- Ты что, думаешь, я сейчас буду чертить пентаграмму на полу и творить колдовство? - потупившийся взгляд говорил, что так оно и есть. - Извини, но ничего такого не будет.
С этими словами Эрн затушил единственный факел, и комната погрузилась в полумрак. Лишь тлеющие угли в очаге отбрасывали на стены причудливые тени.
Отступая к кровати, Щен услышал шорох одежды и с трудом различил, что Эрн сбросил свою хламиду. Снял и аккуратно повесил на стул. Кажется, целитель замечательно видел в темноте.
Вглядываясь в полумрак, Щен сделал еще один шаг и споткнулся об кровать. Эрн тихо рассмеялся и как-то уж очень быстро оказался рядом, проговорив:
- Осторожнее. Садись лучше, пока сам себе не навредил. А вот рубаху лучше сними - испачкаешь еще.
Последняя фраза привела Щена в полное недоумение, поэтому он никак не прореагировал, когда тонкие, но уверенные руки нырнули под грубоватую ткань и ловко стянули одежку через голову. И лишь оставшись по пояс голым, мужчина спросил:
- Зачем?
- Я же уже сказал, - улыбнулся Эрн.
- И… что дальше?
- Ш-ш, - Щен ощутил ласковое прикосновение к щеке. - Не волнуйся так. Это почти не больно. Тебе даже будет очень хорошо. Расслабься. Не думай ни о чем.
Щен с радостью поддался на уговоры, а ведь хотел еще что-то спросить. Но этот голос, эти прикосновения завораживали его. Вроде суровый воин, а здесь чувствовал себя совсем ребенком. Правда, сейчас не хотелось об этом думать, хотелось лишь, чтобы эти прикосновения не прерывались. Кажется, он даже подался вперед за ласковой рукой, чем вызвал тихий смех Эрна, но не обидный, а какой-то… понимающий что ли.
- Хорошо. Все правильно, - шептал целитель прямо на ухо молодому мужчине.
Губы Эрна скользнули по ушной раковине, скуле, спускаясь все ниже и ниже. Никто и никогда не касался Щена… так. Наверное, это неправильно, так не должно быть, и в то же время мужчина готов был умолять, лишь бы это не прекращалось. Что-то из самого сердца стремилось прямо к этим губам.
Обучай царь Щена именно воинской чести, возможно, он пришел бы в ужас от собственных желаний, но в него вбивали лишь преданность и покорность приказам, поэтому Щен испытывал лишь смутное беспокойство. А в какой-то момент реальность просто перестала существовать, взорвалась ослепительными красками, затягивая в сладкую негу, даруя наслаждение. На фоне этого легкий укол оказался совершенно незаметным. Кажется, из Щена что-то вытягивали, словно пили, но чем больше выпивали, тем более прибывало.
Разве так важно, что сердце бьется все медленнее и медленнее? Что ему не хватает сил разогнать по венам кровь, которой осталось так мало. Ведь так хорошо…
Погруженный в грезы, Щен не сразу понял, что ему пытаются что-то влить в рот. Закашлялся. Распробовал. И тотчас приник к этому чудесному источнику, стараясь втянуть в себя как можно больше. И не важно, что он пьет и зачем. Жидкость походила на загустевший свет.
Сколько это продолжалось? Сложно сказать. Но вдруг свет обратился огнем. Все тело Щена скрутило судорогой боли, которая проникала в каждую частичку тела и жгла, жгла. Казалось, что сейчас он не выдержит, все кончится, этот огонь погубит, но внезапно жар схлынул, даруя странную легкость.
Первое, что понял Щен, придя в себя, так это то, что он слышит буквально все, что происходит вокруг: как шуршит мышь под кроватью как переругивается кухарка с помощницами двумя этажами ниже, как сонно всхрапывают лошади в конюшне, а главное - размеренный стук сердца совсем рядом. Такой притягивающий, завораживающий звук.
Щен потянулся к нему всем своим существом и открыл глаза, а потом и вовсе распахнул их в ошеломлении. Ведь в комнате было темно, это он четко помнил, да и сейчас света не прибавилось - неоткуда, и, тем не менее, Щен все видел едвали не яснее чем днем. Он и не думал, что у ночи столько оттенков! Кажется, можно разглядеть любую деталь. Вот, например, видны все микроскопические царапинки, грани кольца на руке, что так бережно обнимает его. Щен проследил взглядом по этой руке и выше: плечу, шее, разметавшимся каштановым кудрям, пока не встретился с чуть насмешливыми серыми глазами. Эрн. Мужчина еще никогда не видел его таким. Щен только сейчас осознал насколько тот молод - ведь выглядел не старше его самого, а то и младше, но при этом во врачевателе ощущалась какая-то мудрость, даже тайное знание. И это именно стук его сердца так заворожил Щена.
Не меньше минуты длилась эта пикировка взглядами, пока Щен не решился спросить:
- Что со мной стало?
- Ты изменился. Теперь можешь в полной мере считать себя царским Псом, - без особой на то радости ответил Эрн.
- Как это? Ты провел обряд?
- Можно и так сказать.
- Хм…
Щен задумчиво провел рукой по подбородку и только сейчас ощутил, что тот в чем-то вымазан. Рассмотрев бурые пятна на пальцах, он воскликнул:
- Кровь? Ты напоил меня кровью?
- Так было нужно.
- Но откуда она?
Вместо ответа Эрн протянул ему свое тонкое запястье. Его пересекал длинный розовый шрам.
- Я… пил твою кровь? Но зачем?
- Она изменила тебя. Без этого бы ничего не вышло. Теперь ты Ночной Пес. Твои сила, зрение, слух, обоняние многократно увеличились. Твоя плоть отныне почти неуязвима и не постареет ни на день.
- Но ведь это… это не просто так?
- Нет. Тебе следует опасаться солнечного света, не лезть в огонь. Отсечение головы все же может тебя убить.
- И это все сделала твоя кровь? - в неверии спросил Щен, разглядывая собственные руки.
- Да.
- Значит, ты…
- Я такой же, - кивок и взгляд, но за ними, безусловно, скрывается гораздо больше. Щен понял это, хотя раньше вряд ли бы уловил. Одновременно его пронзила догадка:
- Получается, что ты был…
- Да. Я прошел посвящение Ночного Пса, - кивнул Эрн, кажется, машинально проведя рукой по шее парня. Там, где все еще виднелись две аккуратные розовые точки на золотистой коже - следы от клыков.
- Но зачем тогда я? - голос Щена вновь упал до шепота. Почему-то захотелось теснее прижаться к Эрну, отгородиться от всех и вся.
- Царь так и не дождался пробуждения во мне того, чего хотел, поэтому решился нарушить обычаи и провести обряд еще раз, - голос целителя звучал глухо, видимо, ему не нравилась эта тема. - Выбор пал на тебя.
- Почему?
Рука Эрна скользнула дальше, под голову мужчины, легла на затылок, а врачеватель продолжил, чуть нажав на определенную область:
- Вот здесь жрица нашла знак, говорящий, что ты избран для этого, обладаешь нужными качествами, чтобы нести это бремя.
- И… что дальше?
- Ближайший месяц ты будешь жить здесь и покидать покои только вместе со мной. Я научу тебя жить с твоей новой сутью, питаться, соизмерять силы. Ты должен будешь все это уметь, прежде чем…
- Вернусь к царю?
- Да.
Щен кивнул. Месяц… Месяц с Эрном. Как ни странно, он был этому рад. Рад, несмотря на то, что произошло. Месяц…
Кажется, никогда еще время не неслось так быстро, как ни старался Щен его удержать, растянуть драгоценные мгновенья. Он изменился, кровь стала его единственной пищей и питьем, он больше не был человеком, но никогда еще не чувствовал себя настолько живым! Эрн… Щен никогда не думал, что кто-то может окружить его таким теплом, пробуждая ответное тепло. Порой испытываемые чувства ставили мужчину в тупик, но он предпочитал не задумываться об этом.
Целитель оказался очень терпеливым и внимательным и лишь ободряюще улыбался при ошибках Щена. А поначалу их было много. Да, он получил огромную силу, обострились все органы чувств, но управлялся Щен с этим с грацией новорожденного жеребенка. Потребовалось немало усилий, чтобы освоиться и научиться обращаться с окружающими предметами соразмерно, а не крошить все в капусту. А когда Щен не выдерживал и закипал от ярости, Эрну было достаточно лишь ласково похлопать его по плечу, обменяться взглядом. Ярость тотчас уходила, сменяясь чем-то совсем иным. Так Щен и учился.
А потом… Потом царь призвал своего Пса, вернул к прежнему образу жизни. Рядом с царем не было места никаким чувствам, лишь собачья преданность. Раб, телохранитель, палач… Все, что прикажут. А царь, кажется, жаждал испытать своего обновленного Пса во всем.
Глава 5
Щен старался угодить царю, не вызвать лишний раз его гнев, но… Казалось, тот все еще оставался недоволен. Однажды случайно Щен услышал их ссору с Эрном. Царь всегда предпочитал говорить с целителем без свидетелей, но в этот раз…
- И это Ночной Пес? - голос царя клокотал от ярости.
- А разве нет? Ты же сам воспитал его таким. Безжалостный, покорный тебе.
- Да, но где ярость? Неистовство? Проявление истинно новых сил? Когда целая армия его не остановит.
- Не знаю, - невозмутимо пожал плечами Эрн. - Это зависит не от меня.
- Но жрица говорила…
- Я сделал, что мог. Я пошел против себя, совершая обряд - и ты знаешь это! Я сотворил то, что ты хотел. Большего я сделать не могу!
Щен еще никогда не слышал злости в голосе Эрна, но сейчас… Именно злость и какая-то обреченность. Щен испугался, что это лишь сильнее разъярит царя, и тот сотворит с целителем что-то ужасное, но Каледон лишь хмыкнул, обронив:
- В таком случае, мне придется самому пробудить его возможности, - развернулся и ушел.
Эрн устало потер лицо, пробормотав что-то очень похожее на "бедный мальчик".
Щен не был дураком и прекрасно понял, что речь шла о нем, поэтому предпринял меры, затаился, стараясь быть еще более услужливым и покорным, чтобы ненароком не вызвать гнев царя. Но тому вовсе не нужен был повод.
* * *
В тот день царю вздумалось выставить его на арене против дюжины бойцов, захваченных в плен в последнем походе. Им пообещали свободу, если победят, а Щену велели показать все, на что он способен. Случился не бой, а скорее кровавая сеча. Щен выжил, а воины - нет. Но на мужчине, кажется, живого места не осталось. Раны, переломы многострадальных ребер и ноги. Сил почти совсем не осталось, а царь лишь хмуро посмотрел на своего пса и отдал приказ воинам из личной охраны.
Щен так надеялся, что ему дадут отдохнуть, но его отвели в подвалы. "Неужели очередное наказание?" - с каким-то тупым безразличием подумал мужчина, а потом грустно усмехнулся мысли, что у него уже и так все скрутило от боли и новую он даже не почувствует, а через день или два и вовсе будет здоров - теперь на нем все заживало и правда как на собаке. Но то, что случилось потом…
С самого детства Щена преследовали насилие и жестокость, порой в самых чудовищных их проявлениях, но о таком он даже и не думал никогда.
Оковы, впивающиеся в руки, ноги, горло, лишающие сил - в этом не было ничего нового, но потом его… с ним… С ним поступили так, как он, по велению царя, поступал с захваченными женщинами. Кажется, мир снова разлетелся на куски и стал комком ужаса, боли и криков, липких прикосновений и жалящих слов. А потом…
* * *
Свет ударил по глазам раскаленной плетью. Сколько прошло времени? День? Месяц? Год? Щен не знал, и ему было все равно. Боль, рождающаяся изнутри, застилающая разум, и все как в белой дымке. Смерть казалась благословением. Такого никогда не было, обычно жить хотелось до умопомрачения, но теперь… теперь не тело его изувечили, а саму душу. Исковеркали, осквернили те крохи светлого, что еще оставались. И лучше смерть, чем дальше жить… так.
Его повернули, как безвольную куклу, подняли на колени, схватили за волосы, заставляя посмотреть кому-то в глаза. Но глаза Щена словно подернулись дымкой. Они смотрели куда-то внутрь, оставаясь безразличным к происходящему извне. Кажется, с этим взглядом умерли и все чувства, ощущения.
Удар, еще один… да какая разница! Нет ни малейшего желания выныривать из этой липкой дымки. Слова… А что ему теперь до слов? Его так долго ломали. Наверное, наконец-то получилось.
Топот ног, его куда-то несут, снова боль от яркого света, потом благословенная темнота. Кто-то произносит знакомое имя, но ведь теперь это неважно…
Щен почти уговорил себя уйти, раствориться в этой боли и отчаянии, когда что-то вырвало его в реальность. Это "что-то" огнем горит на губах, проникает в рот. Нет, это уже не кажется огнем, скорее божественный нектар. Как можно от него отказаться? Не пойти за ним? Первый глоток рефлекторный, второй уже осознанный. И вот с этим осознанным глотком возвращаются все чувства разом. Накатывают ощущения.
Полумрак, запах сушеных трав, потрескивание поленьев в очаге - это слух, обоняние, зрение. Вкус крови на губах. И боль… память о боли, ведь тело научилось так быстро излечивать себя! Если бы так же легко даровалось и забвение! Щен снова готов был соскользнуть в небытие, но хлесткая пощечина обожгла щеку, и такой знакомый голос буквально приказал:
- Вернись! Это не выход!
Эрн склонился над ним так низко, что его волосы мазнули по лицу, рождая странное ощущение и еще глаза… Щен никогда не видел у целителя такого неистового взгляда.
- Убей! - одними губами попросил Щен.
- Ш-ш, - его тут же сгребли в охапку и, кажется, даже гладили по голове. - Не стоит, не нужно призывать смерть. Ты сильный. Тебе столько довелось пережить, что и с этим справишься. Я помогу.
Эрн говорил что-то еще, при этом не переставая поглаживать мужчину, словно испуганного ребенка. Щен хотел что-то сказать, что-то спросить, но его сморил сон. Он чувствовал себя таким слабым, как никогда ранее.
Проснулся он от спора. Миг, и Щен понял, что целитель спорит с царем. Более того, всегда сдержанный Эрн почти кричал на царя:
- Ты совсем с ума сошел? Ты хоть понимаешь, что сотворил с ним?
- Я еще прекрасно осознаю свои действия, щенок!
- Да? И чего ты добивался? Совсем уничтожить его? Того, кого называл своим последним шансом?
- Это должно было пробудить в нем силу!
- Силу? Да ты чуть не столкнул его в пучину безумия! Я не знаю, сумею ли вытащить его из этого состояния!
- Уж постарайся!
- Зачем? Чтобы следующая твоя выходка толкнула его обратно? Ты хоть понимаешь, что будет тогда? Если он обезумеет? Даже у меня не хватит сил удержать сумасшедшего вампира!
- Ну… ты же сможешь его вытащить? - невероятно, неужели в голосе царя прозвучало что-то вроде сожаления?
- Сделаю все возможное. Но обещай мне, поклянись, что больше ничего подобного с ним не случится! Не забывай, он твой последний шанс. Жизнь человеческая не так уж длинна, ты не успеешь вырастить еще одного Пса.
- Хорошо, клянусь. Доволен?
Эрн промолчал, наверное, просто кивнул, а потом сказал:
- У меня будет еще несколько просьб. Для лечения, так сказать.
- Слушаю.
Наверное, они отошли, так как более Щен ничего не слышал, но и этого оказалось более чем достаточно. До сего момента он и думать не мог, что кто-то посмеет разговаривать с царем в таком тоне.
Спустя очень непродолжительное время врачеватель вернулся и тотчас склонился над Щеном, просто констатируя факт:
- Ты все слышал, не так ли?
- Почти, - к чему отрицать очевидное.
- Что ж, ладно. Ты останешься здесь… на некоторое время. Тебе оно нужно, чтобы… прийти в себя.
- Вряд ли это возможно, - язвительно усмехнулся Щен, отворачиваясь к стене.
Почти тотчас на его плечо легла рука, и мужчина вздрогнул от отвращения к самому себе. Эрн сделал вид, что не заметил, хотя голос прозвучал очень участливо и ласково:
- Пойдем. Тебе сейчас нужна хорошая ванна. Царевы подземелья весьма грязное место.
В кои-то веки Щен был с этим согласен. Его тело все скрипело от засохшей крови, пота и других жидкостей. Он был сам себе отвратителен и желал бы скинуть саму свою кожу. Поднимаясь, Щен сокрушенно заметил:
- Я тебе всю постель испачкал.
- Ей не впервой, - отмахнулся целитель. - Поменяют. Идем, вода стынет.
Глава 6
На этот раз Эрн не оставил Щена одного, как делал всегда, а помог вымыться, тщательно соскребая корку грязи, пока тот, поежившись, не фыркнул:
- И как тебе не противно!
- Что именно? - глаза врачевателя снова улыбались, кажется, он искренне недоумевал.
- Все это… - неопределенно буркнул Щен, и, опустив глаза, совсем тихо добавил: - Прикасаться ко мне.
- Глупости! Ты же не прокаженный!
- Теперь все равно что… - надломлено ответил мужчина. Захотелось утопиться, но вряд ли это возможно.
Тонкие, но очень сильные пальцы схватили Щена за подбородок и неумолимо потянули вверх, заставляя взглянуть в глаза Эрну, возмущенно проговорившему:
- Чтобы я этого никогда больше не слышал! То, что произошло - то произошло, оставь это в прошлом. В этом нет твоей вины. Ты не стал хуже. Тебя просто пытались сломить. И ты поддашься? Ты же воин!
- Но…
- Никаких "но"! Можешь смело убить любого, кто попытается тебя упрекнуть в этом… эпизоде. Заодно и остальные не полезут.
- Ты… в самом деле не считаешь меня… хуже? - пытаясь отвести взгляд.
- Вот еще! Если ты только не попытаешься снова сойти с ума!
- Нет, наверное, нет…
- То-то же! - теперь Эрн улыбался уже не только глазами. - Все, ты чистый. Вылезай.
- Сейчас. Ты не мог бы…
- Ты решишь заделаться стеснительной девицей? - усмехнулся целитель, подавая полотно для обтирания. - Кого-то раньше сам бес не мог заставить смутиться. К тому же теперь ты вряд ли сможешь покраснеть. Хоть, я вижу, и пытаешься. Кстати, ты не голоден?
- Нет. Ты же дал мне свою кровь.
- Это была радикальная мера. Так что мог и проголодаться.
- Не успел.
- Ладно. Как ты в целом? Нигде не болит? Все зажило?
Щен чуть потянулся, поморщился, потом сказал:
- Вроде все нормально. Хотя и не совсем.
- Хорошо. Еще день - и будешь в порядке. Покажи руки.
Мужчина повиновался, но все-таки спросил:
- Зачем?
- Тебя удерживали в специальных оковах, способных справиться с такими, как мы. Но ты так рвался, что содрал кожу и плоть на запястьях почти до костей. Я опасался, что останутся шрамы или повредятся двигательные способности. Могли пострадать и сухожилия, - все это Эрн говорил, тщательно осматривая и ощупывая запястья. Его пальцы касались кожи легче крыльев бабочек. - Нет, вижу, заживление идет лучше некуда.
- Шрамом больше - шрамом меньше. Какая разница? - глухо заметил Щен.
- Так как тебя лечил я, то шрамов у тебя почти и нет, - с некоторой гордостью отметил Эрн, и его поглаживания стали более ощутимы и переместились на предплечья, плечи и выше. Щен вздрогнул, но ничего не сказал, но от целителя ничего не утаилось, он спросил: - Тебе неприятно?
- Да… нет… Не знаю. Это странно и…
- И напоминает о том, что произошло?
- Да! - почти выкрикнул Щен и нервно потер плечи. - Но ты всегда был так добр ко мне… Даже когда не должен был. И я… Я не понимаю, что со мной. Это из-за того, что я изменился или…
- Все с тобой нормально. Только царь со своей последней выходкой… - глаза Эрна сверкнули гневом.
- Могу я спросить одну вещь? - осторожно поинтересовался Щен, так как этот взгляд очень напомнил ему другой…
- Да, конечно.
- Почему царь позволяет тебе разговаривать с ним… так…
Эрн вздохнул, потом все же ответил: