, строитель домов. Это твоя задача. Ты не отсюда.
- И ты тоже.
- Неужели? Здесь есть духи Тисте Анди. И Эдур. Даже Лиосан. Это те, что пали в первых войнах, когда драконы прорывались в каждые врата, чтобы убивать и умирать. Послушай их! Они заключили мир - это чудо, и я рад разделить его с ними.
- Ты не призрак. Они заберут тебя. Они станут драться за тебя, начнут новую войну. Они порвут тебя в клочья.
- Нет. Я уговорю их…
- Не сможешь.
Отчаяние пробудилось в Нимандере, ибо он знал истину слов Старшего. Даже здесь ему не рады. Даже здесь он может стать причиной раздора. "Да, когда они порвут меня по суставам, я умру. Стану таким, как они. Война выйдет короткая". - Помоги пролезть в щель, - сказал он, влезая на грубый подоконник.
- Как пожелаешь. Я понимаю тебя, Нимандер.
"Да, возможно, ты понимаешь".
- Нимандер…
- Да?
- Благодарю тебя. За дар творения.
- Когда увидишь Готоса в следующий раз, - сказал Нимандер, когда друг просунул его через бойницу, - дай ему за меня в рожу. Заметано?
- Да. Еще одна хорошая идея. Мне будет тебя не хватать. Тебя и хороших идей. - Нимандер упал на густо засыпанный пылью склон, торопливо уцепился за край оконной щели, чтобы не свалиться на склон. Голоса алчно завопили за спиной. Он мог ощутить, как клубится их воля, желая его поглотить.
В окне заскрежетало, и показался последний камень, с трудом протиснутый наружу. Нимандер едва успел схватиться за него. Вес навалился на пальцы, и он выругался от боли - концы пальцев прищемило, из-под сорванных ногтей закапала кровь. Он пошарил в поисках удобного положения и с криком ухватился за камень второй рукой.
Боги, зачем он это делает? Руки изуродованы, опоры почти нет, безумные духи уже толпятся внизу…
Но камень неумолимо выдвигался. Он подставил плечо, ощутив солидную тяжесть. Руки уже дрожали.
Да, уже достаточно - он освободил руку и ощупал край орошенного кровью обсидианового блока. Понял, как хитро вытесаны углы, как глыба готова занять невероятно точно определенное место. Толкнуть, еще - осторожно, уже почти…
Тысячи, десятки тысяч - ураган голосов, вопли отчаяния, отвращения, ужаса - "слишком много! прошу, не надо! Хватит!"
Он слабеет - он не сумеет - он уже не может держать… со всхлипом он отпустил руки и сумел отскочить в самый последний момент - камень лег на место, а сам он падал на спину, проглоченный облаками пыли, каменной крошки, рваных кусков пемзы. Покатился вниз по склону, почти засыпанный новыми слоями праха. "Жарко. Задыхаюсь. Ослеп". Он тонул, молотил руками, хватал ртом воздух… и тут его ухватили руки - изящные руки женщины…
Плечо ожгла боль, когда руки сильно потянули его. Осыпающийся склон не хотел отпускать - он понимает его нужду, сочувствует о да, он готов уступить, уйти, пропасть в давящей тьме…
Руки выдернули его. Вытащили за окровавленное плечо. Ураган голосов забушевал с новой яростью, все ближе и ближе. Холодные пальцы скребли за голенища сапог, ногти впивались в голени - о, ему все равно, пусть возьмут, пусть…
Он упал на мокрую землю. Полумрак, тишина - только его же хриплое дыхание - и удивленное хмыканье рядом.
Он перекатился на спину. Во рту вкус пепла. Глаза жжет…
Десра упала на колени, опустив голову; лицо ее полно боли, она прижала его руки к груди, словно два сломанных крыла.
Скиньтик подбежал и встал рядом. - Я думал… она…
- Как долго? - спросил Нимандер. - Зачем вы ждали так долго? Скол…
- Что? Тебя не было несколько мгновений. Десра… она пришла и увидела во льду… тебя…
Пальцы ожгло огнем, в локтях и плечах заломило; да вообще все кости болели. Свежая кровь сочилась из забитых пеплом ран на месте ногтей. - Десра, - простонал он. - Почему?
Она подняла голову и уставилась на него. - Мы еще не покончили с тобой, Нимандер, - сказала она хрипло. - О нет, еще далеко не покончили!
- Проклятый дурак, - сказал Готос. - Я приберегал его. Теперь он свободен.
Нимандер вывернул шею. - Ты не смеешь вот так "приберегать" живые существа! Они не камни!
- Почему нет? Суть в том, что он был нужен. Теперь есть Азат на крови драконов…
- Пролитая кровь… кровь мертвых драконов…
- Думаешь, это важное различие? Увы мне и моей вечной глупости! - Джагут резко натянул капюшон и отвернулся, садясь лицом к очагу; теперь он сидел в точности так же, как в тот миг, когда Каллор, Нимандер и Скиньтик впервые вошли в развалины. - Ты идиот, Нимандер. Драконы не играют в игры. Понял? Драконы не играют. Ах, я в отчаянии… или был бы, интересуй меня хоть что-то… Нет. Вместо этого я приготовлю куличики из пепла. Но вас не угощу.
- Пора уходить, - заявил Скиньтик.
Да, это было очевидно всем.
* * *
- Возвращаются, - сказал Каллор.
Кедевисс вгляделась, но не смогла различить в сумраке руин никакого движения.
- Слишком поздно для путешествия - мы разобьем лагерь здесь. Приготовь нам хороший ужин, Араната. Ненанда, разжигай костер. Запали целую груду палок - надеюсь, Готос зажмурится. Да, выманите его наружу, чтобы я смог его убить.
- Нельзя его убивать, - заявила Араната, вставая в телеге.
- Ох. И почему же?
- Мне нужно с ним поговорить.
Араната слезла с повозки, оправила платье и пошагала к развалинам. Там как раз показался Скиньтик, поддерживавший Нимандера, чьи руки были в крови. За ними вышла Десра.
- Эта сучка, твоя сестра… жуть наводит… - прорычал Каллор.
Кедевисс не сочла нужным отвечать.
- Она говорит с Готосом - зачем? Что они могут поведать друг дружке?
Кедевисс дернула плечом и отвернулась: - Думаю, готовить сегодня придется мне.
* * *
Умирающий Капитан смотрел на великана с расколотым лицом. Они сидели на тканых ковриках, и коврик Капитана уже пропитался кровью - казалось, кровь будет течь вечно, словно тело его было всего лишь сломанным, разорванным клапаном, собирающим кровь из никогда не закрывающихся ран мира. Он понял, что умирает так же, как в прошлый раз. Сейчас его окружает роскошь, тогда - песок, грязь, пыль высохшего русла реки; но какая разница? Совсем никакой.
Лишь умирающий способен улыбнуться истине. Много есть вещей, внезапно понял он, которым лишь умирающий может искренне радоваться. Например, его року - громадному воину, что сидит напротив, скрестив ноги и сгорбившись. Между ними курится маленькая жаровня о трех ножках; на углях покоится пузатый чайник, и аромат пряного вина согревает воздух палаты.
- Тебе нужно будет выломать некоторые перегородки, - сказал капитан. - Пусть рабы сделают новую кровать по размеру и прочую мебель.
- Ты не слушаешь, - ответил великан. - Я теряю терпение, когда меня не слушают.
- Ты мой наследник…
- Нет. Рабство - извращение. Рабство - то, что устраивают другим люди, ненавидящие себя. Они ненавидят себя, чтобы сделаться иными, лучшими. Вот ты. Ты сказал себе, будто имеешь право владеть людьми. Ты сказал себе, что они хуже тебя, и думаешь, будто кандалы - тому доказательство.
- Я любил рабов. Заботился о них.
- В сердце ненависти найдется много места для вины, - отвечал воин.
- Это мой дар…
- Все желают одаривать меня. Я отказываюсь. Ты решил, будто твой дар - особенный. Чудесный. Но ты никто. Твоя империя жалка. Знавал я деревенских псов, которые были тиранами пострашнее тебя.
- Почему ты мучаешь меня словами? Я умираю. Ты убил меня. Но я не проклинаю тебя за это. Нет, я делаю тебя наследником. Передаю королевство. Моя армия признает твою власть. Все здесь - твое.
- А мне не нужно.
- Если не возьмешь ты, возьмет один из офицеров.
- Королевство не сможет жить без рабов. Твоя армия станет всего лишь новой бандой, и вскоре их выследят и поймают. Все, что ты строил, будет повержено.
- Ты мучаешь меня.
- Я говорю правду. Позволь офицерам напасть на меня. Я перебью всех. Разгоню твою армию. Залью травы кровью.
Капитан уставился на чудовище, понимая, что ничего не сможет изменить. Он тонул в куче подушек, каждый вдох давался с трудом. Забросанный мехами и одеялами, он тем не менее замерз. - Ты солгал, - едва прошептал он.
Последние слова. Карса еще немного поглядел в лицо мертвеца. Затем постучал в боковую стенку. Она с треском открылась.
- Всем покинуть повозку, - приказал Карса. - Возьмите все, что захотите - но времени у вас немного. - Он снова сел, обвел взором остатки роскошного пира. Он ел, пока капитан просто смотрел - самодовольно, словно щедрый отец. Таким и в смерти остался. Но Карса ему не сын. Не наследник. Неважно, что придумал глупец. Он Тоблакай. Теблор. На севере его ждут сородичи.
Готов ли он к ним?
Да.
Готовы ли они к нему? Вряд ли.
Его ожидает долгий поход - в жалком королевстве не нашлось ни одной подходящей лошади. Он вспоминал времена юности, яркие драматические дни, переполненные знамениями. Каждый лист травы казался ему исполненным значения - но молодой ум попросту выдумывает всё это. Молодого еще не иссушило солнце, не обтрепали ветра. Перед ним просторы, которые жаждут покориться ногам. Враги, которых нужно крушить, грубо хохоча от радости и орошая воздух кровью.
Однажды - кажется, так давно - он ушел на поиски славы… только для того, чтобы осознать: все не такое, каким воображалось. Жестокая истина, которую спутники поняли гораздо раньше, хотя это он назвался Воеводой. Они, тем не менее, позволили увлечь себя - и погибли. Их поборола сила воли Карсы. Какой урок можно извлечь из этого?
Последователи будут следовать за тобой даже ценой жизни. В подобном народе имеется порок - готовность отказаться от инстинкта самосохранения. Порок можно эксплуатировать - жертва будет даже довольна. Неуверенность, смущение пасуют перед простотой. Простота так удобна и так опасна…
Без последователей Капитан ничего не достиг бы. Так бывает во всем мире. Войны превращались бы в хаос набегов, засад, избиений невиновных. Они мало чем отличались бы от кровной мести. Никто не воздвигал бы монументов. Не было бы храмов, дорог и городов. Кораблей, мостов. Поля съежились бы до делянок, которые может обработать одна семья. Без толп последователей не родилась бы цивилизация.
Он мог бы рассказать об этом людям. Ему хотелось бы сделать их не последователями, но товарищами. Совместно они обращали бы цивилизацию в руины - везде и всюду, где находили. Ибо, при всех ее благах, главная цель цивилизации - плодить последователей, приводить в движение волну погрома, вздымать кровавый вал, на гребне которого полетят немногие тираны. Они поведут толпу ложью и стальными словами - "честь", "долг", "патриотизм", "свобода" - они накормят дурачье мечтами о "великом предназначении", научат страдать и причинять страдания окружающим. Он видит перед собой лицо врага, и на нем две маски - тупая жертвенность и холодноглазое господство. Он видел вождей, пожиравших трупы доблестно павших. И это не путь Теблоров. Это не его путь.
Шум разграбления комнат уже затих. Тишина со всех сторон. Карса опустил руку и при помощи крючка снял чайник с углей, опустив на столик посреди объедков, серебряных тарелок и золоченых кубков. Потом пнул жаровню, разбросав угольки по роскошным коврам, шелковым одеялам, мехам и шерсти. Подождал, пока ткани не занялись огнем.
Едва показались первые языки, Карса Орлонг встал и вышел, пригнувшись под притолокой. Мир был тьмой, начинавшейся сразу за кострами стоянки. Над головой бешеные россыпи звезд. Королевская челядь Капитана выстроилась полукругом перед каретой. Карса стоял на балконе с троном.
- Рабы освобождаются, - громко произнес он. - Офицеры пусть поделят добычу, коней и прочее - равные доли каждому, рабам, солдатам и прислуге. Обманете хоть одного, и я убью вас. - Позади него языки пламени выскакивали из каждого окна, каждой щели. Черный дым вздымался все более толстой колонной. Он ощущал спиной жар.
- На заре, - снова заговорил он, - все могут уходить. По домам. У кого нет дома - ищите. И знайте, что я дарю вам время. Вот все, что у вас есть. В следующий раз вы, спрятавшиеся за стенами, увидите во мне разрушителя городов. Пять лет или двадцать - вот что я дарю вам. Используйте время разумно. Все вы, живите разумно.