Кайлар промчался к стене, туда, где крыша поднималась к надстройке, третьему этажу. Прыгнуть и ухватиться за край? Слишком высоко. Вместо этого он побежал вверх по стене, насколько возможно, и прыгнул. Потянулся к выступающей кровельной балке и промахнулся. Пальцы оказались ниже на полфута.
Раздалось еле слышное шипение, и фантомные руки вцепились в балку. Кайлар сделал переворот и встал на балку шириной в три дюйма. Секунду ловил равновесие, затем шагнул на крышу.
Он покачал руку и радостно вскрикнул. Три раза! Неплохо. Совсем неплохо. В следующий раз надо попробовать невидимкой. Кайлар начал понимать слова учителя о том, сколько еще предстоит изучить, когда он сумеет использовать талант. Казалось, переключить талант от прыжков к фантомным рукам - уже на грани способностей. А если невидимкой да на полной скорости? Что ж, теперь только и осталось, что тренироваться. Времени хоть отбавляй. Разве нет?
Для чего? Ради чего тренироваться?
От этой мысли ночной воздух с трех рек стал прогорклым. Чувство свободы рассеялось как туман. Он тренировался впустую. Тренировался, потому что не мог лежать рядом с Эленой, наедине со своими мыслями, эмоциями и похотью, враждующими между собой. Ему то хотелось разорвать на Элене одежды и взять ее грубо, то встряхнуть и обругать. Кайлара страшил такой накал чувств, то, как они перехлестывали через край. Какая уж тут любовь. От одной мысли становилось не по себе.
Кайлар перепрыгнул еще один большой пролет с парочкой внизу, шедшей рука об руку. Услышал их удивленные возгласы (что-то пролетело над нами?), громко рассмеялся, и все мысли растворились в пьянящем коктейле действа, движения и свободы.
Незаметно проходя мимо мелкой шайки, которая ждала в засаде, не завернет ли в их переулок какой-нибудь пьяница, Кайлар ожил окончательно. Сейчас ему не требовались скрытые возможности. Все чувства настроены и отточены, все фибры тела и души наготове - если бандиты его заметят, он использует силу, прыгнет, атакует, убежит, спрячется, нырнет. Да что угодно. Крадясь за бандитом, державшим в одной руке нож, а в другой - винный мех, он почуял его запах. Кайлару приходилось дышать с ним в такт, чтобы не услышал, выверять каждый шаг, наблюдать за сменой бликов, когда луна то исчезала в облаках, то появлялась вновь. Он внимательно смотрел за лицами всех четверых юнцов, пока те шутили, болтали и передавали по кругу трубку с дурманом.
- Эй, заткнитесь! - сказал ближайший к Кайлару парень. - Если, идиоты, будете все время болтать, нам никто не попадется.
Остальные примолкли. Взгляд бандита скользнул прямо над Кайларом, и тот едва не охнул, увидев его глаза. Что-то в них было. Что-то темное. Отчего где-то в глубине души шевельнулось раздражение.
Из таверны в конце переулка нетвердо шагнул человек. Прислонился к стене, затем повернулся и побрел к засаде.
"Что я делаю? - Кайлар осознал, что у него нет даже плана. - Я сошел с ума. Отсюда надо убираться".
Он не нарушил слова, данного Элене. Пока еще. В конце концов, не выходить из дома по ночам - такого никогда не обещал. Он поклялся не убивать.
Надо уходить. Прямо сейчас. Если пьяного начнут избивать, он не знает, что будет делать. Или, вернее, знает точно.
Из пор радужной масляной пленкой засочился ка'кари. Он мгновенно покрыл черным кожу вместе с одеждой, скрыв Кайлара целиком.
Один из хулиганов по другую сторону переулка нахмурился и открыл рот, но передумал и покачал головой, убежденный, что почудилось.
Кайлар прыгнул вверх на пять футов и схватился за край крыши. Подтянулся и бросился бежать. А когда услышал крик - не дубинкой ли ударили по телу? - не остановился. И не оглянулся.
Четыре квартала пролетели одним махом. Кайлар все еще убегал, направляясь к дому тетушки Меа, когда заметил девушку, которую преследовали три негодяя.
Какого черта она здесь делает так поздно? В этой части города любой обязан знать, как неразумно для девушки - конечно же, прелестной и золотоволосой - гулять в одиночку.
Златовласка бросила взгляд через плечо, и Кайлар увидел заплаканное лицо. Чудесно. Какая-то глупая и нервная девчонка, которой именно сейчас вздумалось глупить и нервничать.
Он остановился.
"Проклятье! Ты не можешь спасти весь мир, Кайлар. Ведь ты не настоящий ночной ангел, а всего лишь тень. Тени ничего не могут трогать".
Кайлар снова выругался, и громко. На улице внизу все четверо персонажей этой маленькой мелодрамы глянули вверх, на крышу, но, конечно же, ничего не увидели. Не заметили и то, как он спрыгнул и последовал за ними.
Если девчонку поймают, придется их убить. Ведь чтобы ее защитить, так или иначе придется сделать им больно. Отдубасить невидимкой? И пусть распространяют слухи? Рано и поздно кто-нибудь сложит два и два, и все полетит к чертям. Нет уж. Если поймают и придется нарушить клятву Элене, он пойдет до конца. Остается одно: устроить так, чтобы негодяи не догнали девушку.
Златовласку наконец-то посетила первая за всю ночь здравая мысль - девушка побежала. Преследователи разделились и рванули за ней. Кайлар снял со спины меч Возмездия, пока в ножнах. Соизмеряя шаг, побежал за одним из негодяев и зачехленным мечом ударил его сзади по ноге. Юнец с размаху грохнулся оземь, и его напарник едва успел бросить взгляд через плечо, как сам встретился с землей.
Оба чертыхнулись, но ума им явно не хватало. Они вскочили, бросились в погоню и очень скоро снова полетели наземь. На сей раз Кайлар сделал одному подножку и столкнул их между собой. Негодяи покатились клубком, послышалась ругань, и они принялись награждать друг друга тумаками. Когда же наконец поднялись, девчонки и след простыл.
Кайлар потерял из виду и ее, и последнего бандита. Он прыгнул на крышу и помчался за девочкой. На бегу расстался с невидимостью, чтобы весь талант использовать на скорость. Перелетев несколько крыш, Кайлар снова увидел Златовласку. Она была в квартале от дома, одиноко стоявшего в темном переулке. В окне горел фонарь. Несомненно, ее дом.
Затем Кайлар увидел и последнего бандита, который собирался перерезать ей дорогу. Времени не оставалось. Кайлар был все еще в квартале от них. Он рванулся к краю здания и прыгнул над Златовлаской, налету выхватывая меч Возмездия. Затем приземлился в узком переулке, прямо перед бандитом.
Парень вытащил нож, и в темном омуте его глаз Кайлар увидел глубокую, бессмысленную ненависть. И пренебрежение. Этот человек убивал раньше и собирался убить Златовласку именно сегодня. Кайлар не ведал, откуда ему стало это ясно, но знал наверняка. И видя тьму, что требовала смерти, вдруг понял, что видел ее раньше. Видел в глазах принца Урсуула. Тогда он решил, что, должно быть, показалось.
Удивленный бандит и ночной ангел взирали друг на друга. На мгновение повисла тишина.
- Мама! Папа! - крикнула девочка, пробежав переулок.
Бандит бросился вперед, и меч Возмездия молнией ударил его в солнечное сплетение, пригвоздив к стене.
За углом распахнулась дверь, и плачущую навзрыд Златовласку проводили в дом. Девочка сквозь слезы извинялась и умоляла ее простить. Кайлар сделал вывод, что она повздорила с родителями из-за пустяков, о которых уже никто не помнил, и в горячности хлопнула дверью.
Бандит судорожно дернулся. Он силился вздохнуть, но не мог, поскольку меч сломал ребра и они уперлись в диафрагму. Ноги безвольно болтались. Должно быть, Кайлар перебил позвоночник, и бандит давно бы упал, если бы не меч.
Парень был уже мертв, он просто этого еще не понял.
"Что я наделал, черт возьми?"
Кайлар выдернул меч Возмездия, и бандит рухнул на землю. Кайлар хладнокровно вонзил меч в сердце. Теперь он скомпрометирован. Оставлять здесь тело нельзя - это непрофессионально: его найдут, и хрупкое счастье за окнами этого дома вмиг разрушится. На стене осталось немного крови. Кайлар промокнул ее плащом убитого и замазал грязью.
В доме царили радость и согласие. Мать подала на стол чайник оотая и квохтала о том, как они переживали за дочь. Девочка рассказывала, как ее преследовали, а она, испугавшись до смерти, бежала и что-то заставило попадать всех бандитов.
Кайлар ощутил прилив гордости, на смену которой пришло недовольство оттого, что слишком все было слащаво и по-домашнему.
Впрочем, это не недовольство. Кайлар был взволнован. Взволнован и одинок до глубины души. Перед ним закрыли дверь, оставили на улице одного, рядом с мертвым. Он присыпал грязью кровь на земле и тряпками заткнул раны в трупе.
- Слава богу, - облегченно вздохнула мать. - Мы с отцом все время за тебя молились.
"Это я, - подумал Кайлар, взваливая тело на плечо, - отвечаю на молитвы каждого. Кроме Элены".
- Почему все норовят уничтожить ка'кари, Неф? - Король-бог вышагивал по одной из парадных.
- Ваше святейшество, южане частенько поступают нелогично.
- Однако эти герои, которые, по общему мнению, уничтожили ка'кари, - Гаррик Проклятие Тени, Гаэлан Звездный Огонь, Феррик Пламенное Сердце, - безусловно, маги. Конечно, не уровня майстеров, но с талантом. Такие воины и сами могли носить в себе ка'кари. И не делали этого? Выходит, что как минимум три воина предпочли уничтожить артефакты, которые могли их сделать вдесятеро сильнее? Великие люди не настолько бескорыстны.
- Ваше святейшество, - сказал Неф Дада. - Вы пытаетесь повторить ход мысли людей, которые исповедуют слабость как добродетель. Они ставят сострадание выше справедливости, милосердие - выше силы. Это ущербная философия, своего рода безумие. Конечно, они делают необъяснимое. Посмотрите, как одержимо Тэра Грэзин стремится к гибели.
Король-бог отмахнулся.
- Тэра Грэзин просто дура, чего не скажешь о других южанах. Иначе мои праотцы взяли бы над ними верх еще столетия назад.
- Так бы и случилось, - возразил Неф Дада, - если б не нашествия из Фриза.
Гэрот отклонил и эту мысль. Обычный майстер всегда сильнее обычного мага и часто имеет в ремесле больше компаньонов. К тому же Братство майстера не дробилось на враждующие школы, разбросанные по всей Мидсайру. Армии Халидора ничуть не уступали большинству других и были даже лучше многих. Несмотря на такие преимущества, амбициозные планы короля-бога срывались раз за разом.
- Что-то я настроен… враждебно, - сказал Гэрот.
- Враждебно, ваше святейшество? - Неф кашлянул и засопел.
- Возможно, эти южане и впрямь верят в то, что заявляют о милосердии и защите слабых, хотя наш опыт в Сенарии говорит мне, что нет. Однако зов власти, Неф, отвергнуть нелегко. Не исключаю, что один из праведников их веры и уничтожил ка'кари, который мог использовать. Но как могли исчезнуть, или их скрывали, да еще так долго, все шесть ка'кари? Ведь речь идет о поколениях праведников - и каждый новый хранитель не менее благороден, чем предшественник! Не вижу смысла. Кто-нибудь да должен оступиться.
- Время от времени ка'кари всплывали.
- Да, но с каждым веком все реже. Последний раз - пятьдесят лет назад, - заметил Гэрот. - Некто явно пытался уничтожить или хотя бы спрятать ка'кари. Это единственное, что похоже на правду.
- Значит, некто запасал ка'кари в течение семи столетий? - с каменным лицом спросил Неф.
- Конечно, не кто-то один, - сказал Гэрот, - а некая… группа. Я нахожу, что куда легче сохранить конспирацию в небольшой группе, нежели среди всех когда-либо живших праведников-южан. - Он прервался, развивая мысль. - Подумай об их подлинных именах: Проклятие Тени, Пламенное Сердце, Звездный Огонь - это же не прозвища. Это вымышленные имена. Если я прав, то может статься, что Гаррик Проклятие Тени, Феррик Пламенное Сердце и Гаэлан Звездный Огонь были аватарами этой группы.
- И их аватара сейчас?.. - спросил Неф. Гэрот улыбнулся.
- Уже получила имя. Сегодня утром ладешский соловей запел. Тот, кто ходил с ка'кари по этим залам, кто убил моего сына, был либо Дарзо Блинтом, либо его учеником, Кайларом Стерном. Дарзо Блинт мертв. Значит, если аватара - Кайлар Стерн… - Гэрот встал как вкопанный. - Это объясняет, почему те герои охотно уничтожали ка'кари. Они не могли использовать их. Потому что с одним уже были связаны. Они носили в себе черный ка'кари.
- Ваше святейшество, а возможно ли, что они берегли другие ка'кари вместо того, чтобы их уничтожать?
Гэрот поразмыслил.
- Возможно. И не исключено, что Кайлара с ними ничто не связывает.
- Тогда они могут пытаться добавить черный ка'кари в свою коллекцию, - предположил Неф.
- Мы не можем этого знать. Да и вообще ничего, пока не заполучим Кайлара Стерна. Мой соловей станет идеальным убийцей. Тем временем, Неф, свяжись со всеми нашими майстерами и агентами в южных землях и прикажи быть начеку. Доставь мне Кайлара Стерна. И плевать, какой ценой. Пусть даже это будет стоить мне целого королевства. Живым или мертвым, неважно. Главное - принеси мне проклятый ка'кари.
14
Первые недели в Дыре стали самыми мрачными, пока Логан не превратился в чудовище, заключив сделку с дьяволом и собственным телом. В тот ужасный день он съел доставшееся ему мясо и, когда Фин убил Струпа, снова полакомился плотью. За то мясо Логану пришлось убить Долговязого Тома, и убийство сделало его чудовищем. Теперь он в безопасности, но радости это не принесло. Просто выжить - мало. Логан начал жить дикой, первобытной частью своей натуры, однако не мог позволить себе превратиться в дикаря окончательно.
Мясом Логан поделился. Часть отдал Лили - не за секс, как другие узники Дыры, а из любезности. За тот совет, который сохранил в нем человека. Поделился и с остальными чудовищами: Таттсом, Йимбо и Зубастиком. Для себя он приберег отборные кусочки - те, что мог съесть без омерзения. Одно дело - ноги-руки, и совсем другое - сердце человека. Логан не мог себе позволить есть мозги, глаза и высасывать костный мозг. Он знал, что, если станет гораздо хуже, ему придется перейти эту тонкую грань, но пока, раз уж так низко опустился, нужно делиться - из великодушия и брезгливости.
Фин убьет его при первой возможности, а вот чудовищам он безразличен, и привлечь их на свою сторону можно. Речь, конечно, не о преданности, но важна каждая мелочь.
Совсем иной коленкор - Зубастик. Логан оставался рядом с ним. Он понял, что простофиля если и предаст, то последним, хотя быстро узнал, за что Зубастик получил свое прозвище. Каждую ночь тот скрипел зубами. Так громко, что Логан даже удивился, как еще остались коренные.
На третью неделю Логан проснулся от внезапной тишины и вслушался в темноту. Зубастик, перестав скрежетать, навострил уши. Его слух оказался лучше, потому что только спустя миг Логан услышал звук шагов.
Над решеткой показались два халидорских стражника и с отвращением посмотрели вниз. Тот, которого все ненавидели, открыл решетку и, как всегда, стал бросать хлеб в Дыру. Животные и чудовища, даже Логан, встали вокруг Дыры, надеясь, что повезет с неточным броском. Случилось подобное только раз или два, но и этого хватало, чтобы сохранять надежду.
- Смотри, - сказал стражник.
Он разломил последнюю буханку и помочился на нее. Затем бросил.
Логан, самый высокий, поймал большой кусок и мгновенно его сожрал, невзирая на вонь и теплую влагу, капавшую с подбородка. Плевать на унижение.
Халидорец взревел от восторга. Напарник робко засмеялся.
На следующий день второй стражник вернулся - один и с хлебом. Он стал бросать узникам чистые буханки, по одной на каждого. Отведя глаза, стражник заговорил с сильным акцентом, пообещав, что будет всегда приносить заключенным хлеб, если его смена не будет совпадать со сменой Горхи.
Это дало узникам силы и надежду, а также имя человека, которого они ненавидели больше всех на свете.
Хоть и очень медленно, но социум возрождался. В ту ночь все были так ошеломлены, что даже не пытались стянуть хлеб друг у друга. А окрепнув, стали драться. Через пару дней безмолвный Йимбо сцепился с Фином и был убит. Логан наблюдал, выискивая шанс достать Фина, однако схватка закончилась слишком быстро. Превосходство Фину обеспечивал кинжал.
Когда появился хлеб, Логан позаботился о том, чтобы получать больше всех - и не только по статусу. Надо оставаться сильным. Уже исчезли последние граммы жира, и теперь усыхали мышцы.
Хоть он и превратился в клубок сухожилий и крепких мускулов, большое тело требовало пищи. Тем не менее Логан делился, чем мог, с Лили, Зубастиком и Таттсом.
За два с лишним месяца в тюрьме Логан преобразился. Все больше нервничал по поводу Фина, с его проклятой веревкой из сухожилий, становившейся все длиннее. Спал и просыпался от звуков демонов, которые, как ему иногда представлялось, завывали. Он был уверен: это не ветер. Либо демоны, либо души тех бедолаг, которых бросали в Дыру веками. В голове стучало с ритмом завываний. Челюсть болела. Ночь напролет он скрежетал зубами.
- Зубастик, - как-то раз окликнул он. - Подойди ко мне.
Тот безучастно посмотрел на Логана.
Логан придвинулся и очень медленно взял в руки челюсть Зубастика - боялся, что тот укусит. Не приведи бог: инфекция в Дыре означала смерть. И все равно он не отступил. Зубастик озадачился, но дозволил Логану помассировать челюсть. Вскоре лицо простофили изменилось. Напряжение, которое Логан считал следствием уродства, ушло, и Зубастик расслабился.
Логан закончил. Простак вдруг зарычал и схватил благодетеля. Сейчас умру, подумалось Логану, однако Зубастик лишь сграбастал его в охапку. А когда отпустил, Логан понял, что обрел друга на всю жизнь. Неважно, что скотская жизнь в Дыре коротка и жестока. Он бы заплакал, да не было слез.
Ей придется убить Джарла.
Ви стояла у дома Хью Висельника, прислонившись головой к дверному косяку. Надо войти, встретиться с Хью лицом к лицу, собрать вещи и уйти, чтобы убить Джарла. Так просто! И конец ученичеству, она больше никогда не увидит Хью. Возможно, даже убьет его, если захочет король-бог.
Весь год, пока Ви изучала ремесло у Мамочки К., Джарл был ей единственным другом. Старался помогать, особенно в первые недели, когда ничего не получалось. За красивые ладешские черты, острый язычок, ум и теплоту Джарла любили все, и не только люди, что выстраивались в очередь за его услугами. (Образно говоря, конечно. Мамочка К. никогда не потерпит такой глупости, как очередь в "Синий боров".) Однако Ви всегда чувствовала между ней и Джарлом особую связь.
Хватит думать. Работа есть работа. Ви еще раз проверила дверь на ловушки. Ни одной. Хью всегда беспечен, когда развлекается. Стоя за косяком, она медленно открыла дверь и показала в проеме раскрытые ладони. Иногда Хью перебарщивал с наркотиками и тогда нападал первым, не задавая вопросов. Все было тихо, и девушка вошла.
В передней царил бардак. Хью, голый по пояс, сидел в углу, в кресле-качалке. Кресло, однако, не качалось, и глаза учителя были закрыты. Не спит, конечно. В руках Хью держал вязальные крючки и небольшую, почти готовую белую шерстяную шапочку. На этот раз - детский чепчик. Проклятый извращенец.
Притворившись, что верит в его сон, Ви заглянула в спальню. На постели лежали две девицы. Не обращая на них внимания, она стала собирать вещи.