Музыкант в подтверждение кивнул и состроил свирепую физиономию. Хаген почувствовал, как тот расслабился. Всем была неприятна стычка братьев, да и присутствовать при этом было в высшей степени мучительно. Хаген поднялся, поклонился королю и вышел из тронного зала.
Однако первым делом он направился не к себе, а свернул в другую сторону, к западной башне, где находились покои Кримхилд и ее матери.
Шаги его гулким эхом раздавались в пустых коридорах. Эта часть крепости словно вымерла, предпраздничная суета едва слышалась здесь. Полумрак освещаемых тлеющими факелами коридоров напомнил Хагену о родине, о Тронье, о долгих зимних вечерах в далеком северном замке, лютой стуже и завывании ветра. Что это было? Тоска по родине? Нет, Вормс стал ему второй родиной. К тому же он был воином и привык к постоянным скитаниям.
Да, возможно, в родных краях придется оказаться раньше, чем он предполагал. Если не удастся отговорить Гунтера…
Он отворил низенькую, обитую железом дверь и огляделся в полутемной комнате. Здесь было прохладно и сыро, но воздух пах розовым маслом. Присутствие женщины скрашивало суровую обстановку: вышитая подушка на кровати, пестрая занавеска и другие мелочи придавали жилищу уют и тепло. Хаген не часто сюда заглядывал, но всякий раз испытывал странное чувство - будто здесь он находил то, чего не хватало в его жизни; это было что-то важное, с чем он никогда и не был знаком.
Он вздохнул и громко захлопнул за собой дверь. Матерчатый полог в глубине комнаты приподнялся, и навстречу ему вышла женщина. Лицо ее выражало недовольство внезапным вторжением незваного гостя, но, когда она узнала Хагена, черты ее просветлели.
- Хаген! Дорогой друг, вернулся!
Шагнув навстречу, Хаген заключил ее в объятия:
- Фрау Ута! Вы еще больше похорошели, пока меня не было. Хоть я и думал, что такое невозможно.
Ута покраснела: к комплиментам из уст Хагена она не привыкла. Хаген тоже смутился.
- А ты льстец, оказывается, - улыбнулась королева, - Но зря стараешься. Женщине моего возраста не к лицу кокетство.
- Красота не зависит от возраста и не имеет ничего общего с кокетством, - серьезно отвечал Хаген, - Да вы же и не старуха, фрау Ута.
- Но я уже и не молода. И ты наверняка пришел не ради того, чтобы поухаживать за мной. - Она отстранилась от Хагена и смущенно провела рукой по лбу.
- Я слышал, что Кримхилд приснился страшный сон. Надеюсь, сейчас с ней все в порядке?
Ута ответила не сразу, Хаген заметил, как тень беспокойства пробежала по ее лицу.
- Да. Это был всего лишь сон. Но ты ведь ее знаешь. - Она вздохнула. - Как я рада, что ты вернулся, Хаген. Ты уже говорил с Гунтером?
Хаген кивнул. Он ждал этого вопроса.
- Значит, ты уже убедился, что бывает кое-что похуже детских фантазий.
"Да, - подумал Хаген, - Фантазии взрослого мужчины".
Он смущенно кашлянул:
- Должен признаться, что не совсем его понимаю… Простите меня за откровенность, но ваш старший сын…
- …ведет себя как малое дитя, - закончила фразу Ута. В глазах женщины отразилась озабоченность, - Как ты думаешь, удастся его образумить?
- Боюсь, это у него серьезно, - Прямота Уты несколько удивила его, - Как вообще ему пришла в голову такая идея? И что это за история с лошадью?
- Одно получилось из-за другого, - вздохнула королева, - Он попытался оседлать Гурну.
- Гурну? - Хаген удивленно вскинул брови. Пегая кобыла была просто чертом, а не лошадью. За исключением Гизелера, еще никому не удавалось с ней справиться, да и он тоже мог удержаться на ней лишь несколько секунд. - Но зачем?
- Зачем? - Ута грустно улыбнулась, - Зачем мужчинам нужно постоянно пытаться переплюнуть друг друга?
Гизелер оседлал кобылу, а Гунтер, разумеется, не хотел отставать.
- И не удержался в седле.
- Да. Мы думали, что он серьезно покалечился, да, впрочем, так и есть, только он не сознается в этом. Он никого к себе не подпускает и даже лекаря прогнал.
Хаген не совсем понимал, при чем здесь Брунгильда.
Ута же сердито продолжала:
- Все сделали вид, что ничего не случилось, Хаген. Все, кроме Гизелера.
Хаген нахмурился. Теперь он начинал догадываться, что произошло.
- За день до этого шла речь о женитьбе. Ты ведь знаешь Гизелера - он не упустит повода задеть Гунтера.
Хаген кивнул. Гизелер хоть и считал себя мужчиной, но на самом деле был еще ребенком.
- И что же произошло?
- О, ничего особенного, - Ута всплеснула руками, - Кто-то заметил, что Бургундии необходим престолонаследник, а Гунтер уже в том возрасте, когда пора бы задуматься о свадьбе. И Гизелер заявил, что Гунтер едва ли найдет себе такую непритязательную невесту, которая не прогонит его за то, что он даже на лошади не может удержаться. Вот и все.
Хаген вздохнул. Нетрудно было представить себе реакцию Гунтера. Сказать ему такое в присутствии посторонних означало подлить масла в огонь.
- Отговори его, Хаген. Умоляю тебя, ради нашей дружбы, отговори его.
- Если это даже вам не удалось, фрау Ута… - тихо промолвил Хаген, - Но я поговорю с ним. Завтра, когда завершится праздник, - Он улыбнулся, - И у него голова будет раскалываться с похмелья. Еще есть время убедить его.
- Он начал приготовления. Ладьи уже на пути в Вормс…
- Они не скоро прибудут сюда, - успокоил ее Хаген. - А когда прибудут, придется долго ждать благоприятной погоды. Гунтеру это хорошо известно. Ведь ваш сын разумный человек.
- Надеюсь, ты прав, Хаген, - Ута улыбнулась, - Но ты заглянул к нам не затем, чтобы выслушивать мои проблемы, а из-за Кримхилд. Она будет очень рада видеть тебя живым и здоровым. Знаешь, девочка спрашивала о тебе каждый день, - Она отдернула полог и кивнула Хагену. Он последовал за ней.
Комната, в которую они вошли, оказалась куда светлее, здесь было уютно и тепло. В каменном очаге горел огонь. Кримхилд сидела в высоком кресле и вышивала. Увидев Хагена, девочка вздрогнула, уронила иголку, вскочила и бросилась к нему:
- Дядя Хаген! Вернулся! Наконец-то! - И прежде чем Хаген успел что-то сказать, она обвила руками его шею и крепко поцеловала в щеку.
Хаген смущенно закашлялся. Кримхилд отступила назад, разглядывая его с головы до ног. Хаген покосился на Уту, но та лишь извиняюще улыбнулась. Кримхилд была еще ребенком и могла не скрывать своих чувств.
- Без тебя в Вормсе было так тоскливо, дядя Хаген!
Что касалось Хагена, к лести он не привык и ненавидел в людях склонность к ней. Но с Кримхилд было совершенно иначе. Он питал к девочке необъяснимую привязанность. Даже любовь - не как к женщине. Но и не отеческую. Что это было за чувство? Он никогда не задумывался, что их объединяет, - возможно, Хаген опасался, что волшебство исчезнет, стоит лишь его объяснить.
- Кажется, я вернулся вовремя, - молвил он. - Я слышал, у тебя неприятности.
Тень пробежала по лицу Кримхилд.
- Мне приснился странный сон.
- И только? - Хаген нарочито громко рассмеялся. Он едва подавил желание подойти к девочке и взять ее на руки, как часто делал это раньше.
- Это был не просто сон, - Кримхилд оставалась серьезной, - Я видела предзнаменование, злое пророчество.
- Расскажи мне. Может, мне удастся его истолковать.
- Ох, не знаю… - Кримхилд с трудом перевела дыхание. - Я видела сокола. Мне снилось, что я приручила чудесную птицу. Он был силен и смел, великолепный охотник.
Девушка умолкла. Хаген хотел что-то спросить, но, поймав взгляд Уты, не стал мешать.
- И однажды мы отправились на охоту. Зайцы, лисы были его добычей, ни один зверь не ушел от моего друга, - Голос ее задрожал. - Но тут… в небе появился орел, огромный и черный. Он… он был похож на тебя, дядя Хаген. Как они бились! Час, а может, больше, пока оба не покрылись кровью.
Вновь она замолчала.
- Кто же победил? - тихо промолвил Хаген.
- Оба противника были равны по силе. Но неожиданно сзади, со спины, на моего сокола напал второй орел. И вдвоем они растерзали на части отважную птицу.
- Это… очень печальный сон, - проговорил Хаген, - И все же не более чем грезы. Не стоит придавать им слишком много смысла.
- О нет, дядя Хаген, - печально возразила Кримхилд, - Это был не просто сон, а предупреждение.
- Ей кажется, - пояснила мать, - что этот сокол - прекрасный юноша, который возьмет ее в жены, - Она улыбнулась: - Кримхилд еще дитя, Хаген, - Девушка бросила на мать сердитый взгляд, но та не обращала внимания, - А дети верят в сны, потому как не знают, что их ожидает в жизни. Это тоска по верной любви. О том, что ей не довелось еще пережить.
- И не желаю испытывать такого никогда, - вмешалась Кримхилд. - Если это так жестоко - я откажусь от подобных чувств. И никогда не позволю мужчине прикоснуться ко мне.
"Но тебе придется это сделать, - грустно подумал Хаген, - Потому что ты королевская сестра. А сестер и дочерей монархов не минует участь простых крестьянок. И тех и других продают. Только цена за них бывает разной".
Кримхилд нельзя было назвать ребенком. В неполные пятнадцать лет она уже почти превратилась в женщину, ее мягкие, нежные черты обещали вскоре превратить ее в красавицу. Не один благородный юноша уже пытался предложить ей руку и сердце - но всех ожидал отказ. Но когда-нибудь появится тот, кто получит согласие. И выбирать будет не Кримхилд.
- Ты судишь сгоряча, - улыбнулся Хаген, - Быть может, сон предупреждает тебя быть поосторожнее и, чтобы не остаться одной, не разбивать сердца отказом слишком многим храбрым рыцарям, - Добрая ирония, скрытая в его словах, ускользнула от Кримхилд, только Ута тихонько рассмеялась. "Но потерпи, - мысленно добавил Хаген. - Наслаждайся детством, пока есть возможность".
Повернувшись, чтобы выйти, Хаген взглянул в окно.
Над крепостью кружил черный ворон.
Глава 3
На следующее утро Хаген вопреки обыкновению проснулся поздно. Было уже светло, теплые лучи солнца проникали в комнату сквозь маленькое окошко башни. Весна заявляла о себе вовсю: над зубцами крепостных стен стояла золотая дымка. Броня и щиты стражников на башнях сверкали на солнце, и даже Рейн оделся в праздничный наряд, играя и переливаясь, словно жемчужная нить. Весна торжественно вступала в свои права, земля просыпалась от зимнего оцепенения.
Хаген приподнялся на жестком ложе и провел рукой по лбу: голова гудела. Вечером Гунтер настоял, чтобы Хаген остался до конца праздника. К себе он вернулся далеко за полночь. К тому же он выпил много вина - слишком много после долгих ночей, проведенных без сна в седле. Но по крайней мере Гунтер больше не заикался о предстоящем походе в Исландию, и остальные тоже не касались этой темы. На открытую рану не подсыпают соли.
До слуха Хагена донеслись чьи-то поспешные шаги, в дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь разрешения, ввалился Ортвейн из Меца, племянник Хагена.
- Хаген! - воскликнул он с порога, - Король вызывает тебя. Срочно.
Тронье машинально протянул руку к столу, где наготове лежали оружейная перевязь и шлем; камзол был на нем - он спал в одежде. Ночи были еще достаточно холодны, чтобы довольствоваться теплом одеяла и накинутой поверх медвежьей шкуры.
- Что случилось? - Язык ворочался с трудом.
- К воротам крепости приближаются всадники! - затараторил Ортвейн, пока Хаген застегивал массивную пряжку в виде орлана. - Их больше дюжины. А во главе их такой богатырь, какого я до сих пор никогда не видел, - Ортвейн перевел дыхание, - Один кнехт заявил, что это сам Зигфрид из Ксантена.
- Зигфрид из Ксантена? - недоверчиво переспросил Хаген, - Победитель дракона?
Ортвейн кивнул. Он выглядел очень взволнованным.
- Большего я сказать не могу, - признался племянник, - Никто из нас никогда не видел Зигфрида. Да и кнехт узнал его лишь по историям, которые о нем рассказывают.
- Так надо было сказать ему, чтобы прикусил язык, а не болтал о том, чего не знает. Истории многие тут рассказывают. Пойдем-ка посмотрим на этого победителя драконов.
Они вышли в коридор. В отдалении слышны были поспешные шаги, звон оружия, взволнованные голоса. Хоть по пути они и не встретили ни души, Хаген чувствовал, что весь Вормс охвачен лихорадочной паникой. Крепость походила на жужжащий улей, в котором он, пожалуй, единственный еще сохранял спокойствие.
- Зигфрид из Ксантена, - бормотал Ортвейн. - Если это действительно он, то что же его могло побудить явиться в Вормс? Да еще без предупреждения?
- Ну, на это я могу при желании найти тысячу причин.
Они дошли до тронного зала, не встретив по дороге ни единого стражника, - даже охрана покинула посты, чтобы выглянуть на улицу. Увидев Хагена, Гунтер шагнул в сторону, освобождая ему место возле узкого окошка.
Казалось, весь город был на ногах: огромная толпа прильнула к крепостным решеткам ворот. Даже вчера вечером, на пасхальном богослужении, народу было куда меньше.
Рыцари, о которых говорил Ортвейн, въезжали в этот момент во двор по опущенному подъемному мосту. Они двигались против солнца, и на краткий миг, прежде чем отряд достиг тени крепостной стены, яркий свет, отразившись от их шлемов и лат, ослепил любопытных. Словно армия объятых сиянием божеств ступила на землю прямо из Вальгаллы. Зрелище было впечатляющим.
Оно и было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление, подумал Хаген.
Отряд въехал во двор, копыта боевых коней гулко застучали по булыжной мостовой. Всадники - их было тринадцать - остановились у подножия лестницы, выстроившись полукругом в строгом порядке.
- Не похоже на дружественный визит, - вполголоса пробормотал Синольд, виночерпий.
Однако все услышали его слова: только сейчас Хаген заметил, как тихо стало в зале. На лицах людей читалась настороженность.
К всадникам поспешила толпа кнехтов, чтобы помочь гостям спешиться и принять лошадей. Но рыцари не обращали внимания на протянутые им руки.
Беспокойство Хагена росло. Приглядевшись, он заметил, что оба воина по краям шеренги выставили щиты, а копья их были приведены в боевую готовность. И это явно не было случайностью. Отряд в любой момент был готов дать отпор противнику.
- Ну, Хаген? - промолвил наконец Гунтер дрожащим от нетерпения голосом. - Это он и есть?
Опершись руками о подоконник, Хаген подался вперед, пытаясь рассмотреть всадника, гарцевавшего перед строем. Огромного роста, широкоплечий, он был облачен в кроваво-красный плащ. Голова рыцаря была непокрытой, белокурые вьющиеся волосы обрамляли его лицо. К седлу был прикреплен белоснежный щит с причудливым изображением, напоминавшим голову дракона. На поясе воина висел мощный обоюдоострый меч.
Если Хаген до этой минуты и сомневался, то при виде оружия все его сомнения развеялись. Любой слышал о легендарном Бальмунге, волшебном мече нибелунгов.
- Думаю, это он, - пробормотал Хаген, - Только идиот стал бы выдавать себя за Зигфрида из Ксантена.
Гунтер побледнел:
- Но что ему может быть нужно?
Хаген пожал плечами:
- Пойдем вниз и спросим у него сами.
Покинув тронный зал, они спустились на балюстраду. Хаген прищурился от яркого солнечного света, с трудом преодолевая желание выхватить меч из ножен. Они допустили ошибку, позволив всадникам проникнуть в крепость. За воротами замка они не представляли собой серьезной опасности, а теперь, когда им открыли ворота, их появление несло угрозу.
Это и вправду были богатыри! Любой из них был ростом не ниже Ортвейна, слывшего в Вормсе великаном, а верхом на огромных боевых конях они выглядели еще массивнее.
Гунтер наконец стряхнул с себя оцепенение. Спустившись по лестнице во двор, он остановился в нескольких шагах от Зигфрида. Тот, с высоты пристально наблюдая за королем, не двинулся с места.
Кнехты, остановившиеся на почтительном расстоянии, удивленно зароптали, но тотчас же умолкли, стоило Гунтеру бросить на них гневный взгляд. Хаген прекрасно понимал кнехтов: поведение Зигфрида абсолютно не соответствовало хорошим манерам. Было более чем невежливо оставаться в седле, когда перед тобой стоит король Бургундии.
В конце концов белокурый гигант невозмутимо спешился, отстегнул от седла щит и шагнул к Гунтеру. Улыбнувшись, он слегка склонил голову в знак приветствия. Хаген, последовавший за королем, как бы случайно встал за спиной Зигфрида. Атмосфера во дворе накалилась до предела: любопытство толпы сменилось напряженным ожиданием.
Гунтер первым прервал молчание.
- Зигфрид из Ксантена? - неуверенно начал он, - После всего слышанного мною об этом герое ты не можешь оказаться никем иным… - Гунтер помедлил, но, не дождавшись ответа, продолжал: - Скажи, благородный рыцарь, что привело тебя в наш город?
Хаген не знал, хвататься ему за голову от ужаса или расхохотаться во все горло. Слова Гунтера звучали просто смешно и постыдно, выдавая его растерянность. Не пристало вести такие речи королю, тем более обращаясь к равному по крови. И уж во всяком случае не тогда, когда тот въезжает в гостеприимно распахнутые ворота крепости, бряцая оружием.
Улыбка сползла с лица Зигфрида, пальцы его сильнее стиснули щит.
- Я отвечу тебе, король Гунтер, - Тон его был ледяным. - Слава о твоей доблести гремит далеко за пределами Бургундии. Говорят, что на берегах Рейна и Дуная нет второго короля, собравшего столь многих благородных рыцарей и храбрых воинов.
- Ты явился сюда, чтобы расточать льстивые слова? - вмешался Хаген. Это было откровенной наглостью. Когда говорят короли, подданные должны почтительно молчать, даже если одного из них зовут Хаген из Тронье.
Зигфрид ухмыльнулся, но даже не удостоил Хагена взглядом.
- Человек, который думает, что незаметно оказался за моей спиной, очевидно, и есть Хаген из Тронье, - ядовито процедил гигант, - Наслышан о тебе, Хаген, только вот не думал, что ты можешь напасть на соперника из-за спины.
- Разве мы соперники? - Ярость захлестнула Хагена. Ему захотелось схватить Зигфрида за плечи, развернуть к себе лицом и влепить ему хорошую оплеуху за оскорбление.
- Довольно! - не выдержал Гунтер. - Придержи язык, Хаген. А тебя, Зигфрид из Ксантена, я вновь спрашиваю: что привело тебя в Вормс? Пришел ты как друг и нуждаешься в пище и крове - будь нашим гостем. Если нет, то поведай о своих проблемах - или иди с миром.
Медленным движением Зигфрид вынул из ножен свой меч. Определенно жест был рассчитан заранее: даже в лапище гиганта меч казался массивным. Клинок его был причудливо изукрашен письменами и орнаментами, а рукоять будто слилась с рукой хозяина.
Зигфрид поднял оружие высоко над головой, и солнце заиграло на блестящей поверхности клинка. Гунтер невольно отшатнулся.
- Я явился помериться с тобой силами, король Гунтер, - Голос Зигфрида звучал громко и резко.
- Я… не понимаю тебя, Зигфрид, - Взгляд короля беспокойно забегал по сторонам, как будто ища помощи.