– Умный парнишка, – прогудел Збыр и охотно направился к темному проему двери трактира, подгреб к себе Лильора. – Слушай, друг Жаса, а ты кто? Мы ж точно знакомы, клянусь боевой иглой моей бабушки!
Лильор воровато огляделся и шепнул имя на ухо королю Гхросса. Тот поперхнулся, недоверчиво обернулся и рассмеялся, пихнул локтем родича и самым несолидным образом подмигнул ему. Зная громкость гномьего шепота, принц сам повторил имя в ухо Бронга, за что получил дружеский тычок пудовым королевским кулаком.
Вся группа уже миновала дверь, когда их догнала Аста, нагруженная плюшевыми подушками, кружками, сырными гренками с перцем, выложенными высокой красивой горкой в корзиночке. На локте она несла еще и плетеный короб с солениями. Следом Ктыр, неотступно опекающий княжну, втащил бочонок пива и блюдо с жареным поросенком. Он же прикрыл дверь и встал снаружи – приглядывать, чтобы никто не нарушал важного разговора ни случайно, ни тем более намеренно.
Короли слушали молча и внимательно. Говорил в основном князь, но временами детали добавляла и его сестра. Узнав о "поплавке", который им предлагалось совместно дорабатывать, подгорники пришли в неописуемый восторг. И, к изумлению князя, сразу поверили: именно имперцы обманули и гномов, и эрхойцев.
– Она цела! – восхитился Збыр, запивая новость о возвращении пармареты изрядным глотком пива. – Моя лучшая работа, гордость всего Гхросса. Хорошо устроена, не в воде стоит?
– Нет, как можно! – махнула рукой Аста. – Мы вчера ее проверяли, все исправно.
– А долго еще праздновать-то полагается? – нетерпеливо уточнил Бронг.
– Пока еда не закончится, – рассмеялась Аста. – Но мы можем идти домой, нас уже и так почти не узнают, гномы поставили слишком много вина на площади, а оно обманчивое. Вроде сладкое и легкое, но голова с него гудит, словно лес шумит. Я вроде не пила, а ветер чувствую и качаюсь.
– Пошли, раз так, – согласился Лильор. – Пора. Уложу тебя отдыхать и займусь сараем.
– Ты в своем уме? – возмутился Бронг. – Возьмется он! Займется! Сотня гномов личной королевской охраны без дела под воротами изнывает. Мы этот сарай – в три минуты. Сил нет, как на нее глянуть охота, разве не ясно? Я ж до сего дня рукокрутло новейшее установленным не видел.
– Руль…
– Ты с королем не спорь, – важно выпрямился гном. – Бесполезно.
Лильор пожал плечами и принял совет. Бронг был гномом замечательным: рассудительным, терпеливым и даже мягким, если это слово применимо к характеру подгорника.
Разумным король оставался ровно до тех пор, пока речь не заходила о пармарете. Он любил маленькую повозку до самозабвения, как редкостную дорогую игрушку, не полученную в детстве и запоздало обнаруженную в лавке чужеземного купца. Чертежи висели в покоях короля, а рисунки, выполненные Лоэльви, – по всей личной мастерской его величества в нижних ярусах Иллора. На красочных цветных картинах пармарета бежала по Дороге Рртыха, а за рулем – то есть рукокрутлом – сидел серьезный король. В восхитительных крупных очках, выполненных в необычной форме. Стекла-капли прилегали к лицу и казались сильно и непривычно изогнутыми. Лоэльви так нарисовал случайно, в задумчивости, а король восхитился и немедленно изготовил пармаретные очки…
Княжна Аста с любопытством слушала гномов и чуть хмурилась, думая о своем. Лильор не понимал хода ее мыслей, пока жена не заговорила.
– Можно назвать не "руль" и не "рукокрутло", – осторожно предложила она. – Вы оба в чем-то правы, и есть один общий вариант. Ваше величество, как вам нравится "рулевое колесо"?
Бронг споткнулся, резко развернулся к княжне и некоторое время глядел сквозь нее совершенно слепо, шевеля губами и хмурясь. Потом заулыбался, обеими ладонями поймал руку Асты и поцеловал ее запястье самым галантным образом.
– Приедешь в Иллор и сядешь к чертежам, – не терпящим возражения тоном сообщил Бронг. – Переименуешь все, что захочешь, у тебя слова в голове шибко правильно складываются – и по делу, и не особенно трудные, а мы-то, пока двадцать слогов не навернем, не остановимся. Знаю, но иначе не могу, грешен.
– И пусть "поплавок" свой начертит досконально, – добавил Збыр. – Будем на него парматягло ставить. Князь, раз уж город далеко и туточки все свои, ты имей в виду, мы выкупаем Комарищи. Большая гномья тайна – зачем. Но будем дорогу строить к берегу, есть у нас к тому великий интерес. Через вас проложим, я уже договор готовлю.
– Дорого? – смущенно уточнил Тарл.
– Ну как сговоримся, – шумно и ненатурально вздохнул король Гхросса, хитро прищурившись. – Земли-то выкупать у Эрхоя придется, если в дело не войдешь.
Князь пошатнулся, но догадливый Жависэль поймал его и придержал. Общению с гномами надо учиться долго и вдумчиво – это знают все эльфы. Подгорники порой вроде бы слишком легко переходят от состояния крайней щепетильной скупости к дружескому расположению. Но за простотой обязательно скрывается долгое, кропотливое наблюдение. Сам наместник полагал, что оба короля уже лет пять тайком собирали сведения о князе и его сестре. Спасение пармареты резко ускорило решение, а "поплавок" Асты стал последней каплей, наполнившей до краев чашу размышлений на тему: не пора ли гномам попробовать подружиться с небогатым, но полезным соседом при молодом и вполне приятном князе?
Едва гномы толпой ворвались на княжеское подворье, сарай затрещал и заохал. Сотня королевских норников облепила его с муравьиным усердием. Пока одни волокли мебель и вещи из недр стонущего строения, другие уже раскидывали крышу и разбирали верхний венец бревен.
Лильор отвел Жависэля в сторонку и сообщил наместнику идею, едва не вынудившую сесть и отдохнуть даже невозмутимого рыжего эльфа.
– У мамы все в порядке, а за Кошку Ли душа болит. Я собираюсь на восток.
– Когда? – охрипшим от изумления голосом уточнил Жависэль.
– Сейчас, – скромно предположил Лильор. – Надо очень спешить, я чувствую. И боюсь опоздать. Ты пригляди за Астой, ее следует представить маме. Понимаешь, мы ведь, как любит говорить королева, того…
– Знаешь, я все же сяду, – решительно остановил принца предусмотрительный Жависэль, торопливо устроился у изгороди и кивнул. – Давай, теперь – добивай. Это совсем не помолвка?
Наместник прищурился, нашел взглядом княжну и всмотрелся, шепнув без звука несколько слов заклятия опознания. Покачал головой и усмехнулся. Еще раз, куда внимательнее, изучил скрытую под личиной больной княжны очаровательную женщину, деловито указывающую гномам, куда укладывать бревнышки.
– Решительно, уважаю. Но – хваткие вы, королевская семейка, все до единого! Только-только объявится в округе красивая ведьма, как она уже – того… и с полным правом относится к роду а-Тэи. – Жависэль улыбнулся почувствовавшей взгляд княжне и позвал ее: – Аста, иди сюда, я хоть успею первым вас поздравить.
– Спасибо, – обрадовалась княжна. – Я боялась, что эльфы не примут такой нелепой родственницы.
– Тебя надо срочно представить королеве, – решительно сообщил наместник. – Сэльви сейчас в Белояре. Отправляйся хоть завтра. Гномы проводят, они ребята толковые.
– А мой муж? – догадливо нахмурилась княжна.
– У Кошки Ли беда, – непонятно разъяснил принц и опомнился, добавил: – У сестры. Далеко она, ума не приложу, как успеть к ней!
– Меня даже гномы сочли умной, – не смутилась Аста и гордо добавила: – А обернутый вокруг возка "поплавок", который король Бронг упорно зовет "пармашаром", между прочим, цел и умеет летать. Ты ветер заклинать способен?
– Да. – Лильор восхищенно смотрел на свою Асту. – Неужели отпустишь меня прямо так, без скандала?
– Одного – нет. Но если гномы и господин Жас пообещают присмотреть, то я постараюсь не переживать. – Аста виновато потупилась. – Может, вместе вы разберетесь с бедами. И заодно присмотрите шелк для новых "поплавков". Ну вроде свадебного подарка.
Жависэль наконец очнулся от задумчивости и рассмеялся. Он более не сомневался, что княжна поладит с королевой Сэльви. Только настоящая практичная ведьма, наделенная чутьем и умом, способна не держать мужа возле юбки и все же помыкать принцем – и не только им одним!
К вечеру следующего дня гномы закончили плести корзину, а их короли прекратили долгий спор за место на борту пармашара. Опыт показал, что "поплавок" поднимает без малейшего труда и вмешательства магии пятерых.
Двое – Лильор и Жависэль – определились сразу. Борьба за три оставшиеся места длилась весь день. Оба короля не могли отбыть в неопределенное по времени и шансам на благополучный исход путешествие. Тем более вот-вот должен был добраться до Эрхоя Становой знахарь Гхросса, Грудр. Именно здесь он планировал по пути из Леснии встретиться с братом и королем – Збыром, чтобы в сопровождении сотни норников двинуться далее на юго-запад, для переговоров с Империей о судьбе Комарищ. Дело касалось новой великой гномьей тайны, то есть имело большую важность и срочность. В посольстве участвовали даже эльфы, десять магов и следопытов сопровождения. Они прибыли к вечеру сложного и шумного дня, вызванные от границы Лирро по распоряжению Жависэля.
Короли подгорников спорили до хрипоты и уже почти согласились решать проблему вслепую, то есть вытягивая из мешочка руны и толкуя их смысл. Жависэль нахмурился: он знал, толкование может затянуться. Но – обошлось.
Збыр порылся в мешочке, показал родичу пустую ладонь и плотно завязал тесемки. Хмуро глянул в землю и ровным голосом признал – полетит Бронг. Ему сто двадцать три, гном в самой силе, хороший секирщик, к тому же опытный заклинатель, знакомый с магией эльфов – его сам Лоэльви хвалит. И дома у Бронга все в порядке, Иллор под присмотром Станового. А в посольстве споры недопустимы, значит, в Империю следует идти братьям, понимающим друг друга без слов, то есть ему, Збыру, в паре с Грудром.
Оставшиеся два места короли заполнили мгновенно: в один голос выкликнули из сотни норников личной охраны пару здоровенных пятифутовых гномов, знакомых с магией. Оба широкие, заросшие и темно-бурые, как медведи. Оба знают язык восточных купцов. "Младшему сто двадцать пять лет, три месяца, две недели, четыре часа и шесть минут", – пошутил с гномьей скрупулезностью Бронг и, чуть замешкавшись, указал на правого гнома.
– Не угадал, я старший, – обстоятельно сообщил тот. – На две минуты, но все же – старший. Ты уж впредь запомни, я Глим и бороду малахитовым зажимом креплю. А малыш Глиф – нефритовым, никакой путаницы.
– Тебе надо чаще гостить у родни в Гхроссе. – Збыр улыбнулся и довольно впечатал локоть в ребра короля Иллора. – Таких гномов путаешь! Это ж мои любимые семиюродные племянники. Вот Глим… наверное. Они иногда шутки ради зажимами меняются. Покажи руку!
– Да, кажись, и правда именно я – Глим, – усмехнулся гном. – Эх, дядюшка, и не стыдно тебе, без ожога не признаешь, позор! А ну я сам со сна запутаюсь: к кому идти, чтоб разобраться? Разве что к жене, она у меня глазастая.
– Мало ей мужа, у которого имеется копия, – вздохнул Бронг, – так еще трое деток, и все – как по мерке отлитые, в папашу. Глих, Глит и Глиз. Да против их семьи закон надо издавать! Неудобно, что выглядят одинаково, так, бессовестные, еще и именуются подобно! Поди пойми, кто из них плохо проковал секиру?
– Когда? – побледнел Глим.
– Дык я для примера, – махнул своей немаленькой рукой король, подмигнул Лильору и ушел приглядывать за укладкой запасов в корзину, уже укрепленную под шаром.
Норники дружно, в один неразличимый бас возмутились и загудели, обсуждая грубую королевскую шутку. В их семье никто не совершает столь гнусного – как язык повернулся! Не проковано!
Братья кипели и шумели, двигаясь совершенно одинаково и не прилагая к тому даже малых усилий. Лильор видел занятную пару впервые, но сразу понял: с этими и эльфу воевать не рекомендуется. У подгорников редко рождаются близнецы. Но если такое случается, их с первого дня отмечают и обязательно берут в полное воинское обучение. Жависэль охотно кивнул на вопросительный взгляд принца. С искренней симпатией глянул на бурых медведей и признал: да, он сам занимался "мальчиками". Любимые ученики, безупречные. Чувствуют друг друга абсолютно и двигаются как единое существо.
Всю ночь корзину загружали, пробно поднимали шар и учились им управлять. Аста принесла аккуратно сшитую книжечку с наблюдениями и описанием прежних попыток подъема "поплавка". Села в сторонке с обоими королями и рассказала все досконально подробно, восхищая гномов своей серьезностью в отношении к работе. В заметках оказалось изложено поведение шара при сильном ветре, в нисходящих и восходящих потоках, на малых высотах. Приводились освоенные приемы поиска попутного ветра, расход масла в горелке, предполагаемая скорость износа поверхности "поплавка", истираемой канатами.
Аста говорила охотно, ей было невыразимо приятно внимание столь уважаемых мастеров. Княжна не расстроилась даже, что ей нельзя лететь на восток. Она понимала: собрались лучшие. А еще женщина тайком от себя самой мечтала поскорее увидеть королеву эльфов. Она столько слышала о загадочной Сэльви, помогавшей Эрхою много раз в трудных, безнадежных обстоятельствах! И вдруг с госпожой стало возможно встретиться – и даже стать частью удивительного и волшебного мира, существующего в долинах эльфов…
Утром маги вечных из сопровождения короля Збыра заполнили шар горячим воздухом. Темная неровная шкура "поплавка" дергала тросы и шевелилась, готовая поднять корзину. Гномы проверили горелку, разожгли ее и еще раз осмотрели бутыли с маслом. Далеко на востоке Труженик дунул на темные угли своего небесного горна, пробудившись и готовясь к дневной работе. Ветерок его дыхания пробежал по долине, ощупал незнакомый шар и заинтересованно замер.
Король Бронг выбрался из терема, уложил в корзину свой мешок с доспехом, закрепил секиру, проверил сумку со знахарскими лентами и узлами. Следом подтянулся Жависэль, устроил свою секиру, длинный могучий лук, легкий мешок с вещами. Бурые медведи, Глим и Глиф, дружно перевалились через борт в корзину. Их вещи были давно готовы и уложены.
Последним – бочком и очень смущенно – выскользнул из терема Лильор. Собрались провожать летунов всем подворьем: князь с сестрой, Дюж со своими людьми, гномы в полном составе, эльфы. Кроме последних принца в его настоящем облике видела только Аста. И зрелище сероглазого эльфа, одетого в добротный дорожный костюм Косуты, произвело на собравшихся неизгладимое впечатление.
Князь поперхнулся, Дюж впал в неконтролируемую радость по поводу своих уникальных сапог, Ктыр охнул и задумался. Аста заново с любопытством рассмотрела мужа. И еще раз улыбнулась. Принц, смущенный общим вниманием и особенно – гномьими комментариями, подошел к княжне, которую на людях до сих пор имел право лишь по-братски поцеловать в щечку.
– Нам пора. Я тебе еще кое-что недоговорил про свою семью, – виновато признался Лильор. – Ты не слишком сердись, ладно?
– Уже начинаю, – весело пообещала Аста.
– Королева все объяснит, а потом вместе меня воспитаете, – заранее потер шею принц. – Спасибо за "поплавок".
– Про шелк не забудь, – напомнила Аста. – И постарайся не тревожить мою душу, попадая в опасные истории. А королеву я подробно про твои тайны выспрошу: сегодня уезжаю, Ктыр отобрал два десятка гномов и согласился проводить. Поедем быстро, на перекладных, в Леснии прекрасные дороги.
Лильор кивнул, еще раз поцеловал жену – в другую щечку – и пошел к корзине. Едва он забрался внутрь, как гномы в одно дружное движение дернули самораспускающиеся узлы канатов, удерживающих шар. "Поплавок" дрогнул, подпрыгнул вверх на несколько саженей, качнулся.
Эльфы охнули, плотнее цепляясь за канаты, но приспособились довольно быстро. Они следопыты и много раз ночевали на помостах в высокой древесной кроне, там качает почти так же сильно во время штормовых ветров. Да и в море оба путешествовали, повадки уходящей из-под ног палубы помнили. Корзина лишь увеличила размер воздушных "волн" и силу впечатлений. Гномам было труднее: они ощущали себя в воздухе совершенно чужими, тяжелыми и негодными к полету. Но шар летел, и подгорники старались принять это с подобающей их народу стойкостью. Они помнили, что кричавшего слабака, вознесенного на треть версты гигантским бобовым деревом, до конца дней так и не сочли достойным спасательной службы. И к тому же исключили из норного отряда… Так решил не король Рртых – это было общее мнение его подданных. Гном выкован из стали и не имеет права причитать и охать, как ничтожный трус.
Потому все трое взлетевших на шаре подгорников не шумели, а лишь тихо рычали от напряжения, стараясь привыкнуть к новому. Если люди перенесли подобное, гномы тоже справятся. Как может быть иначе? Братья-норники сели на дно, дружно и недовольно встряхнули головами и схватились за ремни, надеясь понадежнее укрепиться в пляшущей корзине. Бронг чуть отдышался, звучно смял пальцами край плетеного борта и высказался за всех, поминая любимые клещи, дедушкин молот и подгорный мрак.
Шар упруго спружинил еще пару раз, охая тросами и похрустывая пропитанной парусиной, и стал набирать высоту ровно и быстро. Опаска ушла, любопытство заполнило все сознание, и пятеро летунов, осторожно перебирая руками по тросам, нависли над бортами и стали учиться смотреть вниз, в зыбкую колышущуюся пропасть. Оказалось интересно, и – по счастью – отсутствие опоры никого не испугало до потери контроля над собой.
Постепенно обитатели шара присмотрелись, пообвыкли и нашли вид восхитительным и достойным всех пережитых волнений. Внизу шире и шире распахивались дали, все меньше и меньше становился удаляющийся княжий двор. Оттуда махали руками и выкрикивали прощальные пожелания. Князь, как заметил Лильор, не кричал, он сосредоточенно двигался к сестре, собираясь выяснить немедленно и толком, за кого же недавно отдал княжну.
Легкий утренний туман окутал шар, застудил сыростью лица, взялся пропитывать одежду. Голоса стихли вдали. Когда белесая кисея осеннего утра осталась внизу, столица Эрхоя сместилась к северу, и путники очнулись, отвлеклись от необычного зрелища. Засуетились, впервые и неумело выбирая подходящий ветер. Он обозначился, нашелся в ответ на заклинания эльфов. Попутный поток двигался довольно высоко, прохладный, влажный, но сильный и ровный: нес осенний дождь с океанского побережья через Комарищи и Эрхой прямо в Рониг, над невысокими, разрушенными временем крайними отрогами гномьего кряжа.
Горизонт отодвинулся на этой высоте, делая видимыми далекие горы и опушку заповедного леса, тонкую нить гномьей дороги у самой его кромки. В знакомых местах определять свое положение и направление движения сверху, когда под тобой живая карта мира, оказалось удобно и интересно. Братья-гномы по слову короля дружно сели чертить точный рисунок местности: когда еще получится, а дело-то важное и полезное. Отсюда хорошо видна та самая местность, через которую скоро пройдет новая дорога к океану. И планировать прокладку с высоты – замечательно просто.