Великий Друид тяжело вздохнул. Королева расставила ловушку, из которой не было выхода. Она сама заманила их туда, и теперь пути назад нет. И действительно, ситуация на острове была такова, что им оставалось только уступить ее требованиям. Любому ее капризу. Однако он бы предпочел иметь возможность сопротивляться.
- Я никогда не смогу убедить своих братьев согласиться на это.
Амина сразу поняла, что победила.
- Нам ни к чему их согласие. Они присоединятся к нам или будут изгнаны.
- Это слишком сурово, есть опасность вызвать недовольство.
- Я поступаю так с самого начала, Хенон, и добиваюсь своего. Я не верю в то, что успеха можно добиться мягкостью.
Хенон кивнул. Королева действительно уже давно это доказала.
В стае не было волчат, и все волки передвигались одновременно, заботясь лишь о еде и защите территории. Почти каждый день они охотились, растянувшись цепочкой позади Тайброна, вожака, чей хвост гордо торчал кверху, словно указывая путь позади идущим.
Они могли много часов бегать по долине, пока наконец не встречали одно из редких стад лосей, которые еще оставались там, несмотря на опасность. Встретив группу животных, волки трусили рысью вокруг, преследуя, но не подгоняя убегавших лосей. Держась на расстоянии, они сначала просто бежали в одном направлении с добычей, не нападали, а выбирали из стада самого медлительного или слабого. Иногда волки не успевали выбрать подходящую добычу, и лоси убегали, оставляя своих преследователей голодными. На деле в это время года стае удавалось удачно поохотиться всего два-три раза из шести. Но когда волки выбирали лося по вкусу, наименее быстроногого или слабого, они внезапно переходили на галоп и бросались в погоню. Это была гонка до изнурения, стая преследовала одного-единственного зверя, волки сменяли друг друга, чтобы не сбавлять темп, не снижать натиск. И чаще всего лось уставал и терял быстроту. Тогда один из волков - почти всегда Тамаран, потому что он был самый быстрый - вспрыгивал своей добыче на круп и глубоко вонзал зубы в ее заднюю ногу. Лось еще успевал сделать несколько шагов, тщетно пытаясь освободиться от впившихся в него челюстей, потом тяжело падал, поднимая облако пыли. Тут же набрасывались остальные шесть волков и приканчивали зверя своими клыками.
Поскольку не нужно было кормить детенышей, стая съедала добычу там, где ее настигла. Каждый взрослый волк мог проглотить огромные куски за один присест. Погрузив морды в кровоточащую плоть туши, они, возбужденно рыча, выгрызали мясо. Утолив голод, волки ложились на траву поодаль, но достаточно близко, чтобы зорко следить за остатками еды. Потому что, пока они спали, падалыцики - большие черные птицы или маленькие дерзкие шакалы - являлись за своей долей добычи. Имала всегда быстрее других бросалась на защиту остатков пищи. Обычно довольно было зарычать, чтобы прогнать грифов, а иногда она бежала за шакалом до самой границы их владений, но догоняла редко, сытый желудок мешал проворству и быстроте. Порой, если глупый шакал возвращался, стая разрывала его на части.
Понемногу волки вновь обретали свои привычки, каждый знал свое место и подчинялся более сильным, вспоминались волчьи законы и инстинкты. Стая возрождалась, и Имала начала забывать свою одинокую жизнь, образ дыбунов стирался из ее памяти.
Под вечер Алеа, ее спутники и воины Земли подошли к подножию хребта Гор-Драка.
- Здесь к нам с отцом пришла волчица, - сказал Эрван Алее, указывая на находившееся чуть выше плато, которое без труда узнал. - На одной из этих скал есть твой знак, вырезанный на камне.
По глазам Алеи юноша понял, что ей не терпится поскорее увидеть этот камень. Но сначала она должна была взять на себя новую роль. Она повернулась лицом к своей маленькой армии:
- Мы разобьем здесь лагерь и пошлем в горы разведчиков на поиски моего брата.
Магистраж кивнул и сделал знак солдатам располагаться.
Солнце еще не зашло, и его последние лучи окрасили заснеженные вершины гор в нежно-розовый цвет. Солдаты спешили воспользоваться угасающим светом, чтобы поставить шатры. Они делали это много дней подряд и давно привыкли. Эрвану Аль Даману не было нужды отдавать приказы, каждый сам знал, что ему делать.
Когда четверо разведчиков предстали перед Алеей, она поблагодарила их и дала указания:
- Вы понесете мое знамя вверх по горам. Двигайтесь к той вершине, что напоминает клюв ворона. Под ней ждут воины туатаннов. Их предводителя зовут Тагор. Он мой брат. Скажите, что Кайлиана, Дочь Земли, здесь и что мы их ждем. Будьте осторожны. Обращаясь к ним, вы должны соблюдать обычай.
Она посмотрела на четверых мужчин, те внимательно ее слушали.
- Когда вы увидите Тагора, вы должны сказать ему слово в слово: "Приветствуем тебя, Тагор, сын Саркана, да признает Земля тебя и твое племя". Потом вы должны выказать почтение. Не забывайте, что это люди чести и они чтут Землю превыше всего.
Разведчики кивнули.
- Ступайте. Переночуйте у них и возвращайтесь завтра. Проведя с ними ночь, вы докажете, что доверяете им.
Воины сразу двинулись в путь, вероятно опасаясь наступления темноты. Алеа смотрела, как четыре фигуры скрылись за высокими скалами, которые нависали над лагерем. Затем она повернулась к Эрвану:
- Ты видел их глаза? Видел, как они смотрят? Они ловят каждое мое слово. Что бы я ни сказала, они все исполнят…
- Ты их предводитель, Алеа, а у них давно не было вождя, которым бы они так восхищались.
- Меня это пугает.
Эрван покачал головой:
- Перестань жаловаться, Алеа, и научись ценить удачу, когда она тебе улыбается. Многие генералы мечтают о такой верной армии.
- Зато я не мечтаю стать генералом, - с улыбкой возразила Алеа.
- У тебя всегда на все готов ответ, верно?
- Было у кого поучиться!
Эрван не сумел сдержать улыбку. Впервые за долгое время Алеа повеселела. Он взял ее за руку и повел на плато, которое показывал ей раньше:
- Идем, я покажу тебе ту скалу.
Она последовала за ним, и они удалились из лагеря, никого не предупредив. За время пути они не перемолвились и словом, но Эрван не выпускал ее руку, которую крепко сжимал у себя в ладони. Тот и другой чувствовали, как бьется в их жилах кровь. Как эхо двух барабанов, выстукивавших ритм общих тревог и надежд.
Уже почти стемнело, когда они добрались до скалы, на которую указал Эрван. Они подошли молча, почти с благоговением, и Алеа увидела знак, выточенный в камне.
- Ты знаешь, что это значит? - спросил Эрван, заходя сзади, чтобы ее обнять. - Это тот же знак, что у меня на кольце. Он наверняка много всего означает. Во-первых, я думаю, это значит, что здесь мы на пороге миров. Вероятно, здесь соприкасаются все миры. Наш мир, мир мертвых, миры Джар и Сид. А может, еще и другие. Еще это должно означать, что здесь встретились мои родители и здесь соединились.
Эрван поцеловал ее в затылок.
- А раз это тот же знак, что на моем кольце, значит, между всем этим и Самильданахом есть связь.
- Но что именно означает знак у тебя на кольце?
- Точно не знаю. Но если вспомнить о том, что написано в Энциклопедии Анали, все становится ясно.
- Что именно? - нетерпеливо спросил молодой магистраж.
- Самильданаху суждено примирить любовь и власть. Что-то в этом роде.
- Любовь и власть?
Алеа улыбнулась. Она отстранилась от Эрвана и прошлась возле скалы.
Теперь скала казалась огромной тенью. "Каменный великан", - подумала она. По ее спине пробежала дрожь. Она представила, как Фелим встретил здесь женщину из Сида. Ее мать. Какое у нее было лицо? Почему она вышла из нижнего мира? И что стало с ней, когда ей пришлось бежать?
Алеа решила больше не задавать себе вопросов и повернула назад, к лагерю.
- Идем, - она подала руку Эрвану, - поужинаем с остальными.
Внизу лагерь был ярко освещен большим костром, который развели, чтобы пожарить мясо и согреться. Желтые языки пламени плясали в ночной темноте, разлетались подхваченные ветром искры. Где-то уже слышалась песня волынки.
Мерианд Мор Прекрасный, граф Темной Земли и брат почившего короля Галатии, стоял рядом с Ференом Ал'Роэгом, графом Харкура.
Голос епископа Эдитуса гулко звучал под куполом собора Риа, он читал проповедь глубоким проникновенным голосом. Храм был полон народу. Жители Харкура, внезапно воодушевленные победой своего графства над туатаннами и друидами, объединились под знаменем Христа, исполненные новых надежд. В христианской столице царило веселье. Забылось жестокое правление Ал'Роэга. Забылись угрозы Воинов Огня, притеснения и принудительное обращение в новую веру. Теперь люди гордились могуществом своего графства. Мойра стала дурным воспоминанием. Друиды - призраками прошлого. Ал'Роэгу наконец удалось объединить своих подданных, и каждый надеялся, что он ведет их к победе. Харкур, над которым прежде смеялся весь остров, завтра станет центром королевства.
Осенний свет пробивался сквозь большие цветные витражи собора, и на серых каменных колоннах отражались яркие пятна голубого и фиолетового. Солнечные лучи скользили по длинному нефу до алтаря, где на глазах у собравшихся Эдитус возносил хвалу Богу, даровавшему им победу. В проходах колыхался запах ладана, голос проповедника эхом разносился по храму.
- Нам предстоит большая игра, - шепнул Ал'Роэг, наклонившись к уху графа Темной Земли.
Тот кивнул.
- Раскол Совета друидов будет нашей единственной надеждой на победу. Но сначала мы должны захватить графство Сарр. Граф Албат Руад слаб и сдастся первому встречному. Поэтому нужно как можно скорее напасть на Сарр, раньше, чем мы начнем поход на Галатию.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, - отвечал Мерианд. - Но что потом? Вы полагаете, мы будем настолько сильны, чтобы в конечном счете разбить Галатию? А вдруг Бизань присоединится к королеве?
- Действительно, про Бизань мы пока ничего не знаем. Глупо нападать на нее сейчас, потому что пока она ни к кому не примкнула и по-прежнему представляет опасность. Но вы правы, хорошо было бы удостовериться в том, что граф не станет объединяться с королевой.
- Бизань всегда поддерживала Галатию…
- Да, но теперь закон не на стороне королевы. Ее можно будет судить за убийство мужа. Мы могли бы справиться с ней законным путем, потребовав, чтобы ее осудили за расправу над Эоганом.
- А потом с помощью трех графств посадить вас на трон?
Ферен Ал'Роэг не смог сдержать улыбку. Идея захватить трон Гаэлии без борьбы с Галатией выглядела и впрямь соблазнительно. Но он знал, что сделать это не так просто.
- Увидим. Знаете, Мерианд, - продолжал он еще тише, - самая могучая сила моего графства - это вера.
- Как это?
- Посмотрите на них. Каждый житель Харкура, обращенный в христианство, становится настоящим солдатом. Говорят, вера может двигать горы.
- К чему вы клоните? - спросил Мерианд, глядя сверху вниз на верную паству Эдитуса.
- Мы должны ускорить обращение ваших подданных в Темной Земле.
- Мой народ еще крепко верит в Мойру, - ответил граф Мор.
- Поэтому надо, чтобы ваше обращение состоялось как можно скорее. Когда ваши вассалы увидят церемонию, они бросятся вам подражать. Вы станете их кумиром и прогоните туатаннов с ваших земель.
- Да, но не так-то легко стереть из памяти столько лет поучений друидов.
- Это правда. Мы должны воспользоваться развалом Совета, чтобы развенчать друидов. Более того - запретить им въезд в наши земли. Запретить их праздники. Заменить их обычаи и обряды на христианские.
- За несколько дней с этим не справиться, - возразил Мерианд Мор.
- Это можно сделать гораздо быстрее, чем вы думаете. Завтра вы вернетесь в Темную Землю и назначите свое крещение на следующую неделю. Я попрошу Эдитуса взять на себя эту церемонию, а потом начать проповедовать христианство, которое мы должны насадить в ваших землях.
Мерианд Прекрасный кивнул. Он знал, что у него все равно нет выбора. Теперь он был просто вассалом Харкура. Не о таком повороте событий он мечтал, но это все равно лучше, чем быть завоеванным дикарями из Сида.
Теперь ему только оставалось убедить в этом жителей Темной Земли.
Войдя в тронный зал в недрах дворца Шанха, Альмар Каэн невольно вспомнил о прошлом.
Время, когда он шпионил в Саратее. Годы, когда он был всего лишь тайным безмолвным соглядатаем Хозяина. Один против всех в деревне глупцов. Скрывающий свой истинный облик, согласившийся прикинуться мясником, потому что он не мог открыть имя того, кому на самом деле служил. Как все соглядатаи Сарра, Альмар никогда не выдавал другим свое служение Маольмордхе. Хозяина чтили втайне.
А потом появилась эта загадочная девчонка, Алеа. И Фелим, который часто следил за ней. Другие обитатели Саратеи не знали об этом. Но он знал. Он видел, как много ночей Фелим приходил повидать девочку, неизвестно откуда явившуюся в деревню.
Альмар узнал об этом, рассказал Хозяину и тем самым наверняка отворил себе дверь в лучшее будущее. С самого начала Унсена, войны против друидов, мясник ждал этого часа. И наконец дождался - Маольмордха даст ему шанс прославиться и возвыситься среди других его слуг.
Потому что Альмар мечтал отомстить. Изменить свою судьбу, отомстить своей деревне и этой мерзавке Алее.
Он медленно шел к трону, опустив глаза. Едва пройдя дверь, он почувствовал царивший здесь странный запах. Влажный, звериный запах, плававший в душном сыром воздухе. Было в нем что-то необычное, будто глубинная нечеловеческая мощь, словно божественное присутствие, таилась в этом запахе.
- Говорят, ты знаешь маленькую бродяжку.
Голос Маольмордхи был еще более странен, чем воздух в зале. В нем не было ничего человеческого. Казалось, разные голоса эхом сливались у него в горле.
Альмар встал на одно колено. Он дрожал.
- Да, Хозяин. Я долгие годы прожил в ее деревне. Я видел, как она росла, и видел, как она впервые проявила свою силу.
За своей спиной мясник почувствовал Ультана - правую руку Маольмордхи: это он принес весть, что Хозяин желает говорить с Альмаром. Мясник угадывал его тяжелый взгляд. И видел рядом его длинную тень на сером каменном полу.
- Тогда, возможно, ты будешь нам полезен, Альмар Каэн, - отвечал Маольмордха с высоты своего трона из скелетов.
Мясник медленно кивнул. Значит, час расплаты настал. Он с трудом мог в это поверить. Чем он, мелкий ничтожный раб огромной армии Маольмордхи, мог послужить Хозяину? Главное, его не разочаровать.
- Говорят, что королева Галатии Амина родом из той же деревни и что они были подругами…
- Это правда, - дрожащим голосом отвечал мясник, - Амина Салиа. Я хорошо ее помню.
- Прекрасно. Странно, не правда ли? Как интересно устроен мир! - насмешливо проговорил Маольмордха. - У меня к тебе поручение, Альмар Каэн.
Альмар не мог отвечать громко и ясно. В горле першило, голос ему не повиновался, взгляд бегал.
- Ты пойдешь в Провиденцию и встретишься с королевой.
- Но как я смогу? - воскликнул Альмар, не веря своим ушам.
И сейчас же пожалел о своих словах. Он надеялся, что Маольмордха не рассердится на него. Как осмелился он ослушаться Хозяина?! Но Маольмордха рассмеялся:
- Не тревожься, мясник, я могу наделить тебя такой властью, какая тебе и не снилась. С тобой будет ариман. Королева тебя знает, это облегчит твою задачу.
Альмар пытался перевести дух.
- А что мне делать, когда я с ней встречусь? - пробормотал он.
- Скажешь ей, что Алеа убила ее отца.
- Кузнеца?
- Да.
- Его убила Алеа?
Маольмордха шумно выдохнул.
- Это не имеет никакого значения, мясник, главное, чтобы королева в это поверила.
- Понимаю, - поспешно ответил тот.
- Значит, ты уяснил суть своего поручения. Хорошо.
Альмар кивнул, не прибавив больше ни слова. Он был в ужасе и счастлив одновременно. Значит, ему удастся отомстить.
Он уже торопился уйти, как вдруг почувствовал ариман. Его горячая сила поднималась по жилам, натягивая их как струны. В мозгу словно зажглись тысячи огней. Все вокруг стало резче - звуки, цвета, запахи.
Альмар долго стоял в замешательстве. Он не мог обуздать эту новую силу, поселившуюся в его теле. Наконец он встал. Теперь он был не тот, что прежде. Сомнения и страх исчезли. Осталась лишь ненависть и жажда мщения.
Он взглянул на Хозяина. Первый раз он видел его лицо. Лицо Маольмордхи. Черный шлем скрывал его лоб, но в широкие прорези были видны налитые кровью глаза, а местами угадывалась полоска живой плоти. Мясник видел Хозяина, но уже не дрожал. Теперь он был готов действовать.
С Тагором осталось гораздо больше туатаннов, чем думала Алеа. Их появление в лагере Воинов Земли было торжественным, волнующим и незабываемым.
Алеа и ее спутники стояли у большого шатра, который еще не успели собрать. Внезапно солдаты умолкли. Они были рассеяны по лагерю, кто-то заканчивал завтрак, другие уже готовились к походу, и вот все замерли, когда из-за черной скалы показалась длинная шеренга туатаннов. Их было больше, чем Воинов Земли, около трехсот мужчин и женщин молча приближались, едва касаясь босыми ногами каменистой почвы. Словно ровный строй копий двигался по горе, подчиняясь неизвестно чьему приказу. Взгляды людей встречались, обе армии молча рассматривали друг друга. Те и другие чувствовали уважение, смешанное с недоверием, кругом царила напряженная тишина. В воздухе ощущалась тревога. Радость от встречи с новыми союзниками омрачал страх перед незнакомцами.
Во главе строя в сопровождении четырех разведчиков, посланных Алеей, шагал молодой туатанн, невольно притягивающий взгляд. Мускулистое тело покрыто боевой раскраской, на голове длинный гребень синих волос, стянутых на затылке в узел кожаными ремнями и орлиными перьями. Когда они подошли ближе, стали видны его глаза - один голубой, другой черный, - на лице выражение достоинства, подобающего вождю племени.
- Тагор. Брат мой, - прошептала Алеа, глядя на приближавшуюся колонну.
Она улыбнулась. За несколько шагов туатанны остановились. Хватило одного жеста Тагора, чтобы мгновенно остановить весь строй.
- Приветствую тебя, Тагор, брат мой, сын Саркана. Да признает Земля тебя и все твое племя.
Молодой воин выступил вперед и взял руку Алеи в свою.
- Здравствуй, сестренка, - просто ответил он.
Потом поцеловал и прижал ее к себе. У Алеи выступили слезы. Брат. Настоящий брат. Она чувствовала это в его голосе и движениях. Как будто давно его знала. Единственная родная душа.
- Говорят ли теперь твои люди на языке Гаэлии? - шепнула Алеа на ухо брату.
- Да, мы его выучили. Как и научились определять время.
Они стояли так долго, словно желая наверстать годы разлуки, затем Тагор разжал объятия, отступил на шаг и встал на одно колено.
- Это все, кто остался из Сида, Алеа. Племена разбиты, вожди мертвы. Мы последние туатанны. Нас мало, но эта армия принадлежит тебе.
- Я вижу детей и женщин, - отвечала Алеа. - Это не армия, а народ. И эта земля будет гостеприимна к вам.
- Она принадлежит нам! - раздался голос одного из туатаннских воинов.
Тагор обернулся посмотреть, который из его братьев это сказал. В его глазах Алеа увидела гнев. Она положила руку ему на плечо, чтобы успокоить. Потом обратилась к толпе: