Каллик потёрла глаза и взглянула на снег под лапами. Здесь он не был белым и чистым, каким должен быть, - вместо этого он покрылся узорчатыми красновато-бурыми линиями, как и туман.
- Это не естественно, - сказала она. - Что, если духи разгневались на нас за то, что мы оставили Лусу и Токло?
- Мы не оставляли их, - подметил Уджурак. - Они оставили нас. Мы идём правильным путём.
Он зашагал вперёд, волоча лапы через неестественно окрашенный снег. Каллик подняла глаза на густые облака дыма, который, казалось, давил на них сверху. Если бы ОНА могла превратиться в птицу и выбраться отсюда, она бы не медлила ни секунды. Почему Уджурак так упрямо настаивает на пренебрежении его даром? Она пыталась угадать, что произошло с ним подо льдом, когда он превратился в кита-белугу. Что бы это ни было, но ему удалось настроить Уджурака против дальнейших превращений. Неужели этого было слишком много для него, чтобы разделить переживания всех остальных живых существ? Она почувствовала прилив жалости и симпатии к нему. Может быть, после всего пережитого, и ей бы не захотелось становиться птицей. Её вполне устраивает быть белым медведем.
Казалось, что они брели целые луны. Каллик даже не могла сказать, наступила ли уже ночь; за весь день она так и не видела солнца. Но это ещё полбеды, она ведь даже не знала, двигаются ли они по-прежнему в правильном направлении. У неё было отвратительнейшее чувство, что они ходят кругами. Это напомнило ей вонючий туман, в котором она с Токло заблудилась на Дымной Горе.
- Уджурак! - позвала его она. Маленький бурый медведь замер и повернулся к ней. - Я думаю, нам следует подождать, пока туман не уйдёт, - предложила она. - Я абсолютно уверена, что мы проходили мимо этого гигантского обломка льда по крайней мере три раза.
Уджурак прищурился, глядя на подмеченную ей ледяную колонну.
- Это потому, что все ледяные обломки выглядят одинаково, - сказал он.
- Конечно же, - сказала Каллик, выходя из себя, - это совсем не так. У этого, например, есть три выпирающих веточки, точащих наружу, как ветви у дерева, плюс шишковатый бугор у его основания похож на древесный корень, и дырочка в верхушке, через которую проходит ветер со звуком "виииит, виииит", как будто свистит сквозь его ствол. Сомневаюсь, что ты сможешь найти другой кусок льда, который выглядел бы точно также, хоть где-то на Бесконечном Льду.
Теперь Уджурак казался впечатлённым.
- Всё верно, ты выиграла, - согласился он. - Мы можем подождать. Я уверен, скоро туман уйдёт.
Как Каллик хотела, чтобы она была так в этом уверена! Она повела его к сугробу рядом с похожей на дерево фигурой. Снег здесь был выше её головы, так что мог послужить им укрытием, в которое они могли бы зарыться, хоть Каллик и не хотела, чтобы красноватый снег осел на её шкуре. Она покрутилась на месте, вскапывая то здесь, то там снег, чтобы посмотреть, нет ли внизу снега почище.
Неожиданно сугроб подскочил и кинулся прямо на неё. Каллик и Уджурак отпрыгнули назад с изумлённым воплем.
Здесь была другая белая медведица! Густой туман скрыл её запах, и она лежала, на половину зарывшись в снег, так что они даже не увидели её. Её шерсть покрылась полосами красновато-бурого цвета, будто кровавым узором. Каллик опустила глаза на свои собственные лапы и поняла, что на её белоснежной шкуре тоже появились красные пятна.
- Это моя берлога! - зарычала незнакомая медведица. - Вы не можете её забрать! Она нужна моим медвежатам!
Каллик отступила на шаг назад.
- Мы здесь не для того, чтобы забрать твою палатку, - пролепетала она. - Обещаю. Мы просто ищем убежище, чтобы ненадолго укрыться от тумана.
Медведица распласталась на снегу, всё её тело обвисло от изнеможения. Каллик поняла, что медведица едва могла стоять на лапах, даже не смотря на то, что она выглядела хорошо питающейся, с упитанным животиком.
- Ну, пока это не совсем берлога, - уточнила незнакомая медведица. - Сейчас я отдыхаю, но скоро сделаю здесь берлогу. Здесь я рожу медвежат и буду наблюдать, как они растут, пока они достаточно не окрепнут, чтобы выйти на лёд.
Каллик почувствовала укол ностальгии, когда вспомнила свою собственную берлогу, где она родилась и росла. Её мать построила её ещё до того, как они с Таккиком появились на свет, точно так же, как собирается поступить и эта медведица. Там было тепло, и уютно, и очень, очень безопасно. Если бы Ниса была слишком изнеможена, чтобы
вырыть свою собственную берлогу, она бы надеялась, что встречный медведь предложит помочь ей.
- Как тебя зовут? - спросила Каллик. - Я Каллик, а это Уджурак.
- Я Иник, - сказала медведица. Она сощурилась, глядя на Уджурака, как будто её озадачил бурый цвет его шерсти, но, похоже, у неё не было сил, чтобы спрашивать их об этом. До Каллик дошло, что живот Иник был не упитанным, а вздутым от ещё не родившихся медвежат. Она попыталась представить, тяжело ли ей вынашивать их.
Иник провела лапой по снегу:
- Я хочу построить берлогу, но я так устала. Мне просто надо ещё немного отдохнуть.
- Позволь нам помочь тебе, - предложила Каллик. - Мы все равно будем торчать здесь, пока туман не рассеется.
- Это не надолго, - сказала Иник. - Я видела этот туман раньше - мы называем его Грязным Маревом. Он прилетает вместе с ветром с востока и, как правило, быстро исчезает, - она снова опустила глаза в снег.
- Я очень хорошо копаю, - пояснила ей Каллик. - Я сделаю хорошую берлогу для тебя и твоих медвежат.
- Правда? - сказала Иник, её глаза засияли от благодарности. - Разве тебя это не затруднит?
- Мы будем счастливы тебе помочь, - сказала Каллик. - Верно, Уджурак?
Он кивнул. Каллик вырыла в снегу маленькую лощинку, где Иник могла свернуться, и затем зарылась лапами в сугроб. Он был идеален для берлоги - высокий, плотный, удобный для копания - не считая странного красноватого узора. Каллик копала своими крупными лапами и утрамбовывала стены. Уджурак пытался помочь ей, но он лишь сшибал её аккуратные ровные насыпи, так что она послала его к Иник составить ей компанию.
Туман по-прежнему висел вокруг них. В низком уровне света за туманом тоже не прослеживалось изменений. Каллик пыталась нюхать, мало ли, запах мягколапых станет яснее, но густой запах Марева скрывал всё остальное.
Она уже укладывала последние кучки снега вдоль стен, когда Иник стала карабкаться в проход за её спиной. Каллик не заметила её, пока Иник не издала громкий счастливый вздох.
- Не могу поверить, что ты сделала это для меня, - сказала медведица.
- Мне приятно помогать другим медведям, - сказала Каллик, покосившись на Уджурака, который забрался в берлогу следом за ними.
Иник тоже посмотрела на Уджурака:
- Вы… нет, невозможно. Я слышала, их было четверо.
- Четверо кого? - спросил Уджурак, навострив уши.
- Ну, - Иник выглядела потрясённой. - В этом сезоне по льду ходили странные слухи… Другие медведи говорили, что здесь появились четыре медведя, путешествующих вместе. Но только один из них белый - остальные бурые и чёрные! Так что я просто предположила… потому что ты бурый медведь… но, может быть, это просто сплетня.
- Нет, это правда, - выдохнула Каллик. Другие медведи знают о них! - С нами был ещё один бурый медведь и чёрная медведица. Но они ушли на сушу - здесь для них оказалось слишком опасно.
Уджурак уронил голову и отвернулся к стене, будто он не хотел, чтобы Каллик увидела печаль в его глазах.
- Я ещё в живых только потому, что другой медведь помог мне, - заметила Иник. - Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой. Я ещё подумала, что тоже умру… Но потом я встретила медведя, который позволил мне доедать объедки его добычи. Он не любил много разговаривать. Но, в конце концов, он не съел меня. А, наблюдая за ним, я даже научилась охотиться.
- Мне жаль твою мать, - сказала Каллик. - Я до сих пор скучаю по своей. По тому, как она рассказывала мне все те истории о Силалюк, пока мы лежали, свернувшись, в берлоге, точно такой же, как эта.
- Силалюк? - эхом повторила Иник.
- Большая Медведица со звёзд, - объяснила Каллик. Она почувствовала дрожь в своей шерсти, вспомнив, что говорит о матери Уджурака.
- Я не знаю этой истории, - сказала Иник, опустившись на снег. Её глаза затуманились от боли. - Мне нечего будет рассказать моим медвежатам.
Каллик сделала глубокий вдох. Она чуяла, что туман по-прежнему сгущается снаружи.
- Я могу рассказать тебе о Силалюк, если хочешь, - предложила она.
- Правда? - сказала Иник, немного приподняв нос со снега. - Но ты и так была так добра…
- Я бы хотела снова оказать тебе услугу, - настояла Каллик, опускаясь рядом с Иник, так что их шерсть соприкоснулась. - Я очень долго не рассказывала этих историй. Дай мне подумать, как же они начинались… о, я вспомнила.
В стародавние времена, когда никаких медведей на Земле ещё не было, гигантская замёрзшая река вдруг разлетелась на множество осколков, и крошечные кусочки льда рассеялись по чёрному небу. В каждой из этих льдинок живёт душа медведя. Если ты будешь добрым, храбрым и смелым, твой дух когда-нибудь присоединится к ним, - выдохнула она на радостях. - По-крайней мере, так всегда начинала моя мать со мной и братом.
Она задумалась на мгновение, а затем продолжила:
- Если вы внимательно посмотрите на небо, то найдёте на нём фигуру Большой Медведицы, сложенную из звёзд, Силалюк, - Каллик взглянула на Уджурака, который внимательно слушал её рассказ, подвернув под себя лапы. Его глаза просияли, когда она заговорила о его матери. - Она обречена вечно бегать вокруг Путеводной Звезды.
Каллик остановилась, но никто ничего так и не произнёс. Для Каллик, когда она была медвежонком, казалось естественным перебить рассказ на этом месте и начать задавать вопросы, но, конечно же, Иник и Уджурак не знали, о чём надо спрашивать.
- За Силалюк гонятся три охотника, - продолжила Каллик. Она вздрогнула, вспомнив о мягколапых-охотниках, которые преследовали её и её друзей на Дымной Горе. - Охотники Малиновка, Синица и Кукша много лун преследовали её, все тёплые дни лета, до самого последнего дня Знойного Неба. И, когда тепло стало покидать землю, они всё-таки настигли её и нанесли ей смертельные удары своими копьями. Кровь Большой Медведицы хлынула на землю, и всюду, куда падали её капли, листва деревьев окрасилась в золото и пурпур.
Каллик услышала, как Уджурак судорожно втянул в себя воздух. Даже если это была всего лишь история, она могла себе представить, как неприятно ему слушать о смерти матери. Она поспешила завершить свой рассказ.
- Силалюк умерла, но не осталась мёртвой. Все долгие, холодные луны Снежного Неба тело Силалюк покоится под толстым слоем льда. Но вновь наступает пора Знойного Неба, и дух Большой Медведицы снова воскресает, когда тает лёд, и медвежьи духи, высвободившись из него, возносятся в небо. И тогда все три охотника снова собираются воедино, начинают свою охоту, и всё повторяется вновь.
- Вау, - ахнула Иник. - Твоя мать, должно быть, была очень мудрой. Тебе повезло родиться у неё.
- Твоим медвежатам тоже повезло с их матерью, - сказала Каллик. - Ты тоже можешь рассказать им эту историю и показать Силалюк на небе. Просто найди звёзды, складывающиеся в форме медведя вокруг самой яркой небесной звезды - это Путеводная Звезда.
Каллик повернулась к Уджураку, гадая, о чём он думает. Она ожидала, что он сообщит ей, что все эти истории - неправда, что ничего подобного никогда не происходило с его матерью. Она вовсе не была уверена, что хочет знать насколько лгали ей эти сказки.
Но Уджурак просто пробурчал:
- Большая Медведица - это всё для всех медведей. Вот, что делает её такой важной, - он прижался к снежной стене и закрыл глаза. Каллик предположила, что он тоскует по своей матери также, как она скучает по Нисе.
Она опустила глаза в свои лапы. Они выглядели так, будто отчего-то дрожали… пока она не поняла, что это лёд дрожит под ней.
- Что… - начала было она, но её тут же оборвал дребезжащий, трескучий звук снаружи берлоги.
Все трое медведей обменялись тревожными взглядами. Теперь лёд трясся совсем яростно. Каллик подскользнулась, вскочив и кинувшись к выходу. Остальные двое последовали за ней, когда она выскочила на открытый воздух. Туман немного рассеялся, но она не могла разглядеть источник этого громкого звука.
- Что это? - крикнула она Уджураку.
- Я не знаю! - взвыл он.
Каллик захлестнул ужас. Это звучало совсем как рёв огнезверей вперемешку с треском и дребезгом, которого она никогда не слышала раньше, как будто многовековой непроходимый лес падал прямо вокруг них.
- Бежим! - воскликнул Уджурак. - Мы должны бежать! Прямо сейчас!
Глава 19. Уджурак
Шерсть Уджурака встала дыбом.
- Мы должны бежать! - услышал он, как Каллик кричит Иник. Маленькая белая медведица поддерживала Иник, помогая ей выбраться из палатки и от всё нарастающего звука.
- Я не могу! - всплакнула Иник. - Мои ноги меня не держат! - она вяло повалилась на снег.
- Мы должны! - повысил голос Уджурак. - Это не безопасно!
- БЕГИ! - снова крикнула Каллик, скаля зубы.
- Моя берлога! - заскулила Иник. Она оглянулась на неё через плечо, так как они стали толкать её вперёд. - Мои медвежата!
- Твои медвежата прекрасно вырастут и где-нибудь в другом месте, - настояла Каллик. - Если только ты не убежишь отсюда!
Наконец, казалось, лапы Иник снова заработали, и она помчалась за ними, когда они кинулись бежать. Уджурак слепо несся сквозь Марево. Куда они должны бежать? Есть ли здесь вообще безопасное место? Он даже не мог сказать, с какой стороны приходил звук.
- Не сюда! - рявкнула Каллик, резко затормозив. - Здесь он становится громче! - она повернула Иник в обратную сторону и снова побежала, кинувшись в сторону от дребезга во льду.
Уджурак бежал, пока лёд не перестал трястись под его лапами, и тогда он заскользил, пытаясь остановиться, разбрасывая на своём ходу снег. Каллик и Иник замерли в нескольких медведях от него. Обе они оглядывались назад, судорожно вдыхая воздух.
Из мрачного, отвратительного на запах, красновато-бурого Марева выступил крупный огнезверь не похожий ни на одного огнезверя, которого Уджурак видел раньше. Сперва он подумал, что существо скользит по льду, но, когда он пригляделся к нему повнимательнее, то понял, что он висит на воде и проламывает перед собой лёд, чтобы двигаться через него. Его остроконечный передний выступ пробивал сквозь лёд тропу, заезжая на лёд и обрушивая, разламывая целые его пласты под своим весом. Перед огнезверем зияла узкая линия открытой синей воды, окружённая заострёнными осколками льда.
Каллик ахнула. Её когти впились в снег, и Уджурак увидел, как её плечи затряслись от страха. Он попробовал представить себе, как она себя чувствует - лёд казался ей таким прочным, таким надёжным под лапой. Было ужасно осознавать, что и здесь есть огнезвери, которые так легко могут размазать её мир под собой.
- Духи, - прошептала она. Каллик верила в медвежьих духов, живущих во льду под ними, так же, как он верил в тех, что живут в звёздах. Так что от этого становилось лишь хуже - осквернение дома духов, уничтожение предков и заступников Каллик параллельно с уничтожением земли, на которой она живёт.
Жуткий гудящий шум огнезверя рычал надо льдом, чуть ли не оглушая их. Теперь и Уджурак прекрасно его чуял, его запах был острее и горячей, чем запах красно-бурого Марева. Туман, наконец, начал исчезать, и вдалеке он заметил ещё одного огнезверя, плывущего следом за первым. Его сопровождали синие и красные детёныши, бредущие по тропе, созданной первым кораблём.
Уджурак подошёл к Каллик и прижался к ней, стараясь успокоить её.
- Эта тварь сильнее льда, - заскулила Каллик, её голос дрожал. - Я даже подумать не могла, что что-то подобное существует.
Рядом с ней на земле скорчилась Иник. Выражение её морды показывало только искренний испуг.
- Так может показаться, - сказал Уджурак. - Но вспомни, лёд всегда возвращается. Каждое Снежное Небо он появляется снова, не важно, сколько огнезверей пытались расплющить его.
- Я надеюсь, что это так, - мягко сказала Каллик.
- Теперь я не смогу использовать ту берлогу, - пробормотала Иник. Она кивнула на далёкий сугроб снега. - Она слишком близко к тропе огнезверей. Но она была такой красивой! - она зарылась носом в шерсть Каллик.
- Извини, я не знала, - сказала Каллик. - Я никогда не видела таких огнезверей раньше.
- Я видела, - поморщилась Иник. - Мягколапые и их огнезвери всё чаще и чаще приходят сюда, чтобы пробить новые водяные тропы сквозь лёд. Их шум и сила и раньше заставляли меня перебираться на новые места, - вздохнула она. - Но мне нужно найти безопасное место, где мои медвежата появятся на свет вдали от огнезверей.
Уджурак увидел, как погрустнела мордочка Каллик. Он знал, как она жаждет помочь. Он тоже хотел, чтобы эта медведица и её медвежата были в безопасности. Он предположил, что Каллик, сама того не осознавая, представляла себе Лусу - она искала нового друга, которого могла бы спасти. Но у них не было времени, чтобы странствовать по льду в поисках безопасного дома для каждого встречного медведя. Они должны продолжать идти. Неужели Каллик не понимает, что их миссия гораздо важнее жизни одного медведя? Что, если они преуспеют в этом деле, они спасут ВСЕХ медведей сразу?
Неожиданно Каллик подняла свою голову.
- Я думаю, я чую тюленя, - сказала она, глубоко втягивая в себя воздух. - Я только проверю. Я скоро вернусь, - она побрела прочь, пристально принюхиваясь.
Иник легла на снег и опустила голову на лапы.
- Вам повезло, что вы друг у друга есть, - сказала она. - Я же всегда любила быть сама по себе. Но теперь, зная, что скоро у меня появятся медвежата, которые будут всецело зависеть от меня, - жизнь одиночки кажется мне гораздо тяжелей. Особенно, когда повсюду эти огнезвери. Как я могу родить медвежат в таком месте?
- Может, так будет не всегда, - сказал Уджурак. Как он сейчас желал, чтобы у него была сила и мудрость матери! Если бы она была здесь, она бы точно знала, что сказать.
Не прошло и пары минут, как вернулась Каллик, волоча в зубах тюленью тушу. Её клыки окрасились в красный цвет. Она бросила его к лапам Иник.
- Это для тебя и твоих медвежат, - сказала она. - Я бы очень хотела ещё чем-нибудь тебе помочь, но мы должны идти.
Уджурак встретился с Каллик взглядом и кивнул, довольный тем, что она всё поняла.
Глаза Иник расширились, когда толстый тюлень плюхнулся у её лап.
- Я днями не ела тюленей! - сказала она. Она искоса посмотрела на них, как будто ожидала, что они отберут его обратно, но Каллик успокаивающе кивнула. Иник жадно впилась в свежатину. Уджурак подумал, что она, должно быть, была голоднее, чем он когда либо был в своей жизни.
- Пока, - мягко произнесла Каллик, отодвигаясь от Иник. - Пусть Силалюк освещает твой путь.
Казалось, Иник её даже не слышала. Её когти вцепились в тюленью плоть, в которую она хищно впивалась зубами.