- Не понятно речешь, Радогор. - Рассудительный Неждан, пытался вникнуть в смысл слов Радогора. - А зачем мне тогда победа, если я все равно умру?
- Понятней не могу, Неждан. Так мне дедко Вран говорил. Понять могу, а сказать понятней, нет. Тут каждое слово на своем месте должно стоять. Начни менять и обязательно утратишь что - то. Вот, когда я к вашему городу бежал, стараясь загон опередить, я понимал. Главное, побить их. А уцелею или нет, уже не важно. А коли бы думал иначе, чтобы свою, не чужую, жизнь уберечь, обязательно бы голову сложил. Так и Лада. Знала наверняка что побьете вы ее. И вдвоем, и каждый в отдельности. А выбор велик ли у нее был? Или битой быть, или со мной идти…
- Все равно мудрено это, Радогор. - Неждан поскреб бородку.
- Клюнет петух в одно место, поймешь. - Хохотнул Охлябя. - А за науку поклон тебе, княжна. Знаю теперь, как воев учить.
Княжна щедро улыбнулась и бросила лукавый взгляд на Радогора.
- Веди гостей к столу, Радо. Матушка, поди, уж и скатерть постелила и чашки расставила.
- А ты? - Удивился он.
- Я еще урока не выполнила.
И один за другим всадила в пень все шесть ножей.
- Выполнила, Ладушка, выполнила. - Засмеялся Радогор. - Это ты мне за кольчугу занозу под ноготь… - Охлябя, не сочти за труд, выдернии ножи.
И чуть не волоком потащил княжну к избушке. Не утерпел, вскинул на руки под дружный смех друзей и понес ее, барахтающуюся, в его руках.
- Понял, Радо, кого с собой брать не хотел? - Со счастливой улыбкой на лице прошептала она ему прямо в ухо.
- Хотел, хотел, ладушка. А говорил, чтобы злости у тебя прибавилось.
- Вот, как спать ляжем, узнаешь всю мою злость. Уж тогда милости не проси. - Синие глаза искрятся смехом. Щеки горят толи от радости, то ли от смущения, вызванными смелыми словами.
- А бэр, бродяга, так и не пришел. - Приподнялась она рукой и заглянула через плечо - Совсем от дома отбился.
- И хорошо. - Обрадовался Радогор. - Впереди зима, куда ему с нами шагать? Ему зимой спать над, а не по дорогам бродить. Они зимой если не спят, злыми делаются.
Ратимир в бане задержался на долго. Вернулся не красный, багровый. Но с красными глазами и чуть дыша.
- Отвел душеньку? - Глядя на него, с улыбкой спросила Копытиха. - Садись к столу, а то твои воеводу скоро скатерку жевать начнут от голода.
- Дай отдышаться, мать. - Прошептал Ратимир, и без сил повалился на лавку. - Тоже буду наезжать к тебе на баню, если не прогонишь. Мертвого на ноги поставит.
- А живого уморит. - Расхохотался Охлябя.
И заторопился к столу, выбирая глазами, с чего бы начать. Поднялся и Ратимир, не желая, чтобы люди томились, дожидаясь, когда он отлежится. Но рушник с плеча не снял, не успевая утирать им распаренное лицо и багровую шею. Ел не спеша. Отдавая дань всему, что было на столе, в то время, как его воеводы сметали все, что попадалось под руку. И не сводил взгляда с Радогора. Наконец, не утерпел и отодвинул в сторону вместе с грудой костей глиняное блюдо.
- Не томи, Радогор. Говори, что видел.
- Я уже сказал, Ратимир. Ты не возьмешь, ярлы к рукам приберут. Как видишь, выбор не велик.
- Это я слышал. - Ратимир нахмурился и дернул бровью. - Хотя в толк не могу взять, когда ты это успел увидеть.
- Пока с Гольмом бился. Давно глаза у них горят на наше богатство. Леса, зверье разное, реки полноводные от рыбы задыхаются. Земля хлеб родит. А стоит безлюдна. Ленивый только не возьмет.
- А у них не такая же разве, что они на чужое зарятся? - Не отрываясь от закусок, пробормотал Охлябя.
- Есть и такая. А больше камень холодный. И вода, а лед и ходит. Разбоем живут или в наймитах мечом служат.
- Ну, да. С меча кормиться не спину гнуть с утра до ночи. - Кивнула головой Копытиха. - И прибыток другой.
- Как же ты это все успел увидеть, когда одним ударом его свалил. - Удивился Неждан.
- А он к нам еще раз приходил, хворая я была тогда. Помню плохо. - вставила свое слово и Влада.
- Так он же убит? - Поразился Охлябя, забыв про птичью тушку, зажатую в руке.
- Мертвый и приходил. - Подтвердила княжна. - не сам, конечно. Морок его. Плакался и убивался, что Радогор ему дорогу в мир его щуров закрыл. Не один приходил. Всех с собой привел, кого меч Радогора сразил.
И гордо посмотрела на всех, кому не выпало счастья видеть это.
Радогор поморщился. И остановил княжну, коснувшись под столом его руки.
- Подожди, Лада. Гостям про морок не интересно.
Но ошибся. У Охляби глаза разгорелись, а Неждан даже рот открыл, боясь пропустить хоть одно слово.
- Даже слышать раньше не доводилось, чтобы мертвые к живым приходили.
- А ты сиди, как сидел, воевода. - Копытиха бросила на Охлябю сердитый взгляд. - Не елозь по лавке, штаны протрешь. И не дай тебе бог увидеть такое. Не успеешь оглянуться, как с собой уведут.
Ратимир после этих слов еще больше нахмурился и совсем забыл про еду.
- С тем и позвал меня?
- Сомнут они Верхний рубеж, не замедлив шага, Ратимир, и дальше покатятся. Не остановить, и памяти от нашего языка не останется.
- А Верховье остановит? - Недоверчиво спросил Неждан. - Видели мы тех ярлов против них и не всякая дружина выстоит.
- Не всякого и позвал. Вас… - Просто ответил Радогор. - Земли видел, Ратимир необъятные. В лето на коне не обскачешь. И все под одной рукой. Там начнутся, где мой род Бэрий жил, а остановится там, до куда твоя рука дотянется. Тебе, сударь Ратимир, начинать… им…
Радогор поднял взгляд на воевод.
- Им дальше идти.
Ратимр сгорбился, словно воз на плечи свалился, краска от лицца отхлынула.
- Сам все видел?
- Что вижу, то и говорю.
Охлябя словно охмелел, слушая Радогора. Немыслимые просторы стояли у него перед глазами, коих и взгляд не мог охватить, и разум не вмещал.
- Говоришь, Радогор, будто века прожил. - Только и сумел вымолвить он, со страхом глядя на него. - не временем живу, во времени.
- Не осилю я, Радогор. Сам берись, если видишь все. А мы тебя своими плечами крепить будем.
- Меч меня ведет, друзья мои. Не дойду - мир рухнет. Даже я не все вижу, что обрушится на землю. Да и уцелеет ли она? И тебя я видел, Ратимир. Увидел бы Смура, позвал бы Смура.
- Не осилю. Вчера с десятком лодии водил по реке, сегодня ты на меня княженье свалил. Аж плечи ломит. Завтра велишь на полночь идти, не останавливаясь. А куда пойдешь малым числом?
- Там, - Радогор кивнул головой в сторону. - Сил нет. Селения мелкие, городища слабые. Люди все нашего языка, живут с опаской, из леса показаться не смеют. Сами под твою руку пойдут, коли от страха избавишь.
Подсел ближе к Ратимиру, обнял его за плечи.
- Если исполнится, друг мой, все, как увидел, от этого малого числа, из этих лесов великий народ выйдет. И дойдет аж туда, где красно солнышко над миром встает. Ты только камешек толкни, а дальше само покатится, загремит, загрохочет так, что на все четыре ветра слышно будет.
- Как на полдень через Смура пойду?
- Смура под руку возьмешь. - Радогор нетерпеливо дернул бровью. - Скоро сон увидит Смур вещий. А прочее от матушки узнаешь Она меня услышит, Ратимир.
Воеводы про еду забыли, слушая его. Голова кругом идет, сознание мутится от всего, что Радогор говорит. Глаза сами тянутся туда, где за окаемом по утрам солнце поднимается. Влада распахнула синие глаза и не сводит их с Радогора. И сердце бъется в груди с такой силой, слоно не он, она сама все это видит своими глазами, взлетев над черным пугающим лесом, туда, где черной точкой висит его врран. Даже старая ведунья Копытиха не смеет перебить разговор и лишь кивает головой, внимая словам Радогора. И только кикиморе быстро наскучило все то, о чем они говорили.
- А мне и в моем болоте не тесно. - Решила она и подтолкнула Неждана. - Протяни ко мне молодец, вон ту рыбку. Уж такая она мягкая и нежная! Как раз по моим зубам. Трех съела и только раззадорилась.
Радогор же посмотрел на друзей, на их потерянные лица и весело засмеялся.
- Ну и что вы пригорюнились? - С улыбкой спросил он, отсмеявшись. Для вас только жизнь начинается. Что вы прежде видели? А я перед вами целый мир открываю, о котором вы и знать не знали. Не для себя жить будете. День прошел и ладно…
Ратимир поднял на него хмурый взгляд, перевел на воевод.
- Поедем мы, и так засиделись до потемок.
- Я провожу. - Радогор поднялся из - за стола. А за ним прыгнула с лавки и Лада.
У коновязи придержал Ратимиру стремя и подождал, пока сядет в седло.
- Матушку, Ратимир, не забывайте. Хоть раз в седьмицу наведывайтесь. Рада будет. - Оглянулся по сторонам и поманил пальцем. - Умирает она. Хорошо, если до снега доживет. Не уехал бы, если бы не нужда.
Ратимир с изумлением посмотрел на него.
- Виду не показывает, а боли порой такие, что и мужик не вытерпит. Я ей отваров разных, настоев наготовил. - Радогор замолчал, глядя остановившимся взглядом на крыльцо, где рядышком сидели обе подруги, Копытиха и берегиня. - А как не будет ее, пусть берегиня в избе доживает. И леший рядом будет Вреда от них нет. Лишь бы люди не обижали.
Хлопнул ладонью жеребца по крупу.
- Прощай, Ратимир. О том, что сказал, помни. Ты первый, тебе начинать. Не всегда на меч полагайся в своем краю. Где хитростью, где уговорами, где посулами… Один народ, один язык. - Отвернулся, чтобы не показать волнение. - И вам, ребята, не хворать…
- Увидимся ли? - Ратимир склонился с седла, чтобы обнять его.
- Нет, Ратимир. Боюсь, что не увидимся. Не видел я…
И уже не оборачиваясь, зашагал к избушке, прислушиваясь к перестуку конских подков. Копытиха встретила его внимательным и, немного испуганным взглядом. Долго смотрела на него, потом так же долго на княжну, прижавшуюся к нему.
- Уходишь?
- Ухожу, матушка. Нельзя больше медлить, время торопит. - Словно оправдываясь, ответил он. - Нельзя пускать его сюда.
- Что сказал, правда видел?
- Видел, матушка, хоть и не все сказал…
- И про восход не наврал?
- Не наврал и про восход. Не сразу будет, но будет. Века пролетят… А, может, и того больше
Вздохнула и потянулась к нему.
- Наклонись, не дотянусь я до тебя. Сейчас простимся, чтобы утром вам слезами дорогу не улить. - Коснулась сухими губами его лба, прошептала. - Тяжелый, непосильный воз ты тянуть собрался. Осилишь ли?
- Не один, матушка. - Так же тихо отозвался он. - Вдвоем утянем.
Берегиня всхлипнула и потянулась сухонькими руками к Ладе.
- Ты уж ему себя, краса ты моя, в обиду не давай. Слово молвить за тебя не кому будет. - Подавилась слезами и размазала их по щекам. - И его не обижай. Я и его, варнака такого, тоже люблю.
Глава 24
Выехали до рассвета, чтобы не затягивать прощание. Влада, которой переживания долго не давали заснуть, дремала в седле. И Радогор, боясь, что она выпадет из седла, на ходу пересадил ее к себе в седло. Обняла его, зарылась в плечо, и уснула, сладко причмокивая губами.
Солнце уже начало пригревать, когда она проснулась. Потянулась, щурясь на солнце и засмеялась.
- Век бы спала так.
Погоди, еще наездишься. Домой проситься начнешь. - Без улыбки произнес он, скосив на нее серьезные глаза.
- Здесь мой дом. - Беззаботно откликнулась она, коснувшись ладонью его груди. - Или забыл, что там Ратимир сейчас хозяин? Ты, правда, к Смуру хочешь заехать?
- К нему и идем.
- А как он вещий сон увидит?
- Как ты увидела, так и он увидит. - Засмеялся Радогор и легко перебросил ее в седло Буланки.
- Так то я. Я знала, куда мне смотреть надо.
- И он узнает. Чему должно случится, случится.
Какая то смутная догадка забрезжила в ее глазах, но исчезла так и не задержавшись в сознании.
- Вот, сам сказал. А мне что пел? Как должно, да как будет? Не хотел меня брать, а я все равно еду. - И вполне довольная собой, засмеялась и показала ему язык.
- Посмотрим, как запоешь, когда холку себе наколотишь. - Радогор и не пытался скрыть удовольствия, глядя на ее счастливое лицо.
А и наколочу, так поправишь. - Весело отмахнулась она, сочтя холку не достойной особого внимания. - проведешь ладошкой и будет, как была. Или еще лучше.
Бросила поводья и распахнула руки в стороны.
- Вольно как, смеяться хочется!
И погнала коня вскачь.
- Догоняй, Радо!
Отдохнувшие кони только этого и ждали. Понесли галопом, раздувая ноздри и гривы. Догнал ее и придержал коня.
- Не гони так, Лада. Путь им предстоит не близкий.
С сожалением натянула повод, переводя свою соловую кобылку на размеренную рысь.
Радо, а ты и правда видел, все о чем говорил? - Спросила так, словно ждала от него чего то такого, чего прежде не видела и о чем не слышала. - Прямо все, все, все? Вот как сейчас меня? Как сон, да? Только я сплю, и все вижу. А проснусь, и ничего не помню. Забуду на другой бок перевернуться и все начисто из головы вылетит.
- Не забывай…
Влада посмотрела на него с подозрением.
- Ну, да. Я не забуду, перевернусь, а ты руку уберешь! Уж лучше я сон забуду. Все равно кроме тебя мне ни кто не снится больше. А ты и так со мной. Не томи, говори, как видишь.
Радогор посерьезнел, даже брови вместе сдвинул, гадая, как бы доступней объяснить то, что и сам до сих пор не понял до конца. Свесился с седла, и не сдерживая бега своего жеребца, сорвал травинку. Стряхнул на ладонь семя и бросил его на землю.
- Ты не видела цветка, я его нарочно в ладони скрыл от тебя. А теперь закрой глаза и представь, как оно набухает в земле, как корешок, белую слабую нитку, вниз, в землю пускает.
Влада остановила коня и закрыла глаза, следя за словами Радогора.
- Раскололась скорлупка и еле заметный росток появился и потянулся к свету, выскочил из земли слабой былинкой и затерялся в густой траве. Видишь ли?
До боли, туго на туго сжала веки, чтобы увидеть эту былинку.
- Тянется росток, продираясь через густые заросли, недоступный глазу. И только догадаться можно, где он, какой он и каким цветком оденется, как в силу войдет. Или капелька по капельке из земли сочится, прячется под листком. Падает в канавку и бежит дальше веселым ручейком, журчит, звенит и бежит дальше. А куда бежит? И во что обернется? Может, сольется в глубокий черный овраг и застынет там. Затянется зеленой ряской. Зарастет тиной. Или побежит дальше, чтобы через много верст обернуться такой рекой, что и глазом от берега до берега не дотянешься. Увидела?
Влада сокрушенно покачала головой.
- Пока говоришь, все так ясно вижу. А как замолчишь, так сразу и не вижу. Только огоньки перед глазами скачут. То синие, то красные, а то вдруг зеленые.
Замолчала, размышляя над его словами. Тонула поводья, отпуская коня. Но снова остановилась, чтобы заглянуть туда, где Радогор разглядел будущий ручей.
- А Ратимру ты почему про болото не сказал? Ведь ручей и болотом может обернуться. И цветок конь затоптать. Или рука чья сорвет.
Радогор, неведомо почему вздохнул.
- Болото, Ладушка, и без нас появится. Хотя и из болота порой чистый ручей течет. Люди не ждать, когда все само собой образуется, помочь должны, чтобы гнилью не заросло.
- Как это?
Влада припомнила черную дрягву и от отвращения передернула плечами.
- Земля все очистит и выбелит. Всю грязь и нечисть соберет. - Радогор понял, о чем она подумала. - Засадит деревьями зелеными, украсит цветами яркими, ручей дальше отпусти, чтобы чистотой своей и звонкой песней глаз радовал. Хотя и мне бывает невдомек… дрягвой ребят малых пугают, да и те, кто постарше, близко подходить боятся. Из берегини кикиморы, водяного страшил слепили. А не будет дрягвы? Где птицам гнезда вить, где деток высиживать? А ручьи, реки где начало возьмут? Земля высохнет, мертвой станет. Мы с дедком Враном часто об этом говорили. Одна жизнь другой начало дает. Вырви одно и другого не будет. Мошка надоедливая, злая до того, что глаза выедает, а сколько птиц этой мошкой кормится? Не будет ее и птицы убавится. Порой подумаю, как разумно и мудро отец наш Род все устроил и оторопь берет.
Лада аж рот раскрыла. Сама того не заметив, от удивления. И слова, вроде, знакомые слышит, а будто в первый раз. А Радогор замолчал, задумался. Взгляд стал холодным, чужим.
- А он на него меч ковал!
Испугал, заоглядывалась по сторонам.
- Кто ковал, Радо? Какой меч?
Радогор не ответил, словно не слыша ее.
И она потрясла его за руку, повторив свой вопрос.
Радогор поднял на нее недоумевающий взгляд.
- Как из омута вынырнул.
- Этот меч. Какой же еще? - и кивнул головой, чтобы было понятней на плечо, над которым торчала рукоять меча с головой странного зверя или птицы с горящими глазами. - меч отмещения. Как он его называл. Или Шеола, мира мертвых, по слову Упыря.
Спрашивать, о ком он говорит, нужды не было. Тем более, что Радогор снова замолчал, погрузившись в свои думы. Хотела спросить за что он, таинственный хозяин меча, так на Рода рассерчал, что таким мечом запасся, где ему Род дорогу перебежал, но раздумала. Придет время, Радогор сам расскажет. А пока и того довольно, что от матушки Копытихи слышала.
А дорога, узкая и путаная, изрезаная колесами, истоптаная копытами, уносила их все дальше от города. Солнце стояла, с трудом продираясь сквозь густую листву деревьев, прямо над головой и Влада вспомнила, что со вчерашнего вечера, с самого застолья маковой росинки во рту не было.
- Выедем на полянку, остановимся. - Успокоил ее Радогор, на миг выбравшись из раздумий. - Утром сколько тебя уговаривал, чтобы поела.
- Не утром, а ночью. - Не без оснований возразила она. - А ночью все спит без просыпу. И рот тоже.
Заговорил таки, обрадовалась она. И задала вопрос, который приготовила еще с вечера. А с утра не задала потому, что заспала сразу, как только Радогор усадил ее в седло. И тут же, пока снова не задумался, выложила.
- Радо, а с какой стороны мы мимо заветной матери - ольхи проедем?
И лошадь вперед подтолкнула, чтобы лучше видеть его лицо.
- Даже близко не подойдем.
Голос показался, чего она ни как понять не могла, до обидно ранодушным. И даже ни каким!
- А я ленточек ей наготовила.
Сказала так, казалось, что понятней и сказать нельзя. И все равно не понял. В том, как Род все ладно устроил, понял, а такого простого понять не мог.
Но оказалось, что понял. Только вид делал, что не понял.
- Верхом не проехать, да и далеко. Другие по дороге будут. На них развешаешь.
Успокоилась. Давно уж для себя решила, что два - три дня, или сколько получится, можно смело пожертвовать. Тем более, что уютней, чем под той ольхой ни где не будет. Но разве ему втолкуешь? Забрался в такие выси, что как не прыгай, а все равно не допрыгнешь. Повернешься, вот он, рядышком, рукой потрогать можно. А в глаза заглянешь, словно другой дорогой едет. И без нее! Зря в свое седло пересела с его рук.
- Признайся, Радо, ты мой вещий сон тоже видел? - Чтобы вернуть его из неведомых далей, заговорила она, подгоняя коня вплотную к нему.
- Как же я твой сон увижу, когда он не в моей голове?