- Глазами снаружи. Было еще пятеро. Мы стоим на улице, смотрим на семью, несущую тело. Мое тело. Нас шестеро. Мы прошли долгий путь, и все из-за сна. Мы ждали в городе неделями, ждали, пока Азат выберет. Но я была не такая, как остальные, хотя мы ждали одного и странствовали вместе. Это были ведьмы нереков, и они подготовили меня. Ту, что снаружи, не ту, что в саване.
- Та, что снаружи. Чашка, это была девочка?
- О нет. Я была высокой. Не такой высокой, как ты. Мне пришлось надеть капюшон, чтобы никто не увидел, какая я особенная. Я пришла издалека. В юности я брела по пескам - пескам, что покрыли Первую Империю. А что это такое?
- Что сказали тебе ведьмы? Они называли имя?
- Нет.
- Титул?
Она пожала плечами: - Я все такое позабыла. Они называли меня безымянной. Это важно?
- Думаю, да. Хотя я не очень знаком с предметом. Многое остается для меня неведомым. Я попал в тюрьму молодым. Ты уверена, что это был титул? Что нереки не просто звали тебя так, не зная имени?
- Это был титул. Они говорили, я готова для рождения. Что я настоящая дочь Эрес. Что я ответ на Седьмое Завершение, ибо я кровь рода.
- "Кровь рода". Что бы это значило?
- Думаю, эта Эрес была моей настоящей матерью.
- Да.
- А ты сможешь узнать, кто мой отец?
- Да, я узнаю его кровь. Хотя бы это.
- Интересно, жив ли он.
- Зная, как играет Эрес - он может еще и не быть твоим отцом. Чашка, она странствует во времени, и этот способ никто не смог понять и тем более - повторить. Этот мир - ее мир. Она его негаснущее пламя. - Помолчав, он добавил: - Она выбрала - или выберет - с большим тщанием. Твой отец был - или будет - кем-то весьма значительным.
- Так сколько во мне душ?
- Две, разделяющие тело умершего ребенка. Дитя, мы должны найти способ вывести тебя из этого тела.
- Зачем?
- Ты заслужила чего-то большего.
- Я хочу назад. Ты выведешь меня? Поскорее!
* * *
- Угря не кладу, - сказал Багг, разливая суп. - Он все еще жесткий.
- Тем не менее, дорогой лакей, пахнет он великолепно.
- Наверное, это от вина. Любезность Главного Следователя Ракет, чей интерес к вашей особе подогревается не только служебным рвением.
- И чем ты мне помог?
- Я заставил ее интерес углубиться, хозяин.
- Методом от противного?
- Точно.
- А хорошо ли это? Я имел в виду: она меня малость пугает.
- Вы и половины ее ужасности не познали. Тем не менее, она исключительно умна.
- Ох, вот это мне совсем не нравится. Знаешь, я действительно чую рыбный вкус. Слабый намек. Этот угорь был совсем сухим?
Слуга поднес к губам половник и вытащил из него некий кусок - черный, сморщенный и настолько непривлекательный, насколько можно вообразить.
Теол склонился поближе. - Багг…
- Да, хозяин?
- Это подошва.
- Разве? Ох. Я - то гадал, почему с одной стороны он тоньше, чем с другой.
Теол сделал еще глоток. - Знаешь, все еще отдает рыбой. Могу заключить, что носитель сандалии работал на рыбном рынке и наступил на угря, а потом потерял подошву.
- Я с трудом заставляю себя подумать о том, на что еще он - или она? - мог наступить.
- Да, нёбо ощущает вкусовую гамму, намекающую на сложную и длинную историю приготовленного. Ладно. Как прошли день и вечер?
- Без особых происшествий. Ракет сообщила, что Герун убил за год почти три тысячи горожан.
- Три тысячи? Явный излишек.
- Я тоже так подумал. Еще супа, хозяин?
- Да, спасибо. Так в чем его проблемы?
- Геруна? Побьюсь об заклад, просто кровожадность.
- Так просто? Ужас. Думаю, нам надо что-то делать.
- А как прошли ваши день и вечер?
- В делах. Я утомился.
- Вы были на крыше?
- По большей части. Хотя припоминаю, один раз сошел вниз. Зачем - не помню. Кажется, я и тогда не понял, зачем - и пошел спать.
Багг склонил голову набок: - Кто-то приближается к двери. - На улице послышался стук сапок, слабый лязг стали.
- Кажется, мой брат, - отозвался Теол. Повернув голову к входной завесе, он возвысил голос: - Брюс, входи.
Занавеска откинулась, вошел Брюс. - Что за интересный запах, - сказал он первым делом.
- Рыбный суп. Не хочешь?
- Нет, спасибо. Я уже поел, как раз после второго звона. Надеюсь, ты слышал молву.
- О войне?
- Да.
- Очень мало, - сказал Теол.
Брюс колебался. Он со вздохом покосился на Багга. - Среди Тисте Эдур явился новый император. Халл присягнул ему на верность.
- Да, это поистине нехорошо.
- Так что ты под угрозой.
- Ареста?
- Скорее убийства. Все во имя патриотизма.
Теол отодвинул миску. - Мне кажется, Брюс, что ты в большей опасности, чем я.
- Меня хорошо охраняют, а тебя - нет.
- Чепуха! У меня есть Багг!
Слуга поглядел на Брюса с тупой улыбкой.
- Теол! Не время для шуток…
- Багг обиделся!
- Я?
- Разве нет? Я бы обиделся, если бы был на твоем месте…
- Кажется, вы и сидите на моем месте.
- Приношу извинения за неуклюжий речевой оборот.
- Великодушно прощаю, хозяин.
- Ты наполнил меня облегчением…
- Прекратите! - Брюс вскочил, взмахнув руками. Измерил шагами тесное пространство комнаты. - Угроза весьма реальна. Агенты королевы не ведают колебаний. Вы оба в серьезной опасности.
- Как мое убийство изменит факт предательства Халлом родной страны?
- Никак, конечно же. Но твоя история, Теол, заставляет многих тебя ненавидеть. Инвестиции королевы пострадали по твоей вине, а она не забывает и не прощает.
- И что ты предлагаешь?
- Во - первых, прекрати спать на крыше. Позволь мне нанять нескольких охранников…
- Нескольких? О скольких ты думаешь?
- По меньшей мере четверых.
- Одного.
- Одного?
- Одного, не больше. Знаешь, Брюс, я не люблю толпу.
- Толпу? Ты всегда ее любил.
- Теперь - нет.
Брюс посмотрел сердито, потом вздохнул: - Ладно. Одного.
- И ты будешь счастлив? Отлично…
- И больше не спать на крыше.
- Боюсь брат, это невозможно.
- Почему?
Теол взмахнул рукой: - Погляди на комнату! Это полный беспорядок! К тому же Багг храпит. И мы говорим не о тихом храпе. Вообрази, что ты прикован к полу пещеры, и в нее врывается прилив, с ревом, ревом, РЕВОМ…
- У меня на примете трое телохранителей, родных братьев. Один из них всегда будет на посту, даже когда ты спишь крыше.
- Если он не храпит…
- Они не будут спать! Они будут стоять на страже!
- Хорошо, хорошо. Успокойся. Я же согласился. Так как насчет супа? Хоть перекусишь до завтрашнего завтрака.
Брюс глянул на горшок. - В нем ведь вино?
- Точно. И самое лучшее.
- Ладно. Налей полмиски.
Теол и Багг обменялись радостными улыбками.
Глава 15
Между нами черное стекло
Непохожести нечеткий лик
И все дальше разбегаются
Эти братские миры
Напрямик не в силах ты пройти
И рукою не пронижешь тень
На себя ты смотришь в зеркало
Только видишь чужака
Черное стекло встает до неба
Ничего важнее вовсе нет
Промежуток между нами
Странствием не сократить
Ни увидеть четко, ни понять
Мы не можем этот промежуток
И к завесе смутной тьмы
Поворачиваем спины
Что же это значит? Просто
Больше мы не смотрим на себя.
Предисловие к "Избавлению нереков",
Миркас Преадикт
Свет и жар сочились из скалы, безжалостно кружили над узкой дорогой. Призраки устремились к трещинам и расселинам и теперь сидели в них, как ожидающие сумерек летучие мыши. Серен Педак ждала Бурака. Опустила на землю тюк, одернула пропитавшийся потом ватник под доспехами - он пополз по спине, будто слезающая кожа. Она сложила часть доспехов в тюк, что, естественно, не облегчало карабканье к верхней точке перевала.
Сзади не доносилось ни звука; она уже решила вернуться на дюжину шагов и поглядеть, что творится за гребнем. Но тут послышались тихие проклятия и неровные шаги.
"Бедняга".
На всем пути их осаждали духи. Призрачные твари сделали сам воздух возбужденным и неспокойным. Было трудно спать, в поле зрения постоянно что-то мелькало, стоянка оглашалась скрежетом и шепотом. Нервы натянулись до предела.
Взглянув на солнце, она стерла со лба смешанный с песком пот и прошла несколько шагов по тропе. Уже почти кончились земли Эдур. Еще тысяча шагов. Потом день пути вниз, к реке. С ними нет фургонов, так что можно просто нанять лодку и проделать остаток пути в Трейт по воде. Еще день.
"А потом? Сохранит ли он мой контракт"? Это казалось бессмысленным, так что она думала - ее просто отпустят. Свобода, возможность добраться до Летераса. Но Бурак Преграда помалкивал. По правде говоря, за весь путь от селения хиротов он ни произнес ни слова.
Она обернулась поглядеть, как купец вылезает на плоскую середину перевала. Одежда и брюки порваны, в пыли и полосках пота, лицо и шея краснеют нездоровым румянцем. Серен пошла назад. - Здесь мы немного передохнем.
Он кашлянул. - Зачем? - Голос походил на хриплый лай.
- Потому что нужно отдохнуть.
- Вам не нужно. Тогда зачем отдыхать мне? Аквитор, я в полном порядке. Просто ведите к реке.
Ее тюк содержал припасы на двоих. Она срубила деревце и превратила его ствол в клюку. Это все, что он держал в руках.
Купец, задыхаясь, встал, тяжело оперся на палку. - Я намерена отдыхать, Бурак, - произнесла Серен резко. - А вы можете делать что хотите.
- Не могу терпеть шпионов! - внезапно завизжал купец. - Везде! Проклятые тени! Хватит! - Он поковылял по тропе.
Серен вернулась к мешку, снова вскинула его на плечи. Одно чувство она разделяла с торговцем искренне и полностью: чем скорее кончится путешествие, тем лучше.
Теперь она шла сзади него. Но быстро нагнала и обогнала.
Вскоре Серен достигла прогалины, по которой проходила установленная сотню лет назад граница. Бурак Преграда снова оказался сзади, вне прямой видимости. Серен сбросила тюк и подошла к полированным черным стенам, вспоминая, как недавно касалась странной - и странно гостеприимной - поверхности камня.
Некоторые тайны лучше не разгадывать. Когда зловещие обстоятельства срывают тонкую кожицу загадки, явившиеся на свет истины по большей части оказываются горькими.
Она прикоснулась ладонями к теплому, гладкому камню и почувствовала, как в тело струится целительная сила. За гранью - фигуры в бесконечном движении, как всегда, не обратившие на нее внимания. Как всегда. Серен уперлась в стену лбом, закрыла глаза.
И услышала шепот.
Язык, родственный эдурскому. Серен попыталась перевести. И ей открылся смысл сказанного.
- … когда повелителя нельзя сокрушить. Нельзя победить.
- И теперь он питается нашим гневом. Нашим отчаянием.
- Из троих вернется один. Наше спасение…
- Глупцы. Каждая смерть увеличивает силу. Победа невозможна.
- Для нас нет места. Мы лишь слуги. Мы сочимся страхом и начинается уничтожение…
- Это уничтожает и нас.
- Да, и нас тоже.
- Вы думаете, она придет снова? Кто-нибудь верит в это? Я уверен - она вернется. Воздев свой сверкающий меч. Она - поднимающееся солнце, а солнце приходит всегда, обращая нас в бегство, разрывая на кусочки жестким и беспощадным светом…
- … уничтожение поработило нас. Превратило в мертвые осколки. Чтобы покончить…
- Рядом кто-то есть.
- Кто?
- Смертная. Две Госпожи в одном Оплоте. Одна здесь. Она здесь, она слушает наши речи.
- Украдем ее разум!
- Возьмем ее душу!
- Надо вырваться!
Серен отскочила от черной стены. Задрожала, затрясла головой, закрывая уши ладонями. - Хватит, - простонала она. - Прошу, не надо. Не надо. - Женщина опустилась на колени и замерла. Голоса стихали, вопли слышались чуть слышно, издалека. - Госпожа? - прошептала она. - Я никому не госпожа. "Просто еще одна невольная ценительница одиночества. Во мне нет места для голосов, нет места для суровых решений. Нет яростного огня".
Одни уголья, как в Халле. Липкие остатки возможностей. Однако, в отличие от мужчины, которого она когда-то любила - или думала, что любит - Серен не склонилась перед новым образом уверенности. Не видела надобности в усыпляющей, словно наркотик, иллюзии, в сладкой гарантии нового рабства.
Ее жизни не нужен новый хозяин. Ей не нужно бремени дружбы.
Позади раздался хриплый голос: - Что такое с вами?
- Ничего, Бурак. - Серен устало поднялась. - Мы дошли до границы.
- Аквитор, я не слепой.
- Можно пройти еще немного и разбить лагерь.
- Думаете, мы так слабы?
Она оглянулась. - Бурак, вы шатаетесь от утомления. Как и я. К чему бравада?
Он отвернулся, пряча выражение внезапной боли. - Вскоре увидите, к чему.
- Как насчет моего контракта?
Он не смотрел ей в глаза. - Окончен. Когда доберемся до Трейта, я освобожу вас от дальнейших обязательств.
- Да будет так, - ответила она, направляясь к тюку.
Они разожгли небольшой костер. Казалось, духи ничего не знают о границе - они так и порхали в мечущихся тенях. Живой интерес. Серен думала, что знает причину. Те призраки в каменной стене. Она отмечена.
"Госпожа Оплота. Госпожи. Их две, и духи считают, что я одна из них. Ложь, ошибка.
Что за Оплот?"
- Вы были молодой, - неожиданно произнес смотревший на огонь Бурак, - когда мы повстречались в первый раз.
- А вы, Бурак, были счастливым. И где все это?
- Счастье. Теперь это привычная маска. Да, я часто ношу ее. Радуюсь, шпионя и раз за разом предавая, обманывая. Радуюсь, снова и снова видя кровь на своих руках.
- О чем вы?
- Мои долги. О да, я кажусь преуспевающим торговцем… средней руки.
- А на самом деле?
- Я оттуда, где гибнут мечты. Я разрушенное здание, по которому ковыляет, спотыкаясь, самоуважение. Ты стоишь, слишком испуганный, чтобы убежать, и видишь, как твои собственные руки пачкают мечты, марают подлинный твой лик за прилипшей личиной. Говорить правду нелегко, и слова не освобождают.
Она подумала. Нахмурилась. - Вас шантажировали. - Он не возразил. Серен продолжала: - Так вы Должник?
- Долги начинаются с малого. Едва заметного. Временного. В качестве возмещения тебя просят нечто сделать. Что-то мерзкое, предательское. И тут они получают тебя всего. Ты снова должен, ты на крючке тайны, хочешь, чтобы твои преступления не разоблачались, а преступлений ты совершаешь все больше и больше. Так бывает, если ты наделен совестью. - Бурак вздохнул и добавил: - Не завидую тем, у кого нет совести.
- Разве нельзя вырваться?
Купец не отрывал глаз от языков огня. - Конечно, можно, - легко признал он.
Этот тон, столь не совпадающий со смыслом слов, испугал Серен. - Бурак, вы можете сделать себя… бесполезным.
- Да, это возможно. Я усердно добиваюсь именно этого. - Он встал. - Пора спать. А завтра вниз, к реке, где мы сможем омочить сбитые ноги в холодной водице. На всем пути до Трейта.
Серен заснула не сразу. Слишком утомленная, чтобы думать, слишком отупевшая, чтобы бояться.
* * *
В сумерках следующего дня странники добрались до Причала Крейга, чьи обветшалые здания были окружены палатками военных. Повсюду солдаты; к пристани пришвартована большая, искусно украшенная барка с развевающимся королевским флагом. Прямо под флагом виднелось копье со шлемом, знак Цеды.
- Здесь отряд боевых магов, - сказал Бурак. Они шагали к лагерю, чтобы пройти через него к гостинице и причалам.
Серен кивнула: - А солдаты - их эскорт. Вроде бы боев еще не было.
Купец пожал плечами. - Может, на море. Думаю, война начата.
Серен схватила Бурака за руку. - Смотрите. Те трое.
Купец хмыкнул.
Те, на кого она указала, вынырнули из-за ряда палаток. Солдаты держались от них на почтительном расстоянии. Трое магов вышли и встали между лагерем и путниками.
- Та, в синем… узнаете, аквитор?
Она кивнула: - Некил Бара, главная волшебница Трейта, по силе почти не уступает самому Цеде. Слева, мужчина в черных мехах - это Арахафан, командир магов батальона Холодной Глины. Третьего не знаю.
- Энедиктал, - отозвался Бурак. - Коллега Арахафана, батальон Змеиных Поясов. Перед нами трое самых сильных магов севера. Они готовят ритуал.
Серен направилась к троице.
- Аквитор! Стойте!
Не обращая внимания на Бурака, Серен сняла с плеча тюк, опустила на землю. Маги заметили ее. Некил Бара насмешливо приподняла бровь: - Аквитор Серен Педак. Воистину над вами посмеялся Странник.
- Вы готовите атаку. Не делайте этого.
- Нам ваши приказы не нужны, - пробурчал Энедиктал.
- Вы же хотите ударить по селениям?
- Только по ближайшим к границе, - сказала Некил Бара. - Достаточно далеко, чтобы без помех произвести полное открытие. Они же за горами. А если Странник поможет, там окажутся и армии Эдур.
- Мы сотрем наглых ублюдков, - сказал Энедиктал. - Прекратим дурацкую войну еще до начала.
- Там дети…
- Плохо. Для них.
Без дальнейших разглагольствований маги заняли позиции в двадцати шагах друг от друга. Обратились лицами к склону холма и далеким горам за ним.
- Нет! - закричала Серен.
Ее окружили солдаты - их лица под ободками шлемов были мрачны. Один сказал: - Или так, женщина, или на поле битвы, где умрут многие. Не двигайся. Не говори ничего.
Бурак встал рядом. - Не вмешивайтесь, аквитор.
Серен воззрилась на него: - Вы не подумали, что он ответит? Он отразит атаку, Бурак. Вы же знаете: он может.
- У него может не хватить времени, - ответил купец. - Может, родное село он защитит, а вот другие?
Ее внимание привлекла вспышка света. Серен обернулась и обнаружила, что рядом осталась лишь Некил Бара. Фигура Бенедиктала виднелась в двухстах шагах. Обернувшись, она смогла найти и Арахафана, стоявшего в двухстах шагах по другую сторону от Бары. Новые вспышки; маги исчезли и появились уже в четырехстах шагах.
- Они расширяют поле, - заметил Бурак. - Ритуал будет большой.
Солдат отозвался: - Сегодня работает и сам Цеда. Через этих троих и прочих магов, расположившихся в лиге отсюда. Скоро от четырех сел останутся угли.
- Ошибка, - ответила Серен.
Между застывших волшебников формировалось нечто: синие и зеленые лучи, спутанные молнии связали магов, словно таинственной веревкой. Сияние росло, как пенный прибой, начинавший потрескивать, выбрасывая искры и извивающиеся в воздухе щупальца.