- Одному не выжить, - наконец проговорил он. - Я знаю, что не могу назваться хорошим соседом, но до поры, пока в болотах еще встречалась дичь, охотился. И делился, ты не подумай! - он резко остановился, обернулся. В глазах плавала растерянность. - Моих сородичей уже и не встретишь. Знаешь, - мне показалось, что он всхлипнул, - может быть, я остался один такой.
Ендарь резко развернулся и прибавил шагу. Я молча последовал за ним.
Небо немного просветлело, туман сделался прозрачней, хотя и не исчез полностью. Воды под ногами стало больше. Почва пружинила куда сильнее, чем у деревни. Похоже, мы огибали гору, на склоне которой располагалась последняя. На деревьях стало больше мха, воздух отяжелел, в нем появился запах гниения. Причем запах не только держался постоянно, но и постепенно усиливался. С каждым шагом мы все ближе подбирались к настоящему болоту.
На привал остановились ближе к полудню, выбрали для этого сухой островок. Температура воздуха к тому времени заметно повысилась, но куртку я снимать не рискнул, хотя и истекал под ней потом.
Костер разводить не стали.
- Самую легкую часть пути прошли, - уплетая вяленое мясо, проговорил Аеш. - Дальше начинается топь. Засветло нам надо пересечь княжий выгон. Ночевать на воде нельзя - до утра не доживем.
- Что за княжий выгон?
- А в этих местах раньше княжий скот гоняли. С тех пор так и зовем.
Я растянулся на траве, закрыл глаза. Слабые порывы ветра касались лица, стянутого коркой грязи. Мошкары стало заметно меньше, хотя полностью она не исчезла. Ноги гудели, а пройдена только четверть пути.
- У вас есть огороды? - спросил я. Не столько из интереса, сколько чтобы отвлечься. После небольшого перекуса клонило в сон.
- А как же, - отозвался Аеш. - Подле каждого дома несколько грядок разбито. И общее поле за деревней. Рожь, картоха. Есть немного курей, несколько коз. На пропитание худо-бедно хватает, когда есть охота.
- Ты бы и правда меня съел?
- Конечно, - ендрарь не раздумывал с ответом. - Всяк, кто по лесу ходит, - того съесть можно. Окромя, конечно, тварей подлых, навроде лиха. Времена нынче трудные, от всякой еды нос воротить не стоит.
Ответ мне не понравился. Но хотя бы честный - и на том спасибо.
Следующая часть пути далась мне непросто. Если Аеш легко и без видимых усилий перепрыгивал с кочки на кочку, то мне приходилось проверять надежность почвы жердью. Вода, которая поначалу пряталась в траве, поднялась сначала до щиколотки, а потом до середины голени. Пришлось переобуться на первом же более-менее сухом островке. Правда, прежде некоторое время потратить на овладение искусством наматывать портянки. Ендарь смотрел на меня, как на умалишенного, вздыхал, охал, возводил глаза к небу. До кучи я и штаны сменил. От привычной одежды хоть и жаль отказываться, но удобство - прежде всего. Да и места в вещевом мешке джинсы занимают куда меньше штанов. Вроде как и идти легче.
Все же не стоило дурить и переодеться в деревне, как добрые "люди" советовали.
Гнилостный запах усилился. Колючие кусты исчезли полностью, а деревья стали выглядеть еще болезненней. Их стволы истончились. Черную кору покрывала белесая комковатая слизь. В спутанных ветвях виднелись переплетения паутины.
Не слишком ли густые переплетения? Точно коконы. Но что сокрыто в их глубине - не видно.
- Что там? - я почти шепотом окликнул Аеша и указал на ближайшее дерево, крона которого почти полностью скрывалась за тончайшими паучьими нитями. Сам не знаю, почему вдруг перешел на шепот.
- Умруны. Лучше их не видеть, - шикнул на меня ендарь. - И вообще - неча ворон ловить! Днем они не показываются. А вот ночью лучше с ними не встречаться. Всего и боятся - света да огня. Даже сталь супротив них бессильна. Одно хорошо с ними - глупы, что мои валенки.
- И кто они такие?
- Тише… - ендарь развернулся, замахал на меня руками.
Я поежился. Уже одно название тварей не внушало оптимизма. Вонючее болото, ночь, умруны - неплохая подборочка. А ведь при нашей первой встрече с Аешем он меня спутал именно с этими товарищами. Значит, походят на человека. Мертвяки какие-то, что ли?
Иногда мне казалось, что, наряду с искалеченными болезнью деревьями, из воды торчат остовы деревянных домов. Столь же черные и осклизлые, как и все в этих чертовых болотах.
Ноги начали мерзнуть. Вроде бы и глубина небольшая, и вода темная, и даже солнце вышло из-за туч, но такое ощущение, будто кругом бьют десятки ключей. Поначалу такого не было. Неужели мир за пределами деревни домовых, где еще сохранился островок зелени, целиком и полностью представляет собой холодные мертвые топи? Если действительно так, то выживание домовых - даже не подвиг, а огромное чудо. Странно, что их до сих пор не сожрали.
К тому времени, как начало смеркаться, ног я уже почти не чувствовал. Ступал, точно на ходулях. Аеш с беспокойством поглядывал на небо. Было видно, что ему доставляет большое неудобство постоянно сдерживаться, дабы подождать меня. Я старался прибавить скорости, но уже не мог. Выдохся. Даже вновь появившаяся мошкара не досаждала. Я ее просто не замечал. А вокруг по-прежнему простиралась водная гладь, из которой торчали болезненного вида деревья. И везде паутина.
Вдруг ендарь приблизился ко мне вплотную.
- Когда скажу - дотронься до камня, отдай ему свое тепло, - прошептал он.
Я кивнул. Спрашивать "зачем и почему" смысла нет. Умруны боятся света и огня, а аура моего камня обжигает. Значит, все действительно плохо. От осознания близкой опасности в крови заиграл адреналин. Я ощутил прилив сил, преодолевая онемение в ногах, прибавил шагу.
От деревьев поползли длинные тени. Они извивались, подобно змеям, ныряли в темную воду и выныривали из нее, будто готовы вот-вот броситься на идущую мимо добычу.
Я почти не проверял дорогу перед собой. За все время пути жердь всего трижды уходила глубоко под воду. А времени на проверку затрачивалось порядочно. Потому сейчас рисковал, зато смог перейти на небыстрый бег. И плевать, что шума больше. Я понятия не имел о пределах той силы, что заключена в камне. Быть может, ему ничего не стоит спалить всех, кто окажется в радиусе поражения ауры, и сможет светить всю ночь. А если нет? Хорошо бы узнать точно. Спросить бы ендаря. Но коротышка снова ускакал вперед, а кричать я все еще не решался.
Мы все-таки добрались до того места, о котором днем говорил Аеш. Приличных размеров островок, поросший мхом и колючим кустарником. Для ночевки выбрали самое высокое место - почти в центре острова. Ендарь тут же юркнул в кусты, а вскоре вернулся с охапкой сухого мха. Я к тому времени только-только опустился на землю. В голове ни единой мысли, ноги - ватные придатки.
- Нечего рассиживаться! - раздраженно зашипел на меня Аеш. - Отдыхать на том свете будем! Нам нужны дрова. Чтобы на всю ночь хватило.
- Ты собираешься костер жечь? - удивился я.
- Конечно!
- А на него всякая нечисть не соберется?
- Соберется.
- Тогда в чем смысл?
- А в том, что к огню-то они потянутся, да ступить к нему близко не посмеют. Не будет огня - нас все равно нюхом найдут. А там уж живо на пироги пустят. Да и не все так просто…
Аеш порылся в своем мешке, выудил оттуда небольшой мешочек. Примерно в таком же лежало мое огниво. Ендарь аккуратно развязал мешочек, вытряхнул на ладонь немного черного порошка, а затем швырнул его в огонь. Облачко дыма поднялось над языками пламени и рассеялось. В воздухе остался висеть кисловатый запах.
- Так-то лучше, - снова завязал мешочек Аеш. - На всякий случай - для отпугу.
- Что это?
- Внутренности игоши. Перетертые и высушенные. Умруны, да и не только они, почему-то не выносят запаха деток кикиморы. Тем и пользуемся по возможности. Самих игоши встретишь редко, а иной раз и встрече той не рад будешь. Затянут, опутают - да и поминай, как звали.
- Не скучаете вы тут.
- А то ж. И ты скучать не будешь. Чегой стоишь? Али дрова сами к тебе в руки прыгать станут?
Очень хотелось послать коротышку подальше и просто уснуть. Даже есть не хотелось.
Я сбросил с плеч вещевой мешок и на неверных ногах направился к кустам.
- Сухие ветви ищи у земли, - проговорил вслед ендарь. - Там же и мох. Не беда, коли немного сырой будет - высушим.
Поначалу я честно выискивал сухие ветви, но вскоре стемнело настолько, что в гуще кустов уже не мог ничего разглядеть. Потому поступил просто: обнажил меч и занялся вырубкой всего, что оказалось вблизи места нашей стоянки. Раз высохнет мох - высохнут и ветки. Потом аккуратно стаскивал дрова к уже разведенному Аешем костру. Ендарь посмотрел на меня неодобрительно, но ничего не сказал, принялся распределять запасы горючего вокруг огня с таким расчетом, чтобы то высохло, но не воспламенилось.
В болоте послышался громкий всплеск. От неожиданности я вздрогнул.
- Неча дрожать, аки лист осиновый, - усмехнулся ендарь. - Ты умруна не услышишь, коли тот даже за тобой встанет.
- Успокоил, спасибо. Хватит дров-то?
- Хватит пока. Отдыхай.
Коротышку явно забавляло мое состояние. Сам он выглядел свежим, будто только вышел из деревни.
"Устанешь ты когда-нибудь?"
Я разулся, поставил сапоги ближе к огню. Рядом расположились кроссовки. Даже недолгая ходьба по болотам сказалась на них весьма неблагоприятно - начала отклеиваться подошва. А ведь вроде и прошито все. Вот тебе и качество двадцать первого века. Выкинуть или нет? Может, домовые что-то придумают? Сапоги же оказались на удивление мягкими и удобными.
- Ты поешь, - сам Аеш уже довыскребал содержимое своего туеска. Мясо он почти полностью съел еще днем. Значит, остался только хлеб.
- Ага, поем… - подложил мешок под голову, лег. - Попозже.
- Что, не по нраву наши болота? - утробно рыгнул ендарь.
- Да не - хорошие места, красивые. Только воды много и комаров.
- Вода здесь добрая, хотя и до ветру после нее бегать не грех. Дальше - хуже. Вода там мертвая, болезная. Один глоток - и к предкам на суд честной.
- Понятно… - я проваливался в сон.
- Отдыхай, - сжалился надо мной Аеш. - Но ночью один караулить должен. Чтобы огонь не погас. Я первым в караул пойду. Тебя разбужу…
Когда он собирался меня разбудить - уже не услышал.
Проснулся от жуткого удушья. Даже сон к нему какой-то снился. Вроде как стою в болоте, вокруг никого, и вдруг кто-то начинает тянуть за ноги. И глубина небольшая, а все равно начинаю тонуть. Бью по воде руками, хватаюсь за корни, но те выскальзывают из пальцев. И вот уже нечем дышать.
Я резко сел. Рядом что-то пискнуло. Повернув голову на звук, увидел ендаря. Тот, подергивая руками и ногами, валялся на спине, точно жук.
- Ты чего? - я поднялся, помог встать Аешу.
- Руками потише размахивай! - с обидой в голосе прошипел он.
- В смысле?
- Тебя только лопатой по морде будить! Я уж и толкал тебя, и на ухо кричал, а он все дрыхнет. Ну, немного нос с ртом и прикрыл.
- А я там тону из-за тебя, значит. Ладно, извини - не специально.
- Ничего, и не так получали… - ендарь потер лоб. - Теперь твой черед за костром смотреть. Все тихо, слава предкам. Может, и минуют нас умруны.
Я протер глаза, посмотрел на небо. Вроде бы скоро светать должно. Это что ж, Аеш просидел большую часть ночи?
- Как станешь кусты различать - буди меня, - проговорил он, устраиваясь в обнимку со своим вещевом мешком. - Ах да… - он протянул мне мешочек, - бросай по малой щепотке, как только запах выветрится. Только не забудь.
- Конечно, мамочка, все сделаю.
Я подбросил еще дров, проверил сапоги. Те успели просохнуть. Натянув их на ноги, испытал настоящее блаженство - будто пара грелок. Как жаль, что совсем скоро придется снова плюхать в ледяной воде. Сюда бы лодку какую. Да только из чего ее сделать?
Я достал из своего мешка кусок черствого хлеба и мясо. Немного подогрел их на огне, неторопливо съел. Ночь стояла тихая и спокойная. На небе ни облачка - россыпи звезд сверкают драгоценными камнями, умиротворяют. Очень хотелось посмотреть на здешнюю луну. Отличается ли она от той, к которой привык я? Но луны сегодня не было.
Ноги почти отдохнули, хотя в теле нет бодрости. Да и с чего ей взяться? Скудное питание мало способствует приливу сил.
Неожиданно моего слуха коснулся неразборчивый шепот. Тихий, точно шум ветра в кустах. Или действительно ветер? Я замер, задержал дыхание. Нет - определенно не ветер. В шуме слышны слова. Только пока их не разобрать. И голос не принадлежит Аешу. Слишком мягкий.
Я весь обратился в слух. Страха не испытывал. Скорее - интерес. Если верить ендарю, умруны сообразительностью не отличаются. Потому вряд ли шепчет кто-то из них. С другой стороны, в болотах никого, кроме голодных тварей, нет. Рука невольно коснулась висящего на шее камня.
- … вставай…
Слово прозвучало отчетливо.
"Зачем?"
Я покрутил головой, пытаясь выискать источник голоса.
- Вставай… - на этот раз приказ прозвучал повелительно.
- Кто ты? - спросил вслух.
Ответа не было.
Я пожал плечами, нехотя поднялся. Напрасно думал, что отдохнул. Каждое движение требовало затратить уйму сил.
- Вставай! - голос окреп. Это больше не шепот.
- Да стою, - я тоже повысил голос.
- Огонь! Его нет. Вставай. Вдохни в камень тепло.
Я бросил взгляд на костер - пламя с аппетитом пожирало колючие ветки кустарника.
- Они уже близко! - неожиданно голос перешел в крик. Женский, полный повеления и напряжения. - Вставай!
Я вздрогнул и открыл глаза. Сон? Взгляд упал на костер. Вернее - на кострище. От языков пламени, которые я видел только что, остались лишь красноватые угли.
"Твою же мать! Заснул!"
Бросился к костру, на ходу подбирая ветки. Острые иглы вонзились в ладони, но боли я почти не чувствовал. В висках пульсировала кровь. Все мысли сконцентрированы на одном: огонь, нужен огонь!
В стороне, у самой кромки кустов, что-то шелохнулось.
Я бросил охапку веток на угли, припал к земле, сильно дунул. Пламя вспыхнуло тут же. Алые отблески скользнули по кустам. От увиденного я похолодел, судорожно сжал камень на шее.
- Аеш! - заорал что есть сил.
Они действительно походили на людей и действительно двигались абсолютно бесшумно. Не издали ни звука, даже когда повскакивали на ноги. Их иссушенные тела, еле-еле прикрытые гнилым тряпьем, обтягивала полупрозрачная кожа, сквозь которую видна мешанина внутренностей. С лиц, лишенных эмоций и индивидуальности, смотрели пустые белесые глаза. Раззявленные рты щерились мелкими острыми зубами.
Все это я рассмотрел в секунду. Сколько их? Десяток? Больше?
Умруны надвигались, припадая руками к земле.
Под моими пальцами, сжимающими камень, зародился свет. Поначалу тусклый, через несколько мгновений он ярко вспыхнул, видимой волной покатился в стороны.
Твари точно на прозрачную стену наткнулись. Самым проворным из них оставалось сделать не больше двух-трех шагов, чтобы добраться до меня и Аеша. Но сделать они их не успели - рассыпались пеплом.
Поднявшийся шипящий визг резанул мне по ушам.
Со своего места вскочил ендарь. Ругаясь и кряхтя, бросился к костру. Несмотря и на без того сильное пламя, зашвырнул в него еще веток.
- Вот же ж погань какая! - проскрипел он, когда в лицо ударили клубы дыма. - Где порошок?!
Я судорожно начал ощупывать карманы куртки - домовые постарались сделать внутренние. Вроде бы специально убирал, чтобы не потерять. И вот, пожалуйста. Хочешь как лучше - получается как всегда. Наконец мне удалось нащупать треклятый мешочек. Вырвал его чуть не с тканью кармана, бросил Аешу. Тот ловко поймал снаряд, дернул завязки.
Умруны кружили у границы ауры камня. Похоже, та действовала на них куда губительнее, чем на лихо. Даже малейшее прикосновение приносило им нестерпимую боль, заставляло вновь отступать. Вот только до восхода еще долго, а дров для костра почти не осталось. Самое время получить ответ на вопрос: долго ли держится аура? А пока можно немного покружить вокруг Аеша, проредить ряды тварей.
Ендарь высыпал на ладонь изрядную горку порошка, бросил его в костер. Наш небольшой лагерь тут же заволокло едким дымом. И если в небольших количествах запах внутренностей игоши был вполне переносим, то теперь создавалось ощущение, будто в воздухе распылили сильную кислоту. Глаза тут же защипало, брызнули слезы. В горле встал ком.
- Вот та-а-а-к! - потрясая руками, взвыл Аеш. - Получите, трутни подыхатые!
Умруны отпрянули все разом. И не просто отпрянули, а бросились прочь, не разбирая дороги. Ломясь прямо сквозь колючий кустарник. На ветках за их спинами оставались клочья полупрозрачной кожи.
- Отпускай камень с миром, - проговорил ендарь сдавленным голосом.
- Чего? - в тон ему спросил я - воздуха катастрофически не хватало.
- Говорю - ушли они. Ни к чему впустую каменюку пользовать. Или сил много?
- Не вернутся? - без ауры я чувствовал себя беззащитным.
- Пока такой аромат в воздухе - близко не подойдут.
"Аромат" выедал глаза.
Я сел на землю - тут запах вроде как был не таким злым.
- Извини, - слово далось мне непросто. - Уснул. Не заметил, как.
- Да чего ж теперь говорить, - отмахнулся Аеш. - До утра дожили - и на том благодарствуй. Хорошо, что проснулся. Не то б схарчили нас - и мяукнуть бы не успели.
- Подожди… - я закрыл глаза, припомнил сон. - Я не сам проснулся. Меня разбудили.
- Кто?
- Не знаю. Не видел. Только голос слышал. Сначала шепот - тихий-тихий. Потом все громче. И так до крика. По-моему, женский голос.
Ендарь подошел ко мне.
- Не сочиняешь?
- С чего бы?
- Не к добру это. Нет у нас здесь союзников. Места гиблые, хворые. Не допустите, предки, хвоста поймать. Не отвяжемся. Коли все верно сказываешь, ворожея к тебе приходила.
- Тоже из этих - голодных?
- При жизни - девки ладные да справные. Но после смерти нет им покоя, коли умерли в болотах. Покуда лежат под водами и топями - злобу копят. А как выйдут в свет, так опаснее тварей кровожадных становятся. Потому что не крови и плоти алчут, а в самую душу смотрят.
- Наплодили гадости всякой, - вздохнул я. - Как бороться-то с этой ворожеей?
- Ночью даже твой камень ей не страшен. Днем - другое дело. Да только хоронится она днем. По омутам да норам сидит. Хотя и выбраться может, ежели оголодает.
- Подожди… Что ей мешало прикончить меня ночью? Ее время, да и спал я. Как ты говоришь: не мяукнул бы. Зачем помогла?
- Это меня и беспокоит, - нахмурился Аеш. - Игру затеяла. Может, не голодная была, а отдавать тебя на расправу умрунам не захотела. Самой нужен, про запас.
Не очень приятно ощущать себя эдаким теленком, приготовленным на убой. И смотрят за теленком, и от волков защищают, но конечный итог неизменен - жаркое. И неизвестно еще, какой вариант ухода из жизни лучше. Или разорвут на куски, или примутся сразу за душу. Знать бы еще, что такое душа… Хотя выбирать между смертью и смертью не дело!
Я резко поднялся на ноги.
- Кусты уже видны. Идем?
- Сначала завтрак, - Аеш посеменил к своему вещевому мешку.
- Терпи, казак, атаманом будешь, - окликнул я его. - В дороге поешь.
Ендарь что-то пробубнил себе под нос, но все же закинул мешок на спину.