Его раздражал сам факт того, что эта особа посмела говорить с ним в таком тоне! И предполагать, что он… перед его глазами неожиданно возник образ спящей Раи с разметавшимися по подушке волосами. Сальваторе чуть было не улыбнулся, что было не к месту, но переведя взгляд на свою обожженную руку, тут же нахмурился вновь.
- Ты… ты прав, я прошу прощения, - тихо проговорила Мара сдавшись, и быстрым шагом направилась к двери, но, едва обойдя стол, опять повернулась к констеблю и произнесла: - Знаешь, Ноа, я понимаю, что после сегодняшнего разговора, наши отношения вряд ли вернутся в прежнее русло. Но, позволь мне хотя бы это…
Охотница в два шага оказалась около мага, и впилась губами в его губы, прижав свое роскошное тело к твердой мужской груди. В отчаянной попытке получить взаимность, она потерлась о его бедра, еще сильнее обвив шею руками. Но уже спустя секунду, ей пришлось признать поражение, когда Сальваторе мягко её отстранил.
- Тебе пора.
Мара отступила и грустно улыбнулась.
- Я безумно завидую той женщине, которую ты выберешь. Пусть даже это человек. Я, черт возьми, ей завидую! - женщина развернулась и проследовала к двери, а констебль смотрел на её напряженную походку.
Он уже решил для себя, что Терра Мару завтра же переведут из Дворца правосудия Монстрака в другой город. Её группу он оставит при себе, назначив им руководителя - мужчину. Женщины все портят.
Сальваторе опустился в кресло и покачал головой. Эти неуместные бабьи истерики его не на шутку раздражали. Одна дома истерит, другая…
- День рожденье! - выдохнул вдруг он, спохватившись.
Из-за этого чертового талисмана, который опалил его руку, он совсем забыл, что у Раи сегодня день рождения и что он пообещал Мастеру Като отпустить её на природу! Да еще наорал на неё и наложил заклятье немоты!
Ноа застонал и уткнулся головой в стол. Как это могло вылететь у него из головы? Он ведь даже приготовил небольшой подарок. Кстати о подарке.
Констебль выдвинул верхний ящик, где лежала небольшая тканевая коробочка голубого цвета. Ну и что теперь делать?! Снять с неё заклятье и протянуть чертов подарок?! И вообще, с какой стати он об этом думает? Она ослушалась его приказа! При всем этом еще и посмела указывать Ноа на его ошибки в общении с братом! Да и орала, будто ровня! Никто никогда не повышал на Сальваторе голос, а эта пигалица…
Маг толчком больной руки захлопнул ящик и, поморщившись, опять откинулся на кресле. А спустя пару минут раздумий, улыбнулся. Нет, ну надо же, эта девчонка наорала на него! На самого констебля Сальваторе, одно упоминание имени которого заставляет рядовых магов передергиваться от страха. Невероятно. Надо отдать ей должное - храбрости девчонке не занимать. Пожалуй, сегодня он впервые понял, что имеет ввиду Пятый, когда называет её Адкой.
Ноа улыбнулся еще шире и, поднявшись с кресла, засобирался домой. Его взгляд упал на ящик, в котором лежал подарок. Нет, может быть позже. А то подумает еще, что он сожалеет о своих словах. Сегодня с неё будет достаточно и простого поздравления.
ГЛАВА 14
"…Применение рунических формул, создание рунических формул.
Данная система основана на совершенно определенном принципе создания того или иного действия. При составлении формулы надлежит учитывать следующие количества рун:
Одна руна - формула одной руны, не подкрепленная другими, служит, как определение первичной единой силы, задающей цель.
Две руны - формула с двумя рунами служит для придания сил чему-либо или кому-либо.
Три руны - стандартная руническая формула означает динамику процесса в движении, служит для того, чтобы сдвинуть что-либо с места или видоизменить.
Четыре руны - четырехрунная формула, обычно ее используют для сохранения и накопления силы, а так же для излечения от недугов.
Пять рун - их используют для формул призыва (принуждения), самая распространенная формула.
Шесть рун - формулы трансформации внешнего и внутреннего.
Семь рун - число семь - это число смерти и возможности путешествий в другие миры. Применяется редко.
Восемь рун - восьмирунные формулы хороши для создания каких-либо систем (отношения, деловая сфера, эмоциональное и духовное состояние, очень часто применяются в любовной сфере).
Девять рун - девять число проявленности и завершенности, т. е. невозможность возврата к отправной точке.
Разумеется, можно и не учитывать те или иные числовые аспекты при создании отдельных рунных формул. Можно составлять руны и не обращая на это внимание, исходя лишь из потребностей. Создавать дозволено и большее количество формул, но если они рассчитаны на разные функции, то лучше будет разделять формулы двумя-тремя точками, выстроенными по вертикали (стандартный способ пунктуации в рунических письменностях)…"
Выдержка из доклада Безродной Раисы на тему: "Исследование древних Рун. Мифы и заблуждения", параграф 18, стр.58.
Но поздравить Раю у него так и не получилось. Констебль пришел в особняк, когда была уже глубокая ночь, и девушка скорее всего уже спала. Так оно и оказалось, когда Сальваторе поднялся на второй этаж и приоткрыл дверь в комнату Раи, заметив, что свет не потушен. Он лишь заглянул, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Чудесный запах корицы сразу же ударил ему в нос, а картина, открывшаяся взору, была поистине умиляющей. Рая спала в одежде, раскинувшись звездочкой, а на её животе возлежал Пятый кверху лапами и копытцами, подергивая ими во сне. Ноа хмыкнул и подошел ближе. Яркий свет луны и немногочисленные свечи позволяли ему видеть эту картину и он постоял немного, не думая ни о чем, а лишь слегка улыбаясь, даже не замечая этого.
Рая прерывисто вздохнула и повернула голову, после чего Сальваторе напрягся, подумав, что её кошмары решили вернуться и наклонился над девушкой, положив прохладную ладонь на голову. Заметив что-то инородное в её волосах, он пригляделся и выудил заколку. Повертев её в руках, Ноа сразу же узнал эту вещицу.
Неужели Дааф подарил это ей? Удивительно.
Сальваторе бережно положил заколку на тумбочку и вновь вгляделся в спящую девушку, не замечая, что рука поглаживает её волосы. Рая спала безмятежным сном, её длинные ресницы касались щек, а острое личико было расслаблено. Казалось, что она даже улыбается.
Он оглядел помещение и заметил коробку с палочками Ваго, догадавшись откуда идет чудесный запах корицы. Прихватив одну из них, поднес её к носу и вдохнул аромат своего собственного детства. Затем перевел взгляд на Раю и провел рукой по бледной девичьей щеке.
- С днем рождения, - прошептал маг.
Не отдавая себе отчета, в том, сколько провел в её комнате, Ноа собрался было уходить, как наткнулся на зоркий, но сонный взгляд Пятого. Отдернув руку от лица девушки, он хмуро глянул на демоненка.
- Слезай с живота, ты не легкий, - недовольно пробормотал Сальваторе, чувствуя себя полным идиотом, но Пятый вновь закрыл глаза и отвернул голову, при этом его хвост аккуратно улегся рядом с мордахой.
Ноа выпрямился и в последний раз бросил взгляд на Раю. Потушив свечи, он "нечаянно" задел Пятого, что тот скатился с живота девушки, но спящий никс даже усом не повел.
- Тоже мне, охранник, - улыбнулся Сальваторе и аккуратно закрыл за собой дверь.
Спустившись вниз, он немного посидел в своем кабинете, с наслаждением жуя палочку Ваго, потом, окончательно поняв, что голова отказывается думать, поднялся к себе в комнату. Но и там ему так и не удалось уснуть. Мысли кружившиеся в голове были далеки от расследуемого дела и приобретали не то направление. Абсолютно не то. Даже более того, они приобретали абсурдное и нереальное направление.
Чертыхнувшись, Ноа натянул на себя штаны и выбежал из спальни, стараясь, чтобы мысли за ним не успели. Он ворвался в свой кабинет и открыл бар. Чертов Дааф! Внутри не было ни единой бутылки!
Сальваторе пнул кресло и уже медленнее направился в столовую, задумчиво засунув руки в карманы. Но там его ждал сюрприз в виде брата, попивающего вино и читающего под небольшим канделябром книгу. Дааф удивленно поднял глаза, но ничего не сказал Ноа, а лишь кивком головы указал на противоположный стул. Сальваторе так же молча схватил бокал и, поставив его перед братом, уселся сложив руки на груди.
Дааф наполнил бокал и, отставив бутылку, вновь уткнулся в книгу. Кстати, Ноа и не знал, что его брат пользуется очками. Такие дефекты, как плохое зрение исправляется примитивнейшим заклинанием.
Он долго всматривался в лицо брата, пока не решился нарушить тишину:
- Ну, ты долго ещё будешь играть в молчанку?
Дааф поднял на него удивленный взгляд.
- А разве я один молчу?
Сальваторе устало потер лоб и облокотился на стол, сделав большой глоток вина.
- Ну, ты доволен собой, братец? - наконец-то произнес Дааф, сняв очки и отложив книгу.
- Не особо, - поморщился тот и они вновь умолкли.
Братья давно позабыли, как это, общаться без криков и ругани.
- Что так? - неожиданно усмехнулся Дааф, которому надоело буравить взглядом Ноа. - Пытаешься убедить себя, поддаться эмоциям это не страшно? А совесть все не успокаивается?
- Зачем ты мне это говоришь? - вскинулся Сальваторе-младший.
- Затем, чтобы услышать твои ответы.
- Что тебе дадут мои ответы? Хочешь услышать, что я сегодня погорячился с Раей? Да, возможно, но я не настолько раскаиваюсь, чтобы изливать свою душу тебе, - злобно проговорил Ноа. - Не забывай, что она всего лишь человек.
На лице у Даафа заходили желваки и он гневно выплюнул:
- Твой снобизм и чрезмерная принципиальность порой заставляют меня думать, что вместо сердца у тебя долбаный булыжник!
Ноа пошатнулся от такого выпада брата, но промолчал, а Дааф тем временем продолжил: - Милиса тоже была человеком, хоть и наполовину. На меньшую её половину. Но это не помешало тебе её ненавидеть, как и все человеческое. В том числе и нашу дочь.
- Что ты такое говоришь?! - вспыхнул констебль. - Я никогда не испытывал к ним ненависти!
- Да?! - взревел брат. - А не поэтому ли ты отказывался с ней общаться? Не поэтому ли видел племянницу только по праздникам, и то, когда я на этом настаивал? Не из-за этого ты был против нашего брака?! - Дааф настолько разозлился, что его руки начали мелко дрожать. - Не потому ли ты осудил меня, когда я отомстил за их смерть? А все из-за того, что её мать однажды имела неосторожность влюбиться в человека. Мили не была виновата, что родилась получеловеком. Никто не виноват в том, кем он появляется на этот свет. Нам просто повезло, что мы треклятые маги. Но счастья это не приносит. Я предпочел бы лечь рядом с ними, а не выслушивать нравоучения брата-констебля о том, как я не правильно живу…
- Хватит, - сдавленно произнес Ноа, и его брат замолчал.
В столовой слышалось только громкое дыхание Даафа, который резко откинулся на стуле и плеснул себе еще вина. Сальваторе последовал его примеру, но не спешил пить, а задумчиво крутил в руке бокал. Спустя пару минут раздумий и напряженного молчания, он, наконец, произнес:
- Прости меня, Дааф. Мне очень жаль, что так вышло.
- Сказал он, спустя столько лет…
- Нет, послушай, - перебил его Ноа, посмотрев брату в глаза. - Знаешь, я был не самым лучшим братом для тебя, да и, наверное, ты прав, что я самый настоящий сноб. Не знаю, может в силу моих принципов или давления магического общества… я же констебль, черт возьми! А на верхах не принято растрачиваться на эмоции и такие вещи как праздность! А особенно Первой касте магов. Но это не значит, что я не дорожил ими.
И все же, после того как они погибли, а ты уехал… я много думал. Очень много. И… знаешь, мне безумно нравилась Мили, она была чистой, веселой… она добрейшая женщина, которую я когда-либо знал. И дочь, моя племяшка, была чудесной девочкой, мне очень жаль, что так произошло. Просто наблюдая за тем, какой любовью, каким счастьем они тебя одаривают, я боялся очернить вашу семью своими охотничьими замашками и образом жизни, к которому привык и сам для себя придумал. И дело вовсе не в том, что Милли была наполовину человеком. Поверь, я даже и не задумывался об этом тогда. Вы были единственной моей семьей. И хоть привычка быть таким как я есть, не позволяло мне вести себя по нормальному, вы были мне самыми близкими во всем этом чертовом мире. А когда это произошло… знаешь, как паршиво себя чувствовал? Я был предателем. Я предал тебя. Не поддержал, а осудил. За это я не смог простить себя и ушел с головой в работу, убедив, что поступаю правильно. Я не мог себе позволить быть слабым. Не мог позволить признать ошибки.
- Что вдруг сподвигло тебя все же признать их? - спросил Дааф, внимательно выслушав брата.
- Старею, наверное, - криво усмехнулся констебль. - Я просто понял, что злость на тебя - это мое привычное состояние. Наверное, это не правильно.
- Ага.
- Они ведь действительно были мне дороги.
- Ты - идиот, Ноа, - улыбнулся Дааф, наблюдая за констеблем, - и принципы у тебя тоже идиотские.
- Да, я идиот, - согласился тот. - Знаешь, я ведь часто хожу к ним на могилы… и ничего не могу произнести… даже не прошу прощения, мне его за всю жизнь не вымолить…
- Ты будто не знаешь Мили. Да она бы разревелась от счастья, стоило бы тебе произнести слово 'прости', - улыбнулся старший брат, вспомнив улыбающееся личико жены.
Младший Сальваторе нервно поджал губы и вновь повторил:
- Прости меня Дааф, прости за мое предательство. Тот улыбнулся и, поставив бокал, обогнул стол, подойдя к брату.
- Наконец-то ты повзрослел, мальчишка, - произнес он, и ощутимо так хлопнул Ноа по спине, а затем направил на него указательный палец: - И Пушистика не обижай, а если еще раз решишь меня 'заморозить', чтобы не влезал в вашу перепалку, то я на правах старшего брата переломаю тебе ноги.
- Договорились, - кивнул Ноа, когда первый уселся на свое место.
В столовой опять нависла тишина. После высказанных слов никто не решался нарушить тишину. Может быть, боялись вновь порвать ту тонкую нить, что связала магов, а возможно, это была просто непривычка разговаривать друг с другом. Но тут у констебля вновь загорелся взгляд, и он нарушил молчание:
- Может, ты поступишь обратно на службу? Я буквально сегодня уволил…
- Не все сразу Ноа, - перебил его Дааф, - дай мне нарадоваться на своего непутевого братца, который, о, чудо, решил сегодня немного начать думать головой.
- Всю жизнь думал, что непутевый братец - это ты.
Они дружно рассмеялись, чего не было уже много-много лет.
- Чего же наш Пушистик с тобой такое сделала, что ты враз поумнел? - поинтересовался Дааф.
- Не знаю, наорала, наверное, - хмыкнул Ноа.
- Она хорошая девчонка, добрая, - проговорил маг. - Что собираешься с ней делать после?
- Не знаю, - честно ответил Ноа, почувствовав, что мысль о предстоящем расставании с этой непокорной человечкой отдаётся непонятной яростью, - возможно ничего. У неё есть хороший хозяин…
- Забери себе, - предложил Дааф. - Хоть питаться будешь нормально. Да и влияет она на тебя явно положительно.
- Ты хочешь свести меня в могилу? У меня и так глаз дергается! Эта девчонка порой вводит меня в ступор…
- Ну-ну. А чего злишься? - хитро поинтересовался брат.
Сальваторе нахмурился.
- Вот и подумай над этим на досуге, - разулыбался Дааф, и поднялся со стула. - Пойду еще за бутылочкой сгоняю.
- Эй, Дааф! - позвал Ноа, когда тот был уже у двери, - А какого черта ты носишь очки?
- Зрение упало из-за того, что читал много книжек дочери перед сном, - отозвался тот, - не хочу его поправлять.
Впервые за много лет, братья проговорили всю ночь напролет, делясь друг с другом теми вещами, которые каждый носил внутри. Впервые Сальваторе расслабился настолько, что ощутил какое-то удивительное спокойствие, чего не было уже давно. Он чувствовал, что ему ничего не мешает вот так просто сидеть и не контролировать каждую свою фразу, не думать над тем, что сказать в следующую секунду. Ноа просто наслаждался моментом пустой болтовни с братом, с непривычкой ощутив себя младшим. Действительно, Рая сделала практически невозможное. Она заставила братьев услышать друг друга.
* * *
Я проснулась с утра ужасно не выспавшейся. Пятый по обыкновению храпел, поэтому не стала застилать кровать, чтобы не разбудить моего лохматого дружка, так мило он выглядел, сжавшись в клубочек. На скорую руку закончив с туалетом, я, зевая во весь рот, поспешила спуститься вниз, чтобы приготовить завтрак. Первое, что удивило, это тонкий запах вчерашнего перегара, поселившийся в холле. А затем, на последней ступеньке, я запнулась о валявшийся ботинок и, не удержавшись, полетела вниз, приземлившись аккурат около дивана, где с удивлением обнаружила спящих Даафа и Ноа.
Приподнявшись на руках, я в изумлении на них уставилась. Братья, услышав мои чертыханья при падении, лениво и синхронно пооткрывали по одному глазу и обратили свое внимание на меня.
- Д-доброе утро… - проговорила я, оттолкнувшись от пола и привстав на колени, но тут же вспомнила, что заклятье немоты с меня снял Дааф! Сальваторе, должно быть, снова взбеситься!
- К-кофе? - робко поинтересовалась.
- Валяй, - отозвался Дааф, поднявшись и потянувшись до хруста костей.
Я уставилась на его ноги, которые были обуты, и с удивлением, обнаружила, что злосчастный ботинок, о который споткнулась, принадлежал Ноа. После чего вскочила на ноги и помчалась в столовую, пробормотав себе под нос:
- И этот брат туда же…
Позади послышался веселый каркающий смех магов. У меня, что с ушами не все в порядке, или они действительно смеются вместе?
Через пятнадцать минут, когда кофе с жареными тостами дымилось на столе, оба брата появились в столовой. Бодрые, гладко выбритые и подозрительно веселые. Я с опаской, украдкой поглядывала на Сальваторе, вот-вот ожидая нагоняя, которого почему-то не последовало. Вслушиваясь в непривычную мирную беседу братьев, напряженно передвигалась по кухне, придумывая себе все новые задания. Но расслабиться так и не получалось, поэтому Дааф, буквально схватив меня в охапку, усадил на стул и подлил мне кофе.
- Сядь, не мельтеши.
Я послушно уселась, обняла руками кружку, и принялась изучать разводы древесины на столе, пока не наткнулась взглядом на руку Сальваторе, которой он ловко подхватил тост.
- Мистер Ноа, что у вас с рукой?! - резко перебила я братьев и, поняв, что натворила, ляпнула: - Извините.
- Это я вчера неаккуратно уничтожил твой талисман, - спокойно пояснил Сальваторе, глянув на обмотанную платком ладонь. - Перестарался. Обычно у меня не остается ожогов.
- Вы уничтожили вещь, направленную на благо, - пожала плечами, - поэтому и получился ожег. Руны тоже умеют вредничать. Я принесу что-нибудь, чтобы снять боль.
Сорвавшись с места, последовала в кабинет Сальваторе, не опасаясь нагоняя, поскольку единственное подобие аптечки находилось именно там.
Спустя пять минут, я обработала рану, как и в прошлый раз через стол, чтобы нечаянно не почувствовать его запах, или еще хуже, соприкоснуться плечами. Дааф все это время пил кофе и, время от времени, довольно поглядывал на нас поверх газеты, которую схватил, когда я вернулась с бинтами.