– Я перестал понимать тебя, Уаннек, – сказал старик, нахмурившись. – Ты попросил у нас "что-нибудь", назвал цену. Я как раз и предлагаю тебе "что-нибудь" и именно за твою цену. Большего оно не стоит. Это Пустынный Кода. Мы поймали его в прошлое новолуние. Вполне съедобен.
Пустынный Кода содрогнулся, и Конан с удивлением отметил это.
– Он что, понимает человеческий язык?
– Конечно. Эти твари населяют сердце пустыни. Когда-то их было очень много. А разве ты никогда не встречал их, Уаннек?
Конан покачал головой. – Нет. Но объясни мне: зачем я стану покупать какую-то нечисть?
– Ты предпочитаешь уйти с пустыми руками?
– Да.
– Хорошо. Ты прав, Уаннек, что бережешь деньги своего хозяина. – Старик повернулся к Ильтану. – Раз никто не хочет покупать эту тварь, удави ее и дело с концом.
Ильтану, держа Пустынного Коду за шиворот, снял с пояса моток веревки. Кода закричал пронзительным голосом. Конан смотрел, как Ильтану ловко вяжет петлю, накидывает ее на горло Коды. Золотистые глаза Коды были полны ужаса.
– Останови его, – сказал Конан, хватая старика за полу. Он вынул четыре монеты. – Прошу тебя. Скажи своему человеку, пусть не делает этого.
Старик громко крикнул:
– Эй, Ильтану!
Тот повернулся и с недоумением взглянул на старика.
– Уаннек передумал. Отдай этому умному рабу то, что он купил. – Старик показал монеты. – Смотри, вот человек, которому можно доверять деньги. Он не упустит выгодной сделки.
Под общий смех Конан низко поклонился. Ильтану швырнул к нему Пустынного Коду, и горячее лохматое тело, дрожа, прижалось к его ногам. Веревка по-прежнему болталась у Коды на шее. Киммериец протянул руку, вежливо отобрал у Ильтану моток, рассудив, что веревка – вещь полезная, а Дартин, разумеется, о такой мелочи не позаботился.
Люди черных шатров смотрели, как Уаннек связывает слабые, очень худые под шерстью лапки Коды, цепляет веревку к своему поясу, и смеялись. Еще раз поклонившись старику, Конан пошел прочь, волоча за собой свою добычу. Вслед ему летел оглушительный хохот.
Пройдя несколько сотен метров, Конан остановился и освободил маленькую нечисть. Кода по-прежнему дрожал. Конан тщательно обмотал веревку вокруг пояса.
– Не бойся, – сказал он Кода. – я тебе ничего не сделаю.
Кода хлопнул глазами, и Конан наконец заметил, что ресницы у него есть и очень густые, только розового цвета.
– Ты понимаешь меня? – на всякий случай спросил Конан.
Он никак не ожидал ответа, но хриплый низкий голос произнес:
– Я понимаю тебя.
Конан весьма удачно скрыл свое удивление.
– Вот и хорошо. Ведь ты Пустынный Кода, это так?
– Я Пустынный Кода, это так, – согласилось существо.
– Почему эти люди так жестоко обращались с тобой?
– Они жестоко обращались со мной, – отозвался Кода. – Они поймали меня. Я чудовище. Приношу несчастье, язву, падеж скота, бесплодие женщин.
Конан улыбнулся.
– Это правда, – обиделся Кода. – Хотели меня зарезать. Выпустить мою кровь в песок.
– Ладно, – сказал Конан и, сев рядом с Кодой на корточки, потрепал маленькую нечисть по шерсти. – Ты свободен. Можешь насылать на них язву, падеж и бесплодие.
Золотисто-коричневые глаза медленно наливались слезами. Помолчав, Кода спросил:
– Почему ты не бросишь своего глупого хозяина в песках и не уйдешь один?
– Он погибнет в песках один.
– А я! – крикнул Кода. – А я, по-твоему, не погибну один? Ты хочешь прогнать меня, потому что я нечисть! Мне страшно! Мне больно! Я же не бессмертный!
– Заткнись, – сказал Конан. – Если тебе так хочется познакомиться с человеком по имени Дартин, то не смею тебе мешать. Узнаешь много поучительного.
Он встал и пошел дальше. Кода, подпрыгивая и путаясь в лохмотьях, побежал следом.
– Подожди, – взмолился он. – Не так быстро, Уаннек.
Конан остановился. Кода, задыхаясь, прижался к его боку.
– Мое имя Конан, – сказал человек, глядя на Пустынного Коду сверху вниз. – Ты что, не можешь ходить?
Кода не ответил. Он снова начал дрожать. Конан догадывался, о чем он думает. Если признаться в том, что с ним жестоко обращались и теперь он не сможет быстро ходить, то человек бросит его умирать в пустыне. Не потащит же человек на себе Пустынного Коду?
"А почему бы и нет?" – подумал Конан. Он вздохнул, наклонился и взял на руки притихшего пустынного гнома. Кода так удивился, что перестал дрожать. Через секунду Конан услышал, как он тихонько икает, засунув мокрый нос ему под локоть.
* * *
– Что это ты купил? – спросил Дартин, недоумевая.
Бесформенная куча тряпья и свалявшейся шерсти, сквозь которую, не мигая, смотрели большие золотистые глаза, шевелилась у ног Конана. Дартин растерянно потрогал непонятное существо сандалией. Оно плотнее прижалось к Конану и замерло. Теряя терпение, Дартин перевел взгляд4 на своего спутника. Увидел бесстрастное загорелое лицо с торчащими, как рукоятки скрещенных ножей, скулами. Рявкнул:
– Что ЭТО такое, я тебя спрашиваю!
– Как ты велел, – невозмутимо ответил Копан. – "Что-нибудь".
"И как велела Афза, – припомнил он. – Купи первое, что предложат, и не торгуйся". Впрочем, последний наказ он выполнил не целиком. Он все-таки торговался. Две монеты так и остались у Конана в ладони.
Лицо Дартина перекосилось. Несколько секунд Дартин бесился молча, пиная ногами песо!
Между тем Пустынный Кода встал и дрожащими лапками стал поправлять свой плащ. Когда-то это был просторный шерстяной плащ песочного цвета, но теперь он превратился в рваную тряпку.
Неожиданно Дартин подскочил к нему, схватил за шиворот и приподнял, как котенка. Кода отчаянно завизжал и начал извиваться, но загорелые крупные руки Дартина держали его крепко.
– Я хочу знать, что это за тварь! – заорал Дартин, перекрывая своим сильным голосом дикий визг Коды. – Отвечай!
Он встряхнул Коду так, что тот лязгнул зубами.
Конан молчал, хмуро глядя на мелькающие в воздухе растопыренные розовые пальцы пустынного гнома.
– Отвечай! – крикнул Дартин.
Голова Коды с огромными ушами моталась на тонкой шее. Дартин бушевал.
– Это можно жрать? В каком виде? В жареном или вяленом? – Дартин разжал наконец пальцы, и Кода упал в песок.
Кода беспомощно барахтался у ног Дартина. Человек размахнулся, чтобы поддать ему ногой под ребра. Конан бросился вперед, и Кода шмыгнул к своему защитнику, прячась за его спиной. Удар пришелся по колену варвара.
Дартин встретился с киммерийцем глазами и не выдержал – первым опустил голову. Он понимал, что сделанного не воротишь – ни воды, ни лепешек не будет. Только бесполезная странная тварь. И этот громила-варвар впридачу. Пустыня сама собой отменила все, что связывало людей в городе. Роли переменились. Теперь Дартин полностью зависел от Конана. И если он будет по-прежнему изображать из себя "хозяина", то киммериец попросту бросит его в пустыне умирать. В том, что Конану доводилось выбираться из мест похуже этого, Дартин теперь не сомневался.
– Не трогай его, – сказал Конан, потирая колено.
– Мы подохнем в этой пустыне, – безнадежно сказал Дартин. – Воды нет. Что ты будешь пить завтра?
– Вероятно, твою кровь, – ответил Конан. Дартин замахнулся для удара, но тут же покачал головой и уронил руки. Конан дружески улыбнулся ему:
– Я пошутил, Дартин. Это была просто неудачная шутка.
И тогда Дартин вдруг понял, что киммериец вовсе не шутит.
– Нам повезло, что жители шатров были в хорошем настроении, – заговорил Конан. – Поверь, это большая удача.
Дартин плюнул. Вернее, попытался это сделать.
– Еще шесть дней пути. А воды осталось едва до завтра. И сушеная рыба подходит к концу…
Конан, который нес на себе все припасы, криво улыбнулся. Он уселся и принялся пересыпать песок руками.
– Я знаю.
Дартин присел рядом на корточки. Тревога в его душе росла.
– На что ты надеешься, Конан?
– Найти колодец.
– А если мы не найдем колодца? Синие глаза киммерийца сузились.
Кода настороженно наблюдал за людьми. Заметив его пристальный взгляд, Конан тихо присвистнул, подзывая маленькую нечисть. Кода подошел поближе. Одно ухо у пего распухло и покраснело.
– Кто он такой, в конце концов? – осведомился Дартин довольно мирным тоном.
Конан лениво ухмыльнулся и провел пятерней по песку.
– Пустынный Кода.
– Что? – Дартин вытаращил глаза.
– Нечисть, – пояснил Конан. – И довольно зловредная. Так?
Хриплый пиратский голос Коды подтвердил:
– Нечисть я и довольно зловредная, это так. Дартин подскочил.
– Оно еще и разговаривает?
– Я не оно. Я Пустынный Кода, – обиделся Кода. – Я разговариваю.
– Кстати, Дартин, тебе придется взять часть груза на себя, – неожиданно сказал Конан.
Дартин удивился. Так удивился, что даже не стал ругаться.
– Что ты сказал? – переспросил он, не веря своим ушам.
– Я сказал, – спокойным, ровным тоном повторил Конан, – что тебе придется взять часть груза. Ты ведь не захочешь нести на спине Коду?
Дартина передернуло.
– Оно что, еще и ходить не может?
– Я не оно. Я Пустынный Кода, – скрипнул Кода. – Я могу ходить. Но я могу ходить медленно.
Дартин застонал. Ему было очень плохо: от жары, от жажды, от тревоги. Но больше всего, пожалуй, его выводило из себя непоколебимое спокойствие Конана. С каждым днем варвар становился все уверенней, словно черпал силы в бессилии Дартина.
Дартин опустился на песок. В глазах у него потемнело, в ушах застучала кровь. Его сильно затошнило и он сжал зубы, закрыв лицо руками. Конан бросил ему одеяло, которое Дартин схватил и машинально прижал к себе.
– Поспи, – предложил Конан. – Пойдем дальше ночью, когда станет прохладно.
– Ночью темно, – с отвращением сказал Дартин, заворачиваясь в колючее шерстяное одеяло.
– Ночью луна, – отозвался Конан.
– И вампиры, – мерзким голосом вставил Кода и в ту же секунду присел, получив от Конана увесистую оплеуху. Рука у киммерийца была тяжелая. Кода глухо заворчал и притих.
Конан осторожно потрогал его распухшее ухо. Болит ухо-то? – спросил он.
– Ухо-то болит, – жалобно подтвердил Кода. Ухо не просто распухло. Оно в полном смысле слова отваливалось. Тонкая розовая кожа была порвана, на месте ранки образовалась огромная болячка. Конан задумчиво рассматривал ее. Кода всем своим видом выражал покорность судьбе.
Порывшись в кармане, Конан вытащил круглую коробочку из толстого белого стекла – подарок Афзы. "Бери все, что дадут, не торгуясь". Улыбаясь, киммериец поковырял пальцем в густой скользкой мази темно-зеленого цвета и стал намазывать несчастное ухо. Кода сильно засопел и переступил с ноги на ногу. От мази распространилось зловоние.
Дартин натянул одеяло себе на голову. Он больше не мог выносить этого кошмара. Пустыня была алтарем. Огромным алтарем чужого божества, а солнце – ножом в руке небесного жреца. Дартину мучительно хотелось окунуться в спасительные воды атеизма, но ему мешали -вонючая мазь, отвратительная тварь из шахбииских песков, которая ныла и жаловалась, грязный бродяга Конан.
Незаметно для себя Дартин заснул и почти сразу же услышал ненавистный голос Конана:
– Дартин.
Дартин нехотя высунулся из-под одеяла:
– Что тебе?
– Пора идти. Уже вечер.
Дартин со стоном сел. Чужая луна с отъеденным боком низко висела над горизонтом. Залитые лунным светом, маячили перед ним две щуплые фигуры, одна побольше, другая поменьше. Конан и Кода. Дартин содрогнулся. На миг ему показалось, что он попал в плен к странным темным силам. Потом взял себя в руки. Прежде он никогда не считал себя суеверным.
– Помоги мне встать, – сердито сказал он, обращаясь к Конану.
* * *
С того момента, как у них кончилась вода, минуло восемь часов. Свою единственную надежду – людей черных шатров – они оставили далеко позади. Компас свисал с вытянутой шеи Дартина и при ходьбе тяжело бил его по впалому животу.
Конан шел впереди. За спиной у него пристроился Пустынный Кода, привязанный плащом так, как обычно женщины из кочевых племен привязывают детей. Кода оживленно вертел лопоухой головой и время от времени что-то говорил своему покровителю, размахивая лапками. Конан не утруждал себя ответом, и гном на время замолкал и снова цеплялся за его шею.
Дартин не понял, зачем Конан резко свернул в сторону. Там ровным счетом ничего не было. Такие же пески. Кода оживленно заговорил, тыча в песок розовым пальцем. Человек остановился, поглядел на Коду, словно не веря его словам, но Кода снова что-то проговорил, и тогда киммериец послушно пошел в том направлении, что показала ему нечистая тварь. Дартин увидел, что Конан ускорил шаги.
Конан почти пробежал метров тридцать и так же внезапно замер, как вкопанный, на совершенно пустом месте, глядя себе под ноги.
– Что это с ним? – пробормотал Дартин. – Он в своем уме?
Конан упал на колени и, опираясь руками о песок, прижался к нему щекой. Кода завизжал и забарахтался у него на спине. Выпрямившись, Конан развязал узел, освобождая Коду, и тот присел рядом на корточки. На глазастой физиономии Коды появилось озабоченное выражение. Он что-то проговорил своим хриплым каркающим голосом.
Дартин с досадой смотрел на обоих. Похоже, эти двое не собирались продолжать путь. Конан уселся, скрестив ноги, и принялся что-то внушать Коде. В ответ гном возбужденно фыркал, мотал в знак протеста розовыми ушами и притих только тогда, когда человек сильно щелкнул его по лбу.
Дартин решил положить конец этому безобразию. Заметив стремительно приближающегося Дартина, Конан выставил вперед руки:
– Осторожно! – крикнул он.
Дартин бросил взгляд себе под ноги и остановился. Прямо перед ним в песках зияла дыра. Глубокая, бездонная яма, ничем не обозначенная и, на первый взгляд, никак не укрепленная.
Это был колодец.
Дартин повел себя так же, как несколько минут назад Конан. Он встал на колени и заглянул в колодец.
– Вот и вода, – сказал Конан. Вид у Дартина был растерянный.
– Но как же так, – проговорил он, – мы ведь могли пройти мимо…
– Ничейный колодец, – сказал Конан. – Этой водой могут пользоваться все. Нам невероятно повезло, господин.
– Ни веревки, ни меха… Конан нехорошо прищурился.
– Да, – заметил он, – эдак можно умереть от жажды прямо рядом с колодцем… Если не подумать заранее о такой возможности.
Он неторопливо размотал с пояса веревку. Дартин впервые смотрел на своего спутника без отвращения. Вода была близко, до Белых Гор осталось всего пять дней пути. Дартин вытащил из мешка кожаный мех и протянул его Конану. Тот кивком подозвал к себе Коду.
– Не полезу, – каркнул Кода.
– Тебя не спрашивают, – сообщил Конан.
Он положил мех и веревку на песок и двинулся к Пустынному Коде, который поспешно отскочил в сторону.
– Я все равно поймаю тебя, – сказал Конан. – Кода, лучше не спорь.
Большой рот Коды расплылся, и из золотисто-коричневых глаз потекли слезы. Он ревел, захлебываясь и дергая мокрым носом. Он бросал на Конана взгляды исподлобья – мрачные и жалобные.
Конан взял его за тонкие плечи.
– Нужна твоя помощь, пойми.
В ответ послышалось продолжительное невнятное нытье, в котором с трудом угадывались слова. – Ы-ы-ы… утопить… ы-ы-ы…
– Я тебя крепко привяжу, – обещал Конан.
Кода замолчал и перестал дышать. Он не дышал, казалось, целую минуту, а потом трагически всхлипнул.
– Кода, я бы сам полез, но меня веревка не выдержит.
Кода помялся немного, потерся головой о плечо человека. Конан заметил, что при этом пустынный гном потихоньку обтирает сопли о его рукав, усмехнулся, но ничего не сказал.
– Я боюсь, – сказал Кода. Ответа не последовало. Кода поднял глаза – огромные, полные мольбы. Это могло бы растопить сердце людоеда, по Кода имел дело с киммерийцем. Конан ласково потрепал гнома по уху.
– Все будет хорошо, – сказал он. – Полезай. Кода покорно дал обвязать себя веревкой, взял в руки мех и начал спускаться, упираясь в стенки ногами и спиной. Конан потихоньку стравливал веревку.
– А если он не дотянется до воды? – спросил Дартин неизвестно зачем.
Конан не ответил. В этот момент они услышали плеск.
– Ну вот и все, – пробормотал Конан. И, пригнувшись к яме, крикнул: – Как ты там?
Снова раздался плеск. Потом гулкий голос Коды недовольно произнес:
– Я Пустынный Кода. Я не водяной. Холодно здесь. Сыро. Плохо здесь.
– Ты набрал воды? – крикнул Копан в колодец.
– Я набрал воды,
– Вытаскиваю. Держи мех крепче, Кода.
– Держу крепче, – отозвался Кода и с неожиданным злорадством прибавил: – Но это уж как получится…
Конан, начавший было выбирать веревку, снова отпустил ее. Кода шакалом взвыл из глубины.
– Если у тебя не получится, полезешь назад, в колодец, – предупредил Конан.
– Ну хватит! – взвизгнул гном. – Тащи меня! Конан!
Конан еще немного опустил веревку. Из колодца донеслось отчаянное рыдание.
– Держи, мех, держи! – подбодрил Коду негодяй киммериец. – Если ты его уронишь, я тебя утоплю.
– Конан! – даваясь от слез, прокричал из колодца гном. – Не надо! Пожалуйста! Не делай этого!
Конан осторожно потащил Коду наверх. Скоро над краем колодца показалась розовая лапка, вцепившаяся в завязки меха. Дартин быстро схватил драгоценный груз, но пальцы Коды не разжимались. Он боялся, что люди, получив воду, столкнул его вниз. Догадавшись об этом, Конан подхватил Коду под мышки и вытащил на песок. Только тогда Кода уступил Дартину и выпятил из рук кожаный мех с водой.
Конан провел рукой по влажной шерсти Коды. Постукивая зубами, Кода так сильно прижался к нему, что Конан покачнулся.
– Ты молодец, малыш, – сказал ему Конан. Вода была горьковатая на вкус. Они напились, и только тогда Конан задумчиво произнес:
– Повезло нам. Колодец мог быть раза в два глубже.
– Повезло нам, – эхом откликнулся Кода. Он, казалось, уже забыл, как потешался над ним Конан, и сидел с таким видом, словно одно только присутствие этого человека делает его счастливым.
Глава пятая
Заброшенный рудник
В Белых Горах была поздняя весна. Путешественники спускались по скользкой от воды дороге в ущелье, по которому бежал ручей. Вокруг буйно цвели деревья и кусты, и листья на них были незнакомых очертаний. Внизу, у самого ручья, росло дерево, сплошь покрытое белыми цветами. Сквозь прозрачную воду хорошо были видны камешки, лежащие на дне.
Они спускались все ниже, и с каждым витком дороги находили новые штольни, наполовину забитые досками, наполовину осыпавшиеся. В некоторые из них уходили накатанные тачками дороги, исчезая в штольне, как в захлопнувшейся пасти. Повсюду валялись ржавые молотки, изъеденные дождями зубила, кувалды, сломанные тачки. Талая вода бежала вниз по склону, не признавая построенной людьми дороги, тихо журчала на перекатах, тяжелыми каплями падала с уступов.