Вышибала остановился. Рабыня стоила семь лиари. На грязной ладони мальчишки лежали десять. В кошельке, похоже, было больше. Отобрать кошелёк? Убежит. Или порежет. Конечно, справиться с ним можно, но порежет точно. Отказаться?.. Десять лиари… Амбал поднял руку с растопыренными пальцами четыре раза. Всегда можно сказать, что это сумасшедшая сдохла и он оттащил её на свалку за стеной. Кто там станет доискиваться? Да если и доищутся - отдать половину, и никто не будет внакладе… Ясно же, что она сдохнет, но работать не будет. Похоже, из какого-то северного племени, совсем дальнего, у ближних язык не такой… Эти северяне через одного сумасшедшие - то разобьют себе голову о стену, то перережут жилы, то повесятся на чём-ничём… Только бы мальчишка не заупрямился платить… Хотя, похоже, ему эта девчонка нужна пуще жизни. Родич или жених… Пусть берёт и уносит ноги к Крылатой или куда там его потащит… Амбал снова помахал рукой четыре раза.
- Хорошо, - Олег кивнул. - Двадцать.
Краем глаза он увидел, что через узорную решётку окна на него смотрит давешняя девица - удивлёнными глазами. Это хуже. Скорее надо…
Отсчитывая монеты, Олег держал одну руку на ноже. Но амбал, похоже, не таил никакого коварства - перепилил верёвку, небрежно срезал узел волос и навалил тело девчонки на подставленное плечо Олега. Проходивший мимо человек задержался, что-то спросил. Амбал буркнул пару слов, махнул рукой и хлопнул девчонку по спине. Подтолкнул Олега, который обмер, ощущая, как медленно, с перебоями бьётся сердце Ольги. Неужели умрёт?! Что же делать, куда тащить?!
Он не сделал и десятка шагов от этого проклятого здания, как послышался стук сандалий по булыжнику. Олег тяжело обернулся. Его догоняла та девица с каким-то свёртком в руке. Выставив вперёд руку, она что-то быстро проговорила и, развернув свёрток, закинула Ольгу простым серо-белым платьем. Показала вперёд по улице, потом повернула ладонь, показала два пальца. Второй поворот? А теперь какой-то непонятный жест. Ладно, пусть. Олег кивнул на всякий случай.
Девица, склонив голову к плечу, смотрела на Олега непонятно. Потом погладила волосы Ольги, что-то прошептала. Подняла глаза на Олега. Губы её дрогнули, глаза повлажнели. Наклонившись, она крепко поцеловала мальчика в губы и, оттолкнув его, пошла назад, покачивая бёдрами и что-то напевая…
Олег стоял на месте. И было ему странно и тяжело, и хотелось плакать. А ещё - было жалко эту девушку. Не нашлось у неё того, кто вот так ради неё пришёл бы спасать…
Ольга на плече застонала тихо и пошевелилась.
- Никогда… ни за что… - выдохнула она. И Олег, придерживая тяжёлое, но живое тело, зашагал по булыжникам.
Сперва он хотел идти к воротам. Но по времени было ещё рано, и мальчишка свернул на втором повороте. Тут оказалась такая же улица, только, пожалуй, почище и не настолько многолюдная. И что ему тут делать?
Внезапно его охватило отчаянье. Куда же всё-таки дальше? Мальчишка замедлил шаг, пытаясь сообразить. И встретился взглядом с наголо бритым человеком. Безбородый, безусый, запахнутый в серый плащ, он стоял на верхней
96.
ступеньке лестницы, вёдшей к двери с изображением - не на вывеске, а прямо на двери - алых человеческой руки и ножа странной формы.
Глаза человека - проницательные, холодные (серые, кстати) обежали с ног до головы босого, потного мальчишку-оборванца и его ношу. Потом бритый лёгкими шагами спустился по ступеням, подошёл, откинул край платья. Ещё раз окинул взглядом Олега.
И кивнул на дверь…
…Едва сделав первый шаг, Олег понял, что попал к врачу. Можно было догадаться по рисунку на двери, если бы мальчишка дал себе труд. В небольшом помещении, куда он попал с улицы, был устроен фонтанчик - а точнее, умывальник - в виде всё той же птицы, из клюва которой в мраморную чашу падала вода. А около входа в другую комнату с обеих сторон стояли чёрные каменные статуи женщины с плоским лицом без черт. В обеих руках она держала ножи той же формы, которые были изображены на двери. Ноги женщины опирались на человеческие черепа.
Бритый поманил Олега за собой. В соседнюю комнату свет попадал через потолок, закрытый огромной пластиной какого-то прозрачного материала - вроде бы даже стекла, из-за чего всё помещение приобретало неожиданно и неуместно "современный" вид. Между двух закрытых полотном длинных столов стояло каменное ложе. Бритый что-то сказал. Олег помотал головой. Тогда он указал на Ольгу и на это ложе.
Почти с облегчением, но осторожно, Олег уложил свою ношу на камень. И отвернулся. Теперь смотреть на девчонку было стыдно. Он стал тщательно сворачивать платье и услышал какой-то вопрос врача. Уже привычно показал на рот и уши - и отшатнулся, когда врач, подойдя, взялся за нижнюю челюсть мальчишки. Подвигал ею, резким нажатием заставил открыть рот, потом поводил пальцем перед глазами мальчишки. Олег сердито вырвался. Врач усмехнулся, покачал головой и потёр рука об руку, помахал ими в воздухе, показал на лицо Олега и ноги, потом - на ещё одну дверь в дальней стене. Предлагает вымыться, понял Олег и сделал было несколько шагов, но потом оглянулся на лежащую на столе и вроде бы даже не дышащую Ольгу. Врач сделал нетерпеливый жест - иди! Олег взялся за рукоять ножи, чуть подвытащил его и убрал обратно. Посмотрел прямо в глаза бритому и пошёл, не оглядываясь, в дверь.
Там оказался почти настоящий умывальник плюс ванна для ног - с проточной водой, тёкшей через всю комнатку по наклонному жёлобу от стены до стены. Больше всего на свете Олег хотел вымыться весь, но раздеваться не решился - спустил до пояса свою одёжку и начал обливаться, встав ногами в жёлоб. Воды была холодная, но после первой нестерпимой секунды - даже приятная. От неё и мысли успокоились. Наверное, этот врач часто лечит девиц из того дома, может даже, по договорённости с хозяйкой. Не доложил бы только… Но Олег вспомнил глаза врача и понял - не доложит.
Он не доложит, но не сегодня завтра армия восставших возьмёт город и скорее всего перебьёт всех. И врача, и тех женщин у фонтана, и купавшуюся в нём малышню, и воинов (неплохих в целом мужиков), и девчонок из публичного дома… Да. Одно дело в учебнике читать про справедливую борьбу или спорить с Артуром, а вот так вот - другое всё-таки…
Кстати, как там Артур?
* * *
- Садись в седло, - Артур упёрся в коновязь спиной. Воины остановились, глядя на мальчишек и не снимая рук с оружия. Начальник лучников тяжело дышал, держать его было противно - от него сильно пахло потом. От страха… -
97.
Умеешь ездить верхом?
- С седла не упаду, - не переставая прикрываться щитом, мальчишка ловко взобрался на лошадь, рывком снял поводья с коновязи. Та стояла смирно, не протестовала, что на ней - чужой. - Теперь что?
- Подай мне вторую, - Артур старался видеть и то, что происходит по бокам. Всё висело на волоске, на тонюсенькой паутинке. В эти времена вряд ли уж так ценна жизнь одного человека, пусть и командира. Увидев, что уходят двое врагов (да ещё и верхами), воины вполне могут решить, что начальником можно пожертвовать… Может, правда, он какой знатный. Тогда повезло.
Жаль, что придётся бросить Олега. Но он ни в чём не замазан, едва ли кто-то вспомнит двух мальчишек, вместе вошедших в город. Выкарабкается.
Кирилл, толкая лошадь пятками, подал Артуру вторую. Кадет заметил теперь, что спина мальчишки буквально сплошь покрыта хорошо знакомыми ему самому следами побоев. Если и ниже - тоже, то ему сидеть голым задом в седле - всё равно что на раскалённой сковороде… Ладно, сейчас главное - выбраться отсюда…
- Держи повод, - Артур надавил ножом - командир лучников курлыкнул. - Веди коня так, чтобы он прикрывал мне спину, сам смотри по сторонам.
- Понял, - отрывисто сказал Кирилл. Молодец парень… - Двинулись?
- Ага.
Ощущая, как колеблется конский бок и не сводя глаз с ползущей по пятам вооружённой толпы, Артур начал медленно смещаться. Руки уставали. Но главное сейчас было - не давать себя думать слишком далеко вперёд. Только на дистанцию следующего шага. Шаг за шагом. И хорошо, что это идиотское стрельбище прямо около стены.
Не слушать шум. Люди собираются, всё больше и больше… И не думать о том, что сделают, если схватят. Наверняка работа живой мишени покажется райским наслаждением… На лицах у большинства - непонимание; кто-то из воинов - наверное, младший командир - что-то кричит Артуру… Не понимаю, что ты орёшь, но вот, смотри - перережу горло твоему начальнику и не задумаюсь.
- Ворота уже близко, - голос Кирилла. - Но там толпа.
- Конём вперёд.
- Понял…
Лица - совсем рядом. Передние расступаются от конских грудей, но задние жмут, давят. На лицах - удивление, любопытство… ненависть. На некоторых - ненависть. Наверное, думают, что он агент, соглядатай повстанцев… Пошевелить ножом… Правильно думают…
Конных вокруг пока не видно. Это хорошо, можно будет получить фору. Если, конечно, дадут забраться на коня… Ворота. Караульные прикрылись щитами, те кадры с лопатами бросили откапывать створки. Неужели получилось?
Стой, не думай, думай только о следующем шаге…
- На дороге народу полно, - опять Кирилл. - Не понимают, что происходит.
- Покажи этим, чтобы за ворота не выходили.
Кирилл не спросил - как, мол, показать? Махнул рукой с мечом, как бы проводя черту, над самой головой Артура. Поняли. Остановились. Повозка, остолбенелые женщина и мужчина, полдюжины детей хлопают глазами, наблюдая совершенно непонятную картину.
- Когда я сяду в седло - сразу скачи с дороги вправо и через поле. Понял?
- Понял… Не отпускай его, зарежь, он сволочь. Садист.
Посмотреть бы, какое сейчас лицо у мальчишки. Но голос спокойный. Зарезать? Полоснуть по горлу, оттолкнуть от себя тело - будут две-три секунду
98.
столбняка… Этот что-то почуял, заговорил - быстро, хрипло… Артур нажал ножом - заткнулся… Нет, не зарежу, не смогу…
Толчок - от себя! В седло! (Хорошо, что тут изобрели стремена…) А почему Кирилл…
Кирилл, резко наклонившись с седла, с коротким выдохом взмахнул мечом, обрушивая его на шею удержавшегося на ногах бородача. Тот издал странный звук, голова отвалилась налево, а дальше Артур уже не видел - конь нёс его через поле, и Кирилл скакал рядом. Сжимал в руке меч, с которого срывались и срывались тёмные капли…
* * *
- Ты кто? - слабо спросила Ольга, чуть-чуть повернув голову. - Ты мне снишься? Мне снилось, что ты говоришь по-нашему… я, наверное, всё-таки умерла… я так хотела умереть…
- Помолчи, тебе нельзя пока говорить, - присев на корточки рядом с низким ложем, Олег поднял руку, чтобы погладить неровно срезанные ножом волосы девчонки, но вдруг смутился и не стал этого делать. Глаза Ольги вспыхнули, она сделала отчаянную попытку приподняться, но Олег решительно её удержал: - Да лежи же ты!!!
- Это… правда… - она задыхалась от усилий и от волнения. - Ты… правда… ты…
- Да, я из наших мест, - с нелепой, самого смутившей важностью ответил Олег. Ольга сморщилась:
- Ты… тоже… - она сглотнула: - Ты тоже раб? Но мы не… там… Меня продали?
- Ну, тебя заклинило, - покачал Олег головой, но тут же подумал, что, пожалуй, это с точки зрения Ольги наиболее разумный вариант. - Я не раб. И я тебя не купил, а выкупил. Ощущаешь разницу? Немного отлежишься - и мы отправимся домой…
- Домой? - девчонка нахмурилась. - Как… домой? Как же мы… домой?
- Молча, - отрезал Олег. - Спи давай.
- Сон… - вздохнула Ольга, закрывая глаза. - Сон… ну и пусть…
Кажется, она тут же уснула.
Олег поднялся с колена и оглянулся на врача - скрестив руки, он с непонятной усмешкой стоял рядом. Но несмотря на усмешку, в его глазах не было ни ехидства, ни каких-то ещё недобрых чувств. Он поднял руку и потёр палец о палец. Так, значит всё-таки не альтруист. Ну и ладно.
Олег вытащил из кошелька местную золотую монету. Врач усмехнулся, что-то пробормотал насмешливо. Показал на монету - и поднял три пальца. Ничего себе… Но Олег заплатил без спора, и врач, кивнув, показал на мальчишку и на второе ложе в этой же комнатке. Сложил ладони под щекой, потом покачал пальцем и, обхватив себя за плечи, вздрогнул. А, понятно. Предлагает не бояться. Ну и ладно, вряд ли он в самом деле что-то сделает плохое, тем более, что Олег ничего противозаконного по меркам здешнего мира не совершил…
- Я хочу пройтись, - Олег показал пальцами. - Поесть, посмотреть… Я могу сюда вернуться?
Кивок. Врач взял Олега за руку, поводил по ней пальцем, что-то говоря с объяснительными интонациями, потом, видя, что Олег не понимает, поморщился, вздохнул, показал на Ольгу, ровно дышащую под покрывалом, показал на кошелёк Олега, повёл Олега за руку, как маленького, в небольшую дверь. Там, в конце короткой лестницы вниз, оказалась небольшая кухонька, где хозяйничала классическая повариха - толстая и независимая, хотя и с ошейником на шее. Они с врачом перекинулись несколькими словами. Оба посмеялись. Олег стоял, не
99.
понимая, что он тут делает. Но врач показал Олегу кувшин, налил из него в чашу густого вина, снова показал. Потом тряхнул кистью винограда, ткнул пальцем в кусок мяса, лежащий на разделочной доске. Показал пальцем на потолок и обрисовал женский профиль.
- А, понял… - пробормотал Олег. - Ей нужно вино, мясо, фрукты… Понял, - и в подтверждение своих слов энергично закивал. Врач тоже кивнул, но тут сверху послышался отчётливый металлический стук, врач заторопился, совершенно утратив интерес к Олегу, и, когда мальчишка выходил, то вынужден был прижаться к стене, чтобы пропустить богато одетого толстяка (через открытую дверь было видно, что снаружи ожидают носилки). Толстяк скользнул по мальчишке взглядом и со смехом что-то сказал врачу. Но тот на шутку не отреагировал - довольно холодно показал толстяку внутрь покоев. Олег сердито оглянулся через плечо (то ли жирдяй посмеялся над врачом, что тот обслуживает
нищих, то ли вообще принял Олега за… ну как бы сказать?) - и увидел, что врач…
…Врач подмигнул мальчишке, брезгливо кивнув вслед своему клиенту.
Олег невольно улыбнулся в ответ…
…Настроение у Олега было отличное. Во-первых, оказалось, что тут не так уж мало хороших людей (что с ними будет завтра-послезавтра, подумал мальчишка, но прогнал от себя эту мысль). Во-вторых, он нашёл и спас Ольку. В третьих, подошло время встречи с Артуром. Он бы, наверное, замурлыкал песенку, если б не амплуа глухонемого. Поэтому мальчишка просто шагал пружинящим, почти танцующим шагом и безотчётно улыбался.
Пройдя шагов триста, он вспомнил, что собирался поесть и зашарил глазами по вывескам. Всё-таки вывески - великое изобретение; даже неграмотному сразу понятно, что где. Хотя… вон на той вывеске изображён зверского вида мужик с ножом в руке, нависший над другим мужиком. Интересно, это парикмахерская или контора киллера?
Первая "столовая", как определил для себя Олег, была явно слишком шикарной - выложенная рисунком из цветного стекла дверь, молодой хорошо одетый мужик, что-то лихо горланивший явно в рифму - зазывала…Конечно, кормили здесь наверняка хорошо, но мальчишку, одетого в драньё и босого, сюда не пустили бы точно.
Но буквально за поворотом обнаружилось заведение другого типа. Из открытого дверного проёма несло ливером, у самых ступенек лежал облёваный пьяный, на тех же ступеньках смурные личности неопределённого возраста жрали руками из мисок, бросая по сторонам настороженные взгляды. Подумав, Олег решил зайти - всяко это выглядело не страшнее дискотеки в железнодорожном клубе Фирсанова, а он туда захаживал - и выжил.
Когда Олег подошёл к ступенькам, завсегдатаи, как по команде, уставились на него тяжёлыми взглядами. Один из них со стуком поставил миску и преградил путь мальчишке вытянутой ногой. Ясно было, что и здесь его не рады видеть.
Олег остановился. Широко улыбнулся. Нагнул голову. И смачно харкнул в миску, сказав:
- На десерт. Приятного аппетита.
Как не странно, после короткой паузы, в течение которой мальчишку рассматривали выпученными глазами, раздался общий хохот. Громче всех хохотал тот, в чью миску плюнул Олег. Он убрал ногу и одобрительно хлопнул Олега по локтю, а потом ткнул рукой в дверь и что-то сказал.
Мальчишка вошёл внутрь.
Внутри заведение напоминало забегаловку безухого Шрека - в расширенном варианте и с обилием посетителей. Требухой тут разило ещё
100.
сильней, чем снаружи. Хозяин был ещё страшней, чем Шрек, хотя и с ушами. Столы и скамьи были каменные - чтоб уж точно не поднять, случись что. Посетители ничем не отличались от сидящих снаружи - разве что тут были и женщины, а точнее - бабы. Другое название к ним не подходило.
Кстати, на мальчишку никто не обратил внимания. В целом это его устраивало - отсюда, случись что, не очень-то смоешься, не снаружи. Правда, и аппетита всё то, что готовилось в большущем очаге, не вызывало. Но… с другой-то стороны, тут наверняка нет соевого мяса, гамбургерских булочек из геномодифицированной пшенички и разбавленного крахмалом соуса. Если и отходы, то натуральные стопроцентно, так чего корячиться?
Олег подошёл к хозяину и вдруг сообразил, что сделал глупость - разрушил образ немого и создал образ некоего невнятного иностранца, находящегося под защитой лишь собственной наглости. А это может привести к самым
непредсказуемым последствиям… Но в принципе отступать-то было уже некуда, и Олег потребовал жестами еды.
К счастью для мальчишки хозяин, видимо, придерживался нехитрой философии "деньги не пахнут" и (в точности как Шрек), ткнув в один из столиков, отвернулся. Олег подошёл, присел на край скамьи (холодная, зараза). Сидевшие за тем же столиком двое оборванных волосатых типов на него даже не оглянулись, занятые обсуждением каких-то проблем - они то и дело били себя в грудь и друг друга по плечам, воздевали руки к потолку, закатывали глаза - короче, вели деловую жизнь. Олег положил руки на стол и вдруг обнаружил, что они дрожат. Мелко и противно. Всё это время его, оказывается, не отпускало дичайшее нервное напряжение. Интересно, как это выдерживают разведчики. Играющие чужие роли куда более изощрённо - и годами? Едва Олег заметил эту дрожь, как его начало потряхивать всего, и остановить это было почти невозможно. Трясло всё сильней с каждой секундой.
Достав под столом нож, мальчишка раскрыл его и с силой резанул по ноге, по бедру. Молча, только прикрыв глаза, вытерпел вспыхнувшую боль, прижал к порезу подол своей одёжки и, складывая "оборотень", понял, что дрожь прошла. Теперь, правда, дёргало порез…
Не прошло и трёх минут, как подбежал мальчишка - в каком-то дранье, синий от побоев, но выглядящий вполне жизнерадостно. Он сгрузил на стол миску, ложку, большой кусок серого хлеба и кружку, после чего подмигнул Олегу и ловко спрятал куда-то в лохмотья одну из пяти медяшек, протянутых ему наобум. Судя по тому, что хозяин не подошёл выяснять насчёт оплаты, тут такое было в порядке вещей.
В миске оказался гороховый суп с мясом непонятного происхождения, в кружке - нечто, напоминавшее по вкусу разведённый яблочный уксус. Надо полагать - вино. Ложку следовало бы помыть или хоть собакам дать облизать - Олег протёр её о край всё той же одежды. В каждой избушке свои зверушки, чего морщиться?