- Битва кончена. Дело сделано. - Удинаас перевел взгляд на поле. - Ничего не… вернуть. Кажется, пришло время горя.
- Мы знаем это чувство. Горе. Да. Но вот холодный гнев…
- Да, он…
Меч мелькнул словно легкое перышко, словно проснувшееся желание. Раб не увидел во взоре Рулада ничего холодного.
- Император, он уже ощутил удар вашего гнева, - продолжил Удинаас. - Осталось лишь выразить формальное осуждение… всего, что произошло. Вы хорошо понимаете, что вашим братьям и отцу нужно это услышать. От них узнают все Эдур. Союзники. И Уруфь. - Понизив голос до хриплого шепота, он добавил: - Все собирающиеся вокруг Вашего Величества ради силы способны вас смутить. Но вы сами видите всё ясно и четко. Этот дар - гибельный дар боли.
Рулад кивал, смотря на приближающихся родичей: - Да. Что за ужасный дар. Ясно и четко…
- Ваше Величество! - возвысил голос Ханнан Мосаг.
Единственным ответом стало небрежное движение меча. - Не сейчас, - прохрипел Рулад, не отрывая взора от отца.
Король - Ведун замолчал. Лицо его одеревенело от унижения.
Удинаас тоже стал смотреть на подходящих членов рода Сенгар. "Не сопротивляйся этой мысли, раб. Мерзавец Ханнан Мосаг должен быть убит. И поскорее".
Тут заговорил стоявший неподалеку Зерадас Бун: - Великая победа, Ваше Величество.
- Мы рады, - отвечал Рулад, - что ты можешь видеть произошедшее подобным образом.
"Возьми меня Странник! Парень схватывает на лету".
Взошедший на гребень холма Бинадас опустился на одно колено. - Император.
- Бинадас, в сей день ты принадлежишь нам или Ханнану Мосагу?
"Ясно и четко".
Лицо Бинадаса было сконфуженным. - Ваше Величество, армии Томада Сенгара магия не потребовалась. Это было быстрое завоевание. Утренняя битва была яростной, исход ее казался неясным; но Эдур взяли верх. У нас есть потери - как мы и предвидели, хотя это не уменьшает скорби по павшим.
- Встань, Бинадас. - Рулад тяжко вздохнул, всколыхнув золотой доспех.
Удинаас заметил, что приближается Халл Беддикт. Вы глядел он не лучше, чем недавно - словно человек, потерявший разумение от удара по черепу. Удинаас чувствовал горечь от лицезрения столь жалкого летерийца - а ведь раньше этот человек был таким сильным!
Заговорил Томад: - Император, мы получили весть от Уруфи. Она выздоравливает…
- Мы рады слышать, - перебил его Рулад. - Отдать почести погибшим ее сестрам.
Томад кивнул, удивленно вскинув брови.
Император подошел к Фиру и Траллу. - Братья, вернулись ли демоны - Кенрилл" ахи?
- Нет, Ваше Величество, - сказал Фир. - Не появлялся и Форкрул Ассейл. Полагаю, их охота продолжается.
Удинаас подумал, что это к лучшему. Рулад заговорил о том, что было непонятно большинству присутствующих, тем подчеркивая и укрепляя связь с братьями. Наглядный урок их отцу Томаду. И Бинадасу, который должен чувствовать себя стоящим на тонкой тропке, качаясь между Руладом и Мосагом. Скоро ему придется сделать выбор.
"Возьми нас Странник, что за каша заварилась среди Эдур!"
Рулад коснулся плеча Фира и прошел мимо. - Халл Беддикт, слушай нас.
Летериец выпрямился, заморгал и не сразу отыскал глазами императора. - Ваше Величество?
- Мы оплакиваем сей день, Халл Беддикт. Эти… не принесшие чести смерти. Нам хотелось, чтобы это был день благородного триумфа, отмеченный доблестью и славой обеих сторон. Нам хотелось бы, Халл Беддикт, чтобы день этот был… чистым.
Воистину холодный гнев. Публичная порка стала бы для Ханнана Мосага лучшим исходом. Сейчас творится будущее, понял Удинаас. "А чего хочу я? Лучше бы дать Руладу изрубить мерзавца на куски прямо здесь. Чисто и просто - тот дурак, кто поверит словам Рулада. Тут лучше подойдут слова "порочно и хитро".
- Мы намерены отдохнуть до утра. Утром мы пойдем требовать Летерас и заслуженный нами трон. Удинаас, навести меня ночью. Томад, к полуночи погребальный курган должен быть готов для освящения. Убедись, что похороны проведены по всем правилам. И, Отец, - добавил он, - те летерйцы, что сражались с тобой… пусть они лягут в том же кургане.
- Ваше…
- Отец, разве летерийцы отныне не наши подданные?
Удинаас встал в стороне и следил за покидавшими холм Эдур. Бинадас какое-то время беседовал с Королем - Ведуном, затем подошел к Халлу ради приветствия, подобающего связанным узами крови. Он куда-то увел летерийца.
Фир и Томад отправились организовывать детали похорон. Зерадас Бун и другие "избранные братья" ушли в лагерь хиротов.
Скоро тут остались только двое: Удинаас и Тралл Сенгар.
Эдур уставился на него с расстояния в пятнадцать шагов, явно рассчитывая вывести раба из равновесия. Наконец Удинаас небрежно отвернулся и стал созерцать южные всхолмья.
Еще дюжина ударов сердца - и Тралл встал позади него.
- Кажется, - помолчав, начал он, - что ты, хотя и раб, наделен почти гениальными талантами.
- Хозяин?
- Хватит этого дерьма, Удинаас. "Хозяин". Ты теперь… какой подходит титул? Государственный Канцлер? Главный Советник, или еще что?
- Думаю, Первый Евнух.
Тралл дернулся. - Я не знал, что…
- Да нет. Считайте это символом…
- Ладно, я понял. Кажется. Скажи мне, Удинаас - ты так уверен в себе, что встал между Руладом и Ханнаном Мосагом? Между Руладом и Зерадасом и всеми бешеными выродками, так называемыми "избранными братьями" императора? Не встанешь ли ты между Руладом и его безумием? Видят Сестры, я - то думал, что это Король - Ведун безрассуден.
- Это не безрассудство, Тралл Сенгар. Будь я безрассуден, я действительно чувствовал бы себя уверенно. Но все не так. Думаете, я манипулирую событиями по своей воле? Сознательно? Имея выбор? Скажите, давно ли хоть один из нас имел возможность выбора, хоть самую ничтожную? В том числе и ваш брат?
Эдур помолчал. И кивнул. - Отлично. Тем не менее я хочу знать твои намерения.
Удинаас покачал головой: - Ничего сложного. Я не хочу, чтобы кто-то еще страдал.
- В том числе и Мосаг?
- Король - Ведун не пострадал. Но сегодня все видели, что он принес другим.
- Рулад был… взволнован?
- В ярости. "Но увы и ах, не по достойной причине. Он всего лишь хотел сражаться и умереть. Более благородные побуждения он заимствовал позже. У меня".
- Твой ответ принес мне облегчение, Удинаас.
"Потому я так и ответил".
- Удинаас.
- Да?
- Я страшусь того, что грядет. В Летерасе.
- И я.
- Чувствую, что мир готов расколоться.
"Да". - Тогда нам придется сделать все, чтобы удержать его в целости.
Тисте Эдур не отводил от него глаз. Кивнул. - Берегись недругов, Удинаас.
Раб не ответил. Он снова обозрел отдаленные холмы, истончившиеся столбы дыма над внутренностями крепости - как будто пародия на случившееся утром.
"Все эти войны…"
Глава 24
Пять крыльев принесут вам поклоненье
У Странника немытых ног
Простерлась Резиденция в болоте
Там, где когда - то реки быстрые текли
Кровь королей струится чистым током
Среди гнилых пеньков на месте леса
Что потрясал величием весь мир.
Пустой Оплот пять породил дорог
Иди любой - всё ляжешь на алтарь
И ритуальный нож тебя настигнет.
Ушли под землю реки, подгрызают корни
Промыв под спудом жадные пещеры
Где кости королей стучат, катаясь
В грязи, и пять дорог ведут туда
И пять дорог оттуда вьются
В пещерах запечатана душа
Всех тех, кто сердце вольное отдал
На волю дикости.
День Резиденции,
Финтротас Темный
Свежая теплая вода реки стала кровью демона, сосудом, по которому струился он, расталкивая течения. Где-то наверху, знал он, лежит сердце, источник силы и странной, и знакомой. Ее владелец ничего не ведал о ней, иначе не позволил бы демону подбираться все ближе, ибо завладей он этой силой - немедленно сумеет сбросить оковы.
Что-то ждет в сокрытых потоках, неутомимо снующих под городом на берегах большой реки. Демону поручили принести флот - неприятное присутствие, оскверняющее водную гладь - к городу. Это будет расстояние достаточно близкое, знал демон, чтобы сделать внезапный рывок, сжать ужасное сердце в многочисленных лапах. Напитаться и восстать, освободиться, завладев силой десяти богов. Восстать словно Старший посреди хаотического, неоформленного мира седой древности. Властительным, необоримым, пылающим яростью.
Через темный ил реки, как громадный краб - процеживая столетия тайн, ибо дно древней реки записало множество сказаний на слоях и слоях осадков. Заросшие водорослями сети на снастях затонувших судов, всяческая рухлядь и россыпи балластных камней, ряды запечатанных сосудов, всё хранящих свое жалкое содержимое. Повсюду - гниющие кости, в особенности там, где завихрились течения, в омутах и еще глубже, в иле, поглощенном и спрессованном темнотой, кости, расплющенные давлением, превратившиеся в кристаллы, скелеты, ставшие узорным камнем.
Даже в смерти, понимал демон, нет покоя. Глупцы - смертные, короткоживущие и одержимые яростью, думают иначе, проносясь с быстротою мысли над терпеливым танцем земли и камня. Конечно, вода умеет заполнять все разрывы и несоответствия ритмов сущего. Она может бежать, обгоняя все иное, а может казаться недвижной. Это выражение священной силы богов, хотя сама вода, конечно же, неразумна.
Демон знал, что ее силу можно обуздать. Боги делали так, становясь владыками морей. Но моря питают реки. А их истоки - в скалистых родниках. Воистину морские боги подчинены богам рек и озер. Демон, древний дух - бог некоего родника - желал восстановить равновесие. Перед ожидающей его под городом силой склонятся даже боги морей.
Он смаковал эти мысли с необычайной ясностью - ясностью, которой демон, казалось, давно уже лишился. Может быть, это вкус реки, быстрые течения, богатые выделения берегов? Его разумность возрастала.
Какое наслаждение…
* * *
- Чудная пробка.
Она резко обернулась. Теол невинно улыбнулся.
- Если ты соврал, Теол Беддикт…
Он поднял брови: - Я никогда не посмел бы, Шерк. - Теол встал с пола и зашагал по тесной комнатушке. - Селаш, вы имеете право гордиться. Как вы загнули кожу около камня - ни складочки не заметно…
- Пока я не нахмурюсь, - сказала Шерк.
- Даже тогда, - отозвался он, - это будет скромная… морщинка.
- Ну, тебе лучше знать.
Селаш торопливо совала свои принадлежности в мешок. - Я так и знала, что кончится ссорой.
- Вырази свою благодарность, Шерк, - посоветовал Теол.
Потрогав пальцами камень в серебряной оправе, закрепленной во лбу, Шерк Элалле нерешительно вздохнула: - Спасибо, Селаш.
- Я не о той ссоре, - сказала многокосая женщина. - О Тистеанцах. Они идут. Летер завоеван, и я боюсь перемен. Попомните мои слова - в моду войдет серая кожа. Но я должна действовать прагматично, - внезапно просияла она. - Я уже смешала множество красителей, чтобы добиться такого призрачного эффекта. - Помедлила, бросив взгляд на Шерк. - Работа над тобой была очень полезной. Так и просятся на язык стихи. "Мертвая воровка в темноте ночной…" Круто?
- Мило.
- Но не думай, что получила права на часть моих доходов, Шерк.
- Мне и во сне не мерещилось.
- Мне пора идти, - сказала Селаш, положив мешок на плечо. - Намерена спрятаться в подвале на несколько ближайших дней. Советую то же самое и вам двоим.
Теол огляделся: - У меня нет подвала, Селаш.
- Ну, главное - подать добрый совет. Прощайте. - Она исчезла, прошелестев занавеской.
- Сколько сейчас?
- Почти утро.
- А где твой лакей?
- Не знаю. Думаю, где-то.
- Ты уверен?
Теол хлопнул в ладоши. - Идем на крышу. Поглядим, не изменит ли моему молчаливому стражу спокойствие, когда он узрит твою красоту.
- А что он там делает все это время?
- Похоже, стоит прямо над люком, на тот случай, если появится нежелательный гость. Чего, к счастью, пока не случилось. Едва ли можно счесть таковым девушку - вестницу от Брюса.
- И что он сможет сделать, если стоит сверху, а нападающие появятся внизу?
- Думаю, спорхнет вниз в вихре мечей, ножей и дубинок, в мгновение ока забив пришельца до потери сознания. Или так, или же он завопит, начнет карабкаться вниз по лестнице - и поспеет как раз вовремя, чтобы отомстить врагу над нашими трупами.
- Твоим трупом. Мой…
- Да уж, моя ошибка.
- Я не удивлена твоему смущению, Теол. - Шерк обеими руками откинула густые волосы за спину, отчего вызывающе выпятилась ее грудь. - Учитывая удовольствие, полученное тобой от моих прелестей.
- Твоих прелестей. Отличное слово, ведь оно может значить много чего. Так пойдем приветствовать рассвет?
- Если настаиваешь. Я долго не останусь. Аблала начнет беспокоиться.
- Харлест ему расскажет, что мертвые не помнят времени. Нет нужды торопиться.
- Последний раз он бормотал что-то о расчленении Харлеста.
Они взбирались по лестнице. Шерк полезла первой.
- Я думал, он заключен в саркофаге, - сказал Теол.
- Но слышать его мы можем. Драматическое шипение и шуршание когтями по крышке. Пойми меня, оно так раздражает…
- Ну, надо надеяться, что Аблала не успел сотворить ничего нехорошего…
Небо побледнело на востоке, но воздух оставался холодным. Телохранитель молча смотрел на них, пока не привлек внимание. Тогда указал в сторону реки.
Всю ее загородили эдурские суда. Сотни рейдеров и транспортов, темное море парусов. Передние корабли выпустили весла. Высадка сможет начаться уже через звон.
Теол поглядел на них - и повернулся к северо-западу. Белые колонны дымов вчерашней битвы рассеялись, хотя от разоренной крепости еще тянулись облачка, окрашенные зарей в розовый цвет. Над западной дорогой клубилась пыль, вздымаясь все выше.
Не сразу Теол и Шерк смогли заговорить.
- Мне надо идти.
- Затаись.
Она помедлила на краю люка. - А ты, Теол Беддикт, оставайся здесь. На крыше. С телохранителем.
- Звучит привлекательно.
- Герун Эберикт придет за тобой, дай только шанс.
- И за тобой.
Отчаянный звон от далеких западных ворот возвестил о прибытии эдурской армии.
Воровка скрылась в люке.
Теол смотрел на запад. Спину уже припекало. Он понимал, что денек выдастся жаркий.
* * *
Рука Низали оставалась на плече короля; но Брюс видел, что Первая Наложница близка к обмороку. Она стояла около Эзгары Дисканара всю ночь, как будто любовь способна сама собой защитить его от всех угроз. Утомление заставило короля уснуть. Он сидел на троне словно труп, съежившись, откинув голову. Упавшая корона уже давно валялась на тронном возвышении.
Канцлер Трайбан Гнол ушел с последней сменой стражей. Столь внезапно потеряв королеву и принца, он за день стал казаться ужасно состарившимся и высохшим.
Финед Мороч Неват куда-то исчез, хотя Брюс был уверен: в нужное время мастер меча объявится. Этот человек остался храбрым, несмотря на перенесенные испытания. Брюс считал, что все обвинения по поводу его действий у Высокого Форта не стоят слюны, потраченной на их произнесение.
Первый Евнух Нифадас вместе с Брюсом принял ответственность за остатки дворцовой гвардии. Вход в каждое крыло забаррикадирован и охраняется не менее чем двумя солдатами - кроме Королевского Пути, в котором безумный Цеда Куру Кан запретил находиться всем, кроме себя самого. В самом городе расположились отряды Геруна Эберикта и солдаты гарнизона - их было слишком мало, чтобы защитить ворота и стены, но тем не менее они готовились к обороне. По крайней мере, Брюс на это надеялся. Сам он давно не выходил из Тронного зала, а Герун не появлялся с тех самых пор, как принял командование гарнизоном.
По совету Нифадаса Брюс улегся отдохнуть на скамье и проспал несколько звонов на удивление сладким сном. Его разбудили принесшие завтрак слуги - день начался со странной в данных условиях нормальностью. Продрогший на утреннем холодке Брюс торопливо поел и подошел к сидевшему на другой скамье Нифадасу.
- Первый Евнух, вам нужно отдохнуть.
- Поборник, в этом нет нужды. Я сделал слишком мало и совсем не устал.
Брюс поглядел ему в глаза. Они были ясными и блестящими - совсем непохоже на обычный сонный взор Нифадаса. - И ладно.
Первый евнух улыбнулся: - Последний наш день, Поборник.
Брюс нахмурился: - Никаких причин полагать, что Эдур хотят забрать вашу жизнь. Им понадобятся ваши знания. Как и Канцлера.
- Да, знания. Разумное допущение, финед.
Первый Евнух замолчал.
Брюс глянул на трон, пошел к нему. Склонился к Низали: - Первая Наложница, он еще спит. - Он взял ее за руку. - Не тревожьтесь, - сказал он, когда она начала вырываться, - я веду вас всего лишь к ближайшей скамье. Недалеко.
- Как, Брюс? Как могло все так обрушиться? Столь быстро? Не понимаю…
Он припомнил недавнюю встречу, на которой Низаль, Уннаталь Хебаз, Нифадас и король планировали удары и контрудары во всепоглощающей игре дворцовых интриг. Казавшаяся непобедимой самоуверенность, блеск разума в глазах. Он припомнил, как видели летерийцы земли Тисте Эдур: жемчужина, созревшая для выковыривания из раковины. - Я тоже не понимаю, Низаль.
Она позволила свести себя с подножия трона. - Как тихо. Уже начался день?
- Да, взошло солнце.
- Он не оставит трон.
- Знаю.
- Он… испуган.
- Сюда, Низаль. Ложитесь сюда. Вот подушки. Знаю, это не идеал…
- Вполне сносно. Спасибо.
Едва она легла, как сомкнула веки. Брюс увидел, что женщина уже спит.
Отвернувшись, Поборник вышел через главный портал в коридор с низким потолком. Здесь будет его позиция. Прямо впереди, на одной из плит пола, виднелся скорчившийся во сне Цеда.
А рядом с ним - Герун Эберикт. С мечом в руке. Смотрит на Цеду.
Брюс подошел поближе. - Финед?
Лицо Геруна осталось лишенным всякого выражения.
- Королевская Вольность не дает вам разрешения на всё.
Герун оскалился: - Он потерял разум, Брюс. Это будет милосердно.
- Не тебе решать.
Герун склонил голову набок: - Ты мне помешаешь?
- Да.
Миг спустя финед отступил и вложил меч в ножны. - В удачное время. Еще несколько мгновений…
- Что ты здесь делал? - спросил Брюс.
- Мои солдаты уже на позициях. Что мне еще делать?
- Командовать ими.
Тот вздохнул, присвистнув через щель в зубах: - Сегодня у меня другие дела.
Брюс молчал. Прикидывал, следует ли убить этого человека.
Кажется, Герун разгадал его мысли. Кривая ухмылка стала еще шире: - Помните о своих обязанностях, Брюс Беддикт. - По его знаку в коридор вошла дюжина охранников его поместья. - От вас ждут смерти при защите короля. В любом случае, - пробормотал он тише, - ты сейчас подтвердил все мои подозрения. На этом спасибо. - И он не спеша отошел.