Послышались шаги, но они не были шагами Кримхилд или Гунтера. В комнату вошел седовласый человек в темном рубище, напоминающем монашескую сутану. Он улыбнулся и, помедлив, присел на край ложа. Некоторое время он молча смотрел на Хагена, и Тронье успел разглядеть его узкое аскетическое лицо, изборожденное глубокими морщинами. Взгляд его был печален и исполнен глубокой мудрости, вокруг рта залегла глубокая складка - наверно, в жизни этот человек не раз сталкивался с болью и страданием.
- Кто ты? - спросил Хаген.
Улыбка озарила лицо старика, но глаза его оставались серьезными.
- Меня зовут Радольт, - ответил он, - Я лекарь.
- Я никогда… не видел тебя в Вормсе.
- Верно. Я прибыл издалека, Хаген. Из Ксантена на Рейне. Король Гунтер отправил гонцов в разные земли, созывая всех, кто знает толк во врачевании. В Вормсе много раненых. Да и умирающим нужно облегчить последние дни, - едва слышно добавил он.
- Ксантен? Так ты…
- Я личный лекарь короля Зигмунда. Зигфрид из Ксантена послал за мной, увидев, как тяжело ты ранен, господин. Я ухаживал за тобой на пути в Вормс и последние четыре дня здесь. Ты не помнишь?
Хаген покачал головой.
- Ну, ничего страшного. Кримхилд мне сказала, что ты очнулся. Я едва остановил ее - она собралась созвать сюда ползамка. Тебе сейчас прежде всего необходим покой.
- Покой? - Хаген горько усмехнулся, - Я думаю, что вполне им насладился.
- Ты находишься между жизнью и смертью, - строго возразил Радольт. - Восемь дней ты боролся за жизнь - такого я не видел еще никогда. По всем признакам - а у меня очень богатый опыт - ты должен был быть уже мертв.
- Ну прости, что я тебя разочаровал, - буркнул Хаген.
Но Радольт оставался серьезен:
- Ты потерял очень много сил, Хаген. Сейчас ты должен сохранять покой и побольше спать. Дай я осмотрю твою рану, нужно сменить повязку. Будет очень больно, - сочувственно вздохнул он.
Осторожными движениями Радольт принялся разматывать повязку. Хаген почувствовал боль, но не такую страшную, как ожидал. Наконец Хаген смог приоткрыть левый глаз. Но он ничего не видел!
- Очень скверно?
Лекарь осторожно, кончиками пальцев ощупал лицо. Каждое прикосновение причиняло невыносимую муку, но Хаген не издал ни звука.
- Скверно, - ответил Радольт, помолчав, - Но самое страшное позади. Выздоравливать придется долго - нужно запастись терпением.
- Как долго?
- Недели, месяцы - я не знаю. Раны легче наносить, нежели лечить. Силам природы нужно дать время починить повреждение.
- А глаз?
Радольт отвел взгляд.
Хаген схватил его за локоть:
- Глаз!
- Ты мужественный человек, Хаген, - вполголоса ответил Радольт, - Ты ведь не испугаешься правды?
Хаген выпустил его руку. В глубине души он догадывался об этом, только - как и многое другое - не хотел принимать.
- Он ослеп, - пробормотал он.
Радольт кивнул:
- Да. Но тебе повезло, Хаген. Удар мог раскроить тебе череп. Но… потерян глаз.
- И ты… ты ничего не можешь поделать?
- Нет, - тихо ответил Радольт. - Это тяжело, но, чем раньше ты смиришься с действительностью, тем лучше. Мы, лекари, ограничены в возможностях, Хаген. Даже беспомощны. Все, что мы можем, - это поддерживать естественные живительные силы человеческого тела. Но то, что уже разрушено, восстановить нельзя. - Он протянул Хагену серебряный кубок, - Выпей это. Я подмешал сюда порошок, чтобы ты заснул спокойным живительным сном.
Хаген хотел было оттолкнуть его руку, но Радольт был неумолим. Словно непослушному ребенку, он приставил ему кубок к губам, и Хагену пришлось выпить. Первый же глоток разбудил его жажду, и он опустошил бокал до дна.
Радольт довольно кивнул:
- Вот теперь я могу позволить королю тебя увидеть. Но ненадолго. Тебе необходимо…
- …необходимо соблюдать покой, я знаю, - перебил Хаген. - Что же ты не сказал саксам - пусть уж лучше сразу раскроили бы мне череп?
Не обращая внимания на его последние слова, Радольт встал, кивнул на прощание головой и удалился. Хаген слышал, как в коридоре он с кем-то разговаривает.
Вскоре в комнату вошел Гунтер. Очевидно, Радольт строго-настрого приказал ему не тревожить раненого. Тихонько, на цыпочках, он подошел ближе, лицо его сияло радостью. Скрестив на груди руки, он покачал головой.
- Хаген, Хаген, - с упреком промолвил он. - Боюсь, ты неисправим. Стоит тебя на минуту выпустить из виду, как ты не находишь ничего лучшего, нежели проломить себе череп. Разве я не приказал тебе быть поосторожнее? Никакого послушания королю. - Он опустился на край постели и схватил Хагена за руку, - Как ты себя чувствуешь?
- Да ничего хорошего. - Хаген был откровенен, и лицо Гунтера опечалилось, - Но самое страшное позади. Через пару дней я снова буду на ногах.
Гунтер не ответил, но Хаген прочитал ответ по его лицу.
- Можешь не притворяться, Радольт мне все сказал. Только почему необходимо было приглашать лекаря именно из Ксантена?
Гунтер вздохнул:
- Потому что он самый лучший, Хаген. Король Зигмунд по просьбе Зигфрида немедленно отправил его сюда, узнав о твоем ранении. Мне… очень жаль тебя. - В эту минуту Гунтер выглядел таким беспомощным, что Хаген испытал к нему сочувствие. - Но главное, ты жив и вскоре будешь здоров.
- Здоров? - В голосе Хагена звучала горечь, - Да уж, здоров. Боюсь только, тебе придется поискать нового полководца, Гунтер. Одноглазый воин принесет не много пользы.
Гунтер отмахнулся:
- Ты заткнешь за пояс всех здоровых и с одним глазом. Но о чем мы тут болтаем? Ты жив, и это главное.
- Я долго был без сознания, - пробормотал Хаген. Ему вдруг сильно захотелось спать, наверное, напиток Радольта начинал действовать. Но кое-что ему хотелось узнать, - Что… здесь происходило? Война окончена?
- Окончена, - кивнул Гунтер. - И произошло еще многое. Но все это не столь важно - мы потом об этом поговорим. Ты же только что восстал из мертвых, понимаешь ты это? И снова говоришь о войне.
- Не о войне, - поправил его Хаген. - А о нашем будущем. Саксы и даны…
- Убрались восвояси, - перебил Гунтер. - Людегер и Людегаст - наши пленники, а воины их вернулись домой или же разбежались. Мы победили, Хаген. Окончательно.
- Но какой ценой! - с горечью молвил Хаген. Перед глазами его вновь встали картины прошлого, в потрескивании пламени в камине ему слышались звон оружия и крики умирающих, - Многих мы потеряли?
Гунтер потупил взгляд:
- Многих. Почти половину войска.
- Почти половину, - повторил Хаген. Битвы, как таковой, практически не было, но почти половина бургундских воинов пала или была тяжело ранена.
- Но жертва наша не напрасна, - продолжал Гунтер, будто прочитав мысли Хагена. - Теперь воцарился мир. Мы одолели не только саксов и данов.
- Мы? Ты имеешь в виду - Зигфрид?
Гунтер серьезно взглянул на него:
- Думаю, ты ошибаешься в нем. Мы все в нем ошибались. Пусть он молод и необуздан, но он нам не враг. Не будь его - Вормс был бы сейчас в руках саксов.
"А теперь он в его руках", - подумал Хаген. И неизвестно, что было хуже.
- Он наш друг, - продолжал Гунтер, - Поверь мне. Я не требую, чтобы ты его полюбил. Но попытайся хотя бы принять его таким, каков он есть. Если не другом, то союзником.
- Я… попытаюсь. Но боюсь, получится это не сразу.
Гунтер улыбнулся:
- Ну, уж постарайся это не затягивать. Я задумал празднество в честь нашей победы, какого Вормс еще не видел. Через шесть недель, на Троицу, ты должен быть на ногах - я хочу видеть тебя рядом с собой на торжестве. - Он поднялся. - Ну, на сегодня хватит. Кримхилд рассердится, если я тебя утомлю, - Он снова стал серьезен, - Знаешь, ведь она все время дежурила у твоей постели. Ута и Данкварт едва ли не силком заставляли ее что-нибудь съесть и поспать пару часов. - Он нежно коснулся плеча Хагена и вышел.
Не успела дверь вновь отвориться, впуская Кримхилд, как Хаген уже спал глубоким сном.
Глава 19
Когда он проснулся, была ночь. Огонь продолжал гореть в очаге, пламя освещало комнату мерцающим светом, от которого по стенам танцевали причудливые тени. Хаген был не один. Возле кровати стояло высокое кресло, в котором спала, свернувшись калачиком, Кримхилд. Сквозь прикрытые ставни доносились приглушенные голоса: крепость бодрствовала даже глубокой ночью.
Несколько минут он лежал без движения, ожидая, что заснет вновь, но вдруг обнаружил, что он на удивление хорошо отдохнул и силы вновь возвращаются к нему. Лицо все еще побаливало, но мучительные вспышки боли, пронизывавшие, казалось, все тело, притупились, и лишь при неловком движении боль пробегала по его членам. Очень хотелось пить. Хаген медленно повернул голову, раздумывая, стоит ли будить Кримхилд, чтобы попросить глоток воды. Затем приподнялся на локте и откинул одеяло.
Но девушка спала очень чутко и, услышав шорох, тут же подняла голову. В этот момент Хаген, сообразив, что лежал обнаженный, поспешно натянул на себя медвежью шкуру и залез обратно под одеяло. Кримхилд, вздохнув, заспанно взглянула на него.
- Я, кажется, задремала, - извиняющимся тоном пробормотала девушка, - Как ты чувствуешь себя, дядя Хаген?
- Пить хочется, - тихо промолвил Хаген, - Но это вовсе не повод для того, чтобы ты дежурила тут всю ночь, Кримхилд. Почему бы тебе не отправиться спать - за мной может присмотреть слуга.
- Потому что я так хочу, - Кримхилд встала, наполнила кубок вином и подала его Хагену. Тот благодарно схватил бокал, жадно осушил его до дна и вернул девушке. Кримхилд вновь наполнила кубок, на этот раз он отпил несколько глотков, затем поставил его на пол.
- Пей же, - попросила Кримхилд, - Лекарь говорит, вино должно пойти на пользу.
- Вот как? - оживился Хаген. - Обычно эти знахари запрещают пить вино. Я что, совсем уж плох?
Кримхилд тихонько засмеялась:
- Наоборот. Просто чем больше выпьешь, тем крепче будешь спать.
Хаген пристально взглянул на нее. Что-то в ее взгляде настораживало.
- Ты ведь здесь не только затем, чтобы охранять мой сон?
- Нет, - призналась Кримхилд, - Я… я даже ждала, когда ты проснешься, дядя Хаген. Я хотела быть с тобой, - Она потупила взгляд, - Я хотела сказать, как мне жаль, дядя Хаген. Я…
- А что еще? - Хаген знал, что это была не единственная причина. Слегка приподнявшись на подушках, он натянул на плечи одеяло. Несмотря на горевший в камине огонь, здесь было холодно. - Зигфрид, да?
Кримхилд кивнула, глаза ее наполнились слезами. Хаген с трудом подавил желание протянуть руку и погладить ее по щеке, как он это делал раньше, когда она была еще ребенком. Тепло разлилось по всему его телу, но это было вовсе не из-за выпитого вина.
- Я разговаривал с ним. О тебе и обо мне тоже.
- И… каков же был результат?
- Результат? - Хаген схватил кубок и отпил еще глоток. Осторожно поставив его на пол, он поправил медвежью шкуру. - Да никакой, Кримхилд. Возможно, я ошибался в Зигфриде. По крайней мере в некотором отношении.
- Ты… говоришь это лишь затем, чтобы меня утешить?
- Нет, Кримхилд. Я не стал бы лгать тебе, ты же знаешь. Помнишь, я называл Зигфрида болтуном? - Кримхилд кивнула, и Хаген продолжал: - Я ошибался, Кримхилд. Думаю, он одолел бы Людегера с его армией и в одиночку, - Разумеется, это было преувеличением, но Кримхилд, казалось, поняла, что он имеет в виду.
- Звучит это так, будто ты боишься его, - пробормотала она.
- Боюсь? - Хаген задумался. Нет, страха перед Ксантенцем он не испытывал. Свои чувства к нему он не мог выразить словами. - Нет. Просто я убедился, что Зигфрид всегда достигнет того, чего пожелает.
- Ты…
- А он желает тебя, Кримхилд, и если тебе он тоже дорог… Я не имею права противиться твоему счастью.
Взгляд Кримхилд просветлел:
- Значит… ты не будешь против, когда Зигфрид будет просить у Гунтера моей руки?
Хаген ответил не сразу. Он думал о том, что сказал Зигфриду в тот памятный вечер перед битвой, и об обещании, данном Гунтеру. Была бы его воля - он нашел бы тысячу причин, чтобы помешать этому браку. Но имел ли он право бросать на чашу весов свои смутные мрачные предчувствия против счастья этой девочки?
- Нет. Я не буду против. Если ты действительно этого хочешь. Подумай хорошенько, Кримхилд. Слова произносятся быстро, и назад их взять порой бывает уже невозможно. Тебе придется отправиться с Зигфридом в Ксантен, а может, и в его призрачную страну нибелунгов. Никто даже и не знает, какая там жизнь.
- Зигфрид знает, - оживилась Кримхилд. - И я тоже, дядя Хаген. Там так красиво - куда лучше, чем здесь. Там царит вечное лето и никто не знает, что такое война или нужда. - Заметив удивленный взгляд Хагена, она улыбнулась. Слезы уже высохли на ее щеках, - Или тебя беспокоит что-то другое, дядя Хаген?
- Нет, - Голос его был печален, - Я вижу, ты давно, уже все решила. Так что я рад за тебя, - Он протянул руку, потрепал девушку по щеке, отпил еще вина и снова опушился на подушки. Веки его отяжелели, сонный порошок делал свое дело, и теперь Хаген не пытался этому сопротивляться. Ему хотелось уснуть. Забыться. Возможно, впервые в жизни он проиграл битву, и вкус поражения был горек. Быть может, впредь ему придется ощущать его чаще. Он старел, и ничего нельзя было в этом изменить, - Это все, что ты хотела знать?
Послышалось шуршание юбок - девушка наклонилась поднять кубок.
- Да. Зигфрид… - Она запнулась, и Хаген вновь открыл глаза, чтобы взглянуть на нее, - Зигфрид уже все мне рассказал, в день вашего возвращения. Но я хотела услышать это из твоих уст. - Девушка быстро наклонилась и поцеловала его в лоб, - Я люблю тебя, дядя Хаген, - И она выбежала из комнаты.
Шум ее шагов потонул в грохоте деревянных ставней, распахнувшихся от ветра. Пламя в очаге затрепетало от резкого дуновения ледяного воздуха. Ставни вновь заскрипели в обледеневших петлях и во второй раз хлопнули) стену.
Только распахнул их вовсе не ветер. Это был Альберих.
Точно зловещая черная птица, гном уселся на подоконнике, уставившись на Хагена. Глаза его горели под черным капюшоном, словно раскаленные угли. Мороз пробежал у Хагена по коже - как умудрился этот мрачный демон проникнуть сюда, в самую высокую башню крепости? Был ли это один из кошмарных снов, в лихорадке сматывавших его тело и душу?
Протянув руку, Альберих уцепился за подоконник и: прыгнул на пол. Нет, это был не сон. Гном с трудом захлопнул тяжелые ставни. Завывание ветра утихло, огонь в камине снова горел ровным пламенем.
- Что тебе нужно? - спросил Хаген. Он уже подавил свой страх, но тот готов был вернуться в любой момент.
Маленькими шажками Альберих подошел к камину и протянул ладони к пламени.
- Ужас какой, - пробормотал он. - Я уж думал, она никогда не уйдет. На улице чертовски холодно, ветер едва не расплющил меня об окно.
- Так ты нас подслушивал! - взвился Хаген. - Ты…
Альберих резко обернулся, и под его взглядом Хаген замолчал. Карлик стоял перед камином, и накидка его загородила пламя очага, словно поглотив его. А сам Альберих казался тенью, нет, не тенью - частицей тьмы.
- Не очень приятное чувство, правда? Я просто хотел, чтобы ты хоть раз его испытал. - Голос Альбериха изменился: это было уже не противное тоненькое карканье, а сильный, громкий голос настоящего мужчины.
Он отошел от камина и уселся в кресло, и тело его под плащом словно начало принимать иные очертания. Теперь это был не сгорбленный гном, а невысокого роста, крепко сложенный мужчина. Секунду он глядел Хагену в лицо, затем прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
Хаген, обливаясь холодным потом, откинулся на подушки.
- Конечно, я подслушивал, - невозмутимо заявил карлик. Хаген вновь почувствовал на себе его пристальный взгляд, - И то, что я услышал, Хаген, меня пугает. Ты во второй раз даешь обещание, сдержать которое не сможешь.
- Что тебе нужно? - еле слышно прошептал Хаген. Он хотел приподняться, но сил не было. - Зачем ты мучаешь меня?
- Я тебя не мучаю, Хаген, ты сам себя изводишь, - Он подождал, пока дыхание Хагена успокоится и он вновь приподнимется на подушках, - Зачем ты это сделал?
- О чем ты?
- Об обещании, которое ты дал Кримхилд. Ты прекрасно знаешь, что не сможешь его сдержать. Ты ведь бургундский подданный и не можешь допустить этого брака, - Альберих облокотился на спинку кресла. Демонический огонь потух в его взгляде. - Гримварда больше нет в живых, - сказал он.
Хаген испуганно вскинул взгляд:
- Гримвард…
- Убит, - заявил Альберих, - Он пал в бою.
- Зачем ты говоришь мне это? - нахмурился Хаген.
Альберих его словно не слышал:
- Многие пали в битве, Хаген. И двадцать лучников, сопровождавших твоего друга, - тоже. Все до единого.
- Что ты хочешь этим сказать?
Альберих подался вперед, сверля Хагена взглядом:
- Правду, глупец! Что с тобой творится? С каких это пор Хаген из Тронье не может отличить врага от друга? Когда год назад мы явились сюда, ты прекрасно знал, чего можно ожидать от Зигфрида. Что же ты не нашел повода его прикончить? И все - из-за какого-то бессмысленного обещания!
Хаген был обескуражен. Он, конечно, знал, что отношения между Альберихом и Зигфридом были далеко не так просты, как казалось со стороны. Но такой звериной ненависти он от карлика не ожидал.
- Через пять недель, на Троицу, Зигфрид по всем правилам будет просить руки Кримхилд, - продолжал Альберих, - И он ее получит, если ты этому не помешаешь. Он все здесь получил. Бургундия будет принадлежать ему, как он и замышлял с самого начала.
- Но почему я? - негромко спросил Хаген. - Почему ты пришел именно ко мне, Альберих?
- Потому что ты моя последняя надежда, - В голосе карлика зазвучала горечь, - Ты единственный, кто способен уничтожить Зигфрида. Но вместо этого ты даришь ему Бургундию и протягиваешь руку дружбы. - Он захохотал: - Взгляни на меня, Хаген. Я был королем, бессмертным властителем империи, не имеющей ничего общего с вашим миром. Я правил долго, дольше, чем существуют Бургундия, и Рим, и все другие империи на этой земле! Посмотри, во что превратил меня Зигфрид. В раба, жалкого шпиона. Из-за него я опустился до недостойной твари. Я ненавижу его.
- Почему же ты тогда не покинешь его? Он не сможет принудить тебя остаться.
- Потому что я дал слово. Я поклялся служить ему верой и правдой до конца своих дней. И я сдержу клятву.
- Так же, как и я.
Альберих злорадно рассмеялся:
- Расскажи-ка мне, как ты это собираешься сделать, Хаген. Ты во второй раз дал Кримхилд обещание, противоречащее твоему убеждению и твоей воле. Но ты ведь и Гунтеру клялся в верности, а он спросит твоего совета, когда Зигфрид попросит в жены его сестру. Что ты тогда будешь делать? Кого из них обоих ты разочаруешь, Хаген?. Какое из обещаний нарушишь? Кого предашь - Кримхилд или Гунтера?
- Прекрати, - прохрипел Хаген. - Прекрати или…
- Или? - перебил Альберих, - Ты хочешь меня прикончить? Почему бы нет? Попробуй. Может, даже и получится. Я ведь тоже уязвим.
Хаген застонал от беспомощной ярости и отчаяния:
- Прекрати. Я прошу тебя, Альберих, - перестань!
Гном послушался:
- Хорошо. Я уйду. Я сказал все, что хотел. Остальное решать тебе, - Он встал и медленно удалился.