– А, по-моему, мы падаем, – громким, нервно срывающимся голосом высказал всеобщее мнение Агафон после очередного резкого снижения, и с удвоенной силой вцепился в постепенно намокающий край ковра. – Интересно, мы разобьемся, или утонем? Река, кажется, всё еще под нами… Послушай, ковер, или она действительно превратилась в море, или мы летим вдоль нее, а не поперек!.. Немедленно сверни, слышишь!..
– Ничего, не слушай его, трусоватого, Масдаюшка. Мы еще полетаем, попорхаем, серых пташек попугаем, – успокаивающе пропел в Масдая дед Зимарь, не поднимая головы.
– По… пугаем… – хрипя и отфыркиваясь, согласился ковер и потерял еще два метра высоты.
Агафон на "трусоватого" не отреагировал никак.
Наверное, не расслышал.
– Масдай, садись лучше! – попросил Иван, но ковер только замычал в ответ что-то неразборчивое и отчаянное. – Садись сразу же, как река кончится! И извини меня, пожалуйста, я очень сожалею, что не послушался тебя! Я был неправ!..
– А мы так тебе сразу и говорили, между прочим, – пробурчал маг, безуспешно пытаясь вытереть мокрое лицо о мокрый рукав.
– Прав… неправ… – хлюпнул ковер, вздрогнул всей площадью и полого заскользил вниз. – Не могу больше…
– Держитесь крепче!.. – простонал чародей и зарылся лбом в длинный сырой ворс.
– Река кончилась!.. – радостно завопил Иванушка, выглянув за борт.
– И дождь кончается!!!.. – восторженно продолжил старик. – Я чувствую!!!.. Ветер стих!..
– И я чувствую!..
– Ха! Мы его обогнали!..
– А толку-то?.. – меланхолично заметил Масдай, с влажным шелестом приземляясь на пожухлую степную траву, до которой дождь сегодня так и не дошел.
– Ничего, наш специалист по волшебным наукам что-нибудь придумает, и тебя мигом высушит! – сделал попытку подбодрить Масдая дед Зимарь, но привело это только к тому, что замерший уже было без сил ковер подпрыгнул, взвился в воздух как подожженный, но через мгновение шмякнулся на землю с трехметровой высоты.
Люди и багаж посыпались в пыль, как горох.
– Т-твое… недоверие к м-моим силам… не может м-меня… не обижать… – мотая
головой и отплевываясь, с третьей попытки поднялся на четвереньки контуженый маг.
– С чего ты решил, что это недоверие? – мрачно прошелестел Масдай.
– Мне показалось… – недоуменно замер в положении "низкий старт" Агафон.
– Ты ошибся…
– Извини.
– …это не недоверие, это самое настоящее неверие.
– Да я!..
– …хоть одно заклинание довел до ума? – брюзгливо закончил за него ковер.
Он промок, вывалялся в грязи, оказался в чистом поле почти без единого шанса высохнуть, пока не наступит лето, к нему, как к самому безответному члену экспедиции, угрожали – и это за все его старания помочь этим бестолковым людям!
– применить магию… Вряд ли что-то из вышеперечисленного могло помочь вывести его из сезонной депрессии, всегда настигавшей шатт-аль-шейхский летающий ковер
ближе к зиме в таком климате. А если у старого Масдая было плохое настроение, он делал всё от него зависящее, чтобы окружающие об этом пожалели.
Сейчас под горячую руку1 попался Агафон.
– Да!.. Нет. Не знаю… Наверное, да… – растерянный чародей оставил попытки
принять вертикальное положение и рассеяно опустился на землю. – Ну, хоть одно-то… По теории вероятности, из всех заклинаний, которые я творил за все годы учебы,
хоть одно-то должно было сработать так, как было положено!.. Скорее всего. Я так думаю… то есть, надеюсь…
– А я думаю, что надо нам всё равно сушиться как-то. Мокрой лягушей много не навоюешь, – рассудительно заметил дед Зимарь, чихнул и поёжился.
– Я бы попробовал развести костер, – нерешительно проговорил Иван, – но кроме травы кругом ничего горючего нет…
– Костер разведу я, – уверенно заявил специалист по волшебным наукам, отряхнув
комплекс неполноценности, переживания и обиды вместе с налипшей на мокрую куртку сухой травой и поднялся на ноги. – Заклинание огня – это просто…
– Подожди, подожди! – мгновенно подскочил и старик. – Мы сейчас отойдем подальше!..
– …и меня отнесем! – обеспокоено подсказал Масдай.
– Да вы не беспокойтесь, – умиротворяющее замахал на них руками Иванушка. – Это совсем не страшно! Агафон уже пробовал это заклинание, и огонь у него получился хоть куда!
– Вот именно, хоть куда, – ворчливо подтвердил ковер. – Промокнуть и сгореть в один вечер – такого еще в нашем роду не было…
– Ну, хорошо, хорошо, я могу и отойти! – и, воплощая всем красноречивым видом оскорбленную невинность, маг украдкой выудил из потайного места заветную, чуть набухшую от дождя шпаргалку и зашагал на северо-восток.
Отойдя на безопасное (по его мнению) расстояние – пятнадцать шагов – он шепнул
кусочку волшебного пергамента, что ему надо, и, щурясь и вглядываясь при неярком свете заката, в появившиеся на нем буквы, стал медленно и беззвучно шевелить губами, проговаривая текст.
Повторив заклинание несколько раз, он снова тщательно спрятал шпаргалку, принял исходное положение номер два2, несколько раз встряхнул кистями рук,
подготавливая их к жестикуляции, прописанной в техпроцессе, и украдкой покосился на замерших в отдалении зрителей.
Убедившись, что все внимание целиком и полностью было приковано к нему и только
к нему, он удовлетворенно ухмыльнулся, кивнул, взмахнул руками, очерчивая вокруг
себя просторную окружность, и четко и ясно проговорил простой текст, врезавшийся в память с третьего раза.
– …Костер!.. – торжественно закончил он магические манипуляции желанным,
теплым и абсолютно немагическим словом и повелевающее ткнул указательным пальцем себе под ноги, что было бы в случае появления костра в указанной точке крайне недальновидно.
Но под ногами чародея ничего не произошло.
Чего нельзя было сказать о пространстве, отстоящем от него на десять шагов3.
-начало сноски-
1 – Вернее, холодные, грязные и мокрые кисти.
2 – То же самое, что и номер один, но при спрятанной шпаргалке.
3 – Если быть точным, то именно по всей длине окружности, очерченной им несколькими секундами раньше театрально-небрежным взмахом рук.
-конец сноски-
В мгновение ока, прямо на глазах у изумленных зрителей, из земли вырвалась стена желтого огня высотой метра в два и окружила плотным ревущим кольцом их специалиста по волшебным наукам.
Реакция его на сие явление была скрыта от взоров и прочих органов чувств яростным пламенем, но, может, оно и к лучшему.
Иван и старик отпрянули от невыносимого жара и ослепительного света, закрывая лица руками, и лишь Масдай довольно закряхтел.
– Наконец-то у нашего волшебника получилось что-то полезное, – блаженно разворачиваясь во всю ширину, промурлыкал он.
С влажного ворса стал подниматься жиденький парок.
– Полезное?.. Полезное?.. – Иванушка не находил других слов. – Да он сейчас зажарится там!!!
– Агафонушка, внучек, как ты там? – выкрикнул дед Зимарь и приподнялся на
цыпочки, надеясь разглядеть их чародея, но тщетно. Чтобы увидеть его, надо было, по крайней мере, залезть на плечи Ивану или подняться на Масдае.
Эта же мысль пришла в голову и царевичу.
– Масдай, ты сможешь взлететь? – кинулся он к ковру. – Ну хоть на минуточку?
– Смогу, – не задумываясь, подтвердил ковер. – Завтра к вечеру, а лучше – послезавтра к обеду, когда хоть немного просохну, я буду в отличной форме.
– За-автра?.. – разочаровано протянул Иванушка, нахмурился, тоже приподнялся на цыпочки и заорал, стараясь перекрыть рев огня: – Агафон!!!.. Ты живой?.. Как ты себя чувствуешь?..
– Это вопрос риторический или экзистенциальный?.. – донесся крик изнутри огненного круга.
– Значит, жить будет, – перевел для себя и Ивана ответ мага дед Зимарь. – А то по-другому бы уже пел.
– …Как ты думаешь, как себя чувствует рыба на сковородке?.. – долетела до них вторая часть его ответа.
Иванушка поежился от легкого северного ветерка, весьма некстати напомнившего, что они только что вынырнули из ливня, и с языка его сорвалось:
– Тепло и сухо?
– Тебя бы сюда!!!.. – взревел обиженный маг, и стена пламени покачнулась.
– Ой, извини, – смутился Иванушка. – Я тут просто немного продрог… чтобы не сказать, совсем замерз… Как-то неуютно вокруг…
– …Это всё из-за тебя! – не долго думая, нашел виноватого попавший в окружение специалист по волшебным наукам. – Говорили же тебе – надо переждать дождь! Все говорили! Даже демоны говорили! Даже дед! Даже я!..
– А по-моему, если бы кое-кто с самого начала решил, кем он хочет стать, когда
вырастет – мельником или волшебником – то сейчас бы этот кто-то не находился там, где он находится сейчас! – выдал возмущенный справедливым упреком не менее справедливое наблюдение Иванушка.
– А по-моему…
– Тише, тише вы, петухи, распетушились! – сердито прицыкнул на них дед Зимарь. – Тут думать надо, как чародея нашего выручать, а вы – словно бабки на базаре! Нечего спорить, оба хороши!
Приятели пристыжено примолкли.
– Агафонушка, внучек! – тут же позвал мага дед. – А просто погасить его ты не можешь? Бумажка-то твоя ведь с тобой? Не сгорела? Там же слова волшебные написаны должны быть? Ты посмотри, посмотри!..
– Посмотрю, посмотрю, – недовольный тем, что такая простая идея не пришла в его собственную голову, едва слышно буркнул чародей.
– Ну, что там? – поинтересовался Иванушка минуты через две, не в силах более ждать вестей с той стороны.
– Вроде, несложно, – неохотно отозвался Агафон. – Сейчас попробую погасить.
– Нам отойти? – осторожно спросил дед Зимарь и, не дожидаясь ответа, сделал шаг назад.
Из центра круга донеслось раздраженное "ДА!!!".
Скатав и подхватив разочаровано заворчавшего Масдая, старик и царевич отступили шагов на двадцать и оттуда крикнули магу, чтобы тот начинал.
Первую минуту всё оставалось неизменным.
Потом пламя заколебалось, взвыло тонко и противно, как живое, и приняло сиреневый оттенок; затем – еще через минуту – синий, потом зеленоватый, серебристый, красный, оранжевый, коричневый, и снова стало желтым.
На этом всё и закончилось.
Вой стих, медленно сойдя на нет.
Жар уменьшился, и огонь стал греть бесшумно.
– Агафон?.. – сделал нерешительно шаг по направлению к теплу и другу Иван. – Ты закончил? Можно подходить?
– Закончил, закончил, – мрачно прозвучало из-за стены. – Жизнь свою я здесь скоро закончу, вот что…
– Ты, Агафонушка, не раскисай, мил человек, – строго прикрикнул на него дед Зимарь. – Не получилось так – получится по-другому. Не мытьем, так катаньем мы твой огонь все одно доканаем, вот помяни мое слово!
– Мы его, он нас… – кисло поморщился Агафон и вдруг встрепенулся: – Иван! Нам нужен мозговой налет!
– Что?..
– Ну, это… Интеллектуальная атака, я имел в виду.
– Умственное нападение? – догадался царевич, и сразу пояснил старику: – Это когда все вместе думают над проблемой и говорят всё, что в голову приходит. Это несложно… по идее…
Дед с предложением согласился, Масдай из принципа проигнорировал, и все сосредоточенно замолчали.
– Может, его водой полить? – через пять минут первым нерешительно высказал предположение Иванушка.
– Воды нам еще мало было! – возмущенно нарушил самоизоляцию ковер, но зря – идея все равно была отвергнута, как бесперспективная.
– Тогда факел с волшебным огнем в озере плавал – и ничего, – мрачно напомнил чародей.
Все опять задумались.
– Тогда… Может, если под ним будет то, что гореть не может, то он погаснет? – озарило старика.
– Например? – заинтересовался Агафон.
– У тебя ведь лед хорошо получается?
– Ага! – донеслось из-за стены, и тут же вслед за этим – невнятное, но короткое бормотание.
Падая, дед Зимарь ухватился за царевича и увлек его за собой.
– Ох!.. – только и смог выговорить старик, ощупывая ушибленный бок.
– Получилось! – подтвердил Иван, пытаясь подняться и снова растягиваясь во весь рост.
– Получилось, – угрюмо подтвердил маг из-за огненной стены, которая и не думала исчезать.
Лед вокруг огня начал таять, потекли под невидимый глазом уклон ручейки, захлюпала под ногами жирная грязь…
Обманутые в лучших ожиданиях люди снова погрузились в размышления.
Видно, что-то в воздухе способствовало сегодня вечером креативному мышлению, потому что после короткого затишья предложения посыпались как из ведра:
– Засыпать землей!
– Закидать камнями!
– Превратить во что-нибудь другое!
– Левитировать!
– Сделать подкоп!
– Положить трубу!
– Какую трубу?
– А чем подкоп?
– Это была просто идея.
– Ну, и у меня тоже…
Кроме двух последних, все предложения были испробованы, но лишь для того, чтобы выяснить, что земли здесь было достаточно для того, чтобы перемазаться, но не для саперных работ любого рода; что камней вокруг не хватило бы даже чтобы засыпать могилку таракана; что ни во что другое огонь превращаться не желал1; что вместо левитации чародей стал проваливаться под землю, и успел уйти чуть не до колена, прежде чем сообразил крикнуть "Абро-кадабро-гейт!" и остановиться…
Словом, ситуация зашла в тупик, да там решила и остаться.
-начало сноски-
1 – Не в последнюю очередь из-за чувства самосохранения Агафона: если сейчас они имели дело с простым огнем, то неизвестно, с чем или с кем им пришлось бы столкнуться, если бы у него что-то не получилось. Или, наоборот, получилось.
-конец сноски-
Иван с дедом поискали в глазах друг друга проблески очередных озарений, не нашли, и сокрушенно развели руками. Что было в глазах Агафона увидеть возможным не представлялось, но они об этом не сожалели: и так всё было слишком ясно и грустно.
Поэтому они перетащили Масдая поближе к пламени, туда, где земля успела просохнуть, присели рядом и стали разбирать мешок с продуктами: новые идеи всё равно не приходили, а мерзнуть вдали от неуступчивого, но горячего огня было глупо.
– Агафон… – позвал царевич. – Хочешь хлеба с колбасой?
– Кидай, – невесело отозвался маг. – Заодно поджарится…
– Если не подгорит… – меланхолично заметил дед Зимарь.
– Не люблю горелый хлеб, – объявил пленник огненной стены таким тоном, словно
это было сейчас его единственной проблемой. – А от горелой колбасы у меня изжога.
– Кобылье молоко пить каждый день перед завтрак, шаман-ага, тогда изжога проходить, – раздался вдруг из бессловесной до этого момента темноты заботливый голос.
Путешественники, включая Масдая, подпрыгнули, обернулись – но после яркого желтого пламени ночь была непроницаема, как лицо шулера.
– Кто там?.. – Иван многозначительно положил руку на рукоять меча.
– Керим-батыр со своя батырами, – незамедлительно представился тот же голос, и из тьмы как по команде выступили коренастые узкоглазые люди в мохнатых рыжих шапках со свисающими сбоку лисьими хвостами, в таких же рыжих полушубках с нашитыми на груди квадратными бронзовыми пластинами, с колчанами через плечо, кривыми саблями в ножнах на поясе и с копьями в руках. У каждого в поводу была невысокая, но такая же коренастая, рыжая и лохматая лошадь – не хватало только металлических квадратов на широкой мощной груди и оружия.
– З-здравствуйте, – сглотнув через силу сухим горлом, поприветствовал их Иванушка. – А вы откуда здесь?
– Это вы откуда здесь, – обнажил в улыбке желтые мелкие редкие зубы Керим-батыр.
– А моя – у своя дома. Недалеко стойбище наша нация, а наша – патруль. Огонь твоя увидеть, удивить себя, однако. Вай-вай, сказать, ни дать – ни взять, пожар в степи начаться! Испугать себя, однако. Наша поскакать разведать. Глядишь – а тут гости пожаловать. Развлекать себя, однако, игры прыгать, пикник кушать, – закончил свое короткое повествование начальник патруля и неодобрительно покачал головой. – Зачем такой костер разводить в степь? Пожар будет, всем нехорошо будет! Трава гореть, конь гореть, человек гореть! Человек гореть – очень нехорошо!
– Да не будет тут у вас никакого пожара, – отмахнулся невидимый за пламенем Агафон.
– И не развлекаемся мы, Керим-батыр, – поддержал товарища лукоморец. – Мы друга оттуда вытащить пытаемся.
– И не получать себя, – тонко подметил Керим и стал накручивать на палец тонкую струйку висячего уса.
– Не получать себя, – со вздохом подтвердил и развел для наглядности руками дед Зимарь.
– А если наша ваша помогать, что наша получать? – испытующе прищурил глаза, и без того едва видные под свисающим мехом шапки на плоском смуглом лице, батыр и чуть склонил голову, ожидая ответа.
– У нас деньги есть, – тут же потянулся к кошельку Иван. – Золото, серебро, медь
– всё отдадим!
Керим презрительно выпятил нижнюю губу – похоже было, что предложенным он не удовлетворился.
– А конь ваша где? – спросил он, стреляя глазами по сторонам короткими очередями.
– Какая ко… – начал было Иванушка, но старик сообразил, куда ветер дует, быстрее.
– Разбежались коняшки наши, как в воду канули, – снова картинно развел он руками.
– Сразу не стреножили, потом хватились – нет родимых!
– Но у нас… – не унимался Иван.
– Так что, если встретите – себе забирайте, – сделал щедрый жест дед Зимарь. – А мы уж до города так дойдем, пешочком, немного осталось.
– Но мы не идем…
– Теперь уже идем, – невзначай наступил царевичу на ногу дед. – Раз кони разбежались, то идти придется, не скакать. Пешком идти. Аки все человецы ходить должны. Крыльев-то ведь у нас нетути! Понял, мил человек Иванушка, али нет?
Иван наконец понял, о чем сразу и сообщил, не забыв, однако, добавить, что деньги их нежданные помощники всё равно должны обязательно взять.
– А как вы его выручать-то собираетесь, милы люди? – убедившись, что Масдай благоразумно помалкивает, и Иван к нему тоже теперь присоединился, обратился к кочевникам дед.
– А просто выручать его… как твоя зовут, почтенный?..
– Дед Зимарь прозывают, – степенно представился старик.
– Просто выручать его, Колотун-бабай, – продолжил Керим. – Ты про вытаскивать говорить, моя про рыбалка сразу думать.
– Какая еще там рыбалка? – донесся недовольный голос из огня.
– Моя твоя рыбачить будет, – засмеялся дребезжащим смешком начальник патруля. – Батыры моя помогать, чужаки не мешать, шаман-ага цигель-цигель вытаскивать.
С этими словами Керим повернулся к терпеливо ожидающим окончания переговоров патрульным, почти невидимым во тьме исподтишка подкравшейся ночи, отцепил от седла своей лошади аркан и стал что-то мастерить, мурлыкая себе под нос на немудрящий мотив незамысловатую бесконечную песенку, состоящую, казалось, исключительно из двух слов: "турзы мои – мурзы мои, турзы мои – мурзы мои…".
Иван подошел к ним было с предложением помощи, но получил отказ и вернулся к друзьям.
Минут через десять Керим, улыбаясь во весь рот, повернулся к путешественникам и взмахнул связанными вместе в одну толстую надежную удочку четырьмя копьями. С конца ее свисал кусок веревки.
– Шаман-ага рыбачить будем, моя и Касим, – представил он другого отделившегося от отряда патрульного.